О кресте Господнем

Наверное в подавляющем большинстве случаев знакомство с Евангелием у нас начиналось с чтения лаконичных но таких трагически напряженных Его мест, описывающих казнь Сына Человеческого. После их прочтения с мыслью: – «за что?», мы переходим к чтению Евангелия с Его первых глав. Пройдя с Иисусом и Его учениками дороги Галилеи, Самарии и Иудеи среди ликующей толпы, встречающей Его у ворот Иерусалима, мы с болью начинаем думать: «почему?». Почему эти люди, самозабвенно кричавшие «Осанна Сыну Давидову» через неделю яростно орали «Распни!». Почему и сегодня, зная о Его Воскресении, мы не ищем в Сыне Человеческом Сына Божия, но по-прежнему ищем истину, пытаясь познать разумом То, что можно познать лишь Любовью. Поиск ответа на этот короткий вопрос начало нашего пути в понимание Благой Вести. Абсурдная, нелепая и жестокая казнь. Ее не может быть, но вот она есть. Как мощная бездушная машина человеческий грех неотвратимо ведет Того, в Ком нет греха к изуверской смерти на кресте. Стремление быстро и революционно все изменить вкупе с алчностью – и вот ученик предает Учителя. Зависть и боязнь за свою духовную власть над, как теперь говорим, электоратом – и вот приговор состоялся. Боязнь и малодушие – и вот умыты руки.
На каждом шагу маленькая человеческая «правда» кует гвозди и готовит крест для Правды Божией. Но нельзя истребить Свет, рождаемый и исходящий из Источника Присно Сущего.
И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа (Ин. 19: 16-17) Текст как выстрел, читаемый не более 3 секунд. Но в этих строчках сконцентрирована вся трагедия человечества. Липкое ощущение смерти и безвыходности, когда выход рядом. Достаточно только, чтобы в сердцах этих людей, с любопытством и злобой взирающих как римские легионеры ведут на смерть до полусмерти избитого молодого человека, шевельнулось что-то человеческое и казнь можно остановить. Но на протяжении мучительно долгого пути от претории до Голгофы никто не возвысил голос в защиту Сына Человеческого.
Бог с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного. (Пс.52:3,4) Символ не оправдал надежд на установление всемогущего царства еврейского и должен быть упразднен. Больно, тяжело, душно, вкус крови во рту… и нет ни одного…
Но эти два Евангельских стиха ставят вопрос и мне: а где находишься ты в то время, когда Сын Человеческий, оплеванный, истерзанный римскими скорпионами, сгибаясь и падая под Крестом, ведомый человеческой ненавистью приближается к месту казни? Сколько раз ты в своей жизни возвысил свой голос в защиту кого-либо, если тебе такой поступок грозил хотя бы легким дискомфортом? Голос «разума» в тебе был всегда сильней. Окровавленный Господь, проходя по каменистой раскаленной иерусалимской улочке, ждет не услышишь ли ты голос Истинного Разума, укорененного в твоем сердце и в каждом человеческом сердце. Не разглядишь ли ты в своем ближнем образ Грядущего на Голгофу.
И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его. Приближаются знойные полуденные часы. Симон, от предрассветных сумерек трудившийся в поле, усталый идет к себе домой. Путь ему преграждает трагичный крестный ход. Легионеры видя, что Приговоренный не сможет дотащить Свой крест к месту казни грубо останавливают Симона и взваливают на него тяжеленный кипарисовый крест. Господь встречает нас всегда, как нам кажется, некстати. Мы размерили, спланировали и рассчитали свою жизнь. И вдруг совершенно непредвиденная необходимость расстраивает все планы. Мы вынуждены идти туда, куда не могли даже представить, что пойдем. Очевидно, с глубочайшей досадой взвалил на себя Симон крест Христов. Но блажен тот, кого избрал Господь Себе в соработники. Несомненно, этот тяжелый путь в присутствии Бога перевернул жизнь Симона. Те редкие мгновенья, когда Бог дает нам ощутить Себя в Его всеобъемлющем неизъяснимом Безмолвии, продвигают нас в вере неизмеримо более, чем вся масса боговедческих истин. Спасающая благодать Божия возрождает к жизни. Но воспринять ее может сердце открытое к любви. Потому, видя сердца наши, Господь вводит в Свое присутствие ищущих правды Царствия Божия. Симон Киринеянин воспринял благодать Божию в этом своеобразном крещении, которому удостоил его Бог. О том свидетельствует Евангелие, сохранившее его имя и имена его сыновей.
Вероятно в первые минуты выполнения своей неожиданной миссии Симон не испытывал к Осужденному никаких добрых чувств. Но сердце Симона могло воспринять благодать Божию, и потому он оказался рядом со Спасителем. Как хорошо бывает нам, когда мы находимся рядом с добрым человеком. Основываясь на таком опыте, мы можем лишь отдаленно представить, что испытал Симон, идя рядом с Сыном Божиим. Нет тяжести страшного Древа, благоуханная тишина и неизглаголанный мир, исходящий от удивительного Спутника поглощают все существо Киринеянина. Воистину Ты Христос Сын Бога Живого!
Спаситель во время своего земного служения неоднократно говорил своим ученикам, как Ему предстоит быть прославленным. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. (Ин. 12:24) Но в чем корень этой страшной предопределенности? Неужели нельзя совершить дело спасения иначе как через крест?
Тогда сказал Иисус к уверовавшим в Него Иудеям: если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными. Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете. Знаю, что вы семя Авраамово; однако ищете убить Меня, потому что слово Мое не вмещается в вас. (Ин.8:31-37)
Крестная смерть Сына Божия предопределена, но ее предопределенность в греховном рабстве сынов человеческих. Наша суетная греховная воля, многократно укрепленная равнодушием неотвратимо ведет Сына Божия на распятие и смерть. Равнодушие является главным исполнителем этой казни. Когда при Своем входе в Иерусалим Спаситель говорит о вопиющих камнях, Он, очевидно, имеет ввиду также и эту равнодушную каменную холодность сердец ликующей толпы. Равнодушные солдаты повели Христа, вбили в руки и в ноги чудовищные гвозди и принялись делить тут же у ног Распятого Его одежду. Такие же равнодушные, спеша в город, – ведь завтра праздник, будем славить Бога, приостанавливаются, бегло читают надпись над головой Спасителя и бегут дальше. Все обыденно, каждый совершает предписанное ему дело, а вместе творим историю, которая есть путь от одного зла к другому. Вот также мы построили Чернобыль, также загубим реку Неман в Гродно, построив на ней плотину.
Бог зовет нас из царства необходимости в Царство Свободы и дает нам дверь – Сына Своего и Человеческого. Но снова и снова, ступив на зыбкую волну и убоявшись ветра, мы начинаем тонуть. И дай, Боже, нам разума возопить, как возопил Петр: Господи! Спаси Меня!
Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски.
Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский.
Пилат отвечал: что я написал, то написал. Вот она зияющая вершина малодушия! Все, что мы творим под этим небом, мы творим на глазах у Бога. И наша совесть – этот глашатай нашей истинной трансцендентной природы, всегда дает абсолютно точную оценку нашим деяниям. Тогда своими мелкими суетливыми делишками мы стараемся заглушить этот обвиняющий голос, чем добавляем контрастности в нарисованный нами рисунок. Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Только искреннее и глубокое раскаяние, раскаяние, сокрушающее сердце и рождающее слезы, примиряет человека с Богом и с совестью.
С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую [сторону] Его. И сбылось слово Писания: и к злодеям причтен. Слово Божие при всей своей лаконичности обладает необычайной глубиной и многогранностью. Два человека, посвятившие жизнь убийствам, грабежам и насилию, приговорены людьми к мучительной смерти. Смерть и ад, как следствие самоизоляции человека от Бога, вселяются в грешника как зародыш вечных страданий. Грешник наказывается губительностью самого греха: Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится (Притч. 5,22). Но никого не оставляет Господь и всегда подает надежду на спасение, пока волен человек принять или отвергнуть эту надежду. Когда беззаконника настигают страдания как результат его беззаконий, Бог ждет, не родится ли из глубины этих страданий раскаяние. Но следует знать, что грехи и беззакония наши распинают не только нас, их виновников, но и Сына Божия, воспринявшего наше человечество. Боже! Милостив буди ко мне грешному, настави мя на пути Твоя, яко и аз недостойный возопию Ти, помяни мя, Господи, егда приидеши, во Царствии Твоем!
При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Завершены «труды» рук человеческих. Но каков результат? Испытывают ли радость от содеянного Кайафа и прочие члены Синедриона? Вряд ли. Мутная, лихорадочная возбужденность заполняет их сердца. Непоправимость содеянного повергает в глубочайшее отчаяние Иуду и толкает его к самому страшному выходу. Разбежалось малое стадо, страх и отчаяние охватило его, так хочется вернуться к лазурной глади Генисаретского озера и все забыть.
Стоит у креста Мать. Фантастическая нереальность реальности сковала все Ее существо, боль как копье пронзило сердце. Неужели это в ступнях и запястьях Ее Сына торчат эти страшные гвозди. Если бы эти гвозди были вбиты в Ее руки и в Ее ноги, наверное, Ей было бы легче переносить страдание, чем видеть страдание Сына. Время, кажется, остановилось. Мучительная, не отступающая боль, поглотившая все Тело Ее Сына, охватила существо Матери с удесятеренной силой. Сострадание – свойство природы человеческой, делающее ее причастной Божественной природе. В сострадании, в способности воспринимать боль и страдание ближнего, мы соединяемся в единое тело. В сострадании мы воспринимаем укрепляющую благодать Божию. Она входит в наше существо и исполняет сердца наши ощущения укорененности в истинном бытии, где нет начала и нет конца, и где всякое страдание бесследно растворяется в милосердии и любви Божией, и где упраздняется время, а с ним и смерть. Но, Боже! С чем сравнить эту боль! Боль Распятого, боль стоящих у Его ног. Ее мрак поглотил все, в ней слилось все отчаяния и вся боль живущих и живших. Боже! Боже! Почему Ты оставил Меня?
Иисус умер на кресте.
Кажется, в мире не стало Бога. Если ад – это место без Бога, то в третьем часу пополудни Великой Пятницы ад воцарился на земле. Как нестерпима и тяжела мгла после яркого света, так велика и удушающая тяжесть этой Смерти. Нам, знающим Светлое Христово Воскресение, не возможно даже представить эту тяжесть.
Затем была суббота – день пасхи.
Апостолы пребывали в покое. Иисус не стал царем иудейским, все надежды рухнули. Не апостолы, а Иосиф Аримафейский и фарисей Никодим, тайно приходивший беседовать со Христом, похоронили Его. До склепа в саду Иосифа, где это совершилось, их проводили Мария Магдалина и Мария Иосифова, которые в субботу ожидали, когда можно будет возлить ароматы на тело Христа. А апостолы пребывали в покое. Но этот покой – сущий ад, ибо нет в нем Бога.
Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам, сойдя, проповедал (1Пет. 3: 18-19).
В этот ад сходит Христос Своим Духом. Всем ранее умершим, всем умершим с Ним и только внешне пребывающими живыми в эту пасхальную субботу, Христос являет истинную проповедь, Он являет им Жизнь в Себе. Без этой духовной проповеди не в состоянии были бы воспринять человеки непостижимую реальность Воскресения Сына Человеческого. Христос выводит из темницы дух Своих смятенных учеников, Он выводит из темницы дух всякого праведника, чтобы воскресить его в новом теле и под новым небом в Своем Светлом Воскресении. Вся история, все рождения и все смерти приводятся к единому знаменателю Христовой смерти и Христова Воскресения. О том состоянии, в котором был Иисус Христос после смерти Своей и до Воскресения, говорится в следующем церковном песнопении: «Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в раи же с разбойником, и на Престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняяй Неописанный".
В эту Великую Субботу восстановилась связь времен, уничтожено проклятие греха, все человечество во Христе причастилось Богу.
Христос воскресе!

О кресте ГосподнемПублицистика

О кресте Господнем
Публицистика