Почти быль.

«Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1Тим.5:8).

В тот роковой день богослужение затянулось. Андрей вышел из церкви раздраженный неудавшейся проповедью. Голова трещала. Настроения не было. Идущая за ним жена остановилась с кем-то на пороге. Он уверенно прошагал к своей машине и, сев за руль, стал ждать, пока его половина наговорится с подругой. Раздражение нарастало, и через пять минут он нетерпеливо и настойчиво просигналил ей. Она бросила на него удивленный взгляд, и торопливо распрощавшись, поспешила в машину.
«Как можно было так затянуть и размазать такую замечательную проповедь. И стоило готовиться восемь часов, чтобы опозориться. Теперь Иван весь месяц будет посмеиваться надомной». – Думал он по дороге домой. Погрузившись в свои не веселые мысли, он совершенно забыл о жене. Она молча изучала ландшафт за окном, как будто пыталась найти, что-то новенькое, на этом давно известном ей пути.
- Ты вчера опять вернулся поздно. – Ее спокойный мелодичный голос нарушил монотонный гул двигателя.
Андрей сморщился, как от зубной боли.
- Дорогая, ты же знаешь, у меня вчера был трудный день, готовится евангелизация, заболели оба преподавателя воскресной школы, а пресвитер в Киеве на съезде.
Она молча смотрела в боковое окно. Улицы медленно сменяли одна другую. Горячая слезинка медленно покатилась по ее щеке.
Андрей погрузился в свои размышления, и гудение двигателя вновь воцарилось в машине.
Нина посмотрела на его мрачное лицо и, закусив губу, вновь отвернулась.
- В прошлую субботу мы должны были идти в театр…- Слезы подступили к горлу, и она замолчала, чтобы сдержать их.
- Мы обязательно еще сходим, не последний день живем. – Сухо возразил он.
- Хоть бы извинился… Ты вчера обещал Игорю, что поможешь ему с математикой?
- Я же не виноват, что он так рано ложится спать! – он попытался улыбнуться, но она повернулась к нему и с упреком посмотрела на него полными слез глазами.
- Поверь мне, пол первого ночи – это не рано даже для тебя.
Серая тень прошлась по его лицу и, стиснув зубы, он уставился на холодный асфальт дороги.
Осенние сумерки быстро сгущались. Заморосил дождичек. Погода ухудшалась вместе с настроением.
- Ты когда выходила замуж за служителя, разве не знала, что надо будет чем-то жертвовать? – спросил он через некоторое время, когда буря немного поутихла.
- Да, я знала, что мне придется ЧЕМ-ТО жертвовать, но я не знала, что ты будешь жертвовать мной и нашими детьми! Последнее время ты дома только для того, чтобы поесть, поспать или подготовиться к проповеди. У тебя на уме только бедные грешники, которые погибают, но которых ты даже по имени-то не знаешь. А если меня не станет, то ты заметишь это только когда проголодаешься. Твои дети растут без отца. Твоя жена потеряла мужа. Сколько времени ты проводишь со мной в постели, прежде чем сон одолеет тебя? Три, пять или, может быть восемь минут?!
- Прекрати! – Андрей в сердцах стукнул по рулевому колесу. – Сколько можно! Ты все время думаешь о плотском. Ты давно читала Библию?
- Слава Богу, ты стал интересоваться моим духовным состоянием! – Саркастически протянула она.
Андрей побледнел. Последние слова полоснули его по самому сердцу. Он повернулся к ней и внимательно посмотрел в ее пылающие глаза.
В этот момент на обочине появились старичок со старушкой. Они хотели перейти дорогу и терпеливо ожидали, пока промчатся машины.
Андрей хотел что-то сказать, но вдруг заметил, как глаза его жены наполнились ужасом. Он посмотрел на дорогу, и перед самой машиной увидел чей-то удивленный взгляд. Прежде чем он успел опомниться, раздался сильный удар, и тело старичка, разбив лобовое стекло, подлетело в воздух и упало в кювет. Завизжали тормоза. Машина встала. Водитель посмотрел назад. Темно.
«Не может быть» - подумал он и начал сдавать потихоньку задом. Метров через двадцать он увидел на обочине бесформенный предмет. «Наверное, он уже мертв, - лихорадочно соображал он – если я его подберу, то непременно сяду. А если не подберу, то он от этого не станет живее». Трясущейся рукой он переключил скорость и медленно поехал прочь. Нина сидела с глуповатым выражением лица. Она ни чего не могла взять в толк, все произошло так неожиданно, что она не могла в это поверить. Когда машина уже отъехала метров на двести, она стала приходить в себя.
- Куда ты едешь?
- Подальше от сюда.
- Ты собираешься оставить их на дороге?
- Кого их?
- Деда и бабку!
- Так их было двое… - Он нервно усмехнулся – Теперь уже все равно, они наверняка мертвы. Ты знаешь, какая у нас была скорость?
- Мне плевать на то, какая была скорость!!! Ты сбил человека и хочешь бросить его обреченного на смерть.
Андрей остановил машину.
- Это чьи-то родители. Мама и папа. Ты это понимаешь! Это живые люди!!! Так не поступит ни один безбожник!
Он склонился на руль и тихо заплакал. Через несколько минут он сдавленно произнес:
- Хорошо, мы возвращаемся.
Свет фар вырвал из темноты знакомый предмет. Андрей и Нина торопливо выскочили под дождь. Они склонились над человеком. Старушка. Дышит.
- Ее надо скорее в машину! А где же старик? – Он лихорадочно, неловкими движениями стал поднимать расслабленную.
Вдруг из темного кювета послышался сдавленный стон.
- Это он! Ты слышишь, он стонет, значит, жив! – зашептала Нина, из последних сил помогая мужу запихнуть пострадавшую в машину.
Старик оказался весь в крови и липкой грязи. Они положили его рядом с задним сидением, чтобы тот не измазал дорогую обшивку. Он все время стонал, и откуда-то у него обильно текла кровь.
- Слава Господу они живы. – Тихо проговорил Андрей и молитвенно поднял к небе глаза, - Мы отвезем их Мерёхину. У него прекрасная частная клиника. Помнишь, я как-то рассказывал тебе о моем старом школьном товарище. Он атеист, но за деньги и по старой дружбе он поставит их на ноги. Тогда, может быть, все обойдется без милиции. Господи, хоть бы в церкви не узнали, какой позор будет.
Машина мчалась по улицам вечернего города. Нина молча смотрела перед собой невидящими глазами, а слезы лились у нее из глаз и давили горло.
- Мы заплатим старикам, и надеюсь, они не предадут дело огласке. Только бы не узнали в церкви. Если меня отстранят от служения, миссия перестанет мне платить, и мы потеряем наш доход.
- Перестань, я этого не выдержу! Ты так заботишься о своем авторитете, что забываешь о людях.
- По-твоему, я думаю только о себе?
Нина молча теребила носовой платок.
Он резко затормозил перед частной клиникой.
- Подожди, я за помощью.
Он проскочил за стеклянные двери и через некоторое время показался на пороге с седоватым, привлекательным человеком и парой дородных санитаров с носилками. Доктор заглянул в машину и увидел старушку.
- Забирайте ее и подготовьте операционную.
После того, как пострадавшую вынули из машины, доктор склонился над старичком, который уже перестал стонать. Андрей переминался с ноги на ногу, и воровато озирался по сторонам. Наконец доктор выпрямился и холодно заявил:
- Он мертв.
Андрей побледнел. Он посмотрел на доктора умоляющим взглядом. Сознание отказывалось веровать в происшедшее.
- Извини, но труп - это подсудное дело. Мы так не договаривались. Я вынужден вызвать милицию.
Несчастный проповедник присел на белый каменный бордюр, обхватил голову руками и горько заплакал.

Следующий день для Андрея был Адом. С раннего утра его возили на место происшествия, брали показания и возили на опознание в больницу. Последнее оказалось самым мучительным. Старушка пришла в себя, но не вернулась к жизни. Он это понял, когда увидел ее глаза. В них не было ненависти, осуждения или даже упрека. В тот день на него с больничной кровати смотрела непостижимая тоска. Так может смотреть душа, которую с этим миром уже ни чего не связывает. Всю ночь он не мог уснуть. Этот взгляд жег его изнутри всякий раз, как он закрывал глаза. Он уже не думал о том, что подумают люди, что он потеряет работу, что сядет. Одинокий, в сырой темной камере он мучался в разрывающих душу муках совести. Ему было невыносимо больно за свое отношение к жене и детям. Только здесь, вдали от них, под угрозой долгого тюремного заключения он осознал как дороги они для него. Как нужна ему их поддержка и любовь. Он понял, что последнее время проводил много времени заботясь о многих вещах, но обделял вниманием самое важное, самое дорогое, что дал ему Господь. Как трудно заметить счастье, когда оно рядом; но как страшно увидеть его уже утраченным. В долгой горячей молитве он молил Бога о прощении и готовился принять суровое, но справедливое наказание. Он ненавидел себя, за то, что мнение людей так много значило для него, что он готов был бросить в беде человека. Сам в себе Андрей твердо решил, что безропотно примет то наказание, которое ему полагается по закону. Он знал, что в происшедшем только его вина, а за все надо платить. Что посеет человек, то и пожнет. С рассветом, обессиленный, он забылся тяжелым беспокойным сном.

Вечером того же дня его впервые навестил адвокат.
- Здравствуйте, меня зовут Михаил Иванович Лапин. Как вы уже наверное поняли, я буду представлять вас на суде. – Сухенький скрюченный человечек расстегнул драповое пальтишко и поставил перед ним видавший виды портфельчик. С невозмутимым видом он надел очки и достал папку с документами. Андрей внимательно наблюдал за ним. Что-то в этом человеке ему казалось неприятным.
- Перейдем сразу к делу. Я человек очень занятой, - вкрадчиво начал тот, присаживаясь на железный стул, - у меня не будет времени встречаться с вами часто, поэтому надеюсь на ваше благоразумие и сговорчивость. – Он улыбнулся Андрею наигранной улыбкой и продолжил – Поскольку вы понимаете, что дело безнадежно, и вам светит лет восемь…
- Восемь лет!? – от неожиданности у подсудимого потемнело в глазах.
- Почему вы так удивлены? Вы убили человека, и вина ваша полностью доказана. Прокурор представит все так ясно, что у присяжных не останется ни малейшего колебания о том, как поступить с вами. Старуха вас опознала, дала показания. Они стояли на обочине, вы превысили скорость и произвели наезд. Ни каких сомнений.
- Но вы же адвокат! Так защищайте меня! – От напряжения Андрей весь взмок – Неужели ни чего нельзя сделать!?
- Ну почему же нельзя. – Человечек ехидно улыбнулся, - Можно. Безвыходных положений не бывает. – Он сделал небольшую паузу и заговорчески продолжил – Вас поддерживает германская миссия, и если я не ошибаюсь, то вы в месяц имеете 250 марок. Значит у вас, наверняка, имеются сбережения. Прибавим к этому ваш великолепный автомобиль и очень неплохую дачу. Итого, 30000 долларов.
- Вы с ума сошли! Это же взятка!
- Тихо, тихо, не надо так строго. Всему своя цена. Это – цена твоей свободы. – Он наклонился через стол и почти шептал это Андрею.
- Но я не могу достать таких денег. – с досады Андрей начал грызть ногти.
- Ну, что же, тогда ты их отработаешь после, за восемь лет. – Адвокат встал и стал торопливо одеваться. – К сожалению, я вынужден вас оставить, дела, сами понимаете. А над предложением подумайте. Я еще увижусь с вами до заседания.
Через минуту Андрей остался один. Стены невыносимо давили его. При одной только мысли, что он должен будет провести подобным образом несколько лет, его бросало в дрожь. Ему было очень страшно и одиноко.
«Если меня посадят, то моя семья останется без средств к существованию, жена без мужа, дети без отца. – Размышлял он. - Но тюрьма ведь не исправит меня, может исправить только Господь. Как же я, вдали от родных, смогу сотворить достойный плод покаяния? Как я смогу больше уделять внимания жене и детям? И какую пользу смогу я принести для Бога, оторванный от мира? К тому же и присяжным тоже надо что-то есть. Наверное, этот грех не к смерти. А денег всегда можно будет после заработать».

Через две недели, Андрей сидел на скамье подсудимых и ожидал свой приговор. Присяжные возвратились с совещания.
- За отсутствием состава преступления обвинение снимается. Дело 749 объявляется закрытым.
Счастливые жена и дети бросились обнимать вновь обретенного отца семейства. И хотя домой они возвращались теперь на трамвае, они думали о веселом и добром своем будущем.

Эпилог:
- Ниночка дорогая, это Андрей звонит, - сквозь треск статики она сонная с трудом узнала голос мужа, - извини, что не смог быть во время. Братья приехали. Их надо устроить. Я скоро буду. Мы на следующее воскресение непременно сходим на балет. Нин, ты меня слышишь? Ну, скажи что ни будь…
Женщина устало положила трубку и печальная побрела в кровать…
«Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, но конец их – путь к смерти».

Почти быль.Проза

Почти быль.
Проза