Последний день на паперти.

Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть, жаждал и вы не напоили Меня, был странником, и вы не приняли Меня, был наг и не одели Меня, болен и в темнице, и не посетили Меня. (Матфея 25:42-43).

Холодная декабрьская ночь смотрела в окна маленькой приземистой лачуги своим суровым колючим взглядом. Приближалось утро. Пушистый иней густо покрыл озябшие деревья, а легкая изморось серебрила собою воздух под городскими фонарями.
Внезапно, ночную тишь разорвал протяжный вопль старого будильника. В маленькой сырой комнатушке на шатком столе у окна, этот неутомимый страж отчаянно выполнял свои обязанности. Из темноты медленно выплыло сонное лицо и внимательно всмотрелось в циферблат. Косые лучи призрачного света играли в дутом стекле замысловатыми бликами. Пять часов. На бледном лице отразилась досада, а костлявая рука прошлась знакомым движением по полке в поисках коробки со спичками.
Егорка как всегда просыпался медленно, с большим усилием. Он зажег керосиновую лампу и поплелся через комнату к висячему умывальнику. Ему нечем было платить за коммунальные услуги, поэтому свет, отопление и газ в квартиру уже давно не подавали. Старый дворник Федор продал ему этой осенью тяжелую буржуйку, за бутылку, и каждый месяц носит уголь в мешке, просит за это десять рублей и всегда на них напивается.
Пока он умывался, в дальнем углу комнаты на кровати зашевелилась мать. Он быстро выключил воду и затаился. Через пару секунд он услышал мерное дыхание и медленно прокрался к печи. «Сегодня мама очень беспокойно спит, наверное, опять боли»,- думал он, растапливая буржуйку.
Как обычно, ему предстояло совершить ритуал домашних обязанностей, утренних – до работы, и вечерних – после нее. С тех пор, как их бросил отец, а маму совсем парализовало, на него легла забота о семье. Недавно Егору исполнилось восемь лет, и он считал себя совершенно взрослым. Вот и в это утро, он прибрал квартиру, сварил и поставил у кровати кашу для мамы, покушал и стал собираться на работу. К этому времени она проснулась и позвала:
- Егорушка! Сынок, посмотри за окном-то иней какой. Не ходил бы ты сегодня на улицу, простынешь.
Егорка накинул на плечи балоневую курточку, бодро ее застегнул и подошел к маме. Он нежно по сыновьи поцеловал ее, поправил ей одеяло и сказал:
- Скоро конец месяца, а у нас еще нет денег не уголь. Дед Федор хочет деньги, и если что не так, сказал, перестанет помогать нам.
- Этот старый пьянчуга совсем совесть потерял!
- Нет, мамуль, он несчастный одинокий человек. Не скучай, я до темна вернусь. Хлеб можешь доедать, я сегодня куплю свежего. - И ободряюще сжав мамину руку, он решительным шагом вышел за дверь.
Рождался новый день. Просветлело небо, но солнце еще не вышло из-за городских домов. Свежий морозный воздух пощипывал щеки, пробирался за пазуху. Егорка поежился и плотнее завернулся в свою тоненькую курточку. По проспекту пошли первые автобусы. Он быстро зашагал в сторону бульвара, туда, где стечение народа, там его постоянное место работы.
Бульвар уже начал наполняться людьми. Одни спешили на работу, другие раскладывали товары, третьих интересовали покупки, и они постоянно сновали между палаток и разглядывали прилавки.
Егорка нашел за углом свои картонные коробки, и стал тщательно мастерить себе сидение, чтобы было мягче и теплее. День сегодня обещал быть морозным, поэтому продержаться до вечера, наверное, будет весьма трудно. Когда сидение было готово, мальчик аккуратно в него умастился, положил перед собой большую дедовскую кепку и начал ждать, когда соберется больше народа.
Его коллеги еще не пожаловали, поэтому все первые монетки от добрых людей достались ему. С минуты на минуту, должны были привести его подружку. Это старенькая глупая женщина. Ни кто не знает, как ее зовут. На бульваре ее все называют Блаженная, и она всегда сидит напротив Егорки. Раньше ее бывало садили на другое место, но она неизменно переползала поближе к своему другу.
Как обычно без десяти семь к стоянке подъехал белый автомобиль. Из него вышли трое и направились в сторону маленького мальчика. Один из них был коренастый рыжеволосый мужчина с маленькими, близко посаженными глазами. Другой была женщина непонятного возраста в сером кожаном пальто. Эти двое вели под руки Блаженную, которая мило улыбалась прохожим и пускала слюни по подбородку. Ее посадили на мерзлый асфальт напротив Егорки и оставили одну просить милостыню у прохожих. Выразительная внешность старушки делала ее весьма успешной конкуренткой мальчику напротив, но он не только не гнал ее, как делали это многие другие на бульваре, но неизменно был добр и внимателен к ней, а она платила за это искренним радушием и доверием. Поговаривали, что эти двое были ее детьми, что они боялись оставлять ее одну в богатой квартире, а чтобы она не была дармоедом устроили ее на работу.
Рабочий день начался. Людей с каждой минутой становилось все больше и больше. Егорке нравилось это место, потому что в самое ненастье тут всегда много народа. Это обеспечивало хоть какую-то стабильность. Были даже постоянные «клиенты», которые регулярно давали милостыни нищим, за что их и любили все «сидящие».
Мальчику нравилось следить за прохожими. Это хоть как-то скрашивало его пребывание здесь. Да и день от этого казалось проходил быстрее. Вот идут мама с дочкой. Дочка приблизительно такого же возраста как и Егорка. За ее плечами маленький прозрачный рюкзачок. В нем лежат всяческие безделушки: кукла, детский кошелек, еще что-то. Теплые красовки моргают красными лампочками по бокам. Вот если бы и ему такие, тогда не надо было бы целлофан на носки надевать, чтобы ноги не мерзли. Мама девочки, видимо, что-то хочет купить, потому что подходит к каждому прилавку и спрашивает, спрашивает. Дочка капризничает, требует у мамы, чтобы та ей купила что-то. Вот она повисла у матери на руке и не дает ей отойти от прилавка, очень громко кричит, пока мама не покупает ей длинную конфету. Девочке не понравилась эта конфета и она бросила ее на землю. Какой-то торопливый рабочий, проходя мимо, наступил на конфету грязным кирзовым сапогом. Как жалко, что Егорка пообещал маме ни чего грязного не кушать и с земли ни чего не поднимать. Мальчик сглотнул слюну и решил отвлечься. Толстая дворничиха сегодня видно опять не в духе. Подметает яростно. Под глазами темные круги. Снова утром будет метлой гнать, а вечером на бутылку денег требовать. Опять рядом этот противный крик. Мама с дочерью мимо проходят. Та опять что-то требует. Проходя мимо, девочка показала Егорке язык. Надо же, такая маленькая, и такая неприятная. Фу.
Какой-то маленький косолапый человек бросил целый рубль. Спасибо большое! Пусть Бог благословит вас и детей ваших.
День тянется как обычно. Только холодно очень. На рассвете было теплее. Небо все тучами заволокло. Посыпалась сверху ледяная белая «крупа». Мороз все тело сковывает шевелиться трудно.
К обеду Егорка с большим усилием поднялся поразмяться. Надо было посчитать доход и сходить за хлебом. К этому времени всегда в хлебный теплый хлеб привозят. В магазине тепло. Очереди нет. Он как обычно покупает две булки – для себя и для дома. Сегодня он решил задержаться в магазине подольше, чтобы покушать. Тут не мерзнут руки и хлеб не остывает.
Оттаявший и веселый, он вернулся на свое рабочее место. Блаженная тут же уставилась на него своим пронзительным взглядом. Он всегда угощал ее свежим хлебом. Вот и сейчас он протянул ей пол буханки, которую не доел в магазине. Она устроилась поудобней, разложила подол своего грязного платья и принялась выщипывать теплую мякоть трясущимися корявыми пальцами. Егорке не было жалко хлеба, ему всегда приятно принести столько радости несчастной женщине. Та в свою очередь не переставала улыбаться и время от времени бросала в его сторону благодарный взгляд.
Вдруг краем глаза Егорка заметил, как из-за угла вышли высокий мужчина в сером драповом пальто и маленькая девочка у которой на голове была огромная пуховая шапка. Они остановились. Мужчина присел рядом с девочкой и стал ей что-то объяснять. Она его очень внимательно слушала, потом взяла что-то из его руки и прямиком направилась к Егорке. Когда девочка подошла поближе, он увидел ее маленькое, не по детски серьезное личико. Ее большие серые глаза печально смотрели на него. Она подошла к нему совсем близко и молча протянула ему раскрытую ладонь. Егорка опустил взгляд и увидел на розовой ладошке маленькую монетку. Ему почему-то стало неловко. Он опять поднял глаза на девочку. Она как-то умоляюще и нежно смотрела на него. В груди у него защемило, и на глаза навернулись слезы. Он протянул руку и взял себе монетку. Девочка счастливо улыбнулась и побежала к мужчине, который ждал ее немного поодаль. Она зарылась лицом в полы его пальто и когда он ей сказал что-то повернулась и помахала Егорке на прощанье. Тот в ответ только рассеяно поднял руку. Девочка и мужчина повернулись и медленно растворились среди прохожих.
Егорка раскрыл ладонь. Маленькая теплая монетка приятно согревала душу. И все-таки жизнь прекрасна.
Во второй половине дня стало еще холоднее. Блаженная сидела и тихо всхлипывала. Ей было очень холодно, потому что она не вставала, чтобы согреться. Егорка разобрал свое седалище и накрыл ей ноги картоновыми коробками.
Людей было немного. Вечером многие будут возвращаться с работы и можно было бы еще подзаработать, но холод пробирал все сильнее и Егорка боялся отморозить ноги. Наверное, уже нужно идти домой. Он присел на стоящую радом урну и облокотился о стену ларька. Морозный ветер завывал в проходе между киосками и поднимал в воздух колючую пыль. Егорка почувствовал, что его глаза слипаются. Люди проходили мимо него, как тени.
Вдруг, что-то мелькнуло. Он открыл глаза. Прямо перед собой он увидел огромную прыщавую физиономию. Внутри него все похолодело. Это был местный Жорка со своей бандой.
- Ну что, будем делиться с хорошими людьми? – мрачно улыбаясь промолвил тот, - надо платить налоги: за охрану, за место…. - С этими словами он нагнулся, взял фуражку и стал горстями выгребать себе в карман ее содержимое.
- Не смей! – отчаянно воскликнул Егорка и в слезах бросился на своего обидчика. Но тут же наткнулся на крепкий кулак. В глазах потемнело. Из носа тоненькой струйкой побежала кровь. Вокруг загоготали Жоркины друзья.
Егорка всхлипывая сидел на земле, слезы душили его. Он поднял глаза и посмотрел на ненавистного человека. Тот презрено ухмыляясь, отряхнул кепку и натянул ее на голову парню.
- Ну вот, теперь ты под нашей охраной. Если кто тебя обидит, то будет иметь дело со мной, так ему и передай. – Вокруг опять захихикали. – ДО скорой встречи.
Они покрутились еще немного в округе и вскоре скрылись в соседнем переулке.
Егорка положил на место свою кепку, сел на урну и тихо заплакал. Это было уже не в первый раз, когда эти парни забирали его дневной заработок. Многие Егоркины коллеги страдали от этой банды, но небыло человека, который мог бы заступиться за них.
Теперь ему придется сидеть тут до позднего вечера, пока не перестанут идти люди с работы. Он умылся снегом, для согрева побегал вокруг ларьков и сел на свое прежнее место – угрюмый и печальный.
На город стали опускать сумерки. Людей было все больше и больше. Егорка уже так замерз, что не чувствовал своего тела. Монетка за монеткой падали в фуражку, одна тихо, другая со звоном. Уже забрали домой заплаканную Блаженную. Остальные коллеги расходились сами, гонимые морозом. А Егорка все сидел на своей урне и боролся со сном.
Вдруг он увидел странного человека, который приближался к нему сквозь толпу прохожих. От остальных его отличала слишком легкая одежда и необычайно добрый взгляд глубоких темных глаз. Вокруг сыпал снег, но на его длинной холщовой рубахе небыло ни снежинки. Он прямиком подошел к Егорке и взял его за руку.
- Пойдем со мной. – Мягким голосом сказал он.
Мальчик неуклюже поднялся и медленно поплелся рядышком с незнакомцем. С каждым шагом становилось теплее и светлее. На пути встречалось все меньше людей.
- А куда мы идем? – Робко поинтересовался Егорка.
- Домой. – услышал он краткий ответ, но от этого ответа на душе стало как-то необычайно радостно.
Впереди засиял необычный свет, и Егорка вспомнил, что не знает самого главного.
- Дяденька, а как вас звать?
- Мое имя – Иисус.
* * *
Кто-то остановился у ларька купить для детей школьные принадлежности. Решив свои дела с рассерженным продавцом, он отошел в сторону и стал засовывать купленное в хозяйственную сумку. Вдруг его взгляд упал на ребенка, который сидел у ларька на урне и дремал.
- Э, парень, в такую погоду не спят на улице, - человек поставил сумку между ног и вдруг увидел запорошенную снегом кепку. Мрачная догадка посетила его.
В слабом освещении вечернего бульвара он заметил снег на голове мальчика и иней на его слипшихся ресницах. Он протянул руку, надеясь развеять мрачное предчувствие. Но когда он коснулся парня, тот сковано покачнулся и безжизненно повалился к его ногам. В страхе человек, не отдавая себе отчета в своих действиях, посадил труп на прежнее место, снял теплую шапку и отошел от него на пару шагов.
Потом он о чем-то задумался, достал из сумки альбом для рисования и маркер, только что приобретенные в ларьке. Затем размашистым почерком написал: «ЭТО БЫЛО НАШЕ БУДУЩЕЕ!!» Он поставил альбом на окоченевшие руки мальчика, смахнул набежавшую слезу и медленно побрел под вечерними фонарями.
А снег все падал и падал, заметая алые буквы на новом альбоме….
Итак, кто разумеет делать добро и не делает, тому грех. (Иакова 4:17)

Последний день на паперти. Проза

Последний день на паперти.

Последний день на паперти.
Проза