1 июля 1985 года
По окончании школы, Андрей, отправил Аню в город, поступать в училище, где когда-то учился сам. Аня хоть и неплохо рисовала, но не смогла поступить так, как не была подготовлена. Отец не отчаивался: отыскал свои старых преподавателей и нанял их репетиторами для дочери. Это была сто процентная гарантия поступления на следующий год. А пока он снял Ане комнату в коммуналке недалеко от того места, где они раньше жили.
С глаз долой из сердца вон. Елена теперь заняла все место в его сердце,вытеснив горькие воспоминания о прошлой жизни. Присутствие взрослой дочери вызывало немалый дискомфорт. Аня расцветала и все больше и больше начинала походить на Машу, которую Андрей наконец-то стал забывать.
Да Аня и сама не очень-то хотела возвращаться в дом, где ей теперь не осталось места. Нет, она не сердилась на отца, она желала ему счастья и была рада начать новую самостоятельную жизнь. Только иногда, плача по ночам в подушку, она боролась со страшной обидой, подбиравшейся к ее сердцу.
После занятий с репетиторами, Ане совсем не хотелось возвращаться в свою тоскливую, одинокую комнату, в четыре мрачных стены. В квартире никто почему-то не жил и никто не ждал девочку кроме антикварной кровати, тумбочки и рогатой вешалки.
Она любила гулять по улицам и бульварам города своего детства. Здесь она знала каждый уголок, каждый дворик, где они гуляли с папой. Папой, который ее предал.
1 сентября 1985 года
18.45
- Девушка, а что это вы одна скучаете? – высокий, представительный блондин издалека, ослепительно улыбнулся одиноко гуляющей по набережной.
Ане
- Совсем я и не скучаю, - Аня безразлично посмотрела на молодого человека. Не смотря на одиночество, уже порядком под доставшее ее, девушке почему-то совершенно не хотелось поддерживать эту неестественную беседу. - Ну, вы же совсем одна! Такой привлекательной особе, небезопасно гулять одной в этих места. Вас могут неправильно понять и обидеть! Позвольте вас проводить домой.
Хоть эта высокопарная речь и напоминала чем-то Ане манеру изложения дяди Пети, но к этому красивому, холеном мужчине она чувствовала какую-то подсознательную неприязнь.
- Ну, во-первых: я не скучаю, как я вам уже сообщила. Во-вторых: я – не одна. В- третьих: я не вижу повода, чтобы меня обижать. В-четвертых: меня есть кому защитить в случае острой необходимости.
Молодой человек не ожидал такого отпора от этого воздушного и романтического создания и немного ретировался:
- Простите, мне просто показалось, что вам хочется с кем-то поговорить.
- Мне всегда есть с кем поговорить.
- А, понимаю! Всегда приятно пообщаться с самой умной и красивой собеседницей, то есть с самою собой? – сострил молодой человек и расхохотался. Увидев, что его шутка не произвела впечатления на девушку стал продумывать инной тактический ход.
Аня поспешно стала уходить: неприязнь переросла в раздражение:
- Простите, но я спешу домой!
- И, кто вас там ждет, если не секрет? Друг, любимый или отец?
Аня вспыхнула, неприятный молодой человек, угодил в ее самое больное место:
- И тот и другой и третий! - соврала она, но тут же поймала себя на мысли, что совсем она и не соврала: ее действительно ждал всегда и везде самый верный друг, жених и самый любящий отец – Бог.
- Простите, если я вас чем-то обидел! Просто, мне самому очень одиноко в этот прекрасный теплый вечер. У меня есть к вам одно предложение. Не торопитесь отказываться! Я хочу пригласить вас в ресторан, просто так, без всякого злого умысла. Вас это абсолютно ни к чему не обязывает!- почему-то вдруг стал оправдываться блондин.
Ане даже его стало, как-то немножко жаль :
« И чего это я на него так ополчилась? Он же не сделал мне ничего плохого! Во всяком случае, пока. А почему пока?» -удивилась Аня самой себе.
Этот молодой человек, вдруг показался ей не таким уж малосимпатичным и очень несчастным, а предложение пойти с ним в ресторан – очень заманчивым. Аня никогда в нем не бывала. Домой ей не хотелось, да и есть опять докторскую колбасу с майонезом - уже надоело, а готовить для себя она ленилась.
Аня согласилась, а, согласившись, тут же испугалась и покраснела:
- Извините, но у меня нет денег!
- Боже, какая святая наивность! Сколько вам лет, девушка? – остолбенел напористый молодой человек.
Ане хотелось показаться ему постарше, но поняла, что выдала себя, да и врать она совсем не умела.
- Семнадцать! Почти с половиной...
Блондин был в легком замешательстве, он еще никогда так не „прокалывался” и к несовершеннолетней „приклеился” впервые. Он было хотел „съехать”, но ее святая простота и детская непосредственность, почему-то неотвратимо влекли его :
- Ну... У вас очень взрослые глаза и очень красивые... Семнадцать, конечно не восемнадцать, но замуж уже можно! – сострил он в очередной раз и натянуто рассмеялся своей не совсем уместной шутке.
- Замуж? Вы хотите сделать мне предложение? – Аня была слегка шокированна, а еще больше разочарованна. Она совсем не таким представляла принца своей мечты.
Блондин, как-то злорадно хихикнул:
- Ну, все может быть! Поживем – увидим! Давай сначала познакомимся! Меня звать Александр Николаевич! - многозначительно сообщил он, поменяв свою манеру излагать мысли на менее витиеватую, узнав о столь юном возрасте собеседницы.
- Анна Андреевна, – неменее многозначительно добавила Аня, не собираясь изменять манеру изложения мыслей и тон. Она не считала себя побежденной. - Мы уже перешли на «ты»?
Молодой человек слегка пренебрежительно ухмыльнулся:
- Думаю, что да. Официальная часть закончилась. Ну, что пошли? Я знаю здесь одно недорогое, но очень приличное заведеньице.
Сегодня Аня, впервые в жизни попробовала алкоголь. Он был постоянно в их доме, но ей даже в голову не приходило его пить. Аня не испытывала к нему отвращения, некоторые напитки вкусно пахли когда их пил папа. Она не испытывала к нему ненависти ведь ее папа хоть и пил но никогда не бил и не ругал ее, как родители одноклассников.
Шампанское было колючим и вкусным, его хотелось еще и еще. Все вокруг стало таким изумительным, словно ей кто-то одел розовые очки. Когда Александр предложил Ане сигарету, то она сначала хотела отказаться и даже возмутиться, но почему-то, застеснялась. Ей не хотелось показаться «белой вороной», среди всех этих нарядно одетых, улыбающихся людей. Здесь, в ресторане, было совсем не так, как в рюмочной - светло, чисто и уютно. Красивая посуда, вкусная и наверное, очень дорогая еда. Здесь никто не матерился и не приставал к официанткам.
На сцене стоял огромный концертный черный рояль. Маленький, рыжий с лысоватый пианист, закончил играть. Дежурно улыбаясь, он поклонился публике и приняв от подошедшего посетителя хрустящую купюру, взял в руки лежащий рядом саксофон. Музыкант тяжело вдохнул и бросил в зал печальный взгляд. Когда он выдохнул и саксофон всхлипнул, то охмелевшей с непривычки Ане, вдруг захотелось плакать и смеяться одновременно, а еще остаться в этом прекрасном месте навсегда, что бы слушать вечно эту музыку. Но разве можно жить в ресторане?
Таких необычных сигарет Аня никогда раньше не видела, они были длинные, коричневые и совсем не такие вонючие, как «прима», которую курил папа. Запах от них был совсем не удушливым и даже приятным. Здесь все было приятным, незнакомым и поэтому чрезвычайно манящим. Аня словно завороженная всем происходящим, не подозревала ни о каком подвохе. Словно загипнотизированный зверек, она не замечала змеиных колец, которые медленно, не заметно, но неотвратимо смыкались вокруг ее груди. Только на миг, встретившись взглядом с печальным музыкантом, она встрепенулась. Ей стало не по себе, слишком уж этот измученный человек не гармонировал с окружающей радостью и весельем. Вдруг ей показалось, что только он здесь и настоящий, а все остальное - просто красивая, сверкающая декорация, за, которой скрывалось, что-то омерзительное. Но это был только один призрачный миг, миг между прошлым и будущим. Аня не сумела удержаться за него. Сверкающий мир притворной радости закружил ее в своем водовороте, спасая от горькой правды, уводя в мир сладкой лжи, имеющей такое благочестивое и честное лицо.
Аня закашлялась, затянувшись ароматным дымом поглубже, ведь она боялась показаться новичком в этом деле. Когда Саша саркастично ухмыльнулся, Аня разозлилась на себя саму. Ей вдруг безумно захотелось доказать ему да и всему миру, что она умеет курить и занимается этим с огромным удовольствием утром, днем, вечером и ночью тоже. Потом она демонстративно сама налила себе шампанского в фужер. « Может он еще думает, что я и пить не умею? Наливать перестал, видите ли! Ничего, я не гордая! Я сама себе налью! Я докажу ему…» Но тут официант принес и стал выставлять на стол блюда одно за другим. Еда на них была выложена так мастерски, что ее казалось гораздо больше, чем на самом деле. У Ани заурчало в животе и она вспомнила, что ничего не ела с самого утра, кроме трех копеечной булочки да стакана газировки. Так вкусно и много Аня уже давно не ела!
Это был самый настоящий ресторан в самой настоящей гостинице, где жили самые настоящие иностранцы. Александр был здесь завсегдатаем он знал всех и все знали его. Он обворожительно улыбался, свободно говорил на английском и немецком языках с респектабельными мужчинами и элегантно целовал их дамам руки. Ане все это льстило, ведь с таким крутым парнем она еще никогда рядом не находилась да и не с каким другим тоже. Он был первым в ее жизни, первым, кто ввел ее за руку в мир сверкающий рекламными огнями, за которыми скрывалась жестокая реальность.
Прошло два месяца.
На занятия к преподавателям Аня больше не ходила, ей все это теперь было не интересно. Она с головой окунулась в свою новую жизнь, изо всех сил стараясь позабыть прошлую. Каждый день она спешила на свидание к Саше. Ее искрение, юное сердце екало в груди при встрече с новым другом, но совсем не так, как когда-то в детстве.
Раньше, когда Аня замечала, еще из далека идущего дядю Петю, то бежала ему на встречу, чтобы прижаться к его небитой щеке и заглянуть в глаза исполненные истинной любви и света. Теперь Аня стала совсем другой - взрослее и респектабельнее. Она научилась скрывать свои эмоции и не выражать бурно свои чувства. Она прожигала жизнь, высиживая часами в ресторане в ожидании своего кавалера.
В основном он прибегал перед самым закрытием, нервный и издерганный. Он даже не разговаривал с Аней пока не выпивал пару рюмок коньяка и не пересчитывал деньги, которые доставал из всех карманов пиджака. Денег было много это были не только рубли, но доллары и прочая валюта. Аня научилась не задавать лишних вопросов и терпеливо ждала пока ее парень не обратит на нее внимание. Теперь она перестала замечать, что глаза его совсем не такие, как у дяди Пети. Аню перестало раздражать в Саше то, что в нем жил совсем не тот, кто жил в дяде Пете. Она больше не замечала, что тот к кому она стала привязываться - злой, лицемерный, эгоистичный и что кроме денег он не замечает никого и ничего в этой жизни. Аня верила Саше и видела в нем того, кого хотела видеть. Она привыкала к нему с каждым днем все больше и больше. Если бы Аню спросили любит ли она Сашу, то вряд ли бы она смогла однозначно ответить. Она еще никогда не любила по-взрослому: ну, не так, как дедушку Сеню, папу или дядю Петю. Может это все так и должно происходить? Может любовь приходит постепенно, медленно и чинно?
Раньше Аня своего принца представляла совсем не таким. Она думала, что любовь это, как волна: захлестнула, накрыла и растворила в себе. Да, но это были детские фантазии, романтические мечтания! Теперь она уже взрослая и жизнь вокруг реальная, а не фантастическая сказка.
После третей рюмки Саша обычно расслаблялся и рассортировав по карманам свои финансы, начинал расспрашивать Аню о прожитом ею дне. После четвертой рюмки от деловитой нервозности не оставалось и следа, и он снисходил к тому, чтобы обнять Аню или даже поцеловать ее.
А дни теперь были похожи друг на друга словно братья близнецы. После вечера проведенного в ресторане, Аня обычно «отходила» до обеда следующего дня. Приведя себя в порядок, к вечеру она опять отправлялась на тоже место, в тот же час. Аня не могла сказать, что эта, новая бессмысленная жизнь нравиться ей, но она не знала, где найти другую и послушно, не сопротивляясь плыла по течению. Домой Аня не ездила, отцу звонила все реже и реже а теперь совсем перестала. Она не хотела огорчать его, а врать пока не научилась. Место папы, того, который был для нее всем ,но предал, потихоньку стал занимать Саша. Аня прилепилась к нему, ведь у нее никого больше не было в таком знакомом, родном и в тоже время чужом городе. Она стала свыкаться с мыслью, что проживет с этим человеком долгую, размеренную, спокойную, может быть даже и счастливую жизнь.
В первый же вечер их знакомства Саша стал напрашиваться к Ане в гости, но она хоть и была сильно пьяна, все же устояла. Единственное, чего он дождался - поцелуя в щеку. Возможно, могло бы быть и продолжение, но Аня спешила обнять совсем другого избранника: поржавевший, облупленный унитаз в коммунальном туалете. Последняя бутылка шампанского явно была лишняя!
Неприступность провинциалки разожгла в герое любовнике спортивный интерес, переросший вскоре в нечто большее. Ее непосредственность и наивность не были продуктом кокетства, как у девушек его круга. Естественность этой малолетки возбуждала его до безумия, но он был взрослым, здравомыслящим мужчиной и умел разумом порабощать всякие там страсти. Порядочностью это можно было назвать с большой натяжкой, просто здравый смысл и инстинкт самосохранения подсказывал ему, что стоит на всякий случай, подождать до ее совершеннолетия.
7 ноября 1985 года
19.00
Сегодня Саша был в лирически - приподнятом настроении: ему удалось сорвать нехилый куш. Он тормознул такси и направился в ресторан, где его ждала Аня уже наверное часа три-четыре:
«Хотя, стоит ли так долго томить душу? Матери у девчонки нет, а папаша где-то в провинции занят своей личной жизнью и мало вероятно, что он станет поднимать шумиху. Собственно говоря, какую шумиху? Она уже сама давно из трусов выпрыгивает! Я только свистну и она - моя. Но нужны ли мне «эти крылья»? Она конечно - прелесть, но всему есть свой разумный предел. Иногда она начинает меня доставать своей преданностью, ждет часами, как собака. Хорошо еще, что по - пятам не ходит и дурацкие вопросы не задает! Она конечно красавица, ничего не скажешь, но если бы я ей платье не купил, то бы с ней и в приличное место нельзя было бы сходить. В том наряде, что у нее был, можно было только привоз посещать. И вообще, я уже на нее бабок уложил раз в десять больше чем на валютную проститутку, а отдачи - никакой! Надо что-то думать! А что тут думать? Сегодня буду настойчивым и останусь у нее ночевать или номер сниму в гостинице, а то в ее клоповнике коммунальном, я не смогу расслабиться и оттянуться по-взрослому. А дальше? Знаю я этих провинциалок, после первой же ночи проведенной вместе, они считают себя уже потенциальными невестами. Анька конечно чертовски хороша, но женитьба пока не входит в мои планы! Ну, что же делать? Она сведет меня с ума, в ней есть, что-то такое, что притягивает меня, как магнит и одновременно жутко раздражает! Что это со мной? Неужели я влип? Неужели влюбился? Какое влюбился? Она же без роду, без племени! Бедность конечно не порок, но мать такую невестку и на порог не пустит, а идти из-за Аньки на конфликт с мамой - не разумно. Овчинка выделки не стоит! Эта девочка не стоит того чтобы портить отношения с той кто меня вырастила, содержала все эти годы. В общем - то, на сегодняшний день, я материально независим и могу себе позволить жить с тем с кем хочу. Нет! Об этом не может быть и речи, я знаю, что мать уже давно все просчитала, вложила капитал и женюсь я на Катерине, хочу я этого или нет. Она конечно Аньке в долю не падает: уродина и дура, но зато папаша у нее начальник таможни, да и мамкин хахаль. Спрыгнуть у меня не получиться с этой темы! А зачем? Какое вообще моя женитьба на Кате имеет отношение к Ане? Анька втюрилась в меня по уши и пойдет на любые условия. Разве у нее есть выход? Я сниму ей квартиру и буду приезжать в удобное для меня время. Неужели я не в состоянии содержать двух женщин?»
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Иду работать! Часть 2. - Оксана Тищенко - Осанна Иногда, оставаясь равнодушными к чужой судьбе, мы молчим, не высказываем желание добра для человека, которого нам хотя бы просто жаль. Этот человек остается прежним или становится еще хуже из-за нашего равнодушия. Нам никогда не должно быть все равно куда идет драгоценная Божья душа.
