Чужой. гл.11.

XI

- И все – таки, Кому на Руси жить хорошо, сын? – спросила меня Матушка – Хозяюшка.
Я посмотрел на Кривой «SUNG»… Сук!.. «Немца в кремле». Нет, неплодоносный он на Руси… Чужой! А такой «…SUNG Mobile»!.. да, да! совершенно верно дорогие мои соотечественники и соотечественницы, по написанному Трезвый Онагро «Шагрень» и поступит:
Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь и засохнет; А такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают.
Слышите, дорогие соотечественники и соотечественницы, как орудует Мечом Матери Родины… Словом Божьим! рубите? слышите треск тернового хвороста под котлом… Сталинградский Котлом!
Ясно, что не «Немцу в Кремле» хорошо жить на Руси, а нам, соотечественники и соотечественницы, хорошо жить в лучах Наших Зайчиков… Новокрещенных Зайчиков… Новокрещенных в Сердце Храброе… Духовное! В лучах старого Доброго Солнца… Герба «Советы»! Вообщем, Народу из народов… Божьему!
Рассеялся Желтый Туман… Обман! Разорвалось покрывало Тьмы… Власяница! Сгорело дерево государства кривых зеркал… Миссис Росс! Сгнило Яблочко сорта «Пленник Тьмы»… Золотое вылилось… Письмо Христово… Мудрое да Премудрое!
Но пора и конец знать. Пора леди из морга выносить… Единоросс! Бр – р!.. как в морге холодно… от Беззаконий Холодно! Все зеркала Власяницей завешены! Это ведь такая примета мертвящая есть… Да, да! когда мертвец в доме, то все зеркала черной материей завешивают… Морг! А еще пятаки кладут на глаза… Вон глядите, какие они пятачки, ржавые… от глаз Лукавых!.. Пятерочки сети! Но пора…
В руки умного Онагра отдавать, вышедшего из Котла Сталинградского, обратившегося из das Ross в Коня Божьего…В Божию Германскую Республику… Росток!
И немец в яму бухнулся.
Кричит: «Веревку! Лестницу!»
Мы девятью лопатами
Ответили ему
«Наддай!» - Я слово выронил, -
Под слово люди русские
Работают дружней…
«Наддай! Наддай!» Так наддали,
Что ямы словно не было!..
Я посмотрел на вход Hotel «Intuorist» и видел бывшего ученика школы – интерната №1 Приволжкой железной дороги, Степанова в форме швейцара. Я еще внимательней всмотрелся в сей образ, и что же?! Это был на Степанов, а Степашка! Да, да! Соотечественники и соотечественницы, Степашка из передачи «Спокойной ночи, Малыши», и вслух воскликнул:
- Спокойной ночи!
- Что с тобой, сынок?! – удивилась Матушка – Хозяюшка.
- Да это я, «Немцу в Кремле» пожелал приятных сновидений «Intuorist», вот.
- Приятных?! – лицо Матушки сделалось серьезным. – На-ка, вкуси сей хлебец на странице 65.
В моих руках оказался хлебец монаха Митрофана «Загробная Жизнь», который я не умедлил преломить на названой странице:
«Ты хочешь знать это? – со стоном ответил мертвец. – Горе мне бедному! Червь неусыпный точит меня и не дает мне покоя через целую вечность».
При этих словах мертвец приподнял подол своего платья по колено, и ужас, и невыносимый смрад так поразили все чувства спящего монаха, что он в тоже мгновение проснулся. Вся нога, которую открыл ему друг его, была покрыта страшным червем, и от ран выходил зловонный смрад, что нет возможности выразить этого. Этот адский смрад так наполнил келью монаха, что он едва мог выскочить из нее, не успев даже затворить двери за собою, отчего смрад разлился на весь монастырь; все кельи переполнились им, и встревоженные иноки не понимали, что это значит. В течении долгого времени этот адский воздух не исчезал, и братия поневоле должна была оставить монастырь и в другом месте искать себе приюта; а друг покойника не мог ничем избавиться от раз вдохнутого зловония, ни отмыть от рук адского запаха, ни заглушить его никакими ароматами. (Письма Святогорца. Письмо 6-е).
Заметив, что Я престал читать, Матушка спросила:
- Ну, как приятно? Хорошая ночка?
Нет, Я не смеялся падению грешника… не радовался! Я ответил Матушке сначала словами поэта Юрия Михайловича Лермонтова; - Прощай немытая Россия… Миссис Росс! – и затем преломил Хлеб – всем хлебам Хлеб.
Да, да! Уважаемые соотечественники и соотечественницы, Святое Писание… Закон Божий! и сказал:
- Страшно впасть в Руки Бога Живого!

Чужой. гл.11.Проза

Чужой. гл.11.
Проза