Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 5. Помпадуру нужны фавориты

Пасторы в ошейнике дьявола
Глава 5. Помпадуру нужны фавориты

"А теперь, друг мой Николай, после того, как описал, как шаг за шагом происходило отступничество пастора Януса от Духа Божьего, настал черёд рассказать и о тех, кого он избрал и приблизил к себе вместо таких пресвитеров, как Лев и Виктор. Настал черёд рассказать о его "Доиках". И начну с первого из их плеяды – с Вадима", – сделав глубокий вдох-выдох, продолжил свою назидательную речь Степаныч.
Когда ситуация в церкви более-менее стабилизировалась, Янус приблизил к себе Вадима, и не просто приблизил, а через год предложил епископу рукоположить его диаконом, что тот незамедлительно и сделал.
Вадим – чернявый крепыш с лицом квадратного типа – ни организаторскими способностями, ни хозяйственностью не отличался, про образование и говорить не стоит: с грехом пополам законченную восьмилетку нельзя назвать образованием, единственное, что могло привлечь в нём пастора Януса – это безоговорочное послушание. Хотя, как потом выяснилось, не только послушанием понравился Вадим пастору.
Расскажу об одной случайно услышанной беседе между пастором Янусом и нашим пастором (она была незадолго до того, как Янус приблизил и возвеличил у себя в церкви Вадима). В перерыве во время конференции наш пастор и пастор Янус, встретившись, завели разговор о жизни церквей при Советской власти и о том, что с получением свободы благовествовать во многих церквях произошли расколы. Дальше пошла речь о том, как уберечь свои церкви от подобной участи, и Янус, не стесняясь моего присутствия, как будто делился добрым опытом, рассказал, что у себя в церкви давно уже насаждает учение "о домашних Хлоиных" и что всячески поддерживает и поощряет тех, кто держит его в курсе всего, что делают и о чём говорят члены церкви.
Кратко расскажу тебе, Николай, о сути этого учения: "Пасторы учат, что раз Апостол Павел написал Коринфской церкви: "Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои... (1Кор.1:11)", то, значит, все верующие обязаны рассказывать своему пастырю о замеченных недостатках или грехах других членов церкви". И многие слепо доверяют словам своего пастора (ведь такой стих действительно есть в Библии) и идут тайно доносить на ближнего своего. Представляешь! Доносят и наушничают, и при этом думают, что поступают по слову Божьему".
В итоге, в глаза все в церкви улыбаются друг другу, а в сердце своём каждый не доверяет ближнему, ибо не уверен в искренности его дружбы. Никто не уверен, что его сердечная исповедь или высказанная мысль не будет обращена против него же, не поползёт грязным шу-шу-шу по церкви, – подвёл итог Степаныч.
Потом добавил: "Хочу сразу же разоблачить лживость и коварство этого учения, дабы, кто, услышав его у себя в церкви, знал, что оно не от Бога. Действительно в Священном Писании сказано: "Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои...", – но обратите внимание на то, что слово "домашних" здесь взято в квадратные скобки [], то есть оно было добавлено переводчиком или переписчиком (в древнегреческом оригинале стоит выражение, которое переводится как "от Хлои"). И ещё, – чьё имя назвал Апостол Павел, говоря о проблемах в церкви? Он назвал имя только того, кто рассказал ему о проблеме. Да, в первую очередь (и в последнюю) Апостол назвал имя Хлои – женщины, рассказавшей ему о церковных проблемах.
Так же должен поступать и ваш пастырь. Обращается ли он к человеку наедине – должен сказать ему от кого услышал о грехе, а лучше, чтобы тот свидетель присутствовал во время беседы. Если пастырь перед всей церковью заведёт речь о грехе её члена, пусть сначала и в обязательном порядке укажет от кого узнал, а вот имя того, кто согрешил, пусть держит до последнего в тайне. Вот чему учит нас Священное Писание, а не наушничанью и не доносам".

Смотри, Николай, опять я отвлёкся от этих самих "Доиков"! Удивительное дело получается, с какой стороны ни подступлю к этим личностям, они, как угорь, выскальзывают и увёртываются от меня, от изобличения их злых дел и коварных помыслов. Воистину, без благодати Святого Духа, без Его разящего слова истины, делающей тайное явным, невозможно ни увидеть коварной сущности этих "Доиков", ни понять их тайных помыслов. Без откровения Божьего члены церкви, видя, не видят и, слыша, не слышат и не разумеют.

Возвращусь к Вадиму: зная, что Янус начал приближать и поощрять доносчиков, я не удивился, когда услышал, что Вадим был рукоположен диаконом. Нет, сначала немного удивился тому, что служителем церкви был рукоположен человек, не способный ни к служению словом, ни какое-либо дело сделать (это все в церкви видели: неумения ведь не скроешь, и так его охарактеризовал Лев, в домашнюю группу к которому раньше он ходил).
Да, церкви Вадим ни словом, ни делом послужить не мог, но он был верным слугой у пастора Януса, а, значит, и усердным исполнителем его поручения доносить на членов церкви – вот причина, по которой он был возвеличен в церкви.
"Учитывая, что в церкви усердно насаждалось учение "о домашних Хлоиных", можно с уверенностью сказать, что у Януса хватало доносчиков и помимо Вадима, и, наверняка, среди них были люди более грамотные и более умелые. Почему из них всех диаконом, по сути, вторым человеком в церковной иерархии, стал именно Вадим?" – спросил я, не удовлетворившись объяснением Степаныча.
– Когда речь зашла о служителях, ныне стоящих в окружении пастора Януса, первое, что пришло мне на память и легло на сердце – это история про царя Саула и Доика Идумеянина. Поверь, Николай, вовсе не потому, что я хотел провести параллели между ними и пастором Янусом и Вадимом. Наоборот, лишь когда перечитал эту библейскую историю, я увидел общие черты: там был самовластный правитель и здесь самовластный руководитель, там был доносчик, готовый исполнить любую волю своего царя и здесь доносчик, готовый исполнить любую волю своего пастора, – ответил мне собеседник.
– Почему ты решил, что Вадим готов пойти на любую подлость, исполняя волю пастора?
– Я не говорил, что Вадим готов пойти на любую подлость, но то, что его "заслуги" не исчерпываются доносами – этому я сам был свидетелем. Например, я слышал, как он учил члена церкви: "Я знаю, что это будет против воли Святого Духа, но всё равно ты должен делать так, как велит пастор". Или ещё один пример: в угоду пастору Янусу Вадим публично оклеветал Виктора – человека, о котором раньше говорил, что он ему, как отец. Он перед пастором и пресвитерами обвинил Виктора в том, что он взял две тысячи рублей из пожертвований на церковь, то есть, по сути, обвинил в краже.
– Это того Виктора, который бесплатно ремонтировал аппаратуру для половины церкви? – удивился я.
– Да, того. И хотя вскоре выяснилось, что никакой кражи не было, а была ошибка при подсчёте, пастор Янус и Вадим, угрожая позорным отлучением, заставили Виктора выплатить всю сумму. А это по тем временам была месячная зарплата Виктора. Мы с Лёвой сколько могли, помогли ему, но всё равно он ещё несколько месяцев выплачивал за то, чего не брал.
– А зачем это нужно было Янусу?
– Не знаю. Наверное, чтобы отстранить Виктора от участия в контроле над расходованием церковных средств.
– Убедительно. Слушай, Степаныч, а ведь диакон Вадим действительно не многим отличается от того исторического Доика Идумеянина, который, исполняя волю царя Саула убил служителей Божьих. Не многим, ибо убийство клеветой доброго имени человека Божьего не сильно отличается от его физического убийства, – подвёл я черту рассказу о первом типе служителей, которых начал приближать к себе пастор Янус после того, как обрёл силу и власть в церкви.

"Достаточно!" – прервал я нашу работу над книгой. Пойдём, подышим свежим воздухом, очистимся от той духовной тины, которую ты сейчас поднял из глубин своей памяти, а потом пообедаем.
Прогулка хоть и освежила нас, но рассказ Степаныча не выходил из головы. "И этого человека люди называют служителем Божьим, ладно, люди – они могут не знать истины, но ведь он сам себя называет Божьим служителем?" – даже не возмущался, а лишь удивлялся я.

"Другим человеком, которого приблизил и возвысил в церкви пастор Янус, стал второй пастор Костик", – сразу же после обеда, влекомый волной воспоминаний и размышлений, продолжил начатый разговор мой друг.
– Почему Костик, а не Константин? – удивился я, впервые услышав, чтобы пастора называли уменьшительным именем.
– Сначала он был просто Костик: так его в церкви бабушки между собой называли – это уже потом он стал пастором. Но, пастор не пастор, а за глаза всё равно продолжали называть по-прежнему. Довольно молодой человек, небольшого роста, щупленький с остреньким личиком, рыжий с пролысиной, да ещё отличающийся живостью характера, неугомонной разговорчивостью и суетной угодливостью – ласкательное имя само к нему прилипло.
Но это, как говорится, лицевая сторона медали. С оборотной стороны перед нами предстаёт уже совсем не "массовик-затейник", а плут с двумя судимостями, бывший наркоман, который в кратчайшее время сумел настолько втереться в доверие к Янусу, что тот сделал его своим помощником и вторым пастором церкви. Согласись, Николай, далеко не каждый "выпускник" Реабилитационного центра делает такую церковную карьеру.
– Ну и что тут плохого: бывший уголовник и наркоман покаялся и стал служить Богу, наоборот, это очень хороший пример для евангелизации, – обострил я ситуацию, понимая, что не случайно Степаныч после Вадима решил рассказать именно о пасторе Костике.
– Если бы это было на самом деле так, то я бы вместе с тобой возблагодарил Бога, но боюсь, что истинная духовная картина не такая радужная, – возразил мой собеседник, – впрочем, не буду судить, а просто расскажу одну историю про пастора Януса и пастора Костика.
Я уже говорил, что Янусу пришлось пережить довольно много неприятностей, связанных с Реабилитационным центром. Не буду вдаваться в детали, кого судили и за что – дело не в этом, для самого пастора в той ситуации важно было другое: нужно было как можно быстрее добиться, чтобы Центр заработал в обычном режиме и чтобы снова стали поступать Западные гранты. И в это время в церкви произошла довольно загадочная история.
По церкви поползли слухи, что пастор Костик куда-то ездил и, перевернувшись, разбил церковную машину, да ещё и какие-то деньги там были утеряны…
Чтобы прекратить слухи, нужно было дать какие-то разъяснения, и на церковном собрании пастор Костик рассказал историю про то, как они с женой поехали в столицу федерального округа, чтобы заказать в издательстве брошюры для евангелизации. По дороге он притормозил в небольшом городке и пошёл в туалет, захватив с собой сумку с деньгами, предназначенными для издательства. Там произошла пренеприятная история: в туалете эту сумку у него украли, а когда они возвращались домой, то машину занесло, и они перевернулись. Машина теперь разбита так, что не подлежит ремонту, но они с женой чудесным образом остались целы и невредимы.
Потом встал пастор Янус и, воздев руки к небу, воскликнул: "Слава Богу за то, что Он чудесным образом сохранил целыми и невредимыми пастора Константина и его жену!" И вся церковь, поднявшись с кресел, стала славить Господа за великое чудо.
Было там чудо или не было, не знаю, но удивительным, если не сказать чудесным был конец этой истории: Янус простил Костику и утраченные деньги, и то, что тот разбил машину. Больше того, он выхлопотал в Западной миссии деньги на другой автомобиль, ещё более дорогой – уже за пятнадцать тысяч долларов, – подвёл итог этой истории Степаныч и удовлетворённо замолчал.
Подождав с минуту, я спросил: "И это всё?". Потом, добавил: "Неужели среди сотен людей, присутствовавших на том собрании, не нашлось ни одного, который увидел бы, что вся эта история про печатание брошюр и про сумку с деньгами, украденную в туалете, шита белыми нитками?"
– Наверное, были те, кто всё понимал. Но их приучили, что пастор всегда прав и что в церкви лучше помалкивать. Да и потом, что они могли предъявить своим пасторам? Только подозрения.
– Хорошо, тогда давай мы с тобой прикинем, как можно было вывести на чистую воду пасторов Януса и Костика.

Немного подумав, я приступил к анализу ситуации.
Первый вопрос, который вызвал у меня подозрение в правдивости рассказанной пастором Костиком истории: почему он поехал в столицу федерального округа, а это почти пятьсот километров только в один конец, если в вашем городе (в городе, где ты жил раньше) был свой полиграфкомбинат? Допустим, что там делают лучше и по более низкой цене, но тогда возникает другой вопрос: зачем туда ехать, если заказ можно сделать через интернет, да и наличные деньги везти незачем – проще расплатиться по карте или сделать электронный перевод?
Второй вопрос: зачем пастор Костик, идя в туалет, взял с собой сумку с деньгами, ведь оставить её у жены в закрытой машине было намного надёжнее, да и в туалете с сумкой несподручно? И потом, я просто не могу представить, как можно украсть – не отобрать, а именно украсть сумку у человека, находящегося с ней в маленьком, малолюдном помещении, если он находится в здравом уме и трезвой памяти?
Третий вопрос: обратился ли пастор Костик в полицию по поводу кражи? То, что он об этом не упомянул, отчитываясь перед церковью, выглядит подозрительно и наводит на мысль, что никуда он не обращался.
И последний вопрос: почему человек, доверивший пастору Костику деньги и машину, потом не наложил на него взыскания ни за то, ни за другое, а, наоборот, тут же купил новый, ещё более дорогой автомобиль?
Исходя из вышеперечисленного, я могу предположить только два варианта ответа. Первый, правдоподобный: пастор Костик по поручению того, кто имеет над ним власть и доверяет ему, отвёз и тайно, в туалете, передал сумку с деньгами неизвестному лицу (причём, сумма, которую он передал, была настолько большой, что стоимость двух автомобилей по сравнению с ней оказалась ничтожной). И второй, гипотетически допустимый, но практически невероятный: тот, кто доверил ему деньги и служебную машину, не ведал, что творил.
– При тайной передаче очень крупной суммы денег люди обычно не пользуются услугами посредников, а в твоей гипотезе пастор Костик выступает в роли посредника, – скептически заметил Степаныч.
– Не спорю, это очень серьёзный контраргумент. Но если обе стороны этой – назову её "сделки", хотят избежать личного контакта (чтобы никто, нигде и никогда не видел их вместе) или если одна из сторон не имеет опыта такой деятельности, то без поднаторевшего в делах такого рода посредника не обойтись.
– Ну, а если, допустить, что пастор Костик просто забыл в туалете сумку с деньгами, а потом, когда вспомнил и вернулся, её уже не было, – не сдавался мой собеседник, стараясь опровергнуть предположение о даче взятки.
– Если бы Костик забыл сумку, или ещё каким-то образом потерял деньги, то тогда во всём был бы виноват только он, следовательно, он обязан был бы компенсировать эту сумму. И уж однозначно, за утрату денег и за то, что разбил машину, ему не стали бы покупать новый ещё более дорогой автомобиль. Слушай, Степаныч, вместо того чтобы искать слабые места в моей гипотезе, ты лучше скажи: после той истории с деньгами и разбитой машиной прекратилось расследование по деятельности Реабилитационного центра или нет?
– А это уже ты сам решай, мой рассказ закончился на том, что пастору Костику купили новый автомобиль, – по-детски надулся мой друг.
– Тогда давай поступим как Ильф и Петров: они, когда решали окончательную судьбу героя романа "12 стульев", Остапа Бендера, то бросили жребий.
Предложив, я написал на одном листочке: "да", а на другом: "нет", свернул их, бросил в шапку и протянул её Степанычу.
– Нет, так не годится. Не годится потому, что я рассказал тебе не про авантюриста, ищущего приключений, Остапа Бендера, а про пасторов, готовых пойти на всё ради сохранения заграничных спонсорских поступлений и ради своего высокого положения в религиозной организации. Если бы не получилось в этот раз, то пастор Янус стал бы искать другие пути, но не отступился бы – это точно. Поэтому окончание рассказа будет таким: после "неудачной" поездки пастора Костика расследование по деятельности Реабилитационного центра было прекращено. Вскоре набрали новых "студентов" и Западная кухня реабилитации заработала в прежнем режиме.

"Значит, судя по тому, что ты рассказал, у пастора Януса один помощник, стоя за церковной кафедрой, проповедует любить ближнего своего так, как возлюбил его Иисус Христос, а тайно наушничает, является "устами хулы на ближнего своего", а другой, стоя за церковной кафедрой, проповедует, что нужно жить по заповедям Христовым, а тайно исполняет разные, скажем, щекотливые поручения. Если перефразировать стихотворение Сергея Михалкова, то можно сказать, что пастору Янусу помощники разные нужны, помощники разные важны", – разложил я услышанные истории по полочкам. Потом обернулся к Степанычу: "Слушай, чем больше я вникаю в ситуацию, которая сложилась в той поместной церкви, тем больше и больше удивляюсь, почему её члены до сих пор ничего не видят, ничего не понимают?"
– Говоришь, что удивляешься тому, что члены церкви ничего не видят? Я направил твой взор не на лицевую сторону медали, а приоткрыл её оборотную сторону, то есть тайные помыслы и келейные дела пастора Януса и его помощников, поэтому ты и можешь судить о них истинно. А большинство людей не только ничего не знают об этой тайной их жизни, даже не предполагают о её существовании, – напутственно свысока ответил мне друг и соавтор. Хотя, думаю, это будет хорошей темой для нашего следующего обсуждения, для неспешного и вдумчивого обсуждения.

Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 5. Помпадуру нужны фаворитыПроза

Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 5. Помпадуру нужны фавориты

Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 5. Помпадуру нужны фавориты
Проза