Двери открыты для всех

ДВЕРИ ОТКРЫТЫ ДЛЯ ВСЕХ

В конце октября в нашей газете появилась статья „Дом, который стоит на холме”. В ней рассказывалось о том, как обретенная вера в Бога помогает алкоголикам и наркоманам избавиться от тяжких пристрастий.
— Скажите, где найти подобный центр у нас? Есть ли такие в России? — подходят ко мне после публикации женщины и, понизив голос, делятся: — У меня проблема с сыном... с мужем... зятем.
В поисках ответа я стала включать канал „ТБН”, которым раньше не интересовалась. Есть, оказывается, очень похожие христианские реабилитационные центры на Украине, на юге России. И вдруг делаю открытие. Оказывается, не надо ходить за тридевять земель. Помощь в борьбе со страшной бедой можно найти буквально под боком.
Старенький двухэтажный дом в первом микрорайоне, известный всем жителям Стрежевого как бывшая „наркологичка”, то есть наркодиспансер. Внешне деревянное здание не имеет ничего общего с монастырем под жарким солнцем земли обетованной. Но в его окнах сияет тот же свет. Здесь каждого пришедшего так же встречают улыбкой и словами благословения.

Александра:
БЛАГОСЛОВЕНИЕ СИЛЬНЕЕ ПРОКЛЯТЬЯ
— Беда пришла, когда дочке было 17 лет. Поздние приходы, странные звонки, равнодушие ко всему. Я хотела ей помочь, а никак не могла. Ни уговоры, ни ругань не действовали. Ругани, конечно, было больше. Оказывается, все надо было делать не так — все надо было делать с любовью. Мы этого не знали, и мучались от безысходности. Бывало, вдвоем с отцом держали двери, чтобы ее не отпускать. Однажды ночью я в отчаянии выла так, как, наверное, волчица воет. Просила: «Боже, помоги ей!»
Бог не медлил, он пришел. Через неделю приехали ребята из Красноярска и рассказали нам благую весть, рассказали о Христе. Сказали, что, если мама хочет помочь своему ребенку, надо обязательно, чтобы она ходила и молилась за него. Когда мама молит за своего ребенка, она его в духе поддерживает. А когда мамы делают это вместе, это во сто крат сильнее. Потому по всему миру растет движение „Мамы в молитве”. И мы у нас в городе уже три года собираемся. Пусть субботним утром дел полно, но что может быть важнее души твоего ребенка!
Мы провозглашаем благословение, потому что благословение сильнее проклятья во много раз. Теперь я благодарна и жалею только, что раньше не пришла к пониманию этого. С Катей все в порядке, она сама это подтвердит. За мужа моего мы уже с ней вместе молились, и он перестал выпивать.

Катя:
ПУТЬ ОДИН: ОБЩЕНИЕ В ЛЮБВИ.
— Сейчас мы с мамой за папу спокойны. Духовная поддержка, молитва настолько реальны, что ты помолился за человека — и как ограду поставил: куда бы человек ни шел, она защищает его. Дьявол сильнее человека, и зачастую сам человек не может противостоять злу. А родные люди имеют власть: когда они молятся за человека, злой дух (алкоголь, наркотики) не может проникнуть через эту преграду.
Я уже шесть лет с Богом, и я благодарна Богу за эти шесть лет. Я достигла того, о чем мечтала, и стремлюсь идти дальше. Стала парикмахером, у меня достаточно клиентов, я рада, что могу людям служить. Поступила в институт. Бог хочет, чтобы мы были успешными, не только освободились от наркотиков, но и дальше совершенствовались. Ведь когда мы „кололись”, мы все-таки упустили многое.
Еще я рада тому, что могу послужить девчонкам в реабилитационном центре, помогаю им развиваться духовно. Я могу вложить в других то, что я сама приобрела. Это так важно! Глядя на другого человека, который может не употреблять наркотики, и они становятся сильнее. У них тоже появляется желание не возвращаться обратно: «Но я же не хуже! Если она смогла, то я тоже смогу».
Авторитет у зависимых завоевывается любовью, тем, что ты действительно переживаешь за них. Наркоман – это такой человек: если он увидит неискренность, он не поверит тебе. Мне верят, потому что у меня есть искреннее желание помочь им обратиться к Иисусу Христу, увидеть этот путь. Этот выход, что не нужно мучиться, не нужно кому-то платить деньги. Нужно просто освободиться, жить и наслаждаться жизнью.
Путь один: внимание, любовь, молитва. Молитва нужна, чтобы Бог подготавливал сердце, смягчал его. Я думаю, любовью мы победим зло, молитвами — тоже. Это труд, и он принесет результат. Важно, чтобы у человека не было ощущения, что он никому не нужен. Чтобы он чувствовал: его дом — это тыл, чтобы он приходил со всеми своими грехами и чувствовал, что его любят. Тогда ему будет стыдно совершить какой-то грех, когда мамы рядом нет. Потому что мама говорит ему: «Я же тебя такого люблю, и я тебя всегда приму”.
Когда я „кололась”, моя мама сеяла любовь, несмотря ни на что. Меня ни разу не выгнали из дома. Даже простое: поцеловать перед сном, сказать: „Доченька, я тебя люблю” — пробивает твою ненависть, то злое, что вокруг тебя. Ребенок ошарашен хорошим, и его злость уже не имеет силы. Мы (я уже говорю, как родитель, хотя у меня еще нет детей) имеем власть над человеком, которого нам Бог дал, несем ответственность за него. Если со всей душой сеять и сеять, плод все равно будет. Любовью побеждается все.

Светлана:
УЖАС ОСТАЛСЯ В ПРОШЛОМ
— Когда я в эту церковь пришла, я жила с болью, со страхом. Я в то время боялась звонка в дверь, меня охватывал ужас, когда поднимался лифт. Я перестала спать, такой испытывала страх! Кругом были одни наркотики: у соседки дети „кололись”, мой сын наркоманил. А тут и дочь нашла себе друзей таких же, как брат. Я не знаю, как я жила. Мне было страшно идти домой с работы оттого, что я приду и увижу что-то жуткое… И вот Римма привела меня сюда, и мне стало легче. Я просто почувствовала себя. Я знала, что у тех, кто ходит сюда, подобная проблема, и они открыто говорили о ней. Ведь до этого мне было стыдно, я старалась от людей скрыть, что мой сын — наркоман. Я ходила, опустив голову, я просто закрылась ото всех.
А когда пришла сюда, мне здесь очень помогли. Особенно помогло это материнское служение. Сначала я сказала дочери: «Твоя жизнь – это твоя жизнь» — и перестала за ней следить. Только молилась, любя. Вначале дочь отошла от своих прежних друзей, и сын уже не „колется”. Мои дети не стали ходить сюда в церковь, но они изменились и продолжают меняться.

Людмила:
НЕ ЗАСТРАХОВАН НИКТО
— Мы были благополучной семьей, отец — известный человек в городе. Все нормально, все замечательно. И вдруг выясняется, что мой брат начал колоться. Отец был в шоке, мы с мамой — тоже. Я хочу сказать, что это может коснуться любого человека, какую бы должность он ни занимал. Папа даже говорил: „Наверное, это произошло, потому что я раньше осуждал тех, кто становится алкоголиком, наркоманом. Когда у коллеги сын умер от наркотиков, я в глубине души считал, что уж со мной такого не может случиться”. Мы пытались скрыть, ставили капельницы дома. Хотя отец как никто другой знал, что только медикаментами излечить наркомана невозможно. Это было настолько больно, что хотелось закрыться в коробочку в своей беде. Больно и стыдно. Не знаю, пришли бы мы к Богу при жизни папы? Папа, в принципе, атеистом был, хотя потом покаялся перед смертью. Бог так устраивает, что люди приходят к нему через такие ситуации. И мама пришла не сразу, а когда уже совсем невмоготу стало, поначалу пришла с опущенной головой. Мы все приходим такие, а потом осознаем, что от беды никто не застрахован. И мы понимаем, что надо покаяться. А в чем? В чем мы виноваты? В том, что нас не учили, как с детьми надо общаться? Что надо их любить прежде всего, а потом уже наставлять. А мы сначала наставляем, а потом уже пытаемся любить где-то между делом.
Мы начали читать молитвы за брата, когда он лежал „на чистке” под капельницей. Он освободился от недуга и поехал в библейскую школу в Москву. Мама ходила на служения, моя дочка уже съездила в христианский лагерь. Но я еще была как бы в стороне от этого, хотя читала и Дейла Карнеги, и Луизу Хей, разные психологические вещи.
Тем временем усиливались проблемы в моей собственной семье. Разладились отношения с мужем, мы были на грани развода. И тут мама позвала меня на конференцию в Нижневартовск. Я поехала за компанию — не для того, чтобы у меня что-то изменилось: „Да кто мне поможет! Я только сама могу, я сильная”. Нас ведь так воспитывали. Учили брать все на себя, и в семье в том числе. Поехала. Первое, что я увидела, — это много счастливых людей. Я понимаю, что люди разные, у всех свои проблемы, но я давно не видела сразу столько счастливых людей. Проповедь как раз была о детях и взаимоотношениях в семье. И тут во мне что-то произошло. Я разрыдалась, и это были слезы облегчения и покаяния.
Первое, что я сделала, вернувшись домой, — подошла к мужу и сказала: „Прости меня. Прости,что я взяла всю власть в доме в свои руки”. Стена между нами дрогнула. Постепенно, в течение полугода, в семье воцарился покой и мир. Бог подарил мне меня. Я научилась говорить хорошие вещи, общаться с мужем с любовью.

Римма:
ВЫХОД ЕСТЬ
Я из Башкирии. Себя всегда считала мусульманкой, муж — русский. Жили, как все, христосовались на Пасху в компании. А когда у меня случилась проблема с дочерью, я не знала, куда броситься. Дочь дома в ломке кричит на все девять этажей: „Сделайте же что-нибудь, или я сейчас уйду!” Звоню в „наркологичку”: там переполнено. Мы сидели так, как будто в доме покойник: никому мы не нужны со своей бедой. Эту стену нам было не пробить своими силами.
Привезли мы Сашу в реабилитационный центр. Там ее встретили ребята — с ног до головы в наколках, видно, что „сидевшие”. Я никогда бы не подумала, что у этих людей могут быть такие счастливые лица, что они могут славить Бога. Для моей дочери разговоры о Боге тогда были словно об инопланетянах: „Да они „прикалываются” все!” А я думала: в секту отдаю. Но была на все готова: пусть это хоть как называют, лишь бы спасти ее... Приехав на третий день, я увидела совершенно другого человека. Она меня обнимает: „Мамочка, прости!” Как будто это не мой ребенок. Отцу записочку написала: „Папочка, прости!” Глаза чистые, ясные, сама здравомыслящая.
После того наша дочь окончила библейскую школу. Учится. Замуж вышла за неверующего. А все, с кем она вместе „кололась”, поумирали.
Сколько мам в Стрежевом ходят почерневшими от горя! Сколько ушли в депрессию и в отчаянии выгоняют своих детей, говорят страшные слова: „Да пусть он сдохнет!” Мне больно за этих мам, за их детей. Я всем говорю: „Не сдавайтесь! Приходите сюда. Материнская молитва — это сильнейшая сила”. Почему я не могу через газету, наше телевидение сказать той маме: „Читайте Библию. Молитесь и благословляйте своих детей!”?
Считаю, неважно, в какую церковь человек ходил до этого. Важно то, что выход есть.
_______
От редакции: Готовя этот материал, мы понимали, что, скорее всего, он вызовет полемику, а может, и неприятие части нашего городского сообщества. Действительно, в церкви „Слово жизни” христиан веры евангельской на первый взгляд „все неправильно”. Там о Боге поют под музыку молодежного ансамбля, порой прихлопывая в ладоши. Там женщины ходят без платков, многие в брюках. Там даже пастор — женщина. Пастор Людмила, прежде воспитывавшая дошкольников, пришла в служение, когда ее чудные пухлощекие детсадовцы выросли и стали один за другим гибнуть от наркотиков.
— Мы устремлены к высшему, лучшему, прекрасному в этом удивительном, чудесном мире, который создал творец, — так пастор Людмила формулирует главную идею молодежного центра „Альтернатива”, действующего при церкви. И добавляет:
— Мы хоть сейчас готовы открыть полноценный реабилитационный центр. У нас есть подготовленные люди, желающие в нем работать. Нужно только одно: заброшенный дом. Даже лучше, если он будет запущенным: трудотерапия необходима не меньше молитвы.
Ася ШУЛБАЕВА.
г. Стрежевой,
Томская область.
P.S. В дни подготовки этой статьи я сама была в кризисном состоянии. Поведение 15-летней племянницы, находящейся под нашей с мужем опекой, довело меня тогда до невроза. Пообщавшись с группой «Мамы в молитве», с ребятами из молодежного христианского движения «Альтернатива», я ощутила покой в моей душе. Попросила ребят, чтобы они притянули нашу проблемную девочку в свой центр и… сама так и осталась в церкви.

Двери открыты для всехПублицистика

Двери открыты для всех

Двери открыты для всех
Публицистика