Термин «монастырь» попал в русскую речь из греческого. В переводе с языка Эллады слово mono означает «одинокий, один» и применяется к людям или сообществам, обрекающим себя на одиночество. В современном понимании монастырь – это религиозное собрание людей, которые дали обет безбрачия и живут отдельно от общества. Монастырь греч. – келья отшельника.
Монах, в переводе с греческого, одинокий человек означает «уединенный». Инок - человек, ведущий иной, духовный образ жизни, который не измеряется нашими человеческими понятиями, мирской человек и не может этого вместить.
Чтобы понять всю силу, горечь и полную справедливость обличений преп. Максима против наших монастырей и монашества, необходимо прежде всего познакомиться со свойствами и характерными особенностями того материала, который мир давал и сейчас дает нашим монастырям, из которого слагалось тогда, да и сейчас слагается, монашество большинства наших монастырей.
Мы можем отметить разряда людей, которые у нас поступали и сейчас поступают в монастыри, и которые своими особенностями придают своеобразный характер нашему монашеству.
Большинство, собственно главный и основной элемент монастырских насельников,- это люди, не приладившиеся ни к чему в мирской жизни, оказавшиеся неспособными вести в мире разумную, деятельную, здоровую жизнь. У которых не хватает ни сил, ни энергии, ни характера завоевать или создать себе среди других прочное и определенное, удовлетворяющее их, положение. В монастырь из мира уходят люди или сильно помятые или же и прямо искалеченные жизнью. Жить долее в-миру, среди обычной житейской обстановки, таким людям, по разным причинам, становится, наконец, не под силу и они бегут в монастырь, чтобы там найти мир, покой, забвение тяжелого прошлого. Это люди больные, замкнутые в себе, занятые своим горем своею бедою, загнавшими их в монастырь. Они постоянно боятся, чтобы какое либо соприкосновение с миром не вскрыло их прежних мучительных ран, которые окончательно у них не заживают никогда, поэтому они бегут от людей и желают только одного: тихо, незаметно, по возможности спокойно и примиренными со всеми, окончить в монастыре свою несчастную жизнь. Этот разряд лиц, конечно, никогда не играл, да и не мог играть в наших монастырях заметной активной роли.
И, в то же время, люди, по своему, благочестивые, благонамеренные и даже, особенно в минуту житейских неудач, думающие о спасении своей души. В мире их часто зовут неудачниками или несчастливыми, которым никогда не дается счастье, за что бы они не брались. Они слабовольны, малосильны, их все способно смутить, соблазнить, ввести в грех, и так как их личная воля очень слаба, то они особенно восприимчивы ко всякому внешнему воздействию, а, следовательно, и ко всякому искушению.
У них, в большинстве случаев, почти совсем нет никакого внутреннего содержания, никаких внутренних собственных устоев и вот они, побившись в мире, не сумев приладиться в нем никуда, идут наконец в монастырь, чтобы найти себе здесь то настоящее дело, какого они не нашли, или, вернее, не сумели найти в мире; а вместе с тем таким шагом они думают за одно и спасти свою душу, так как самый факт своего вступления в монастырь они признают за великий подвиг, который сам по себе открывает им прямой путь к спасению, почти совсем будто бы закрытый для них мирскою жизнью. В большинстве эти мирские неудачники поставляют святою средою, в которой отсутствует всякое образование, почему такие насельники монастырей бывают обыкновенно малограмотны, а, нередко, и совсем безграмотны. Являясь в монастырь, они вносят в него вместе с собою все свои низменные стремления, свои мелкие страстишки, все свои, от невежества происходящие, суеверия и предрассудки, всю узость и все убожество своих религиозно-нравственных воззрений и понимания. За то им совершенно чужды и даже совершенно не понятны, бывают все высшие духовные порывы и стремления.
Высшие идеальные требования, необходимость внутренней неустанной работы над своим нравственным самоусовершенствованием, необходимость полного перевоспитания себя на основе учения Христа, необходимость, так сказать, одухотворения и облагорожения своего собственного грубо-эгоистичного я.
Такой монах, лишенный собственных внутренних устоев, собственной нравственной силы и энергии, не имея в самом себе внутренней сдерживающей его силы, легко подчиняется всяким соблазнительным внешним влияниям мирской жизни, самому бороться с которыми у него не хватает ни сил, ни характера; такой монах, благодаря своей внутренней неустойчивости и расслабленности, каждую минуту готовый приткнуться и пасть от всяких мирских соблазнов, естественно нуждается во внешних опорах и устоях, какими и являются для него монастырские стены, монастырская дисциплина, монастырские уставы и разные правила иноческого жительства.
Естественное дело, что к каждому поступающему в монастырь, указанного характера монастырской власти предъявляют вполне определенные требования, ничего общего, однако, не имеющие с требованиями истинного настоящего монашества. Именно: от поступающего обязательно требуется, чтобы он всячески, всеми своими силами служил принявшему его монастырю. Т.е. чтобы он своим личным трудом и усилиями, тем или другим своим уменьем и практическими знаниями служил материальному процветанию монастыря. Накоплению в нем богатства, так как де именно такою деятельностью в пользу святой обители каждый монах, несомненно, спасает и свою собственную душу.
Мирской человек, при таких условиях, вступив в монастырь, только переменяет свое внешнее одеяние, но совсем не изменяет своих мирских нравственных качеств и свойств, своих влечений, вкусов и занятий; умственная и нравственно – религиозная его жизнь продолжает у него оставаться тою же, какою она была у него в-миру.
Признав неправильною и несогласною с ясным и определенным учением Христа о спасении самую основу большинства нашего монашества, тот путь и те средства, которыми оно думает достигнуть христианского совершенства и спастись. Преп. Максим дает нам яркое и очень живое изображение некоторых сторон жизни тогдашнего нашего монашества, чем наглядно опять подтверждает ту основную свою мысль, что монашество, без исполнения самым делом всех заповедей Христовых, не может быть, по своей жизни и деятельности, признано и действительно не есть истинное монашество.
Даниил Заточник в XIII веке писал: «Где свадьбы и пиры, тут монахи и монахини, и беззаконие: ангельский на себе имеют образ, а блудный нрав, святительский на себе имеют сан, а обычай похабный». Летопись рассказывает, как из Троице-Сергиева монастыря монахи-отморозки выгнали игумена, присланного туда навести порядок: «И не смог чернецов обратить на Божий путь, на молитву и на пост, и на воздержание. Хотели его убить… и оставил он там игуменство». Сергиев монастырь вообще отличался буйством. Своим персоналом он более напоминал не монастырь, а пиратский корабль. Вторая попытка навести, там порядок также провалилась. Есть исторические свидетельства о незавидной судьбе «преподобного и мудрого Артемия, бывшего игумена Сергиева монастыря, который, не послушав царя, ушел в пустынь из этого монастыря из-за раздоров и корыстолюбивых, закоренелых в законопреступлениях монахов».
Ломоносов писал, что «монашество… есть не что иное, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство… не говоря о детоубийствах…. При всякой пирушке по городам и по деревням попы - первые пьяницы: с обеда по кабакам ходят, а иногда до крови дерутся». В девяностые годы церковь с радостью принимала от бандитов подарки - деньги, колокола…. На одной из подмосковных церквей до сих пор висит колокол с отлитой надписью «От солнцевской братвы». Ясно, что и деньги эти, и подарки были кровавыми, полученными от убийств прихожан, быть может, той же церкви. Но разве для истинных служителей господа это проблема?
А почему все Мать Терезу, основательницу Ордена милосердия, монашеской конгрегации, занимающейся служением бедным и больным. Лауреат Нобелевской премии мира, забыли?! Она не пряталась за каменными стенами. Мать Тереза-Агнес Гонджа Бояджиу несла людям благую весть- это она делала своими добрыми делами!
«А уж эти монастыри – подумать только, какое количество прекрасных молодых девушек навсегда в них исчезает!» - /А.Кристи/.
«Ильич». Вот что такое был Ильич в нашей жизни – бедные дети готовы были любого Владимира с визгом принять за Ильича, икону принять. Семьдесят лет мы смотрели на мёртвого, как на живого. Не происходит ли подобное в православии?»
Чего же хотел Иоанн? Призывал ли он народ бежать от мира и запереться в монастырских стенах? Это звучало бы вполне естественно в устах аскета. Но Креститель хотел большего: чтобы люди, оставаясь там, где живут, сохраняли верность слову Божию. По свидетельству Иосифа Флавия, Иоанн учил народ «вести чистый образ жизни, быть справедливыми друг к другу и благоговейными к Предвечному». Подчёркивая важность этических норм Закона. Креститель тем самым следовал традиции древних пророков. Мало говоря о ритуалах, он ставил на первое место нравственный долг человека» - /А.Мень/.
Наконец, иноческие уставы, на которых основывается жизнь в монастыре, в практическом применении могут сформировать некий дух светской организации, которая базируется исключительно на субординации, руководстве и дисциплине или на безличном управлении.
Монахи – они как дети, – возразил настоятель. – Ибо оторваны от обычных земных забот. Мнительны, суетно любопытны, невоздержанны на язык. Многие сызмальства в обительских стенах спасаются, так в душе дитятями и остались. С ними без отеческой строгости невозможно.
«Преосвященный сдержанно заметил:– «А вы не принимайте в монашеское звание тех, кто жизни не изведал и себя не познал. Есть ведь у человека и другие пути спасения кроме иноческого служения. И путей этих бессчетное множество. Это только простаку мнится, что монашество – самая прямая дорога к Господу, но в Божьем мире прямая линия не всегда наикратчайшая. Хочу вновь настоятельно воззвать к вашему высокопреподобию: не увлекайтесь чрезмерно строгостью. Христова церковь должна не страх, любовь внушать. А то, глядя на дела наших церковников, хочется из Гоголя повторить: «Грустно от того, что в добре нет добра» - /Б.Акунин/.
"В монастырь не хотелось, но я чувствовал, что запутался и верчусь в заколдованном круге непонятного. Было тоскливо. Жизнь стала похожа на осенний лес,- грибы уже сошли, делать в пустом лесу нечего, и кажется, что насквозь знаешь его» - /М.Горький/.
«В мир пришла новая, великая красота, но писатель Ф. Достоевский, ищущий красоту, не увидел её, реально существующую, и стал искать прекрасное в тёмных монастырских кельях, показав на монастырь, на скит, на старцев». Этот аскетический монашеский идеал полного подавления личности во имя «свободы», разумеется, не может направить по верному пути. Этот «идеал» противоречит жизни и стоит на пути не естественного развития личности» - /Ф.Достоевский/.
Таким образом, ни в одном месте Библии мы не найдем указания Бога уйти, уединиться от мира, жить вдали от людей, обособить себя и скрыться от окружающей действительности. Единственная личность, которая жила обособленно от людей, это Иоанн Креститель, потому что только он должен был выполнить совершенно особую миссию - приготовить пути для Иисуса, Который шел за ним. Больше ни об одной личности вы не сможете прочитать в Священном Писании, которой Бог бы повелел жить вдали от людей.
«Монахом быть незачем, это вредно для физического и психического здоровья, а вот в эмоциональную зависимость не попадай» - /Б.Акунин/.
Многие необоснованно спрашивают: «Что монаху делать в пустыне? Не лучше ли ему находится среди людей, служа им?» Но как будет светить не зажженная свеча? В пустыню, в уединение монах несет свою душу, словно не зажженную свечу, чтобы возжечь ее постом, молитвенными размышлениями и трудом. И если удастся ему возжечь ее, то свет будет виден всем людям, и люди пойдут к нему и найдут его, даже если он будет укрываться в песках, в непроходимых горах или неприступных пещерах. Нет, не бесполезен монах, напротив, он может быть полезен народу больше всех других людей, если выйдет к людям.
Нет, позвольте мне сказать прямо и конкретно: Библия не учит нигде о монашестве, аскетизме и прочих проявлениях, которые мы находим в ортодоксальном христианстве. Никакого затворничества, столпничества или прочего; никакого отчуждения от общества. А то, что некоторые, наподобие апостола Павла, оказались не связанными с семьей ради того, чтобы могли беспрепятственно совершать служение Господу, мы не можем назвать монашеством. Ну не был апостол Павел монахом, и все тут. Давайте не будем подтасовывать библейское учение ради того, чтобы оправдать человеческие традиции и установления. Изучайте историю и найдете, когда и где возникло монашество, и что послужило идейным и доктринальным обоснованием ему.
Христос говорил: «Я посылаю вас в мир...», «Отче не молю чтобы Ты их взял от мира, но чтобы сохранил в мире от зла!» - /Иоан.17.15/, ап.Павел: «..Иначе нам надлежало бы выйти из мира» - /1Кор.5.10/. Ученики посвятили себя служению для Бога, но при этом они некуда не уходили, иначе бы не создались церкви и весть не дошла бы до нас. Христос: «Идите, проповедуйте всем людям Евангелие! – благую весть» - /Мар.16.15/. Да, для духовного роста себя самого мы посвящаем время уединения для общения с Богом, так и Христос уходил в Гефсимании, и другие места. Также и учеников Он уводил, но всё это на время! Это говорится не о монахах, которые уходят в горы или заточаются в монастырях! А вот которые служат монахи или монашки в церквях - это другой вопрос! Они на людях и среди людей живут, ходят, это считается неплохо, что человек посвящает себя на служению Богу! Так было и в Ветхом Завете! Служили при Храме! Но не в монастыре.
Источники: Библия.
|
