Евангелие от Афрания

Авторы: А. Храмов, А. Шипунов

Эту статью вы можете найти также на сайте http://anti-afranij.narod.ru/

Предупреждения
Перед тем, как заняться книгой Еськова, авторы хотели бы предупредить читателей. Во-первых, о том, что мы писали эту статью вместе, и поэтому в равной степени отвечаем за написанное. Во-вторых, выступление против книги Еськова вовсе не значит, что мы выступаем против всех его книг или против Кирилла Юрьевича лично. Речь идет лишь о книге «Евангелие от Афрания» и больше ни о чем. В-третьих, мы планируем дополнять статью, потому что тема необъятная, да и возразить можно почти на каждое высказывание Еськова. Поэтому мы совершенно открыты как дополнений, так и для контраргументов. Самый простой способ высказать их — это связаться с авторами по электронной почте m7876@mail.ru.

Зачем?
В общем, писать о книге, возиться с учреждением сайта и вообще хлопотать по этому поводу совершенно не стоило, если бы не несколько обстоятельств. Самая главная причина, побудившая нас высказаться — это широкая реклама Афрания. В результате из книги, о которой знали, в общем, лишь люди, лично знакомые с К. Ю. Еськовым, Афраний превратился в объект более или менее массовой культуры. Если раньше читатели книги, зная автора, понимали что он хотел в ней сказать, то теперь книга стала предметом понимания «в лоб».

Кроме того, книга написана так, что неясно, куда ее отнести. Что это — справедливое развенчание МакДауэлла или очередное антиевангелие в духе Ивана Бездомного? Мистификация в духе Борхеса или выстраданная позиция автора? Библиотека атеиста или авантюрный роман из жизни спецслужб? Такая неопределенность, возможно, выгодна автору, потому что делает его позицию почти неуязвимой для критики, но читателю книги от этого не легче. Значит, необходимо разъяснение.

И наконец, нам, считающим себя христианами, просто хочется высказать все то, что накопилось от чтения книги, в названии которой стоит дорогое нам слово «Евангелие» и чуть ли не на каждой странице упоминаются святые для нас имена апостолов и Самого Иисуса Христа. Не дай Бог, чтобы такая книга попала в руки человеку, желающему просто узнать о христианстве побольше! Конечно, каждый может написать книгу о чем угодно, но и мы имеем полное право сказать всё то, что думаем о ней.

Мысли об Афрании
По прочтении книги Еськова возникло знакомое смутное чувство: вспомнилась книга Дугласа Рида «Спор о Сионе». Это тоже увлекательная, яркая книга, прочтя которую, ощущаешь «причастность к раскрытию величайшей тайны», «прошлое, и будущее предстают в совершенно неожиданном свете» (как сказано в аннотации к Афранию). Сколько нового и неожиданного открывается в истории, сколько совпадений, которых мы раньше не замечали. Раньше мы понимали историю просто как ряд случайностей, но теперь у нас появилась новая, всеобъемлющая теория — теория еврейского заговора! Книга Еськова почти о том же. Только здесь не иудеи сговорились разрушить христианские государства, а римские спецслужбы — расколоть иудеев с помощью новой религии — христианства. Теперь Евангелие предстает в новом свете. Открылась величайшая тайна... Можно дальше не продолжать?
Сам Еськов, видимо, понимает, что его книга и теория еврейского заговора — одного поля ягоды, и потому всячески высмеивает последнюю, надеясь, видимо, скрыть их сходство. И как те, кто всегда не любил евреев, с радостью принимают теорию еврейского заговора, так и те, кто презирают христианство, с радостью ухватятся за столь простую, но изящную теорию, предложенную нам Еськовым...

Читатель, наверное, подумает, что мы считаем книгу Еськова полной чепухой. Вовсе нет. Основная цель, поставленная в этой книге, достигнута. Опровергнуто доказательство воскресения Христа, выдвинутое МакДауэллом. Правда, чисто логическим путем сделать это было можно на одной странице.
Доказательство МакДауэлла строится на том, что он опровергает все известные ему материалистические подходы к воскресению Христа, так что в результате остается обратиться к единственному оставшемуся подходу — духовному: признать воскресение Христа. Понятное дело, что его доказательство теряет всякую доказательную силу, так как он не доказал, что рассмотренные и опровергнутые им материалистические объяснения воскресения исчерпывают вообще все возможные материалистические объяснения. Вот этого вполне хватает, чтобы опровергнуть доказательство МакДауэлла. Но Еськов решил этим не ограничиваться, он предложил иллюстрацию, то есть выдвинул такое материалистическое объяснение воскресения, которое МакДауэлл не рассмотрел. Так что почти вся книга представляет собой иллюстрацию. Этой иллюстрации нельзя отказать в красочности и занимательности. Вот только истину искать в иллюстрации не надо, а то получится доказательство типа «космонавты летали — Бога не видали», основанное на иллюстрациях Дюре...

Всегда интереснее видеть какое-либо событие не просто как результат стечения случайностей, а как результат чьей-то сознательной воли и плана (вспомним хотя бы прогрессоров из фантастических произведений Стругацких), тем более, если это позволяет связать воедино множество самых разрозненных фактов. Вот поэтому-то столь красочны и столь привлекательны и теория еврейского заговора, и версия Еськова. Всем хороша теория еврейского заговора, да вот беда, она лишь усложняет общую картину, толком в ней так и ничего не объясняя. Вернее, она всё объясняет по-новому, но только это объяснение никак не улучшает понимание исторических процессов. Точно так же дела обстоят и с версией Еськова: она основана на сомнительной интерпретации некоторых фактов и дает объяснение библейской истории, которое, по большому счету, ничего не объясняет. Ну хорошо, революция в России была результатом еврейского заговора, и что дальше? Чем это объяснение лучше традиционного? Да ничем. Ну хорошо, воскресение Иисуса было разыграно римской спецслужбой, и что дальше?

Объяснения, которые предлагают нам теория еврейского заговора и версия Еськова, ничуть не лучше традиционных объяснений и превосходят их пожалуй лишь в занимательности, но имеют перед традиционными серьезный недостаток: они осложняют картину, они произвольно вносят туда событийный ряд, параллельный основному, они удваивают реальность, в то время как традиционно события вполне толково объясняли без этого произвольного удвоения. Значит, это удвоение — излишне. В Евангелиях есть только одна сюжетная линия — линия Богочеловека, Еськов же вводит туда еще одну — шпионскую (опять же, вспомним, что у Стругацких прогрессоры были сотрудниками спецслужбы — Комитета Галактической Безопасности).

И всё то, что хочет по-новому объяснить Еськов с помощью этой шпионской линии, может быть объяснено и традиционно, без лишних допущений. Так что, исходя из любимого автором принципа бритвы Оккама, эти ненужные допущения (и, следовательно, саму шпионскую версию) надо исключить.

Начнем с Пилата. Как отмечает сам Еськов, политики чаще всего не заботятся об отдаленных последствиях своих поступков. И потому маловероятно, что ради каких-то сомнительных политических выгод Пилат бы стал оставлять (или даже искусственно поддерживать) такой фактор нестабильности, каким был Иисус. Маловероятно, что Пилат имел на Иисуса какие-то стратегические планы и ради этих планов он пренебрег бы своими сиюминутными интересами, лишний раз идя на конфликт с Синедрионом, на стороне которого был иудейский народ. Вряд ли он стал разбираться в учении бродячего проповедника, а если бы он и разобрался, то вряд ли бы он (или гипотетические спецслужбы) был настолько глуп, чтобы всерьез считать, что такое насквозь традиционалистское общество, как иудейское, вдруг приняло бы хоть в сколько-нибудь значительной мере учение Иисуса и пренебрегло бы авторитетом Закона, благодаря которому и выжило как народ.
Пилат был образованным человеком, и уж конечно, знал про казнь Сократа. И для него вполне естественно было сопоставить Иисуса, окруженного толпой учеников, с Сократом. Пилат даже пытался вступить с Иисусом в философские беседы (см. 18:38). Так что он просто из общекультурных соображений не хотел выступать в роли судьи и преследователя этого «местного Сократа». Это вовсе не обеляет Пилата, он просто хотел еще раз, пусть даже перед самим собой, подчеркнуть свою цивилизованность и культурность в среде варваров-иудеев.

Так почему же Пилат не спас Иисуса, хотя, конечно, он был в силах сделать это, применив «административный ресурс»? Пилат все-таки не кровно был заинтересован в Иисусе и потому руководствовался логикой князя Василия из «Войны и мира» — если без конца применять административный ресурс, то когда он действительно понадобится, его может и не хватить. Так что видя настойчивость Синедриона, Пилат отступил. Все остались при своем: Пилат вполне удовлетворился сознанием своей попытки спасти Иисуса и умыл руки, ему не стыдно как культурному человеку. У Синедриона тоже появилась возможность в случае чего обвинить во всем Пилата. (Предъявить Иисусу политические обвинения было вполне логично, Мессия в понимании иудеев был прежде всего царем, и если Иисус считал себя Мессией, то Он, по мнению первосвященников, должен был предъявлять и политические требования).

А что до жены Пилата, то почему бы и не привезти ее из Кесарии в Иерусалим?

Теперь про воскрешение Лазаря. Что касается чудес, то Еськов исходит здесь из одной невысказанной предпосылки: если чудо явно нельзя объяснить материалистически (через гипноз, через пробуждение от летаргического сна и т.п.), то оно вообще было результатом жульничества. Понятное дело, предпосылка эта весьма спорная. Почему вообще чудеса надо пробовать объяснять научно?
Итак, Еськов хочет жульничеством объяснить воскрешение Лазаря. Но какие у него аргументы есть в пользу этого объяснения, кроме этой спорной предпосылки? Отсутствие упоминания об этом чуде в синоптических Евангелиях. Но позвольте, воскрешение Лазаря — это вовсе не исключение, это далеко не единственное чудо, упомянутое Иоанном и не упомянутое синоптиками. Из всех чудес, описания которых содержаться у Иоанна, только два (хождение по водам и умножение хлебов) продублированы в синоптических Евангелиях. Так что вполне логично предположить, что отсутствие упоминания воскрешения Лазаря у синоптиков связано вовсе не с чисто гипотетическим жульничеством Марфы и Марии (если Иисус и так совершал множество чудес, то зачем им было идти на столь сомнительный трюк, предполагающий, как минимум, неверие в возможности Иисуса), но просто со спецификой самого Евангелия От Иоанна. Евангелие от Иоанна написано гораздо позднее синоптических, так что вполне логично предположить, что Иоанн, знакомый с синоптическими Евангелиями, делал в своем упор на то, что в эти Евангелия не вошло. Не случайно же в конце Евангелия от Иоанна (21:25) явно содержится намек на обширную литературную традицию, в которой освящается жизнь Иисуса и которую Иоанн хочет дополнить, не повторяясь при этом (так как в одной книге все равно не скажешь обо всем подробно и все не охватишь).

Но все-таки почему в синоптических Евангелиях не сказано было о столь ярком чуде, как воскрешение Лазаря, так что Иоанну пришлось писать об этом? Возможно, остальные ученики действительно недолюбливали «сестер вифанских» (что отражено, напр., в апокрифическом евангелии от Фомы), и потому и не сообщили о воскрешении их брата и о связанных с этим событиях. Однако нет никаких оснований (кроме сомнительной предпосылки) предполагать, что это было вызвано гипотетическим фокусничеством сестер, причины этой нелюбви могли крыться в обыкновенной ревности. Ученики, вечно ссорившиеся и выяснявшие, кто из них ближе к Учителю, конечно же не могли не ревновать, видя, сколько времени и внимания Иисус уделял сестрам. Ревность и недоумение еще более подогревалась бытующим на Востоке представлением о недостойности женщин, особенно в религиозном плане.

Про Иоанна Крестителя. Конечно, замечания Еськова очень остроумны, но они все равно плохо согласуются с логикой. Ведь если Иоанн Креститель твердо считал Иисуса лжемессией, то зачем ему было посылать учеников еще раз проверять это? Значит, Иоанн как минимум допускал возможность того, что Иисус — Мессия. Еськов на основании этого далеко неоднозначного факта проверки отбрасывает все остальные, весьма настойчивые свидетельства апостолов. Но ведь были же у апостолов еще какие-то основания говорить о признании Иисуса Иоанном, кроме желания реабилитировать этого пророка в глазах христиан?
Вполне возможно, Иоанн признавал Иисуса Мессией, вернее, так говорил ему Голос Божий, но голос рассудка и традиционного иудейского религиозного сознания заставлял его сомневаться в этом, и посылая учеников, он хотел разрешить эти сомнения.

Ведь соблазн был действительно велик: в то время, как Иоанн и его ученики постились (Мф. 9:14), Иисус и ученики пировали с грешниками. Иисус совершенно не отвечал тогдашним представлениям иудеев о Мессии (Мессия как Царь-завоеватель или хотя бы как ревностный блюститель Закона). Он был, как это неоднократно подчеркивается в Писании, камнем преткновения, и вполне возможно, что Иоанн мог преткнуться (когда он сидел в темнице, у него было много времени на размышления, и он мог усомниться в Иисусе: об этом пишет о. С. Булгаков). Это не говоря уже об учениках Иоанна, которые, понятное дело, после смерти своего учителя не хотели радикально менять стиль своей жизни. Иисус, наверное, вообще их раздражал, так что им было легче поступить вопреки словам пророка, чем признать Иисуса Мессией и следовать за ним.

О. А. Мень в книге «Сын Человеческий» пишет: «... Иоанн остановился на границе двух Заветов, не перейдя ее. Поэтому «меньший в Царстве Божием больше его». По-видимому, Христос имел в виду, что представления Иоанна о Помазаннике не были свободны от идей земного мессианизма. И, следовательно, Иисус не мог ответить ему определенно: «Да, Я — Тот, кого ты ждал». Истинный Мессия явился не повелевать, а служить, не карать, а исцелять и проповедовать Благую Весть. Он — Спасающий, и Его дела есть знамения Царства.»

Предательство Иуды можно объяснить без всяких чисто произвольных предположений о его беспредельной любви или беспредельной ненависти к Иисусу (в духе «Jesus Christ Superstar»), или о том (в духе Борхеса), что он являлся каким-то суперагентом. Скорее всего, Иуда предал Христа не из финансовых соображений (хотел получить 30 сребреников), как это обычно принято думать, а из религиозных. Иуда тоже преткнулся, ибо Иисус, как уже было сказано, не соответствовал тогдашним представлениям о Мессии. Иуда мог, поразившись чудесам, вступить в общину, а потом просто разочароваться в Иисусе, после чего решил выйти из числа учеников, при этом и нажившись, и выдав Его первосвященникам. (Следы конфликта Иуды с Иисусом можно найти в Ин. 12:5-8. Утверждение же о том, что Иуда — вор, скорее всего, выдвинуто Иоанном уже после предательства, так как вполне закономерно, если человек, нечистоплотный в одном, нечистоплотен и в другом).
Почему среди тех, кто арестовывал Христа, были, помимо служителей храма и рабов первосвященников, и римские воины? Во-первых, о воинах и тысяченачальнике сказано только в Евангелии от Иоанна. Если бы их было действительно значительное число, о них было бы упомянуто во всех Евангелиях. Вполне возможно, что когда вооруженная толпа шла арестовывать Иисуса, к ней присоединилось 2-3 римских офицера, скорее из любопытства или из желания узнать, что происходит, чем из желания помочь.
Теперь представим, как произошло само предательство. Иуда за несколько дней договорился с первосвященниками (Мф. 26:14-16), зная их желание избавиться от Иисуса. «Он искал удобного случая», т.е. он не сказал первосвященникам точно, когда выдаст Иисуса. И вот этот удобный случай наступил. Иуда ночью прибегает к первосвященнику. Разумеется, начинается переполох, спешка. Первосвященники отряжают часть храмовой стражи, какую могли найти, и своих рабов, которые буквально на ходу хватают палки и колья. Эта толпа шумных, возбужденных людей идет в Гефсиманский сад. Пусть луна и позволяет видеть очертания предметов, но все равно темно. Боязно, все знают что Иисуса всегда окружают ученики, которые могут оказать вооруженное сопротивление. Вполне естественно желание зажечь факелы.

Опять-таки, первосвященники и их окружение должны были хорошо знать Иисуса в лицо. Но большинство в толпе видело Его всего один-два раза, кто-то вообще не видел. И в темноте, в завязавшейся схватке с учениками, если бы она произошла, вполне была возможность, что Иисус мог уйти или вместо Него схватили бы кого-то другого. Поэтому Иуду попросили указать Иисуса. Чтобы сделать это наверняка, надо подойти ближе и рассмотреть лица учеников и найти среди них Учителя. Отсюда необходимость поцелуя.

А вот блаж. Феофилакт в толковании на Евангелие от Иоанна пишет так: «Уговаривают на помощь себе отряд воинов за деньги; ибо воины таковы, что золотом их можно подкупить. Приходит их много, потому что боятся последователей Иисуса, привязанных к Нему ради Его учения и чудес. Несут с собою фонари и светильники, чтобы Иисус, скрывшись во тьме, не бежал от них.»

Итак, толпа достигает того места, где был Иисус и его ученики и останавливается. Сонные ученики, никто из которых ничего подобного не ожидал, в изумлении вскакивают. Иуда выходит вперед, подходит к Иисусу и целует Его. Притихшая было в ожидании толпа с криками бросается к Иисусу. Петр выхватывает меч и ранит раба, но видя, что дело плохо, бросает меч. Ученики бегут сломя голову. Только Петр остается за деревьями, чтобы следовать за толпой, ведущей Иисуса...

О Воскресении. В том, что Иисус являлся прикровенно и небольшому числу учеников, являлся неявно, имеет глубокий теологический и философский смысл. «Блаженны те, кто не видел, но верует». Если бы воскресение Иисуса можно было бы доказать, если бы оно было бы очевидно всем, то от нас не требовался бы свободный подвиг веры, усилие веры, мы могли бы просто знать, и это знание было бы навязано очевидностью, и веры уже не было бы, т.е. не было и спасения, ибо «верой спасемся». Вера в Воскресение Христа — стоит в центре христианской религии.
То, что ученики не узнавали Иисуса, случалось еще до Его Воскресения (см. Чудо хождения по водам во всех Евангелиях), и поэтому то, что они несколько раз не узнавали Его после Воскресения, вовсе не свидетельствует в пользу того, что Он не воскрес, а ученикам являлся кто-то другой. То, что Христос не явился Своей матери, тоже вполне объяснимо: Иисус и ранее демонстративно подчеркивал то, что ученики Ему дороже матери (Мф. 12:46-50), ибо в Царстве Божием родственные узы не играют такого значения, какое им придают люди.

Действительно, нелогично описанное в Евангелиях поведение римских воинов после Воскресения Христа. Однако все можно объяснить и по-другому: апостолы явно не могли точно знать о событиях тех дней, ибо постарались затаиться в каком-то доме, опасаясь репрессий, и домысливали их уже постфактум. Что же они слышали? Слухи о том, что тело Иисуса похищено его учениками, распускаемые иудейскими первосвященниками и поддерживаемые римскими воинами. Если же ученики тело не похищали, то какую же причину поддерживания римскими войнами заведомой лжи им было предположить? Только подкуп, что они и выразили рассказом в Евангелиях.
А были ли стражники помилованы Пилатом? Об этом сведений нет. К тому же, почему обязательно за «умеренную» плату? Нигде об этом не говорится. Ср. у блаж. Феофилакта: «Но иудеи, не вразумившись ни чудесами, бывшими во время страдания, ни тем, что свидетельствуется воинами и что случилось при гробе, заражают воинов своею собственною страстью сребролюбия, убеждая их сказать то, что всего нечестивее и безумнее: что Он украден. Но как, о безумные, украли ученики, от страха запершиеся и отнюдь не дерзающие выйти? Если бы украли, то как впоследствии умирали бы за Него, проповедуя, что Он воскрес, и страдая за ложь?»

Текст открыт для дополнений.

Москва, ноябрь 2005 г.

Евангелие от АфранияПублицистика

Евангелие от Афрания
Публицистика