Юлия Петровна Белых (Путкинен), финское имя – Люлия, - одна из последних чистокровных представителей редкой ингерманландской народности: уже до Великой Отечественной Войны это ответвление финнов находилось на грани исчезновения. Пройдёт ещё немного времени, и есть вероятность - ингерманландцы исчезнут с лица земли как утренний туман.
Первый разговор с Люлией произошёл в конце зимы, затем довольно часто приходила ко мне, рассказывала о своей жизни, семье.
Ингерманландцы - белое пятно на позорной карте истории тоталитарного периода. Этот период растянулся на долгие годы, вплоть до наших дней. Много ли может вспомнить женщина, которой во время репрессий было всего семь лет? Оказалось - много. Очень много рассказывала про свою жизнь, вспоминала начало блокадного времени в Ленинграде, муки и мытарства в ссылке. Эта статья - лишь маленькая толика её воспоминаний.
Отец - Путкинен Пётр Матвеевич, 1907 года рождения, работал в строительной организации, был арестован по доносу ещё в 1937 году, - якобы с братом Иваном распространял антисоветскую литературу. Обоих арестовали 27 августа, через месяц - в сентябре дядю Ивана расстреляли. Отца Люлии приговорили к десяти годам и он был отправлен в УстьВымЛаг, в Коми.
Люлия рассказала о письмах отца, - однажды в одном письме были такие строки: «…Нас везут в поезде. Это письмо я сброшу в щель, и если его подберет добрый человек, то оно попадёт к вам». Отец в тюрьме подвергался пыткам и издевательствам (на фото из архива МВД при увеличении хорошо заметны побои, - гематомы на лбу Петра, затравленный взгляд брата Ивана), были выбиты все зубы. Но при этом отец писал, что уже будучи в лагере, там был хороший начальник, и ему разрешили вставить металлические зубы. В начале 1942-го, сразу после Нового Года в письме было написано «Маруся, я пошёл добровольцем на фронт»… Тем не менее, известно, что Петр Матвеевич умер в лагере в 1944 году.
До 1942-го семья проживала в деревне Новая Пустошь Всеволожского района, недалеко от Ленинграда. В марте 1942-го вышло постановление о переселении, и уже в июле семью с большой группой репрессированных из Ленинградской области финнов высадили с баржи на пустынном скалистом берегу в Жиганском районе у устья реки Натара, поэтому и поселение назвали так же - Натара. Всё, что им дали на жизнь - это кирпичи и пиломатериалы, которые они сами и выгружали из трюма баржи. Одеты были - кто во что: лёгкие пальтишки, платьица, туфли, ботинки; никто из людей даже не предполагал что они будут зимовать в этих местах. Скарб и пожитки, которые им разрешили взять с собой уместились в узелки и чемоданы. Поначалу жили в шалашах, прямо на берегу Лены. Так продолжалось до октябрьских снегов.
Люлии было всего около семи лет, когда их семью репрессировали. Семья: мама Мария Семёновна, сестры: Айно, 10 лет; Хельми, 4 года; братишка Саша в возрасте одного года умер уже в ссылке.
Всего ингерманландских финнов, которых вывезли по дороге жизни из блокадного Ленинграда в Сибирь, по приблизительным данным их было 25 тысяч человек. Никто из них даже не предполагал, что их выселяют на смерть. На сегодняшний день ингерманладцев можно сосчитать по пальцам, все они рассеяны по миру.
Люлия рассказывала про жильё, которое они строили на горе: из тонких жердин неумело ставили якутские юрты, закладывали потолок и стены дёрном. Конечно - в жестокие морозы выжило очень мало людей. Кирпичные печки в таких жилищах бесполезны, тепло даёт открытый огонь. Самый лучший обогрев даёт якутский очаг - камелёк, но его надо уметь делать. Были печки, сделанные и из железных бочек. Мужчин было мало, поначалу всё делали женщины - и столы, и нары. Позже власти прислали мальчиков - учащихся ФЗУ, они довольно профессионально мастерили мебель: столы, стулья, топчаны. Огромную помощь оказали переселённые в сентябре чурапчинцы: их поселение было неподалёку, и они умели строить. Юрты строили длинные, "комнаты" между семьями разделяли тряпичными занавесками, условия были ужасными, нечеловеческими. Дружно с якутами жили: финны им вязали береты, носки, перчатки, а чурапчинцы хорошо делали ичиги, - всем обувь смастерили.
Люди умирали от голода, болезней и холода. Нужно отметить, что жители Чурапчинского района также в массовом порядке подверглись репрессиям: большинство высылали далеко - в Прибалтику, где, не выдержав климата, и помирали.
Школа. Люди умирали и юрты пустели. Позже была в одной из опустевших юрт на горе была устроена школа. Люлия помнит учительницу - Евдокия Даниловна Луговая, очень добрая женщина. С утра вела первый и третий классы, во вторую смену - второй и четвёртый. В школе училось около сорока детей ссыльных. Дети чурапчинских поселенцев учились отдельно, в другом классе.
В школе был директор. Зимой в школе было очень холодно, так что даже чернила в чернильницах замерзали, директор часто играл на балалайке и заставлял детишек плясать, - чтобы не замёрзнуть. Евдокия Даниловна же на своих уроках говорила: "Садитесь поплотнее друг к другу, так теплее будет". Разрешала во время занятий спиной к печке прислоняться.
В 1943 году маме от постоянного голодания стало совсем плохо, увели в больницу. Там вылечили, отходили. По воспоминаниям Люлии все люди были похожи на ходячие скелеты, это особенно было приметно в бане, которую сами переселенцы и построили из брёвен. Но в интернате детей стали кормить уже более-менее сносно: лепешки, пелядь, овсянка. В бане мама и заметила у девочек поправку: "Слава Богу, мясо стало нарастать"!
Победа. Однажды учительницу во время урока кто-то вызвал из класса. Вернулась она вся в слезах, плакала навзрыд. Все знали, что её сын на фронте, и, конечно же, первая мысль была - сын погиб! Все детишки её обступили кружком, прижались тесно, и тоже заплакали. Но Евдокия Даниловна сквозь слёзы сказала: "Победа! Бегите домой, радость! Победа! Теперь-то мы вернёмся домой!"
Дети схватили тряпочные сумки, над головами ими размахивают, бегут, кричат: "Победа, победа"! На берегу бочки для рыбы мастерили, и один бондарь говорит: "Чего раскричались, уроки прогуливаете!?". "Евдокия Даниловна сказала - Победа"! "Ну, если Евдокия Даниловна, значит, правда"...
Опять голод. В 1945 году всех выживших переселенцев вывезли - на пустынный остров Тит-Ары. Вновь - холод, голод. В первую зиму некоторое время хлеб пекли, затем только варили муку. Соль, вода, мука. В солдатском котелке, оставшемся от одного моряка, мать варила клейстер. Натуральный клейстер. Так девочки и выжили. Мама никогда не ела, говорила: "Я уже поела"... Все мы очень благодарны маме за то что она спасла нас от голодной смерти.
В Тит-Ары прожили два года, в 1948-ом переехали в Якутск.
Война. Что дало возможность выжить в таких нечеловеческих условиях Люлии и её сестре - конечно же, - сила матери и вера в Бога. Сила матери - об этом много сказано, и всем понятно. Вера в Иисуса Христа как в Спасителя - вот об этом, о вере, к великому сожалению, люди вспоминают, когда им очень плохо. Но семья была традиционно христианской, а это значит - готова к тяжёлым испытаниям. Люлия рассказала один случай, это было в начале блокады: "В 1941-ом председатель Новой Пустоши сказал жителям: "Собирайте детей, через три дня всех будут отсюда вывозить". Причина - якобы спасение детей, нужно было вывезти детишек из блокады. А я же маленькая была, наивная, не хотела, чтобы меня с мамой разлучили, говорю всем - и маме и сёстрам: "Давайте "Отче наш" прочитаем, помолимся, и нас не вывезут". Лютеране эту молитву впитывают с молоком матери. Люди, слышавшие это, сперва посмеялись такой "наивности", но затем сказали - ведь это ребёнок говорит, всё-таки прислушались. Помолились, и действительно никого не вывезли, семья не распалась. Да и как вывезут? Блокада же началась.
Блокада. Это было страшно. Часто село подвергалось авиационным бомбёжкам, на домах живого места не было: все стены были густо прострелены пулемётными пулями. В неравных боях с многочисленными фашистскими самолётами погибали наши лётчики. Люлия помнит - когда подбивали наши самолёты, лётчики направляли машины в лес, в болота. Ни одного случая падения советского самолёта на деревню не было.
Семью реабилитировали только в 1993 году. Позже куда только не обращались, чтобы их вернули на родину, но везде - глухая стена, никакой реакции, никто не слышит. Если это можно назвать реакцией - единственное проявление какой-то реакции - полное бездушие и непонимание власть предержащих, оно и понятно - у них свои заботы - это не секрет. Люлия говорит: "мы до сих пор находимся в ссылке"... В спокойном голосе сквозили нотки обиды. Неужели геноцид и гонения народа продолжаются по сей день?
Люлия любит свой народ, любит свою родину, любит Бога и верит в Него. Чистую Веру передаёт и детям и внукам. Я спросил её про многочисленные награды на её груди, она ответила просто: "Ветеран тыла», «Снятие блокады Ленинграда», «300 лет Санкт-Петербургу», «900 дней и ночей блокады», и много юбилейных... - как я понял, ей это не интересно: это ничего не даёт.
Довелось разговаривать и с жителями Тикси, работавшими во время войны на заготовках рыбы. Лютой зимой на пустынный берег океана привозили сотни стариков, женщин и детей, одетых в лёгкую одежду, - это были прибалты, много литовцев. Были и такие, что кроме платьев и чулок, вообще ничего не имели. Их попросту бросали на произвол судьбы. Работали в нечеловеческих условиях, ночи проводили в больших деревянных бочках из-под рыбы. Конечно же, умирали.
Даже местным жителям - работникам артелей запрещалось есть выловленную рыбу, что уж говорить о спецпереселенцах. Туберкулез, цинга, ревматизм, гипертония, трахома, язва желудка - неполный перечень болезней. Астма, порок сердца, и многое другое - это даже до сегодняшних дней передаётся по наследству, как среди спецпереселенцев, так и среди местных.
Приведу примерный и неполный список спецпереселённых в Якутию по состоянию на 1949 год ("от" и "до" - по разным источникам):
- Из Северного Кавказа - чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы - от 450034 до 608749;
- Из Крыма - татары, болгары, греки, турки - от 185707 до 228392;
- Из Грузии - от 154073 до 186874;
- Калмыки - 91919;
- Литовцы - предположительно 40000;
- Немцы - от 1024722 до 1069041;
- Поляки - 32438;
- "Власовцы" - 112862;
- "Оуновцы" - 85391;
- Финны - предположительно 25000;
- Малочисленные народы - 94955;
- "Фольксдойч" - 6705;
- Прибалтика - депортировано в Сибирь и Якутию 1083262 человек, это 29923 семьи;
- "ИПХ" (истинно православные христиане) - от 800 до 1502.
Страшный Список - спецпереселение на смерть без какого-либо суда и следствия...
Многие из этих людей так и остались в Якутии и Сибири на вечное "поселение": формально "новое время" дало возможность, но большинству попросту - некуда, не к кому, и не на что уезжать. Многие связали свою судьбу с якутами. Термин "спецпереселение" было введено в обиход, чтобы не применять "старорежимное" слово "ссылка". А ни в чём не виновные люди до сих пор находятся в ссылке. Без суда и следствия.
Андрей Брэм
Комментарий автора: Их высадили с баржи на пустынном берегу реки. Всё, что им дали на жизнь – это кирпичи, которые они сами и выгружали с баржи…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Просто жить— чудо. Жить угодно Богу — чудо. Бог любит грешников, прощает грешников — чудо. Бог прощает — тех кто познал Бога, а после снова грешит — великое чудо
Чтобы не было слишком поздно - Николай Николаевич Кто-то придумал глупость молиться за мертвых. Молиться нужно за живых. Тем, кто попал в ад, не помогут уже никакие молитвы. Нет никаких чистилищ, где якобы очищается душа. Душа может очиститься только живя в теле и никак иначе.
Поэзия : Ах, какое это утро... - ИННА РАДУЖНАЯ Наконец-то нашлось стихо. Именно онo написано на музыку Окуджавы " Окуните свои кисти в голубое" (см. статью "А начиналось это..."). Кто помнит мелодию, обязательно сможет напеть.
