Из жизни Ангелов

Из жизни Ангелов

Ангел по имени Йоттель сидел дома в кресле, надутый и недовольный. Лицо его было искажено гримасой боли, и он смотрел в окно невидящим взглядом.
В дверь легко впорхнула его жена, Ангелица Аймалла. От ее взора не укрылось, что с мужем что-то не то. Она хотела обнять Йоттеля, но тот остановил ее:
-- Ой, Айма, осторожно. Крыло…
-- Что с крылышком, милый? Ого, кровь… . Здесь несколько перьев вообще вырвано. Синяк с два кулака величиной. А что за швы?
-- Сегодня Иисус послал ДТП предотвратить. Ну я, как и положено, встал между машинами, столкновения не произошло, никто не пострадал. Тут, откуда ни возьмись, панк на мотоцикле. Ну он меня и задел мотоциклом по крылу. А на руке у него был еще браслет с огромными шипами, вон какую рану мне сделал. Хорошо, хоть кости целы.
-- Это Иисус тебе швы наложил?
-- Да, Он Сам руку протянул, подобрал меня прямо на месте. Я просил, чтобы Он полностью исцелил, одним махом. Нет, говорит, о жизни своей сперва задумайся.
-- Ну, дай смажу кусочком дождевого облака. Бедненькое крылышко. Легче немного? Ой, слышу, Иисус мне новое поручение дает, надо на семейную ссору вылетать. Иисус говорит, что Сам зайдет сегодня. Давай помогу лечь на диван. Вот так, осторожно. Всё будет хорошо.
Аймалла улетела, а Йоттель лежал, стараясь не шевелиться, чтобы не задеть больное крыло. «И что не так? -- думал он. — Чем Иисус недоволен? Поручения все выполняю, хвалу с поклонением не пропускаю. За что же вдруг такое?»
Йоттель еще размышлял над случившимся, как в двери вошел Иисус.
-- Где позволишь присесть?
-- Да что Ты спрашиваешь? Где хочешь: наш дом — Твой дом.
-- Да? А Мне так не показалось. Хорошо, что хоть на порог пустил. Я тебе яблоко принес. Вот, держи.
-- Спасибо. Только я есть не хочу. Так больно…
-- Я тебе немного облегчу боль, а ты съешь яблоко. Так, как Я скажу.
-- В смысле?
-- Откуси сейчас маленький кусок.
Йоттель разжевал, почти не ощутив вкуса.
-- Это так ты изучаешь Мое Слово. А теперь откуси побольше.
Йоттель послушался. Теперь вкус отчетливо ощущался.
-- Вот поручения ты выполняешь неплохо. А теперь откуси такой кусок, чтоб еле поместился во рту.
Йоттель пошире открыл рот, откусил почти пол-яблока, а, пытаясь прожевать, поперхнулся и закашлялся. Кусочки яблока упали на диван.
-- Вот сколько ты вчера играл на компьютере и сидел в Ангелонете.
Ангел ощутил глубокий стыд, хотел уже просить прощения, но Иисус продолжил:
-- А теперь снова маленький кусочек. Это — твоя семейная жизнь.
У Йоттеля округлились глаза. Вот тут-то что не так? Семья накормлена, дом в порядке.
Иисус прервал его мысли.
-- А теперь съешь то, что осталось.
Йоттель взглянул на маленький огрызок в руке.
-- Я этого не съем. Это же невкусно — одна сердцевинка.
-- А меня заставляешь. Вот ты сам видишь, что оставляешь Мне.
Ангел мучительно покраснел. Вчера столько просидел за компьютером, что опоздал на вечернее поклонение. Все Ангелы уже пели, а он, вбежав, стал протискиваться на свое место, вступил в пение не вовремя, сбил с ритма двух товарищей, пение получилось нестройным, хвалебный настрой рассеялся. Да и где были его, Йоттеля, мысли? Да, он пел, падал ниц, устами славил Иисуса, а сам только о том и думал, как же выйти на следующий уровень игры.
-- Прости, Иисус. — Йоттель хотел встать с дивана, чтобы упасть на колени, но резкая боль остановила его. Он схватился рукой за раненое крыло.
-- Теперь поразмысли. От поручений ты пока свободен. А вот хвалу и поклонение Я не отменяю. Сегодня полежи и подумай. А завтра Я тебя жду с утра, и вовремя.
-- О Иисус! А что не так в семье?
-- Вот всё тебе прямо скажи. А Я хочу, чтобы ты не забывал Моих уроков. Я тебе сказал — поразмысли. А уж Я через размышления тебе открою. Не надо, не провожай. Мне пора.
Иисус тихо вышел. Раненый Ангел углубился в размышления. Ну вот, например, жена его Аймалла. Она, что ли, Иисусу жаловалась? А чем ей быть недовольной? Семья обеспечена, одежды у нее самые блистающие. Конфликтов нет. Что подчинения требовал — так это по Слову. Сын в ангельской школе учится хорошо. Уже и сам многое умеет. Вон как успешно на днях драку в песочнице остановил. А наказан был недавно справедливо. Поиграться, видите ли, захотелось: переместил молнию из одного облака в другое и дождь полился прямо в разгар пляжного дня.
«Но ведь Иисус сказал, что дело во мне,-- продолжал размышлять Йоттель. — Нет, хватит себя оправдывать. Итак, в чем я неправ?» Лицо Ангела напряглось, он даже забыл о больном крыле.
Ну вот недавно. Аймалла пришла уставшая, поручение было тяжелое — остановить хулигана. Тому выпить хотелось, а денег не было. Ну и стал он на дороге жертву караулить. Прилетела Аймалла, да и стала человеческим голосом по имени его звать. Он злой, ругается: мол, кто его зовет-то, не до этого сейчас, но и ходит, ищет. А голос зовет и зовет, да с дороги уводит. Он уже и нож приготовил, мол, пырну тебя сейчас, если не отстанешь. Вывела его так Аймалла прямо к полицейскому участку, там его дежурный в лицо узнал. Повязали хулигана. Люди дорогой спокойно прошли. Аймалла прилетела довольная, но тяжело ей было. Сколько зла увидела, сколько грязных слов услышала! А он, муж дорогой, даже не спросил, как дела. А когда она сама стала рассказывать, слушал вполуха, думая о своем только. О чем? Какие будут поручения на завтра, что в Ангелонете поискать. Помнится, вздохнула Аймалла и замолчала. Вышла расстроенная. Подчинения хочешь, укорил себя Йоттель. А «любите жен» для кого написано? Ему захотелось, чтобы Аймалла скорее вернулась с поручения, чтобы расспросить ее об успехах, обнять, поцеловать.
Эти мысли принесли ему радость и облегчение. Йоттель попытался встать, но снова крыло дало о себе знать. И тут же мозг пронизала мысль: это не всё.
Перед Йоттелем предстала новая картина. Он когда-то был послан охранять пасечника, чтобы того не покусали пчелы. Он увидел улей и в нем пчел, нещадно жалящих трутня. И внезапно узнал в этом трутне… себя!
Вот так и ты, мелькнуло в голове Йоттеля. Как трутень: делаешь детей, но не воспитываешь.
Если бы не боль, Ангел бы подпрыгнул: я не воспитываю? И тут же сообразил: сколько раз он уже должен был показать сыну остановку машины во избежание столкновения. Да всё времени не хватало.
Ну как это времени не хватало? А на что хватало? Йоттель взглянул на яблочный огрызок. Нет, решил от твердо, расскажу сегодня же. А покажу, как заживет крыло. Уф, скорей бы они были дома.
Лежит Йоттель, затем повернуться захотелось: бок уже затекал. И тут снова боль как пронзит! Крыло так и пульсирует! «Будь милостив, Господи!» -- воззвал он. И тут же мелькнула мысль: милостив? А ты был милостив к тому парню, который вечно скорость превышал? Иисус как велел: подведи его мотоцикл к дереву, но врезаться не дай, пусть только рукавом зацепится, чтобы знал на будущее. Йоттель же проучить по полной решил. Направил мотоцикл прямо в дерево, парень вылетел из седла, руку вывихнул, синяков и порезов куча, у дерева две ветки отломаны, мотоцикл ремонту не подлежит. Йоттель тогда на две недели был отстранен от поручений за самоуправство. Еще спрашивал: «Что ты его так быстро исцеляешь, Иисус?» Теперь доходить начинает: помог Богу, называется.
Взгляд раненого упал на прикроватный столик. На нем лежала Библия. Какой всё-таки чудный Иисус! Положил Слово прямо перед Йоттелем, только руку протянуть, даже не больно.
Углубляясь в Слово, Йоттель словно снова стоял перед престолом Божьим. Почитав и поразмышляв, он отложил Библию и не без боязни попробовал встать. И только оказавшись на ногах, удивленно заметил, что встал довольно легко. Взглянул в зеркало. Крыло еще выглядело неважно, но он уже знал, что оно не помешает ему быть утром у престола.
Дверь открылась и вошли Аймалла с сыном. Жена даже не успела спросить о самочувствии мужа — он обнял ее и покрыл ее лицо поцелуями. Затем обнял и поцеловал сына. Чудесные мои, приговаривал он, это счастье, что вы есть и что вы есть у меня. Аймалла целовала ему раненое крыло. Он с интересом слушал, как прошел у них день, а затем учил сына ангельским премудростям.
Аймалла с упоением рассказывала о семейной ссоре. Уж мне, говорит, эти семьи. Ругаются муж с женой, уже разводиться собрались. Крик — хоть уста обоим заклеивай. А я взяла и спрятала их паспорта. Они ищут, ищут… Я пока рукава на куртках обоим порвала. Они хотят на улицу выйти, а тут — глядь! Сели зашивать. Пока зашили, пока оделись — поздно уже, закрыто всё. Тут и есть захотелось. Покушали, телевизор посмотрели, а там и успокоились, и помирились. Мысль о разводе отпала. Ну я отдала паспорта — и домой!
Позже зашел навестить приятель, стал сообщать, что делается в мире. Финансовый кризис, говорит. А один банкир хотел людей обмануть, а сам нажиться. А он с еще одним ангелом все документы ему в сейфе местами поменяли. Тут уже не только не до наживы стало, а сам неприятности получил, чуть с работы не вылетел.
Йоттелю стало тяжко: он так нужен сейчас людям, но не может даже раскрыть крылья. Товарищ догадался об его мыслях. Ничего, утешал он, еще немного, и рана заживет, будешь снова в строю.
На следующее утро Йоттель проснулся очень рано, и был у престола первым, несмотря на то, что ему пришлось не лететь, а идти ногами. После хвалы и поклонения другие Ангелы улетели по поручениям, а Йоттель остался в зале. Для него это перестало быть просто пением. Он от сердца благодарил Иисуса, рыдал, обняв Его ноги, говорил, как любит Его, просил прощения за ошибки. Он почувствовал такую любовь к Иисусу, что ему не хотелось покидать зал.
Внезапно Йоттель ощутил в крыле легкое жжение, но вместе с тем приятную свежесть. Иисус помог Ангелу встать, и, опережая его вопросы, объяснил: «Пока ты Меня славил, Я снял тебе швы. Сегодня еще отдохни, а завтра займешься регионом, который под твоим домом».
От счастья Ангел хотел было распахнуть крылья и лететь, но раненое раскрылось лишь немного. На следующее утро Йоттель принялся действовать с энтузиазмом больше прежнего. Машину пастора из пробки вытащил. Тучу с дождем к сухому полю пригнал. Кошку от живодеров увел. Матери помог заблудившегося ребенка найти. У взяточника деньги вытащил из кармана.
Придя вечером домой, чтобы переодеться к служению, Йоттель увидел в комнате того самого мужчину, которому он не дал коснуться голой электропроводки. Спасенный заговорил, и вдруг Йоттель узнал в нем … Иисуса! Да, да, продолжал Он, видя растерянность Ангела. Ты спас именно Меня!
Жизнь Йоттеля преображалась. Вскоре Он мог раскрывать крыло уже наполовину, и стал осваивать новые поручения. Провести корабль через шторм ему уже не составляло труда.
Однажды, придя на поклонение, Йоттель подошел к одному из Ангелов. «Прости,-- сказал он,-- я тут над тобой смеялся, мол, у православных Ангелы людей по именам охраняют или что-то вроде этого. А теперь я понял, что тебе было так поручено, и не мне тебе указывать и судить. Один у нас Судия — Иисус!»
Тут Иисус подошел и встал рядом с ними. «Помирились? — улыбнулся Он. — Вот и отлично! Завтра оба летите на межконфессиональную конференцию. Людей там будет масса, значит, и Ангелов нужно много».
От счастья Йоттель взмахнул крыльями и увидел, что пострадавшее крыло уже раскрывается полностью. «Иисус, спасибо! -- воскликнул Ангел,-- а Аймалла и сын могут полететь со мной?» «Аймалла будет с тобой, а сын будет в охране детского служения», -- ответил Господь.
Иисус коснулся рукой исцеленного крыла Йоттеля. На взгляд Ангела ответил с улыбкой: «Перья тебе в ускоренном порядке вырастил. А то как же: конференция, мириады Ангелов, а ты с зияющим шрамом».
Йоттель взглянул на крыло: травмы будто и не было. Он еще раз пал к ногам Иисуса, поя хвалу. Господь поднял его, улыбнувшись: летите, пора!

Из жизни АнгеловПроза

Из жизни Ангелов
Проза