|
Жило-было чувство
В душе одного человека жило чувство. (А впрочем, почему "одного"? Ведь кто знает, сколько людей на белом свете испытали подобное?)
Чувство обитало в маленькой уютной каморке глубоко внутри сердца. Оно побуждало человека радоваться и страдать, улыбаться и плакать, шутить и предаваться меланхолии. Помогало переносить любые испытания. Движимый этим чувством, человек иногда просыпался по ночам и подолгу не мог уснуть, глядя в окно и мечтая. Чувство делало голубой свет луны таинственным и волшебным. Не таким, какой он казался на первый взгляд. А еще под воздействием чувства человек писал стихи, по его сценариям было снято три фильма - короткометражных, но все-таки целых три! Он играл главные роли в областном театре, и это была прекрасная игра. Правда, иногда ему приходилось исполнять и роли мелкие, незначительные, но и тогда каждая из них становилась похожей на лучик далекой звезды, ненадолго заглянувшей в зрительный зал.
Но чувству постоянно хотелось чего-то еще. Чего-то особенного, важного, ради чего оно родилось, чего ему так отчаянно не хватало.
Всю свою жизнь оно мечтало вырваться наружу. К тем людям, которым оно принадлежало, на которых оно было направлено. Но не могло. Ему почему-то казалось, что оно мало и неприметно, что оно недостойно и недостаточно готово к тому, чтобы явить себя. Не всему миру, не зрителям, не тем, кто читал его стихи, может быть, и не бесталанные. А именно тем, кого… кому… кто…
Эх…
И однажды чувство заболело. Но от этого оно не сделалось слабей. Оно не уменьшилось… Почему-то произошло обратное. Чувство осталось прежним, но ушла дружившая с ним радость. Ослабли желания, утихла воля и сделались тяжелее мысли. А потом их стало меньше: мыслей, желаний… радости…
И человек незаметно умер. Нет, он еще писал стихи и по-прежнему не спал по ночам. Его постановки гремели по известным театрам, а областные забыли, как выглядит его лицо. Он придумал и снял девять сериалов.
Но он остался один. Он - и чувство. Которое не нашло выхода и применения. Одно-единственное чувство одного-единственного человека. А впрочем, кто знает, сколько людей на белом свете испытали подобное.
Жила-была боль
Жила-была в одной душе боль. Неплохо так жила. Ходила в гости к подружкам, к себе гостей зазывала. Боль, ведь она, как известно, одиночества не переносит.
И вот однажды боль выглянула в окно - а окна в жилище боли, как известно, для пущего удобства выходят прямо на сердце - и заметила, что ставшее за много лет привычным ритмичное покачивание сбилось. Не замерло, не замедлилось, как обычно, не зашлось в судорожном стуке, пугая все население души барабанным боем и наступающей следом тишиной...
Просто стало другим. А это, как известно, никогда не бывает к добру. Боль прислушалась… И услышала тихие шаги. И узнала эти шаги. И поняла, что пришло ее время оставить насиженное место.
Ведь та, что возникла на пороге, ни за что не ограничится ролью обыкновенной гостьи. Быстренько захочет стать полноправной хозяйкой. И пусть наивные языки твердят, что она часто приводит за собой страдания (отличные, кстати, ребята). Нет! Скорей эта особа явится в обществе ужасных сопровождающих: терпения, милосердия, прощения, веры…
И боль, съежившись и стараясь казаться незаметной, отступила перед входящей в сердце любовью.
|
