Феликс стоял на заледенелой вершине высоченной горы. Насколько хватало глаз далеко внизу клубились облака, постоянно меняясь и принимая всё более причудливые очертания. В вышине раскинулось ночное небо с мириадами похожих на пыль звёзд. Было очень холодно, но юноша привычным усилием воли изменил температуру своего тела настолько, что перестал это ощущать. Рядом с ним стоял Программист. Феликс не сразу его заметил, поскольку тот был закутан в длинный чёрный плащ.
– Почему ты не захотел играть дальше? – печально спросил его Программист.
Юноша промолчал, собираясь мыслями. Он до сих пор не мог оправиться от последних слов Сесаха. Отчего он так сказал? Что могло принудить его могущественного друга оставить его, Феликса? Разве есть в этом его вина? Что он сделал не так? Отказался выпить зелье? Но до этого момента друг ни к чему не принуждал его. Феликс не присягал ему на верность, всегда имел на всё своё собственное мнение, которое друг уважал. Среди соратников Сесаха Феликс всегда держался особняком, но если бы понадобилось, то он не задумываясь пожертвовал бы собой ради дружбы. Так неужели такой пустяк как отказ пригубить зелье вынудил Сесаха от него отречься?
– Почему? – ещё раз спросил Программист.
Феликс подавил тяжёлый вздох.
– Ты ненавидишь людей.
– Разве они этого не заслуживают?
– Ты их убиваешь.
– Разве я убиваю их несправедливо?
– Ты сначала обманываешь, а потом убиваешь. Твоя игра – это манипуляция людьми.
– Пусть так, но что, скажи, я сделал плохого лично тебе? Разве не щедро оплачивал я твою работу? Ты – известный в мире человек, облагодетельствовавший этот нищенский город, который скоро сможет соперничать по богатству с лучшими столицами мира. Его жители боготворят тебя, ты запросто можешь стать президентом своей страны. Благодаря тебе она так процветёт, что выйдет на первое место в мире, ты можешь сделать счастливыми стольких людей, а Феликс?
– Я уже говорил тебе, что я не Фауст.
– Так и я больше, чем Мефистофель.
Юноша молчал. Тишина накалялась невысказанным противостоянием между ними.
– Чего ты желаешь, что ты не получил?
Но Феликс продолжал молчать.
– Ты сам согласился на игру, принял её условия и правила. Вступил в Всемирное Братство и даже возглавил его филиал. На твоей груди напротив сердца горит эмблема братства. Ты вошёл в лигу и получил именной меч. Ты пользовался неограниченным богатством, Феликс, ни в чём себе не отказывал. Твоя мать живёт лучше чем королева. Твоим другом и покровителем стал Сесах – самый могущественный человек на земле в данное время. Чего тебе ещё не хватает, Феликс?
– У тебя этого нет.
– Чего?
– Любви.
Программист хрипло засмеялся.
– Ты хочешь, чтобы я полюбил тебя? Разве ты гей?
– Не смейся. Я люблю свою мать, и полюбил Сесаха, но он отказался от меня, – голос Феликса дрогнул.
– Понимаю, – серьёзно сказал Программист. – Я тоже один. Навсегда. Так же как и ты, я отвержен Создателем. Можно сказать, что я царь отверженных. И ты можешь стать равным мне. Я не шучу. Ещё никому я не предлагал подобного. Я разделю с тобой всё, что имею сам. Всевышний кинул меня также, как тебя, когда допустил тебе родиться на этой проклятой Им планете, среди лживого и развращённого человеческого рода. Тебе, такому чистенькому инопланетянину с неосквернённой душой. Где был Создатель, когда ты согласился на моё предложение играть? А когда пользовался моими благами? Где? Ему наплевать на тебя, Феликс.
Юноша подавленно молчал. Казалось, что само новогоднее звёздное небо над ними вторило Программисту: где?
– Я привязался к тебе, Феликс, и прошу: раздели со мной вечность. Мне не нужно ничего твоего, я ищу только тебя, как друга и как… брата. Взамен ты получишь то, чего так жаждет Сесах – абсолютную, ничем не ограниченную власть – я отдам тебе всё, чем владею сам, только пребудь со мной… навсегда.
Феликс внимательно всмотрелся в зияющие бездонной чернотой глаза Программиста. В них не было даже тени того чувства, какое он видел в глазах бывшего друга.
– Я не Сесах, и мне ничего от тебя не нужно, я не останусь с тобой.
***
Полночь на американском острове Крузенштерна давно миновала.
За длинным крытым белой скатертью столом собрались соратники Сесаха. Два стула оставались пустыми – один во главе стола принадлежал главнокомандующему, другой, справа от него, – Феликсу. Сесах появился один, он был без маски. Приветствуя его, соратники молча встали с мест. Генералиссимус в полнейшей тишине прошёл на своё место.
– Садитесь, – просто сказал он. Все опустились на свои стулья, а сам он остался стоять. Сесах подождал пока официанты разольют шампанское, затем поднял свой бокал.
– Благодарю вас, друзья, за безупречную службу, за верность и преданность лично мне, за то, что разделили со мной всё, и тяготы и радость победы. Сегодняшний праздник состоялся во многом благодаря вам, без вас у меня не получилось бы ничего.
За столом раздались протестующие возгласы.
– Если бы не было нас, ты запросто нашёл бы других, а вот тебя, Сесах, заменить действительно некем, – выразил общую мысль Элвис.
– Ошибаешься, – с горечью возразил ему генералиссимус. – Незаменимых людей не бывает, это верно, но мы с вами стали именно теми, кем должны были стать. И давайте, друзья, выпьем за это. Не вставайте. Я первый хочу выпить за вас… стоя.
Он залпом осушил свой бокал и, морщась, показал официанту налить ещё.
– Объявляю наш карнавал оконченным. С новым годом, соратники!
– С новым годом, генералиссимус! – подняли свои бокалы сидевшие за столом. Все выпили.
– А сейчас, друзья мои, позвольте откланяться. – Сесах поставил пустой бокал на стол и обратился к Шету с просьбой открыть портал в ньюйоркскую резиденцию. – Я смертельно устал, и прошу меня извинить, и не беспокоить, пока я сам не выйду с вами на связь. До этого времени все вопросы адресовать моему адъютанту Геймоверу и местоблюстителю Шету. А ты, Арбитр, пришли мне хорошего коньяка.
В абсолютной тишине генералиссимус, сопровождаемый сочувственными и настороженными взглядами своих соратников, нетвёрдыми шагами направился в зыбучее пространство портала. За столом по умолчанию воцарилось безмолвное взаимопонимание.
***
Феликс стоял посередине арены Колизея, где ранее находился каменный чан с записками. Трибуны были переполнены. На месте Сесаха восседал Программист. Справа от него расположились соратники генералиссимуса, не было только его самого. Так почему всё-таки он отказался от Феликса? И что, интересно, пообещал Сесах Программисту в обмен на неограниченную власть? Феликс не предполагал. Ему по большому счёту была безразлична игра, которую вёл Сесах, гораздо важнее для юноши была их дружба, но он так и не смог до конца понять Сесаха: отчего тот не боялся рисковать ради друга жизнью, и внезапно его покинул, хотя ничего ему не угрожало. Или угрожало? Программист…
Феликс посмотрел на него, и ясно увидел на его лице усмешку. Юноша вдруг подумал о бессмысленности игры. При ином раскладе событий сегодняшние противники вполне могли оказаться закадычными друзьями и наоборот. Феликс закрыл глаза: на него со страшной силой навалилось вдруг одиночество, ещё более тяжкое, чем то, которое было раньше до встречи с Сесахом.
– Ты сказал, что не останешься со мной. Стало быть, ты желаешь выйти из игры? – Программист продолжил разговор, прерванный на вершине мира. Казалось, они существовали только вдвоём, а вокруг – здание и люди – лишь декорации, антураж.
– Да, желаю.
– Однако, согласившись на игру, ты тем самым согласился и на её условия, а по ним ты не можешь самовольно выйти, чтобы остаться при этом без наказания. За всё, что ты получил, пребывая в игре, существует плата.
– Забери всё, мне ничего не нужно от тебя.
– Этого слишком мало. Всё, чем ты пользовался от меня, и так принадлежит мне. Ты знаешь, что лига не прощает предателей.
– Мне всё равно.
– Стало быть, ты согласен умереть? Для тебя это так важно – оставить игру?
Феликс понимал, что Программист не шутит. Юноша много раз убеждался в неотвратимости наказания в Вселенской Лиге. Он молчал, понимая, что своими словами немедленно подпишет себе смертный приговор. В этот момент он подумал о матери: что будет с ней, когда его не станет? Как хорошо, что в её жизни появилась вера в Бога и ещё церковь. Юноша закрыл глаза.
– Чего тебе не хватает, Феликс? – мягко спросил его Программист. – У тебя было всё, чего только может пожелать человек. Твоя мать, могущественный друг, богатство, высокое положение в мире, сила… И ты решил от всего этого отказаться. Ради чего?
– Ты это уже говорил, – устало сказал Феликс. – Оттого что ты повторяешь «мёд» слаще в рту не становится. Я не буду больше играть по твоим правилам.
– А что ты станешь делать, если вдруг выйдешь из игры? – Программист откинулся на каменном седалище. – Мне и правда это любопытно.
– Я хочу вернуться назад, чтобы всё было как раньше. До встречи с тобой.
– Второй раз в ту же воду? – Программист усмехнулся. – Наивное дитя. Ты так и не повзрослел, Феликс.
Он медленно, точно нехотя, поднялся и выпрямился во весь рост.
– Никто не тронет меня безнаказанным. Этот девиз Вселенской Лиги распространяется и за её пределами. Лига не прощает предателей. Ты не будешь исключением, Феликс. Поэтому вот мой приговор тебе: повинен и приговорён к смерти.
Программист картинно развёл в стороны руки с сжатыми кулаками и большим пальцами, указывающими вниз, и провозгласил:
– Смерть предателю!
– Смерть! Смерть! Смерть! – скандировали, копируя его жест, легионеры на трибунах.
Феликс огляделся. По обе стороны от Программиста и соратников Сесаха разместились легаты, далее центурионы и прочие, люди сидели вперемежку с демонами, и различить их было возможно лишь по глазам: у демонов они поглощают свет, а не отражают.
Программист снова взмахнул руками, точно дирижёр своей палочкой, и Колизей погрузился в тишину.
– Но я не хочу твоей смерти, Феликс, – он улыбнулся улыбкой фокусника, который вместо кролика достаёт из своего чёрного, подбитого изнутри алым атласом цилиндра, гремучую змею. – Я возьму вместо твоей жизни жизнь твоей матери.
Всё поплыло у юноши перед глазами.
– Ты не имеешь права! – что есть силы закричал он.
***
Неожиданно пред Феликсом очень близко всплыло лицо Программиста: оно было ужасно. Не внешними чертами, а дикой злобой светившейся изнутри него.
– Не имею права, говоришь? Смотри же.
Юноша увидел свою мать стоящей возле окна в старой их квартире. В руках она сжимала ту самую Библию, что подарила ему неизвестная женщина возле моря, и глядя невидящим взглядом сквозь стекло, говорила: «Прости меня, Господи, за то, что я согласилась тогда родить моего Феликса. Я не знала, что из всего этого получится. Я была молода и глупа. Я так люблю его! Пожалуйста, спаси его, Господи. Не наказывай моего сына, ведь он ни в чём не виноват. Накажи лучше меня вместо него, и пусть его наказание падёт на мою голову».
Феликс молча сжимал ладонями виски: как она могла просить за него такое!
Между тем Программист холодно продолжил:
– По правде говоря, мне ни к чему жизнь твоей матери. Это слишком неравноценный обмен: землянка на инопланетянина. Но тем не менее я вынужден его принять. Однако, – он выдержал многозначительную паузу, – мы с тобой можем всё переиграть, и твоя мать будет жить дальше.
Юноша чувствовал себя опутанным по всему телу как будто тяжелеными цепями, он не мог и пошевелиться, тогда как внутри него бушевало пламя. Феликс понимал, что не сможет согласиться на предложение Программиста, даже если от его отказа рухнет в тартарары весь мир. Ничто во вселенной не могло заставить юношу склониться перед этим существом: ни дружба Сесаха, ни любовь к матери, ни страх смерти. Эта невероятная жизненная сила внутри него восставала против того смертоносного духа, который исходил от его врага. Никакой мир с ним был невозможен.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
