Помнится был я молод. А если помнится, значит еще не слишком стар сейчас. И это, признаться радует. Ну хорошо, отбросим философию и эмоции и возвратимся к воспоминаниям о молодости, к тем, еще не совсем далеким годам, когда произошел этот весьма интересный случай, свидетельствующий о моей христианской честности.
Поздно ночью, проводив одну из сестер домой, на окраину города. Так принято после общений, встреч, и прочих церковных мероприятий, братья, то есть парни, провожает домой сестре, то есть девушек. Дабы с ними ничего неприятного не случилось. Рыцарский жест так сказать, позаботится о безопасности слабого пола.
Так вот проводил я сестру и спокойно, размышляя о горнем а не о земном, иду дорогой к своему дому. Двенадцать ночи, на улицах ни души, и из десяти встречающихся на моем пути фонарей светит лишь один. На углу дома, парень обнимает девушку. Это их личное дело, думаю я и намереваюсь продолжать свой путь домой. Но выкрик:
- Закурить не найдется! – нарушает мой безмятежный покой.
- Нет! – строгим голосом человека возненавидевшего курение сигареты и курильщиков отвечаю я. И как видимо с нотками осуждения греха курения, я все же перестарался и это не осталось незамеченным со стороны вопрошавшего.
- А ну иди сюда, - нагло подозвал меня он.
Я бесстрашно иду, а чего мне бояться он один и я один, к тому же, в подростковом возрасте я каратэ занимался. Подхожу. Слышу вопрос:
- А ты чё это так нагло отвечаешь?
- А ты чё? – я понимаю, что грубить нехорошо, не по-христиански как-то, но совершаю эту ошибку в силу своей духовной незрелости. Я то верующий был не более как полгода только, и подставлять правую щеку не собирался каждому встречному хулигану.
- Ах так, ну ладно, а ну ребята выходи! – кричит он, и из-за угла появляются три огроменные фигуры подвыпивших ребят. Ну и попал же я в переплет, проносится в моей голове. Но думать некогда, так как звучит настойчивая просьба:
- Гони деньги, в следующий раз будешь повежливее. – А денег то нет.
- Нет у меня денег, - отвечаю.
- Давай, давай, хоть на бутылку пива наскреби там у себя по карманам, иначе тебе не сдобровать. – А я то точно знаю, что денег нет.
- Ребята вы уж извините меня за грубый ответ так сказать, но денег действительно нет. Честное христианское слово.
- А ты че, верующий что ли?
- Да! – смиренно отвечаю я, приготовляясь пострадать за веру. Есть такое высказывание, пострадать за веру. Хотя конечно к моему случаю это слабо относится.
- Ну дай хоть мелочи, на сигареты не хватает, - уже не так грубо просят они.
- Да нету меня ничего, я бы вам с удовольствием, что же мне мелочи жалко, просто нет.
- Ну ладно давай вали отсюдова верующий и больше не груби, - уже совсем добродушно отпускают меня хулиганы.
Облегченно вздыхаю и с тихой радостью в сердце, за то что не побили и не покалечили, продолжаю путь. И тут же, сделав, всего лишь десятка два шагов, вспоминаю, что есть же, в боковом маленьком кармашке моих джинсов, есть немного мелочи. И тотчас в голове проносится: как же ты мог забыть, получается ты соврал, какой же ты верующий, а если бы тебя обыскали? Что тогда люди, ну путь не совсем порядочные, пусть хулиганы, и все же что скажут о таком верующем, который готов соврать ради спасения нескольких монет, на которые разве что стакан семечек купишь. Так оставлять нельзя. Нужно все исправить.
- Ребята, стойте! Идите сюда! Есть мелочь! Я просто забыл!
Те останавливаются и недоумевая смотрят в мою сторону. Им хочется знать зачем я делаю это. Ведь меня же отпустили, шел бы себе спокойно домой. Именно так думают они, им и невдомек то что есть она, бескомпромиссная и категоричная христианская честность. Пусть знают, какие бывают верующие, думаю я, и повторяю:
- Вспомнил! Есть мелочи немного, просто забыл. – Они не спеша, подходят ко мне, и один из них выжидающе протягивает руку произнося:
- Ладно, чудак, давай.
- Одну минуточку, - отвечаю я и торопливо лезу в карман. В кармане пусто, лезу в другой, тоже пусто. Начинаю лихорадочно проверять все карманы, нигде ничего, как я и говорил в первый раз. И тут мне доходит: так я ведь не те джинсы надел. Это в тех в других есть мелочь. А здесь ничего. Я начинаю чувствовать слабость в ногах. Кружится голова. Что же я наделал? Но философствовать некогда.
- Ребята, извините, я перепутал джинсы, в этих нет мелочи, - начинаю оправдываться я. И вижу на широких наглых лицах огромный знак вопроса.
- Ты что издеваешься? – спрашивают они меня, - поприкалываться решил?
- Да нет, что вы, я же верующий, ошибочка вышла, в других джинсах мелочь, я бы издеваться никогда не стал.
Но мой поступок выглядит как явное оскорбление или явное издевательство. Получается, я их обманул. Или зло подшутил. Я знаю, что за таким поведением однозначно следует взрыв негодования, и поэтому молюсь про себя: Господи спаси и сохрани. И видимо молитва моя услышана, так как вместо криков и ударов я слышу спокойное:
- Ты парень давай, вали отсюдова побыстрее, и без фокусов, - советуют мне хулиганы.
- Хорошо, пока ребята, спокойной ночи вам, - и я спешно ухожу подальше от неприятностей и поближе к своему дому.
Такая вот необъяснимая и нелогичная и к тому же небезопасная бывает христианская честность – подумалось мне в тот вечер перед сном. Хотя конечно страдальцем за правду меня называть не стоит.
|
