Слаще меда

«Страх Господень чист, пребывает во век. Суды Господни – истина, все праведны; они вожделеннее золота и даже множе-ства золота чистого, слаще меда и капель сота; и раб твой охраняется ими, в соблюдении их великая награда». (Пс. 18:11)
«О, как любезны ласки твои, сестра моя, невеста! О, как много ласки твои лучше вина, и благовоние мастей твоих луч-ше всех ароматов! Сотовый мед каплет из уст твоих, невес-та; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!» (Песнь 4:10,11)

Шлейки от маечки никак не хотели спрятаться под кофту, и как она не старалась справиться с ними, они не слушались.
-Хи-хи, у нее, наверно, теплое белье под одеждой: ритузы, пан-талоны и все такое…- хихикали, в раздевалке, у нее за спиной сокурсницы,- иначе, зачем ей длинные юбки? Хи-хи.
Слух о ее нижнем белье быстро облетел уши всего колледжа. И то там – то тут, она слышала перешептывание и насмешки. Но она всего лишь с сожалением улыбалась, покачивая головой, не огрызаясь и не оправдываясь.
Шкафчики в раздевалке были разделены фанерной стеной: юноши отдельно от девушек. Зайдя в раздевалку, она закрыла за собой дверь и достала вещи для занятий по физкультуре.
Игорь не знал, кто вошел в девчачью раздевалку, он услышал шум открывающегося шкафчика и, из любопытства, заглянул в небольшое отверстие, проделанное в фанерной стене: ничего не подозревая, она переодевалась, надевая спортивный костюм.
«От, лгуньи,- подумал он, наблюдая, как спряталось изящное нижнее белье в брюках и закрылось молнией кофты,- теперь все ржут над тем, чего нет!»- он покачал головой и, захватив свои книги, потихоньку, выскользнул из раздевалки.
За обедом, Карина – девушка, которая вот уже несколько дней втирается к ней в доверие, предложила ей вместе пересесть за другой столик. Ей было все равно где сидеть. И, хотя переби-раться с места на место со всеми книгами и сумкой, ей не очень хотелось, она согласилась.
-Игорь, познакомься – это ……….,- ехидно произнесла назойли-вая знакомая,- она давно хочет с тобой познакомиться. Ой, она мне все уши про тебя прожужжала: «познакомь,- говорит,- не мо-гу без него». Прошу любить и жаловать,- «подружка» встала и отсела за другой столик, с поддельной услужливостью добавив: не буду вам мешать, голубки!
Девушка положила руку на лоб и закрыла глаза. Ей было очень неудобно перед парнем, над которым тоже решили подшутить. Ладно, уж над ней, но при чем тут кто-то еще?
Но он все понял, и ему стало чуть-чуть не по себе за то, что он подглядывал за ней.
-Привет,- улыбнулся он,- я Игорь. Не бойся, я ей не верю,- на-клонившись, шепнул он ей в лицо и подал руку.
-Спасибо,- улыбнулась она в ответ,- они уже не знают, что еще придумать… Интересно, почему для этой козни они выбрали те-бя?
-Наверно по тому, что мне некогда заниматься их глупостями: мне хватает занятий, чтобы заполнить свое время.

Обед давно закончился, а они все сидели за столиком, бесе-дуя и смеясь. К великому разочарованию и раздражению сокурс-ниц, которые хотели «кинуть» ее еще больше, когда Игорь ото-слал бы ее от себя. Но получилось все иначе: и даже домой они ушли вместе.
После не столь продолжительного общения, она никак не ухо-дила из его памяти: кто бы мог подумать, что «серая мышка», та-кая невзрачная, избегающая шумных компаний, окажется такой интересной собеседницей. И еще что-то, чего он никак не мог по-нять: было в ней что-то особенное, чего он никогда не замечал и не чувствовал в других. Из нее, не от нее, а именно из нее: из ее глаз, речи поведения струилась доброта и, даже, любовь. Это привлекало его к знакомой незнакомке еще больше. Он не знал, как это объяснить и решил, что это доброта: «она наверно очень добрый по характеру, человек».
Игорь начал наблюдать за ней и заметил еще кое-что, что про-сто поразило его. По тому, что она вела себя с людьми абсолют-но не так, как он привык видеть: на издевки и насмешки, которые бросали ей в след ровесники и не только, она лишь слегка улы-балась, не хмурила брови и, тем более не огрызалась. А если кто-то причинял ей физическую боль: будто нечаянно, толкнув дверью, или наступив каблуком на ногу, она зажмуривалась, за-кусив губу, и когда боль проходила, девушка глубоко вздыхала и на обидчика смотрела без тени злобы или обиды - будто вообще ничего не произошло. Видя все это, Игорь не мог оставаться рав-нодушным и, как мог, старался оберегать ее от нападок, но не всегда успевал.

Из зависти о том, что он уделяет ей так много внимания, и удивительно заботливо и бережно обходится с ней, а с ними да-же не разговаривает, девчонки во главе с Кристиной, решили за-пугать девушку, чтобы она отказалась от его дружбы.
Однажды после занятий в спортзале, когда, переодеваясь, сту-денты уходили домой, ее задержала одна из завистниц. Якобы, забыв записать домашнее задание, она просила его переписать, но когда переписала, то не отпускала девушку от себя под пред-логом, что кое-чего не понимает из того, что сегодня изучили.
Девушка не верила ей и, чувствуя что-то неладное, хотела по-скорее уйти. Но настырная сокурсница не унималась, пока в зал кто-то не заглянул. Тогда она схватила свои вещи и, торопясь, убежала, бросив напоследок, что сама все доучит.
Еще несколько минут девушка стояла в пустом зале, ожидая продолжения, но ничего не происходило. Она оглянулась: пустой зал прощался с ней, вечереющими окнами. Она вошла в разде-валку, с опаской оглядывая все углы, но и там никого не было. Немного успокоившись, и глубоко вздохнув, девушка подошла к шкафчику: „может, в нем что-то спрятали?” - промелькнуло в го-лове. Она осторожно повернула ключ… И вдруг неожиданно, сзади на нее кто-то набросился и сильно прижал к шкафчику:
-Нам не нравится такая дружба,- сказал парень. А еще двое, ухмыляясь, обступили ее с двух сторон: один посмеиваясь, ды-шал ей в лицо перегаром, другой – накручивал ее волосы, спле-тенные в косу, себе на палец.
-Мне знаешь что интересно?- Спросил юноша, прижавший ее к двери шкафа.
-Что?
-Какое у нее белье? Девки говорили: ватное, как фуфайка, хи-хи,- они дружно и злорадно захохотали. А тот, кто стоял позади нее, повернул ее лицом к себе. Это были парни с последнего курса. Они знали ее не только по рассказам, но и видели ее ре-акцию на свои шуточки и знали, что она никогда, никому не жало-валась на них.
-Молчи!- Держите ее. Руки держите. Сейчас проверим…- она смотрела ему в лицо глазами полными слез. Молча и сцепив зу-бы.
Парень почти на распашку расстегнул ее кофту и… взглянул ей в глаза: в них не было ни злости, ни ненависти, лишь сожаление и невыразимая тоска. Он вдруг понял: она не боится за себя – она боится за него.
-Опа-чки,- другой – заглянул тоже и хотел продолжить…
-Хватит,- крикнул заводила,- отпустите ее. Врут девки.
-Чего?! Красиво же! Дай посмотреть,- не унимался третий юно-ша, заглядывая под кофту.
-Я сказал, хватит! Руки! Напугали - довольно. Пошли вон!
-Ты чё?- возмутился тот.
-Иди,- толкая его в спину, успокаивал второй,- все – так все.
Уходя последним, главарь хотел ей что-то сказать. Но не смог. И только кивнул головой и ушел.

Игорь ждал ее у входа. Ожидание уже надоедало, и он поду-мывал зайти и постучать в раздевалку, но было неудобно. А ко-гда он увидел выкатившихся из парадного входа, закуривающих парней, имевших не лучшую репутацию в институте, он испугался за нее. Потом вышел Блоцкий, который не раз уже имел стычки с милицией из-за хулиганства и не только. Что есть сил, Игорь по-бежал в здание, минуя колючие взгляды и ухмылки парней.
-Ты куда?- преградил ему путь самый наглый и шустрый из них,- давай разберемся…
-Пусти его,- запретил главарь,- я сказал: пусти! Где девки?
-За домом, сказали, будут ждать.
-Вот с ними и разберемся…

-Вот так я ей сделал. Вот так вот,- приговаривал Блоцкий, дер-жа ту, которая подбила его на то, чтобы запугать не понравив-шуюся ей, не похожую на нее, сокурсницу.- Держите ее,
«мальчики»,- как она говорит, покрепче держите,- паясничал он.
-С превеликим удовольствием,- парни держали ее за руки, при-жав к стене, а Карина, изворачиваясь и, вырываясь, пыталась кричать, но чья-то наглая, прокуренная рука закрывала ей рот.
-Молчи, тварь! Где твои подружки? Смотались – никто не при-бежит выручать, а знаешь почему? По тому, что они такие же твари. А, увидев человека, ты кидаешься на него, как шавка. Вот так тебе,- он снял с нее всю одежду, оставив в одном белье,- тряпки свои пособираешь на заборе, перед окнами. Фу, мерзость. Да, еще слово против них…- еще раз вернувшись, и взяв паль-цами ее за щеки, прошипел он,- и мы займемся не вещичками, а тобой! Я сказал.
Парни были в восторге и, хохоча, отправились разбрасывать вещи.
-Вот и напугали!- Оскалился напоследок, один из них.

Запыхавшись, Игорь добежал до раздевалки и постучал. Но от-вета не было. Еще больше волнуясь, он постучал снова и вошел: сидя в открытом шкафчике, она наклонила голову и, казалось, думала о чем-то. Он тихонько подошел и присел рядом с ней.
-Что с тобой? Я видел их. Они…- девушка открыла глаза и из них выпали две большие бусины слез,- что? Что они сделали?
Она снова улыбнулась, будто сверкнув изнутри, и излучая не-имоверное спокойствие. Подняв глаза, она посмотрела в окно, куда-то вверх, и, словно услышав ответ на его вопрос, ответила:
-Безнадежных людей не бывает,- взглянув на него, она спрята-ла глаза и начала собираться.
-Но ты плачешь… Как можно поднять на тебя руку?! Надо что-то делать: пожаловаться… Нет, я набью им морды. Только по од-ному – с тремя я не справлюсь.- Решил он, помогая ей собирать разбросанные вещи.
-Ты не будешь драться.
-Буду. Их надо проучить раз и навсегда – они только вместе храбрецы, а порознь…
Она остановила его и, взяв свою сумку у него из рук, серьезно произнесла:
-Ты не будешь драться. Я не хочу этого.
-Ты любишь кого-то из них?- она снова улыбнулась и продолжи-ла собираться,- ответь мне. Он не знаю что тут творил, а ты за-щищаешь, да?! Ты любишь его? Ответь, любишь?
-Нет, я не люблю никого из них так, как ты думаешь.- Успокоила она его.
-Не понял…
-Ты должен думать, слушая мое объяснение, а сейчас: торопясь и впопыхах, ты все равно ничего не поймешь. Тем более, мне уже очень пора, я тороплюсь.
-Но у нас никогда нет времени поговорить. Приди ко мне домой, в гости. Пожалуйста. Просто пообщаться. Я хотел сказать: поза-ниматься, но это был бы только предлог.
-Хорошо. Договоримся на когда.- Она бежала на остановку, а он, крича ей в след, всем существом своим, хотел, чтобы она оста-лась:
-В субботу, в два, ладно?!
-Хорошо,- она помахала ему рукой из автобуса и вдруг, ее лицо, обеспокоено, изменилось… Игорь не понял, в чем дело, а она крикнула что-то водителю, и автобус остановился.
«Господи, она возвращается,- замер юноша,- неужели. Она… Надо взять себя в руки, не-то я скажу ей все сейчас…».
Она подбежала к нему и, указывая взглядом на что-то за его спиной, сказала:
-Смотри,- у высокого кованого забора, приседая и прячась за кусты, собирала свои вещи та, которая причиняла ей массу не-приятностей и боли. Ее слушал весь курс и верил каждому слову: кто всерьез, а кто просто похохотать. И каждый, именно из-за нее старался зацепить побольше, ненавистную ей соперницу.
-Так ей и надо. Наконец-то кто-то присадил.
Она же смотрела с сожалением на жалкую фигуру у забора:
- Не надо так – она просто не знает, как поступать правильно.
Она подошла и помогла собрать вещи, подавая их по мере того, как Карина одевалась. Обидчица не могола поднять глаза. Она не знала ни что говорить, ни что делать, пережив только что на себе то, на что сама обрекла девушку, теперь так сочувственно помогающую ей.
Игорь держал сумки их обоих, все, недоумевая о происходя-щем.
-Ты… знаешь, я… Не буду больше доставать тебя. Поговорим… - она взяла сумку на плечо и, уходя, взглянула на них,- это я ви-новата, прости,- уже обернувшись, сказала обидчица и пошла к автобусной остановке, вытирая слезы.
-Я с тобой!- крикнула девушка, ей вслед, забирая сумку.- Ей нужна поддержка, понимаешь, пока,- она убежала и исчезла в толпе заходящих в автобус пассажиров, как и его надежда, по-быть с ней наедине. Он глубоко вздохнул и с неохотой поплелся домой.

Они сошли на Кариныной остановке и сели на лавочке перед ее окнами. Она плакала навзрыд и не могла успокоиться, чувст-вуя свою чудовищную вину, перед ни в чем не провинившейся сокурсницей.
-Ну не надо плакать, пожалуйста, а то я тоже заплачу. Можно я тебя обниму?
-Мг-м,- захлебываясь слезами, кивнула Карина.
-Сейчас тебе надо выговориться, не держи все в себе. Есть Тот, кто всегда тебя выслушает. Надеюсь, они не позволили себе больше, чем-то, что сделали со мной?
-Нет, нет, они меня той же «дубинкой»… Поделом. Самой про-тивно. Не знаю: за что я взъелась на тебя? Ты другая, ты не та-кая как я. Наверно потому… Я не хотела, но ты злила меня своим терпением. Я хотела, чтобы все увидели, что ты как все, что ты просто… Прости меня. Я не умею так. Да еще Игорь! Почему? он выбрал тебя? Как я ни старалась привлечь его к себе – ему было все равно. А ты… что ты сделала? Почему ты, а не я?! Я знаю,- не дожидаясь ответа, продолжила она,- он любит тебя – это вид-но. Я это вижу. Что ж, бери он твой. Хотя, он никогда и не был моим. Научи меня влюблять в себя, что ли, таких как Игорь. Он тоже не как все. Какой-то другой… Научишь?
-Я не умею,- смущенно ответила девушка. Но я могу рассказать тебе, что значит любить. Самой любить по-настоящему всех лю-дей. Особенно тех, кто нуждается в помощи. И получать любовь в ответ. Я могу рассказать тебе о Том, Кто сделал меня другой, не такой, как все, и научил любить. Он любит тебя по-настоящему! Не по тому, что ты красивее всех в группе, а по то-му, что ты очень дорога ему, по тому, что любит.
-Как Игорь тебя?
Она приподняла брови и улыбнулась:
-Больше, гораздо больше.
-Карина,- прозвучал голос из окна,- Долго ты там еще? Ужин стынет.
-Иду!- это мать. Мне пора. Темно, может проводить тебя?
-Мне здесь рядышком – не далеко идти.
-Мы еще поговорим?
-Конечно.
-Не забудь, хорошо?- уходя, волновалась Карина.
-Хорошо, с Богом,- девушка встала и быстро, почти бегом, по-шла по аллее.

Настала долгожданная для Игоря суббота. Он не знал, что еще водрузить на маленький журнальный столик, на котором и так уже не было места: «конфеты, чай, торт и печенье,- пересчи-тывал он,- ничего не забыл? Ой, фрукты…» - он пошел на кухню и вернулся с трехэтажной конфетницей, усыпанной фруктами: «что еще?» - беспокоился юноша.
Прозвучал звонок, и он уже был у двери.
-Привет.
-Здравствуй, - улыбнулась она.
Он усадил ее на почетное место, на диване у своего старатель-но-изобильного стола и сам уселся рядом: лицом к ней, поджав ногу под себя.
-Хочешь чай? Или кофе? В общем, все, что хочешь…
-Спасибо. Ты хотел поговорить или позаниматься?..
-Нет, то есть, да. Я хотел поговорить. Помнишь тот случай. Я спросил: любишь ли ты кого-то из них и ты ответила, что так, как я думаю – нет,… значит все-таки любишь? Я хочу больше пони-мать тебя. Нормально, мы пообщались только раз. Но… Я… Иногда я абсолютно тебя не понимаю. Нет, не то чтобы ты дела-ла что-то не так, нет, просто: так как ты никто не поступает. Ты другая. Я… люблю тебя,- Игорь убрал волосы, упавшие ей на щеку, и хотел поцеловать. Она слегка повернула голову, чтобы они упали обратно.
-Я обручена. Я невеста. Невеста Христа. Я не выйду замуж всю жизнь. Я посвятила себя Ему.
-Не понял. Это из какой-то секты тебя заставили? Откажись! Что это вы придумали?!
-Нет. Это мой выбор. Я! так хочу. Выслушай меня, если хочешь,- девушка посмотрела на него. Ее глаза: они были так прекрасны: глубокие, серые, большие, лучистые глаза, смотрели прямо на него, в ожидании ответа. Он так долго ждал этого.
-Я так давно хочу послушать тебя, что у меня просто нет выбо-ра,- покорился Игорь,- говори, я буду слушать.- Он притих, любу-ясь ею и глазами лаская ее волосы.
-Я люблю Его больше всего на свете, Его ласки для меня слаще меда, дороже, приятнее. Даже больше, чем себя. Я люблю Его больше, чем умею любить. Это Он сделал меня такой, как ты любишь. И если ты любишь меня, то ты не можешь не любить и Его. Без Него не было бы и меня. Когда я слышу Его голос, все во мне тает, я хочу быть с Ним больше, чем ты хочешь быть со мной.
Он не удержался и нежно взял пальцами ее локон. Переминая его в руке.
-Я не понимаю,- сказал он, печально глядя на ее волосы в своей руке,- как можно любить Того, Кого никогда не видела? Слышать голос? Икона? Крест распятия? Как ты можешь Его любить – это рисунок.
-Я люблю Его живого – не икону и не дерево, из которого сделан крест: Он умер за меня, да: Его так били, что любой другой кри-чал бы «остановитесь». Но не Он. Он знал, что это цена моей жизни и выдержал все до конца, Сам, Его никто не принуждал. Он дорого заплатил за мою жизнь, умер. И воскрес – ад и смерть не могли удержать его, по тому, что Он чистый. И сейчас Он жи-вой. Он Сам выбрал смерть за меня, а я выбираю жизнь для Не-го. Я выбираю Его, понимаешь?
-Всю жизнь без семьи, без детей, без любви?..
-С семьей, с детьми, с любовью: у меня этого больше, чем у любой семьи на земле: »Кто слушает слов Моих, тот Мне сестра и мать и брат»,- сказал Иисус. Он может сделать несравненно больше того, о чем просим, или о чем помышляем. Я имею лю-бовь во сто крат больше от тех, кого люблю, и кто любит меня – они мне родные. Быть с Ним лучше, чем с человеком.
-Ты просто не любишь меня. И это отговорка,- она посмотрела на него своими искренними, опечаленными его догадкой, глазами и он смутился и растерялся, поняв, что обидел ее.
-О, если бы ты мог увидеть и узнать Его получше. Или, хотя бы о Нем. Жаль, у меня нет кассеты с фильмом «Иисус» или «Стра-сти» - там показано, что Он сделал для меня и для тебя.
-У меня есть «Страсти Христа»
-Ты смотрел его?
-Нет. Как-то не было желания…- роясь в стопках кассет, Игорь радовался, думая, что она вместе с ним будет смотреть фильм.- Вот, нашел. Посмотрим?
-Мне надо идти. Уже семь, а фильм очень длинный - будет поздно.
-Но я провожу. Побудь, хоть немного…
-Я хочу, чтобы ты посмотрел и подумал, осмыслил то, что уви-дишь. Это не просто так: пойти на крест ради кого-то.
-Вдруг я не пойму?..- он преградил ей дорогу к выходу.
-Поймешь. Я попрошу Его объяснить тебе, а что будет непонят-но – я объясню. Знаешь, если хочешь, пойдем завтра со мной и поговорим, и…
-Вы принесете меня в жертву?
-В твоем больном воображении уже возникли черные хитоны,- словно гипнотизируя, пугала его девушка,- и месса черная пре-черная, и кровь!- он смотрел на нее не отрываясь, не желая от-пускать, не желая стесняться своего откровенного взгляда.- Но ничего этого не будет,- словно не замечая его тоски, продолжала она,- мы принесем жертву, но только твою гордость, а не плоть; мы разобьем, но только твое каменное сердце, чтобы оно стало чутким и живым. Мы сотрем в порошок, но только твой эгоизм, а не сгоревшее тело. Так, что? Идешь завтра со мной, не забоишь-ся?
-Хоть приносите в жертву: для тебя – не боюсь.- Она закрыла глаза рукой.
-Тогда, завтра, в десять возле маркета «Надежда». И, пожалуй-ста, посмотри фильм. Я хочу, чтобы ты посмотрел и подумал, то-гда тебе не будет все равно. Пожалуйста.
-Хорошо. Посмотрю я, но не ради Него, а ради тебя.
-Пусть так,- снова опечалилась она,- отпусти, я пойду. Не про-вожай меня.
Он отошел в сторону, освободив проход, и оперся о косяк двери.

Игорь долго не мог опомниться. И уж, что было далеко и не-понятно ему – это ее решение и такая странная, страстная, непо-стижимая высокая любовь и вера в Кого-то, Кто, оказывается жи-вее его самого, Кого он совсем не знал. Парень включил видик.

Взъерошенный, как воробей, в одежде на распашку, с запух-шими со сна глазами, краснощекий, он бежал из автобуса в мет-ро, из метро – к супермаркету.
-Я здесь. Я опоздал немножко,- она улыбнулась, зная, что это немножко длилось двадцать минут,- я старался, но проспал: фильм такой длинный. А еще, кое-что я смотрел по нескольку раз. Понимаешь… Опоздал. Я думал…
Она достала расческу:
-Ты лохматый и сонный, но спасибо, что пришел. Я надеялась, что ты придешь.
Глядя в витрину магазина, наскоро, он причесал волосы и заме-тил на щеке вмятину от подушки, которая еще не успела сойти. Потерев щеку, он отдал ей расческу: куда идем?
-В супермаркет. Прошу,- она указала рукой на прозрачную дверь.

Игорь наблюдал за ней и удивлялся разнообразию всего, что она покупала, держа в руках длинный список, в котором чего только не было: мормышки для рыбалки без крючков, теннисные шарики, открытки, игрушка, которую они долго не могли выбрать, пока она не попросила помощи у Бога: какая больше подходит. И много других вещей. Она давала их ему, а он складывал в корзи-ну, чтобы «не лентяйничать». Они долго бродили вдоль прилав-ков, выбирая то-то, то другое, но ему не было скучно: он тихо ра-довался, находясь рядом с ней, наблюдая за гримасами на ее лице, когда она читала инструкции и искала необходимое. Доль-ше всего пришлось искать и выбирать кассету «Биттлз». Около полу часа они потратили только на это.
Наконец, список был исчерпан, а пакет полон.
-Куда теперь?- полюбопытствовал он, груженый пакетом с по-купками.
-Туда,- она указала рукой в сторону окраины города, где красо-вался, завлекая свежестью пышный, ярко-зеленый лес.
-В лес?- удивился он.
-Почти. Мы можем ехать. Но мне не хочется. Если хочешь, мы пойдем на автобус.
-Нет, не хочу.
-Это далеко.
-Не хочу ехать – хочу спрашивать.
-Хорошо. Я тоже хочу поговорить,- обрадовалась девушка,- тебе не тяжело?
-Теннисные шарики тяжелые?- вопросом на вопрос ответил Игорь, когда они направились по прямой дороге к лесу.- Послу-шай, Он же был человек. Он чувствовал, болел и переживал все, как человек. Зачем это? Почему Он пошел на это, да еще добро-вольно?
-Да, абсолютно человек и абсолютно Бог. Мы так дороги Отцу – творцу всего живого, что, Он, желая спасти человека от гибели, искал, кого Ему послать для этой миссии. Но не было никого дос-тойного, никого настолько сильного, кто мог бы пройти все эти испытания и не сделать зла - не согрешить ни в чем. Тогда Сын Божий – Единственный и любимый у Отца, с любовью к нам, вы-звался Сам исполнить этот замысел – спасение. Иисус оставил все величие Небес, свою корону, которой увенчал Его Отец, и пришел на грязную землю, ходить по пыли и грязи, и быть плот-ником, чтобы каждый, любой человек на земле, мог подойти к Нему. Ты можешь просто подойти и обратиться к Богу, по тому, что Он близко. Великого, Кого вся Вселенная не может вместить, Отец вместил в крохотное тельце младенца и позволил Ему вы-расти, как человеку, чтобы Он, как человек прошел весь путь – всю жизнь. Пережив все тягости и невзгоды, возможно, болезни, ни разу не согрешив. Противостоя и побеждая любые соблазны и каверзы врага человека и Бога – дьявола. Для того чтобы ты ви-дел и знал, что если смог Христос, то и ты можешь не поддавать-ся на его уговоры сделать зло, всегда опираясь и прося помощи у Того, Кто все это уже прошел и может тебя понять и помочь тебе. Он жил и учил, и не только словами, но и жизнью: любовью, со-страданием, заботой служа людям, в повиновении Отцу.
-Но зачем мне Его учение и спасение – я в порядке.
-у тебя, как и у любого человека, есть много слабостей, через которые ты можешь сделать зло, даже сам не подозревая, что сделал его: если тебе понравилось что-то не твое, ты думаешь: почему не у меня эта вещь, и я хочу – это зависть; если человек смотрит на короткую юбку и позволяет своему телу включиться, не удерживает себя от наблюдения за чужой женщиной с похо-тью – он прелюбодействует с ней в своем разуме, своем сердце. Ты когда ни будь, обижал свою маму? Ненавидел? Даже то, что человек любит себя больше других – эгоизм – это идолопоклон-ство. По тому, что такой человек переступит через всё и всех, ради исполнения своих желаний, ради себя, почитаемого. Гор-дость – то же самое: пренебрегая других – ты пренебрегаешь се-бя, по тому, что Сам Бог противится таким людям. Бог учит об-ратному – Он любит людей и учит нас любить по настоящему: ничего не жалея, для тех, кто рядом.
-И еще, ты знаешь, что когда-то был потоп? А Содом и Гоморра, слышал такое?
-Садо – это что-то вроде того?
-Это два города, люди в которых были настолько развращены, что насиловали даже своих гостей, не зависимо от пола. Они бы-ли уничтожены огнем и серой, упавшими с неба от гнева Бога Отца. А сейчас? Сейчас сплошь и рядом происходит насилие и не только над взрослыми, но и над детьми и младенцами. Земля, вместе со всеми людьми была бы уничтожена, как при потопе, как Содом и Гоморра, если бы не те люди, которые стали по-слушны Христу, которые научились у Него любить. Из поколения в поколение они передают Его Слово, как Бог передал нам свое сердце, сохраняя мир от погибели до времени, как соль сохраня-ет продукты от порчи. Чтобы и ты мог научиться любить Бога больше всего на свете и людей, как себя, чтобы не погибнуть с миром в день гнева.
-Хорошо. Научил людей, прожил жизнь до старости и умер. За-чем было вот так вот умирать?
-Возмездие за грех – смерть. Бог-Отец не только добрый и лю-бящий, заботливый Папка, но и Справедливый, и Строгий Судия, давший нам правила и Закон, по которому люди не живут. если ты украл одну конфету – ты вор и виновен перед всем магазином и хозяином, так и закон: если ты согрешил в одном, то виновен во всем – должен умереть.
Так как прощения не бывает без пролития крови: возмездие за грех – смерть, должен был кто-то умереть на том кресте. Это должна была быть я и ты и каждый человек, виновный, хоть в чем ни будь, но Он: всю нашу вину, все грехи, неправедные мыс-ли, дела, слова, чувства Он взял на себя. «Я виновен! Меня суди, Закон». И вместо тебя был осужден невиновный. Был распят, претерпел все, и умер вместо тебя, чтобы, обратившись к Нему за спасением и прощением ты был жив и счастлив.
Мы все согрешили и лишены покрова и защиты славы Божьей. Иисус пришел, чтобы возобновить этот покров через общение и близость с Ним. Каждый, кто осознает свою греховность, обра-щается к Нему – Он наш Защитник и Ходатай перед Божьей Справедливостью.
-Подожди. Как Бог может умереть? Он же Бог – Бессмертный.
-Когда Адам и Ева съели плод с дерева познания добра и зла, который Бог запретил трогать, говоря, что они умрут, если вкусят от него, они действительно умерли для Бога, послушав чужого голоса. Дьявол назвал Бога жадным, своей ложью, когда сказал, что Бог скрыл от них лучшее. Адам и Ева поверили лжи и тем са-мым разорвали духовное единство и близость с Богом. Они оби-дели Его своим непослушанием и так и не попросили прощения, обвиняя друг друга и уходя от ответственности за свой просту-пок. Тогда Бог окончательно отвернулся от них, и они умерли ду-ховно, будучи разделены с Ним.
Христос тоже умер, когда Отец полностью и совершенно оста-вил Его: закрыв от Него свое лицо, Он отвернулся, страдая и тос-куя не меньше, чтобы Его Единственный Сын мог умереть ради тебя: «Отче, зачем ты оставил Меня?!»- У нее в глазах сверкнули слезы, и он взял ее за руку.- Он умер по-настоящему: и телом, и душой, и духом. Телом – когда оно умерло растерзанное. Приби-тое ко кресту. Душой – когда все Его желания и воля были поко-рены Отцу, распятые для Себя. Духом – когда он был полностью разделен с Тем, ради Кого жил.
Потом Он пошел в ад и забрал от него ключи и от смерти. Ад создан был для дьявола, а не для людей, но люди, выбирая не Бога, сами обрекли себя на вечное пребывание в нем. Иисус и там рассказал, что долгожданное спасение пришло и, что со-весть, мучившая их при жизни за соделаные грехи – это Он, и что от ныне живым людям есть у кого просить прощения.
Он Святой, Праведный, по этому ни ад, ни сам дьявол не мог удержать Его, и Он вышел – воскрес из мертвых, ожил, будучи уже три дня как похороненным. Потом Он пошел к Отцу, в Его сладостные объятья: обрадовал Его, ведь совершилось!
Потом Он приходил к ученикам, показывая раны и свидетельст-вуя о Своем воскресении и о том, что- то же ожидает тех, кто всю жизнь рука об руку будет идти с Ним. Будучи послушным Его го-лосу и выполняя Его желания, как Он выполнил желание челове-ка жить в небесном счастье и мире уже здесь на земле, будучи прощенным.
-Все равно Ему было легче. Ему легче было идти на крест и пе-режить такие страсти. Он же Бог.
-Но и человек. Вспомни, как Он молился перед тем как Его схва-тили: «Отче, если возможно, пусть эта чаша пройдет мимо Ме-ня». Он знал что Его ждет, видел, что с Ним будут делать распи-нающие Его. И просил отменить эту казнь, боясь и борясь, как человек со Своими чувствами, со Своей плотью: ведь она все- таки плоть и болит ужасно от таких издевательств, а еще боль-нее Сердцу, которое любит того, кто убивает и мучает Его. Он ужасался и боялся того, что Ему предстоит пережить так сильно, что вместо пота со лба стекала кровь.
Но любовь победила любую боль и страх: «Но не Моя воля, а Твоя да будет». Этим Он сказал: «Я люблю Тебя и людей, и иду исполнить Наше обещание спасения для возлюбленных, не смотря ни на что, по тому, что люблю. И выбираю то, чего хочешь Ты именно по тому, что я в плоти, а она желает противного духу и противостоит и сопротивляется при виде всего, что ей предсто-ит пережить». Дух всегда силен и бодр – плоть же немощна.
Сам, добровольно Он пошел на такие адские муки именно из-за любви к тебе, зная, что больнее будет внутри чем снаружи и не жалел о своей жертве. Ради твоего прощения – ради тебя! Люди, убивающие Его, действительно не знали, что творят с Его серд-цем, с сердцем Отца…

Игорь утопал в ее огромных добрых глазах, чувствуя неимо-верную любовь. Хотя она не говорила о своей любви к нему, он видел, ощущал ее, буквально дышал и наслаждался любовью, исходящей из ее сердца.
-Мы пришли,- прервала она его сладостное парение в неге не-бесной, неописуемой и страстно-желанной любви.
-Дом престарелых?! Твои родители здесь?
-Мои кровные родители дома – здесь мои другие родители: от Иисуса. Ты поймешь потом.

Они вошли в большой пространный холл, где у телевизора собрались седовласые и поморщенные временем старики. Уви-дев долгожданную гостью, они наперебой кто как умел, стали приветствовать ее, передавая свою радость и любовь.
-Ах ты, дрянная девчонка, где ты столько пропадаешь?!- возму-щалась старушка, поднимающаяся с дивана, опираясь на палку.- Дай я тебя поцелую, цветочек ты наш.- Она смахнула слезу и, увидев в руках девушки свой заказ – мягкого игрушечного зелено-го лягушонка, успокоилась и поблагодарила, что не забыли, го-воря: «почти такой был когда-то у моего сына…много лет назад».
Старики разобрали свои вещи, радуясь, как дети, потом усе-лись смотреть кассету, которую специально для них девушка принесла с собой.
Игорь смотрел на все происходящее в некоем недоумении. А они и его приняли как родного: похлопывая по плечу, позвали смотреть «Камо грядеши», но он отказался, заметив, что она ищет кого-то, спрашивая у стариков и старушек:
-А где бабушка Лена? Вы не видели Санину?- блуждая по длин-ному коридору, они искали старушку, которой нигде не было,- она слепая, объяснила девушка всю историю: у нее было два сына и оба попали в Афганистан, а когда она получила вторую похорон-ку, то у нее абсолютно пропало зрение. Врачи говорят, что такое бывает на нервной почве и, что иногда зрение восстанавливает-ся, но к ней оно так и не вернулось. Кроме меня у нее никого нет.
Совершенно седая женщина, сидя на своей кресло-каталке, спряталась от них за прозрачной шторой у окна. На руках она держала открытый и включенный в розетку магнитофон.
-Деточка, я не спряталась – я хотела скорей послушать в тиши-не, а когда ты стала искать меня, я решила притаиться и подож-дать. Я не напугала тебя? Кто это с тобой? Я слышу чье-то дыха-ние. Это твой жених?,- не дожидаясь ответа, она позвала юношу к себе: сыночек, дай я на тебя посмотрю,- протянув вверх руки, сказала она. Игорь наклонился, чтобы она могла ощупать его ли-цо.
-Ты очень красивый мальчик и… - она глубоко вздохнула, опус-тив голову, пряча лицо, на котором появилась глубокая печаль, которую невозможно вместить в слова.- Будьте счастливы. Вы достойны друг друга. Так,- встрепенулась она,- вы нашли мне?..
-Да, конечно. Девушка достала из опустевшего пакета кассету «Биттлз».
-Мы ее пол часа выбирали,- улыбнулся Игорь.
Женщина, взволнованная и радостная, аккуратно и бережно вложила кассету в магнитофон:
-Дети мои, вы мне подарили юность. Спасибо,- ее лицо просия-ло от счастливой, но немножко горестной улыбки.
В его душе царили странные, двойственные чувства: с одной стороны виделись дряблые старики, обычно вызывающие у него отвращение. С другой – это слово «сыночек» звучало как упрек его совести о неправильном отношении к тем, кто больше всех заслужил и нуждается в помощи и опеке.
-Что ты думаешь о моих родителях в Любви?- спросила девуш-ка, когда, выйдя за ворота, они направились домой. Игорь мол-чал, недоумевая и силясь понять себя самого и ее.
Ей неудобно было переспрашивать, но…
-Я чем-то обидела тебя? Ты жалеешь, что пошел со мной?
- Да…Нет… просто я хочу понять тебя. Выходит, ты променяла меня на них?
-Не только…
-Тогда зачем Он, твой Бог, заставил меня полюбить тебя, если все равно забрал тебя у меня? Почему не посадили ко мне дру-гую, ту, которая могла бы нарожать мне детей, прожить со мной жизнь, любить меня! Меня, понимаешь!?- ему стало больно от безысходности, на которую ее выбор, ее отказ, обрекал его серд-це. Он отвернулся, готовый бежать от нее, чтобы она не видела его слез. Но не мог, не мог уйти от нее.
Она легонько коснулась его плеча:
-Ты должен спросить у него. Поговори с Ним – я не знаю ответ.
-Поговорить?!- Его разум озарила гениальная идея, от которой его лицо засветилось необъяснимой надеждой.- Значит еще не все?!- она недоумевала: до чего он додумался?- Значит, есть на-дежда. Это не окончательно. Я поеду, ладно? Ты не обидишься? Я должен поговорить с Ним,- кричал он, оглядываясь и запрыги-вая в автобус. Ладонями он прижался к стеклу двери автобуса и так уехал, наблюдая, как тает вдали силуэт девушки, которую ему так страстно хотелось назвать своей.

Прибежав домой и, отдышавшись, он вошел в комнату и скло-нил колени перед окном, уперев локти в журнальный столик:
-Она сказала, что я должен поговорить с Тобой. Выслушай ме-ня. Я не вижу тебя, но раз Ты Невидимый, но живой Бог, то я лучше закрою глаза, чтобы видеть невидимое.- Он закрыл глаза и сосредоточился, не зная с чего начать столь необычный диа-лог.- Послушай, Иисус, я люблю ее. Люблю так, что способен на все ради нее: если она скажет прыгнуть с обрыва, я прыгну не глядя, лишь бы она смотрела на меня, лишь бы угодить ей. От-дай мне ее.
«Это мой выбор»,- прозвучало в его памяти.
-Нет, послушай: она человек, а ты Бог. У тебя же много людей – выбери себе другую, отдай ее мне, прошу Тебя!
«Это мой выбор»,- эхом повторила память, а он затих, осмыс-ливая свой приговор.
-Она выбрала Меня,- спустя некоторое время, подтвердил тихий голос, звучащий из самой глубины его сердца,- она любит Меня и она сильнее Меня: когда она прильнула ко Мне, Я не могу снять ее руки со Своей груди и положить на твою. Она любит Меня! Ко-гда человек любит Меня, как она – он подобен Богу и он сильнее Меня. Я не могу заставить ее. Если ты любишь ее – ты тоже не сможешь принуждать ее.
-Тогда зачем?! Зачем я так полюбил ее, что готов исполнить все, что она прикажет? Я хотел бы угадывать и исполнять даже ее мысли. Бог, я люблю ее! Зачем?!
-Я готов на все ради тебя. Я люблю тебя больше! Я хотел, что-бы ты почувствовал то, что чувствую Я – твой Творец, твоя Жизнь, когда говорю тебе о своей любви, а ты отвечаешь: « не Твой – я чей угодно, но не твой…». Мне больно, как и тебе и больше – Я Бог. Твой отказ снова убивает Меня. Еще больнее от того, что Я Сам дал тебе свободу выбора – свободную волю, чтобы ты жил. А ты отворачиваешься от Меня к тому, что не сто-ит тебя. Я Сам выбираю любить тебя и тобой никто не может ру-ководить. Но, поступая так со Мной ты то же делаешь с ней, по тому, что она любит Меня, как Бог,- он снова увидел распятие, но на кресте оказалась она! Он снова увидел распятого Христа и пролитую кровь. Пролитую за него.
-Я понял…- слезы ливнем облили столик, и рукава стали мок-рыми от слез.- Я – человек, хочу, чтобы она любила меня так же, как Ты, Бог, хочешь моей любви – любви каждого человека Зем-ли. Я понял. И я люблю Тебя за то, что Ты дал мне это понять, что Ты не принуждаешь меня. И за нее… Я понял почему она Твоя: Ты слишком дорого за нас заплатил. Я убегал и обижал Тебя даже тем, что не Тебя любил… Прости!
Что теперь? Выбор. Я должен сделать выбор. Я должен стать как она?
«Это мой выбор»,- сказала память.
-Ее выбор, - повторил Игорь,- я могу жениться и… Но мне не нужна другая – такой как она больше нет. Я не хочу другой! Гос-поди, всю жизнь без семьи, без любви, без детей?!- Вдруг, где-то в сердце прозвучало теплое, ласковое слово родной и незнако-мой души: «сыночек…»,- стоп, я понял: «сыночек» - у той одино-кой бабушки никого, кроме нас нет,- это слово, словно открыло ему глаза.- Я ее сын – она, мне – мать! В любви нашей к ним и Бога к нам! Я понял – это Любовь! А дети? – в поиске ответа спросил он снова.- Дети – сироты,- прозвучал ответ,- они мне отец и мать, и сестра, и брат, и дитя! Много семей! Много детей! Много Любви! Господи, я понял! Она знала, что я пойму,- радуясь своему открытию, восторгался парень.
Я выбираю…Тебя, Иисус. Я выбираю Тебя! Я хочу много семей, много отцов, сестер и братьев. Я хочу дарить им Твою любовь, чтобы они знали, чтобы поняли, что не брошенные, что нужны Тебе. Чтобы они поняли, что Ты любишь их так сильно, как я лю-бил ее. Чтобы не разочаровывались и не были одиноки, по тому, что Ты рядом.
Она любит Тебя и я люблю Тебя – мы соединены Тобой, Твоей любовью, крепче брака. Но я человек… Так много всяких…вещей и людей, которые уводят, увлекают за собой, помоги мне быть безразличным ко всем этим вещам, чтобы мне всегда быть вер-ным Тебе и ей. Всегда. Я не смогу один. Ты смог, а я без тебя не смогу, я ведь просто человек. А Ты Бог и все можешь, ведь Ты был в таком же теле, как мое и знаешь на что оно способно без Тебя. Там, на небесах, Ты Один можешь мне помочь. Помоги…- В сердце стало спокойно, как никогда. Игорь не слышал ответа, но понял: его молитва услышана по тому, что появилась твердая, неоспоримая уверенность, что он получит просимое с небес.
«Надо ей рассказать»…- Он быстро встал, но остановился, сел на диван и, опустив голову, улыбнулся: «я люблю Тебя больше, чем ее. Она мне сестра и я рад этому. Твои ласки мне дороже, чем ее».- И вдруг, Кто-то прикоснулся к его сердцу и что-то большое, объемное и глубокое появилось внутри и расширило его грудь так, что ему казалось, что он больше внутри, чем сна-ружи. Так, что все тело нежилось, утонув в сладости Его прикос-новения.

По дороге в институт, он заметил, что люди, все, без разбо-ра, стали для него страшенно дорогими и любимыми. Он готов был расцеловать всех, кто встречался у него на пути, сияя от ра-дости, переливающейся через края его сердца.
Когда он увидел ее, одиноко стоящую у стены с книгами, то еще больше обрадовался по тому, что она была единственным на земле человеком, который может понять его чувства.

Он тихонько подошел к ней сбоку и подул ей в лицо. Она взглянула на него нежными, но обеспокоенными глазами. Он улыбнулся до ушей, всем своим видом стараясь показать, что беспокоиться не о чем.
Она не знала что сказать, с чего начать разговор. Дома, она долго молилась о нем и о том, чтобы он познал Бога, как она: уз-нал Кто Он, как много сделал для них и как много любит. И что ОН заслужил такую любовь, а не она. Где-то в глубине души бы-ла надежда, даже уверенность, что Игорь Божий, но она еще не знала наверняка. И подумывала о том, что ей лучше уйти из ин-ститута, чтобы он больше не мог видеть и любить ее.
Видя ее растерянность, он нагнулся и, глядя ей в глаза, сказал:
-Я люблю Его, слышишь?! Я люблю твоего Иисуса больше, чем тебя!- она заплакала от радости за него, за себя и за Того, Кому теперь принадлежат они оба. Он обнял ее,- не плачь, сестренка, а то некрасиво будет и мне нюни распускать вместе с тобой.
Она смеялась и плакала, благодаря, в сердце Бога за чудо, та-кое неожиданное и такое желанное.
Поскольку он всегда называл ее сестренкой, очень скоро по учебному заведению разнесся слух, что они родные.
Карина при всех извинилась перед «серой мышкой» и просила уважать ее: «по тому, что она человек! Лучший из всех нас». Они часто общались, и Карина доверялась и открывалась все боль-ше. Она поняла Кто Виновник того, что они с Игорем другие: не похожие на всех по поведению и характеру. И захотела увидеть себя такой. Они вместе – втроем, пошли в собрание Божьих де-тей, где Карина получила свое спасение и прощение, узнав по-ближе Спасителя, заплатившего за него своей кровью.

Весенним солнечным днем, они втроем шли по залитой осле-пительными солнечными лучами аллее по направлению к дет-скому дому. Наперебой они рассказывали друг другу о Том Кого любили: о том, что Он открыл им нового, глубокого, сокровенно-го.
Это было последнее посещение детского дома для Карины – последнее перед свадьбой. А познакомились они в том же при-юте, куда она с друзьями пришла с евангелизацией, а он там уже служил любовью осиротевшим малышам. Она была счастлива еще и от того, что им обоим приглянулась одна и та же, малень-кая, лет трех, черноглазая девочка, которая и свела их вместе. И, взяв их за руки, задала неуютный для не женатых людей вопрос: «вы мои папа и мама?»
-Н-не совсем,- ответил парень, присев рядом с ней.
-Мы…- растерялась Карина.
-Мы даже не знакомы, подхватил юноша, откровенно глядя ей в глаза,- но это хороший повод познакомиться. Так и познакоми-лись, подружились, влюбились и решили не выпускать из виду маленького черноглазого ангелочка, пока им, как семье, не дадут разрешения удочерить девочку.

Люди говорят, что невозможна дружба между мужчиной и женщиной. Возможна: там, где нет эгоистичных желаний, похоти, нечистых мыслей. Если люди относятся друг к другу, как боги, возможна дружба двух любящих Бога сердец.
Они с Игорем и были такими друзьями: родные по Крови Омыв-шего и Очистившего их от всего нечистого, Кого они любили больше, чем себя. Они трудились там, куда вела их Его любовь, служа нуждающимся в помощи и опеке. Жизнью, доброй сове-стью, искренностью являя характер Христа на деле. Видя их от-ношение к себе, люди понимали, что человеку не под силу сно-сить все трудности, тяготы, неприятности и невзгоды с такой лю-бовью, смирением и терпением, если только Бог не научит его так жить и поступать.

Видя их отношения между собой, люди понимали, что они брат и сестра. А если кто-то из парней хотел с ней подружиться поближе, она всегда отвечала:
-Я невеста Иисуса. И Он у меня Один.
А Игорь, когда кто-то из девушек приглашал его на вечеринку или дискотеку, с улыбкой, отвечал:
-У меня есть Любовь. Другой мне не надо.
В скором времени, Господь послал его на Дальний Восток, не-сти благую весть в самые отдаленные уголки страны. Она оста-лась в городе и, почти сразу заболела. Не давая ему знать о сво-ей болезни, понимая, что господь скоро призовет ее домой, она старалась передать ему как можно больше откровений – живых истин, которым научил ее Великий, любимый Учитель.

Игорь с жаждой впитывал в себя все, что получал от нее и Господь орошал, дополнял и взращивал посеянное ею, чтобы напитать в полноте слышащих Его откровения.

Телеграмма о ее смерти прозвучала как выстрел в упор. Игорь метнулся к вещам, но… остановился и, повесив голову, упал на колени: «ее здесь нет. Она дома… Я здесь больше ее не увижу. Она прибежала к Твоей груди, Господь, сестричка моя… Ты Один у меня остался… Не оставь!»- Опершись на руки, он плакал, плакал: « сестричка моя, голубка моя. Я больше тебя не увижу»…- слезы капали и капали на холодный пол.
«Господи, ехать ли мне к ней?» В глубине сердца прозвучал прочитанный недавно стих: «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира, ибо таков конец всех че-ловеков» (Ек. 7:2)
-Еду.
На похоронах было очень много знакомых и не знакомых ему людей: были повзрослевшие сироты, за которыми когда-то они вместе ухаживали; старики и старушки, которым она помогала по дому, женщины с детьми. У которых она была няней, даже дом престарелых привез на похороны почти всех стариков, которых навещала его сестричка. Было много людей, которых он видел впервые.
Карина… Она плакала больше всех, прижимая к груди головку черноглазой девушки лет тринадцати. Ее муж держал на руках маленького сынишку, который так и норовил влезть на руки к родной тете, неподвижно и спокойно спящей, среди цветов.
Всем было жаль. Никому не хотелось расставаться с ней.
Громко, торжественно и неспешно, Игорь прочел: Премудрость Соломона 4:7-20.
«А праведник, если и рановременно умрет, будет в покое, ибо не в долговечности честная старость, и не числом лет изме-ряется: мудрость есть седина для людей и, беспорочная жизнь – возраст старости. Как благоугодивший Богу, он возлюблен, и как живущий посреди грешников, преставлен, восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его. Ибо упражнение в нечестии помрачает доброе, и волнение похоти помрачает ум незлобивый. Достигнув совер-шенства в короткое время, он исполнил долгие лета; ибо душа его была угодна Господу, потому и ускорил Он из среды нечес-тия. А люди видели это и не поняли, даже и не подумали о том, что благодать и милость со святыми Его и промышление об избранных Его. Праведник, умирая, осудит живых нечестивых, и скоро дос-тигшая совершенства юность – долголетнюю старость не-праведного; ибо они увидят кончину мудрого и не поймут, что Господь определил о нем и для чего поставил его в безопас-ность; они увидят и уничтожат его, но Господь посмеется им; и после сего будут они бесчестным трупом и позором между умершими навек, ибо повергнет их ниц безгласными и сдвинет их с оснований, и они вконец запустеют и будут в скорби, и па-мять их погибнет; в сознании грехов своих они предстанут со страхом и беззакония их осудят их в лице их».
Он объяснил прочитанное и сам его понял.
Расходясь, сочувствуя ее родителям, Игорю и Карине, люди го-ворили, что таких чутких и настоящих людей мало, что ее заботы еще долго будет недоставать, потому, что не верится, что ее больше нет. Некоторых интересовал адрес церкви, которая вос-питывает настолько преданных Богу людей. Карина и Игорь пи-сали им адреса, объясняя, что Сам Бог, а не церковь взращивает себе поклонников. И что только выбор самого человека опреде-ляет его верность и преданность Богу или себе.
Когда все, присутствовавшие на похоронах разошлись, он ос-тался один. Он долго стоял у молчаливого холма, укрытого цве-тами, потом, подняв руки к небу и, упав на колени, прошептал: «Только Ты сбережешь, Господи, кто лучше Тебя сбережет?! По-моги мне добежать, Господь. Помоги остаться верным». Слезы вместе с проливным дождем умывали его лицо, но он не заме-чал: внутри он ликовал, танцуя «Хава нагилу», словно уже вме-сте с ней на небесах.

П.С. Наверно, дорогой читатель, тебе странно слышать о такой реальной и сильной любви к Богу, но именно она не дает погиб-нуть этому миру, как праведный Лот задерживал уничтожение Содома и Гоморры, пока Ангелы не вывели его из города (Бытие 19 глава)
Бог совсем не погубил бы этих городов, если бы нашел в них всего 10 праведников (сохранив жизнь и нечестивым людям), на что умолил Господа еще один праведник и друг Бога, Авраам, от которого Он не мог скрыть своих намерений (Бытие 18 глава). Но и столько людей, верных Богу и поступающих праведно не на-шлось в этих многотысячных городах, кроме одного Лота, кото-рый и был спасен Ангелами, и ради которого Господь не погубил целый город Сигор (Бытие 19:18-22). По тому и погибли все жи-тели остальных городов в огне и сере, упавшей с небес.
Так же погиб бы весь наш мир, если бы не сильная и реальная любовь к Богу Его возлюбленных творений, которых Он Сам на-звал Своими детьми, усыновив в Иисусе Христе, его Кровью сроднившись с ними.
Кто может так любить? «Если же у кого недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, - и да-стся ему. Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, пото-му, что сомневающийся подобен морской волне, ветром подни-маемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иакова 1:5-8). Если не хватает любви – проси и получишь, если хочешь.

«Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Иоанна 14:21).

Некоторое слово о силе человека и мне было непонятно, но да-вайте вместе вникнем в его суть. Библия написана настолько простым языком, чтобы ее мог понять самый простой человек, мало-мальски научившийся читать. Просто люди не знают любви.
Человеку никогда не иметь громадной, несравнимой ни с чьей, силы Бога Всевышнего. Он никогда не станет сильнее Бога по могуществу и величию, но человек действительно сильнее Бога, когда любит Его по-настоящему. Любящий Бог не может отверг-нуть, отказать, отвернуться, пройти мимо твоей любви: Мария у гроба открытого и пустого, плакала и сокрушалась, скорбя и тос-куя о смерти своего любимого Учителя. И Он не выдержал, Он остановился на пути к Отцу и вернулся, чтобы утешить любящее сердце, истомленное великой разлукой и потерей (Иоанна 20:11-17). В евангелии от Матфея 28:9, где женщины пришли ко гробу, написано: «Когда же шли они возвестить ученикам Его (о Его воскресении), и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они. Приступив, ухватились за ноги его и поклонились Ему». В другом месте Иисус предложил еще одному ученику – Фоме, при-коснуться к Нему и вложить пальце в раны Его (Иоанна 20:27). Прикосновения к Нему были обычным делом, никто не запрещал их. В евангелии от Иоанна 20:17, вместо «не прикасайся», долж-но стоять слово «не удерживай»: «Иисус говорит ей: не удержи-вай меня, ибо я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к моим братьям и скажи им: восхожу к Отцу Моему и к Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему». Человек. Любящая душа (не важ-но какого пола, на небесах нет полов, но как Ангелы: ни женят-ся, ни замуж не выходят (Марка 12:25), сильнее Бога: своей лю-бовью удерживала его, не отпускала Его от себя, созерцая, лю-буясь Им живым и радуясь, что ее Равуни жив.
«Отпусти, не удерживай меня. Мне надо идти к Отцу, обрадо-вать и Его. Передай это братьям Моим. Отпусти, возлюбленная Моя душа, отпусти сама. Я не могу уйти, пока ты держишь Меня, потому, что люблю».
Вспомните и прочтите еще одно место из книги Бытие 32:24-31: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; и увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра у Иакова, когда он боролся с ним. И сказал: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благосло-вишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль, ибо ты боролся с Богом и человеков одолевать будешь.
Спросил Иаков, говоря: скажи имя Твое. На что ты спрашива-ешь о имени Моем? /оно чудно/. И благословил его там.
И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо говорил он, я ви-дел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя. И взошло солн-це, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое».
Иаков избранный божий первенец, возлюбленный Им именно потому, что ему никогда не было безразлично, что думает и как смотрит на него Бог. Он любил Его всем своим существом, всю свою жизнь, от чрева матери, когда схватился за пяту брата (Быт. 25:23; Быт.25:26), доказывая свое первенство в любви: Бог, взгляни на меня – я люблю Тебя больше: Исав не ценит твоего избрания, Твоего первородства, Господь, выбери меня, я люблю Тебя, всей силою моей, как умею. Ты важен для меня! Мне важно, что Ты думаешь обо мне. И он купил у брата первородство, и обманул отца, чтобы полу-чить то, что с такой легкостью и за дешево продал Исав. Отец, Исаак, был слеп не только от старости, но и потому, что не видел сердец своих сыновей, он видел только плоть: Исав первый рож-ден, а то, что он пренебрегает уважением к Богу и берет себе в жены язычниц, которые учат внуков, избранного Богом потомст-ва, грешить; то, что они в тягость Исааку и Ревеке (Быт. 26:34), не только по плоти, но больше по духу, так как больно смотреть на отступничество сына – это остается вне поля зрения Исаака. Он слеп еще и потому.
Иаков обманом забрал у отца, купленное у брата первородство: отец не отдал бы его сам, даже зная, что Исав пренебрег Божьим избранием. «Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел» (Рим-лянам 9:13), (Мал 1:2,3).
Перед отцом и братом Иаков был не прав, а перед Богом – прав на все сто процентов. Иначе, почему Господь явил ему свою сла-ву на лестнице с ангелами сходящими и нисходящими на ней? (Бытие 28:12-23). Он сам благословил Иакова с нее. Иакову при-шлось заплатить за обман отца и за очень дешевую плату за первородство, но «если бы он видел беззаконие в сердце своем, то не услышал бы его Господь» (Пс.65:18), и не явился бы к не-му. Господь – Заступник обиженных и немощных.
Итак, Иаков заплатил сполна за свой обман. Бог доволен ним. И он идет домой. И тут встречает его некто… да еще и борющийся с ним. Но, если отец будет бороться с сыном, применяя всю свою силу, то вряд ли сын останется в живых. Бог вышел «бороться» со своим сыном, возлюбленным и любящим: вышел играть с ним, чтобы показать свое расположение к нему, веселясь в объятиях его силы. Да, Бог тоже умеет веселиться - Пс.73:2. Но Иаков на-столько ревностно взялся за это дело, что начал превозмогать. Выходит, что человек сильнее Бога? Да, любящий Бога всей кре-постью, человек сильнее любящего его Бога: ну ты даешь Иаков, отпусти Меня, пора Мне! Богу стало радостно оттого, что человек такой напористый, готовый идти до конца. Он коснулся бедра Иа-кова и тот захромал: не забывай – все - таки Я Бог, но Я люблю тебя. Отпусти.
-Нет, не отпущу, пока не благословишь меня. Знаю, с Кем дело имею – люблю Тебя! Хоть все бедра и составы забери – Тебя хо-чу, благослови, Бог. Без Тебя и жизнь не жизнь.
И благословил его Господь. Своим чудным благословением.
Интересно, почему Бог спросил Иакова, как его зовут? Разве Он не знал? Знал. Почему Он спросил Адама: где он, когда тот спря-тался, вкусив запрещенные плоды? Почему Он спросил Каина: где его брат, когда тот убил брата? Неужели Бог не знал? Знал! Но Он хочет слышать твой ответ, человек. Он знает все, что есть в твоем сердце и в твоей жизни: Он ждет твоих слов, твоего от-вета, общения, близости с тобой. Друзья Бога изменяли его на-мерения, во славу Бога. Любящие Его были и есть сильнее Его, потому, что любят, а Он любит их еще больше. Он, Всемогущий, Всезнающий, Премудрый Господин вселенной, хочет простого общения с тобой, любимое дитя. Что ты можешь ему дать? Лю-бовь. А что может тебе дать Он? ВСЕ – это слишком маленькое определение для того, что приготовил Господь для тех, кто Его любит (1Кор.2:9): «Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что при-готовил Бог любящим Его».

Слаще медаПроза

Слаще меда
Проза