- Эй,- раздался хриплый старческий голос за спиной, она оглянулась,- домой иди!
- Я не отсюда. Что это за станция?- Перед ней стоял дедушка с велосипедом. Свет с фонарного столпа тускло освещал его морщинистое с седой щетиной и белыми, как снег бровями лицо.
- Завидня! Здесь опасно. Домой иди,- настойчиво ворчал старик.- Это тюремный поселок. Иди домой!
- Я нечаянно села не в тот поезд, он был не мой, понимаете...А здесь даже вокзала нет, я бы билет купила. А когда еще поезд будет?- старик, кряхтя, сокрушенно и недовольно покачал головой.
- Утром. Утром только будет.- Он снова покачал головой и, словно опасаясь кого-то, оглянулся, вздохнул, махнул на нее рукой и пошел от в темноту, оставив ее совсем одну посреди поля, рельс и недостроенной железной дороги.
- Как утром. А... Дедушка,- но его уже проглотила темнота, спустившаяся неожиданно-быстро. Она оглянулась вокруг: темень, вдали одинокие огоньки длинных зданий, похожих на бараки, столб, рельсы, шпалы да бревно. Она уселась на него и стала ждать. Чего ждать она и не знала: в поселок идти боялась: если там такие же люди, ка этот дедушка, то обращаться к этим людям точно бесполезно. она замерзла в своем тоненьком плаще и туфельках так, что коленки дрожали. И вдруг... И вдруг она услышала хохот. Трое мужчин, возникнув словно ниоткуда, стояли за фонарным столпом. Один из них, самый маленький ростом, указывал на нее пальцем, двое других ехидно ухмылялись, впившись взглядами в ее фигурку.
- Эй, фифа, пошли с нами,- нагло улыбаясь и плюя семечки, сказал самый маленький, с круглым лицом и такими же пальцами, на которых чернели наколки.
* * *
Бабушка, не находя себе места, пошла к соседке:
- Любочка, милая, предчувствие у меня - такое нехорошее...
- Что случилось баб Мань? - озаботилась белокурая женщина в шелковом платочке и живыми синими глазами.
- Сходи, прошу тебя, в клуб, позвони моей внучке: обещалась приехать и нету, она ведь никогда так не поступала. Волнуюсь я. Толи дома, толи где!? Может не доехала... Ой не спокойно мне на сердце... Сама пошла бы - температурю, еле на ногах стою. Прошу сбегай, ато сама пойду, не могу больше ждать,- бабушка заплакала, вытирая слезы платочком, кивая головой,- ой не ладно что-то ой, боюсь я...
- Присядьте, баб Мань,- понимающе глядя на женщину, сказала Любочка,- я мигом, я сейчас,- она усадила бабушку на табуретку, пододвинула ей свой чай, сама схватила бумажку с номером телефона из ее рук и побежала.
Мать, услышав, что Нины не было, хотя на столе записка о том, что бабушка больна и, что Нина поехала к ней, встревожилась, побежала на вокзал, стала расспрашивать сторожа была ли девушка в красном плаще зеленоглазая, с черной косой...
- Да знаю я вашу Нину, она ж, значит, перед моими глазами выросла. Но сегодня я удивился, что она не в тот поезд села - торопилась очень почему-то, а ее, значит, через час должен был прибыть. А тот, значит, не много остановок делает и идет,значит, в тупик, в Завидню. Оттуда очень трудно выехать, да и поселок, значит, прямо скажем - нехороший. - Мать прикрыла рот рукой, обреченно глядя на старика. Сердце колотило барабанную дробь в груди:
- Как мне туда попасть?
- А может она раньше вышла...
- Что мне делать?! Где же мне ее искать?,- Сердце матери сжалось, слезы затмили глаза,- что делать?
- Машину надо. Да кто ж тебе по всем станциям, значит, ездить будет то? Дорога ж - не рельсы: сколько объезжать, значит, надо...Э-эх Дедушка, сочувствуя, покачал головой.- Если б, значит, рабочий день, а то ж - суббота... - мать закрыла глаза, не в силах собраться с мыслями: куда бежать?!
Весь разговор подслушивал черноглазый, в дырявых штанах, пацаненок, лет 12-ти, которого Васька иногда подкармливал за информацию, так сказать. И уму-разуму учил, что шпаненку не очень нравилось, но тут такое...
Побежал, Ваське должить. Васька уже спал, услышав стук, не желая вылезать из теплой постели, крикнул:
- Да кто там еще??
- Вась, слыш че скажу...
- Митька, ты? Приходи утром, сплю я.
- Васька, твоя заблудилась...
- Чего?!
- Ну, Нинка твоя села не в тот поезд и на Завидню заехала...- Васька, услышав название поселка, о котором ходила очень дурная слава, спохватился, в подштанниках открыл дверь, серьезно глядя на Митьку,- а может раньше вышла, заходя в дом, продолжал Митька, поглядывая на не на шутку взволнованного Ваську,- никто не знает... В общем, если она на Завидне, может быть и хана...
- Че ты мелешь?
- А то: она пропала, можешь сторожа, деда Мишу, спросить. Машину надо, чтобы все станции объехать и найти твою Нинку - Нину, осекся парень, поймав на себе острый взгляд Васькиных глаз.
Васька мало че понял из Митькиного рассказа, но к сторожу побежал: дед Миша - бывший железнодорожник, он все дороги исколесил вдоль и поперек. Дед популярно объяснил ему куда и как ехать надо, сокрушаясь, однако, что машину трудно найти будет, невозможно просто.
Васька выслушал и стал машину искать. Правдами и неправдой, угрозами, страхом и уговорами нашел почти трезвого водителя грузовика. Поехали! Шесть станций, на седьмой - Завидня!
Никто не видел ее ни на перроне, ни в окне...
* * *
А мужики, одетые в замызганные фуфайки и сапоги, окружили бедную девушку со всех сторон: один за полу дернет, другой за рукав, третий дым в лицо пустил:
- За мной муж сейчас придет,- пытаясь храбриться, возражала Нина,- оставьте меня в покое!
- Ну-ну, ща посорим...
- Посорим, посорим,- вторили мужики мелкому, вредному дядьке с маленькими поросячими глазенками и поломанным носом, от которого несло сигаретами, перегаром и машинным маслом. Они уселись на Ниныно бревно и наблюдали как она дрожит от холода,как лист на ветру в осеннюю пору.
- Мы подождем, нам спешить некуда,- ухмыльнулся мелкий.
- Может сейчас,- возразил другой, с хриплым голосом, грязной челкой и шрамом на бороде,- холодно...
- Не-е, пусть боится - люблю почувствовать запах страха. А у тебя вся ночь впереди, Корень, не боись!- Нина закрыла глаза, стараясь не дрожать. Она уже и не могла разобрать от чего дрожит: то ли от страха, то ли от холода, но стиснув зубы, стояла, как на расстреле, молясь о спасении, которого не от куда было ждать.
Прошел почти час. Мелкий пнул в бок мужика, который все время молча курил, согреваясь таким образом и пристально глядя на девушку, тот встал:
- Ну чё, кукла, время вышло...- Он взял Нину за косу левой рукой, потянул ее к земле,- Нина вывернулась, но вырвать волосы не смогла.
- Хорошо стоишь,- ухмыльнулся мелкий и обхватил Нину сзади за талию, третий начал ловить ее руки, которыми она отчаянно пыталась бороться против насильников,- не старайся, профессионалов не одолеешь!- Нина почувствовала, как чья-то холодная, шершавая рука полезла ей под плащ и порвала блузку... Мозг девушки пронзила мысль: "Все, Нинка..."
- Обработаем в лучшем виде,- приговаривал хриплый голос, зажав до боли руки. Нина закрыла глаза...
И вдруг оглушительный звук машинного сигнала разорвал тишину. Она услышала, как прямо рядом с ней остановилась машина, грохоча мотором. Руки отпустили, волосы не тянула жестокая рука к земле и с талии пропала чужая грабля.
Она открыла глаза, стоя в свете фар, испуганная и не зная чего ожидать. Мужиков рядом не было: "Волк у волка отнял добычу или это спасение?" - на которое она уж не в силах была надеяться.
Васька выскочил из машины, и бросился к ней.
-Васька, Ва-ась-каа!- Рыдая, она обняла его, не веря своим глазам...
Васька оробел сперва, потом обнял ее, прижав к себе посильнее, чтобы никто не вырвал из рук. Крепко закрыв глаза, глубоко вдохнул воздух и с облегчением выдохнул:
- Все... иду работать!
|
