Толстой и Русская православная церковь

Толстой и церковь

Эпиграф: «Человек без религии, т. е. без какого-либо отношения к миру, так же невозможен, как человек без сердца. Он может не знать, что у него есть религия, как может человек не знать того, что у него есть сердце; но как без религии, так и без сердца человек не может существовать.» Л. Толстой «Религия и нравственность»

«Нравственность не может быть независима от религии, потому что она не только есть последствие религии, т. е. того отношения, в котором человек признает себя к миру, но она включена уже, impliquee, в религии.» (Там же)

…Сегодня, многие историки и особенно историки из церковной ограды, главной причиной Великой Русской революции считают неожиданную победу большевиков над белыми армия и иностранными интервентами.
Но если пристально вглядеться в прошлое, то можно осознать, что главной причиной падения монархии, а потом и поражения контрреволюции, были исторические ошибки русского православия, поставившего Кесаря, выше Иисуса Христа!
А в реальной жизни это несоответствие проявлялось в том, что на словах люди веровали в Новый Завет, а делами своими подчёркивали свое неверие.
Разделение на народ и господ, стало настолько привычным, что уже не вызывало удивления, даже у православных христиан. И церковь оправдывала это противоречие словами апостола Павла: «Вся власть от Бога!»
И темное крестьянство Неграмотное и забитое в подавляющем большинстве с этим молчаливо соглашалось, потому что его никто и не спрашивал. А аристократы, во главе с монархами вели отнюдь не христианский образ жизни и веровали как фарисеи – лицемеры. Они же оправдывали существование крепостничества, которое в России, мало чем отличалось от буквального рабства в той же Америке.
И русская «православная» церковь, оправдывала это рабство разного рода софизмами.
И так продолжалось долгими столетиями…
Но, в начале двадцатого века, пусть медленно, но образование приходило в дома и семьи рабочих и крестьян. И поэтому, простые люди начинали понимать в какой несправедливой ситуации они оказались и жили долгие столетия!
Именно в разночинной среде появились первые атеисты, со временем становящиеся первыми революционерами. Они были теми дрожжами, которые возбуждали желание перемен в инертных, молчаливых массах неграмотного народа.
Постепенно протесты захватывали все большее количество людей и все больше людей видя неправедность церкви становились атеистами.
Такие настроения появились и развивались в основном в рабочей массе
Рабочие ввиду коллективных форм труда, в которых они участвовали каждодневно, быстрее усваивали протестные настроения и имели в этом преимущество перед разобщённым частно собственническим настроениями, крестьянством.
Но уходя в города и становясь рабочими они начинали думать и понимать себя, как часть рабочего коллектива. Сама жизнь в городах, для бывших крестьян, давала значительно большие возможности обучения и организации, чем в деревне.
А вместе с образованием, в умы и души этих людей приходило осознание несправедливости столетних традиций поддерживаемых церковью, которые можно было выразить словесной формулой: «Одни, и их было подавляющее меньшинство - ехали, а другие, которых было большинство – везли»
И этому положению, способствовала и Русская церковь, которая освящала такие порядки своим авторитетом! Церковь требовала повиновение такой власти, прикрываясь формулой Апостола Павла: «Вся власть от бога!»
Ничтожное меньшинство аристократов, нарождающихся буржуа и купцов – богачей во главе с монархом, жили и копили богатства за счет труда и страданий большинства народа.
И никто, в том числе церковное начальство, не задумывались о несправедливости царящей в обществе, не пытались протестовать против такого анти христианского образа жизни.
А тех, кто сопротивлялся тирании власти и богатства, называли преступниками и ссылали в Сибирь.
На словах, все власть имущие веровали в Бога, а делами доказывали обратное!
Такое состояние души, сам Иисус Христос считал главным злом, и жёстко клеймил фарисеев, представлявших такой вид, такую казённую форму веры.
И потому, Он считал лицемерие и неискренность, основной помехой на пути к подлинной вере.
Кроткий Иисус говорил, обличая таких псевдо верующих: «О, фарисеи-лицемеры змеиное отродье!»
Вспомните, что в России около двухсот лет, после формальной реформы русского православия Петром Первым, главой русской Церкви, был Царь – помазанник божий!
Что уж говорить о том, что церковь в те времена стояла «за Царя» и его прислужников, против своего народа.
А это напрямую противоречит Новому Завету Иисуса Христа.
Если внимательно читать Заветы Иисуса Христа, то во первых, Он настаивал на независимости своих последователей от «власть предержащих» а во вторых, говорил о том, что физическая смерть для верующего – это не самое страшное в жизни человечества.
В конце концов, физически мы все рано или поздно умрём.
Главное, что надо делать верующим – это душу свою бессмертную спасать, часто жертвуя своим бренным телом.
Я мог бы приводить в доказательство этого множество цитат, но все знакомые с Библией, сами могут это сделать, чтобы уяснить эти великие истины…

Лев Толстой, был один из немногих религиозных мыслителей, кто это понимал и потому постоянно говорил и писал об отходе церкви от христианских принципов жизни:

«…Я перешел от нигилизма к церкви только потому, что сознал невозможность
жизни без веры, без знания того, что хорошо и дурно помимо моих животных
инстинктов. Знание это я думал найти в христианстве. Но христианство, как
оно представлялось мне тогда, было только известное настроение -- очень
неопределенное, из которого не вытекали ясные и обязательные правила жизни.
И за этими правилами я обратился к церкви. Но церковь давала мне такие
правила, которые нисколько не приближали меня к дорогому мне христианскому
настроению и, скорее, удаляли от него. И я не мог идти за нею. Мне была
нужна и дорога жизнь, основанная на христианских истинах; а церковь мне
давала правила жизни, вовсе чуждые дорогим мне истинам. Правила, даваемые
церковью о вере в догматы, о соблюдении таинств, постов, молитв, мне были не
нужны; а правил, основанных на христианских истинах, не было. Мало того,
церковные правила ослабляли, иногда прямо уничтожали то христианское
настроение, которое одно давало смысл моей жизни. Смущало меня больше всего
то, что все зло людское - осуждение частных людей, осуждение целых народов,
осуждение других вер и вытекавшие из таких осуждений: казни, войны, все это
оправдывалось церковью. Учение Христа о смирении, не осуждении, прощении
обид, о самоотвержении и любви на словах возвеличивалось церковью, и вместе
с тем одобрялось на деле то, что было несовместимо с этим учением…»
Л. Н. Толстой: «В чём моя вера?»

Но его совсем не хотели слушать люди из церковной ограды и чтобы отвратить опасность реформации, они решили отлучить этого учителя жизни, от церкви. Так им казалось безопаснее и быстрее уничтожить даже дух реформации, к которой и призывал великий русский писатель и мыслитель!
Многие историки церкви утверждают, что именно Реформация в Европе спасла многие страны от Революции, потому что глубинные корни революции, рождаются от несоответствия официальных церквей Заветам Иисуса Христа.
И в свою очередь, главной причиной Великой Русской Революции, стало несоответствие и даже противостояние официальной церкви, Заветам Спасителя…
На эти противоречия и даже противостояние русского православия подлинному христианству и указывал Лев Толстой в своих работах. За это его и отлучили от церкви, хотя революционного движения это не остановило:

Поэтому, под грузом ошибок и преступлений, российская монархия рухнула и потому же, русский народ стал гонителем такого псевдо христианства, и как правильно пишут сегодняшние богословы: «отпал от веры», потому что она стала «формальной» и уже перестала быть христианской!
И почему-то, такие христиане забыли слова апостола Павла о том, что вся власть от Бога, и стали бороться с ней, теперь уже освящая попытки Белой армии, подавить восстание большинства, против тирании меньшинства!
А народ, познавший свободу, на свой жестокий манер, стал не только переустраивать жизнь на новых основаниях, но и мстил своим недавним угнетателям и их пособникам из церковной ограды.
И революция, стала актом расплаты, актом восстановления справедливости в российском обществе. Если бы это противоречило христианской вере и не подчеркивалось основными постулатами Христова учения, то этого не могло произойти.
Вот поэтому и написано, что без соизволения воли божией, ничто не происходит в этом мире. Можно по разному понимать, что такое воля божия, но если вдуматься, то это соответствует закону справедливости и происходит всегда и везде.
Поэтому, мир представляет из себя арену битвы между добром и злом и на этом стоит процесс развития человеческого общества.
Так было, есть и будет в этом прекрасном и яростном мире до скончания дней мира!
А если признать это, тогда становится понятно, что и Революция, и гонения на неправедную церковь – это процессы одного порядка!
…Какое-то время, после революции в России казалось, что Реформация русского православия «уже при дверях». Но все получилось не так, и вместо Реформации начались гонения на церковь.

Мне кажется, что для запуска Реформации в русском православии, немного не хватило исторического времени. И попытки реформировать православие силой, случились уже во времена Революции и потому, не смогли закончиться положительно. По форме, русское православие восстановило Патриархию, а по содержанию, оно так и осталось подчиненным Кесарю!
Тезисы о необходимости Реформации в РПЦ, основания для Реформации, изложены в учении графа Толстого.

«…Я знал, мы все знаем, что смысл христианского учения -- в любви к людям.
Сказать: подставить щеку, любить
врагов -- это значит выразить сущность христианства. Я знал это с детства,
но отчего же я не понимал этих простых слов просто, а искал в них какой-то
иносказательный смысл? Не противься злому -- значит не противиться злому
никогда, то есть никогда не делай насилия, то есть такого поступка, который
всегда противуположен любви. И если тебя при этом обидят, то перенеси обиду
и все-таки не делай насилия над другим. Он сказал так ясно и просто, как
нельзя сказать яснее. Как же я, веруя или стараясь верить, что тот, кто
сказал это - Бог, говорил, что исполнить это своими силами невозможно.
Хозяин скажет мне: поди наруби дров, а я скажу: я своими силами не могу
исполнить этого. Говоря это, я говорю одно из двух: или то, что я не верю
тому, что говорит хозяин, или то, что я не хочу делать того, что велит
хозяин. Про заповедь Бога, которую Он дал нам для исполнения, про которую Он
сказал: кто исполнит и научит так, тот большим наречется и т.д., про которую
Он сказал, что только те, которые исполняют, те получают жизнь...» (Там же)

Толстой испытывал те же сомнения, что сегодня испытывают взыскующие истины российские верующие. Им не нравится, что русская церковь, постепенно становится силой, которая тянет страну в прошлое, становится обрядоверием и по сути восстанавливает те порядки, которые помогали, во времена монархии, держать бесправный российский народ в подчинении.
Церковь при восстановлении её прав в недавнее время, забыла о своих обязанностях и старается угодить, теперь уже новым властям, по сути имея нового «царя» - Патриарха, который в силу его положения стал больше политиком, чем духовным пастырем.
А ведь была возможность восстановить независимость церкви и отделившись от государства, отвечающее за материальную сторону жизни, лечить души человеческие от соблазнов безнравственности, суеверий, богатства и власти.
И сомнения верующих, относительно роли церкви в жизни народа, можно понять.
Вот об этих сомнениях и писал Лев Толстой в своих проповедях:
«…Разрешение моих сомнений я мог
найти только в Евангелиях. И я читал и перечитывал их. Из всех Евангелий,
как что-то особенное, всегда выделялась для меня Нагорная проповедь. И ее-то
я читал чаще всего. Нигде, кроме как в этом месте, Христос не говорит с
такою торжественностью, нигде он не дает так много нравственных, ясных,
понятных, прямо отзывающихся в сердце каждого правил, нигде он не говорит к
большей толпе всяких простых людей. Если были ясные, определенные
христианские правила, то они должны быть выражены тут. В этих трех главах
Матфея я искал разъяснения моих недоумений.
Много и много раз я перечитывал Нагорную проповедь и всякий раз
испытывал одно и то же: восторг и умиление при чтении тех стихов о
подставлении щеки, отдаче рубахи, примирении со всеми, любви к врагам - и
то же чувство неудовлетворенности…» Л. Н. Толстой (Там же...)

Но Толстой не был идеалистом и понимал, что все слова Иисуса Христа о непротивлении злу насилием, относятся прежде всего к его последователям, которые должны жить между собой в любви и взаимоподдержке:

«…Я понял, что Христос нисколько не велит подставлять щеку и отдавать кафтан
для того, чтобы страдать, а велит не противиться злу и говорит, что при этом
придется, может быть, и страдать. Точно так же, как отец, отправляющий
своего сына в далекое путешествие, не приказывает сыну -- недосыпать ночей,
недоедать, мокнуть и зябнуть, если он скажет ему: "Ты иди дорогой, и если
придется тебе и мокнуть и зябнуть, ты все-таки иди". Христос не говорит:
подставляйте щеки, страдайте, а он говорит: не противьтесь злу, и, что бы с
вами ни было, не противьтесь злу. Слова эти: не противься злу или злому,
понятые в их прямом значении, были для меня истинно ключом, открывшим мне
все. И мне стало удивительно, как мог я так навыворот понимать ясные,
определенные слова. Вам сказано: зуб за зуб, а я говорю: не противься злу
или злому и, чтобы с тобой ни делали злые, терпи, отдавай, но не противься
злу или злым...»
(Там же)
Толстой намного последовательней подходит к словам Спасителя, чем официозная православная церковь. Он просто пытается показать людям, что слова Иисуса из Назарета, часто переиначивают, используют в пользу властного и богатого меньшинства.
И эти заблуждения и прямо ошибки Церкви, подчинённой не Христу, а земным авторитетам, он и пытается исправить:

«…Что же может быть яснее, понятнее и несомненнее этого? Можно утверждать, что
всегдашнее исполнение этого правила очень трудно; можно не соглашаться с
тем, что каждый человек будет блажен, исполняя это правило; можно сказать,
что это глупо, как говорят неверующие, что Христос был мечтатель, идеалист,
который высказывал неисполнимые правила, которым и следовали по глупости его
ученики; но никак нельзя не признавать, что Христос сказал очень ясно и
определенно то самое, что хотел сказать: именно, что человек, по его учению,
должен не противиться злу и что потому тот, кто принял его учение, не может
противиться злу. А между тем ни верующие, ни неверующие не понимают такого
простого, ясного значения слов Христа...»

И подводя итог своим размышлениям, Лев Толстой говорит не только о своём просветлении и признании своих ошибок, но пытается дойти до сути Христова учения, за тысячелетия извращений и пренебрежения словами Учителя:

«…И я понял, откуда возникло мое заблуждение. Оно возникло из исповедания
Христа на словах и отрицания его на деле.
Положение о непротивлении злому есть положение, связующее все учение в
одно целое, но только тогда, когда оно не есть изречение, а есть правило,
обязательное для исполнения, когда оно есть закон.
Оно есть точно ключ, отпирающий все, но только тогда, когда ключ этот
просунут до замка…»
«…Поставить машину, затопить паровик, пустить в ход, но не надеть
передаточного ремня -- это самое сделано с учением Христа, когда стали
учить, что можно быть христианином, не исполняя положение о непротивлении
злу…»

Причины отсутствия подлинной веры, среди тех кто ходит в церковь, постится и причащается и даже среди тех кто ведёт церковные службы, Лев Толстой видит в нежелании понимать и объяснять написанное в Евангелиях официозной церковью сообразуясь с современностью и толкуя притчи и символы, которыми оперировал Спаситель, объясняя свою «новую» веру.
Иисус из Назарета говорил, что пришёл не отрицать, но утвердить Закон.
Потому что, во времена Иисусовы, вера иудейская превратилась в орудие закабаления простых людей, оправдывая и рабство, и убийства, то есть государственный произвол.
Поэтому Спаситель восстал против такой псевдо веры, призывая к любви и самопожертвованию подлинно верующих в божьи Законы. Этим вера Христова и отличается от старой иудейской, от веры фарисеев-лицемеров!
Против смешения иудейской и христианской веры выступал и Лев Толстой:

Толстой и «Четвероевангелие»
«… И потому ошибка, сделанная церковью в признании Ветхого Завета таким же боговдохновенным писанием, как и Новый Завет, самым очевидным образом отражается на том, что признав это на словах, церковь на деле не признает этого и впала в такие противоречия, из которых бы она никогда не вышла, если бы считала для себя сколько-нибудь обязательным здравый смысл.
Из этих исследований ясно стало, что все известное и лучшее захвачено церковью в канонических книгах. Мало того, как бы для того, чтобы поправить свою неизбежную при проведении этой черты ошибку, церковь приняла некоторые предания из книг апокрифических.
Все, что можно было сделать, сделано отлично. Но при этом отделении церковь погрешила тем что, желая сильнее отринуть не признанное ею и придать больше веса тому, что она признала, она положила огулом на все признанное печать непогрешимости. Все — от духа святого, и всякое слово истинно. Этим она погубила и повредила все то, что она приняла. Приняв в этой полосе преданий и белое, и светлое, и серое, т.е. более или менее чистое учение, наложив на все печать непогрешимости, она лишила сама себя права соединять, исключать, объяснять принятое, что составляло ее обязанность и чего она не делала и не делает. Все свято: и чудеса, и Деяния Апостольские, и советы Павла о вине и стомахе, и бред Апокалипсиса и т.п. Так что после 1800 лет существования этих книг они лежат перед нами в том же грубом, нескладном, исполненном бессмыслиц, противоречий виде, в каком они были. Допустив, что каждое слово Писания — святая истина, церковь старалась сводить, уяснять, развязывать противоречия и понимать их; и сделала все, что может сделать, в этом смысле, т.е. дала наибольший смысл тому, что бессмысленно. Но первая ошибка была роковая. Признав все святое истиною, надо было оправдать все, закрывать глаза, скрывать, подтасовывать, впадать в противоречия и — увы! — часто говорить неправду. Приняв все на словах, церковь должна была на деле отказаться от книг. Таковы — вполне Апокалипсис и отчасти Деяния Апостолов, часто не только не имеющие ничего поучительного, но прямо соблазнительное.
Очевидно, что чудеса писались Лукою для утверждения в вере, и, вероятно, были люди, утверждавшиеся в вере этим чтением. Но теперь нельзя найти более кощунственной книги, более подрывающей веру. Может быть, нужна свеча там, где мрак. Но если есть свет, то его нечего освещать свечкой: он и так будет виден. Христовы чудеса — это свечи, которые приносят к свету, чтобы осветить его. Есть свет, то он и так виден, а нет света, то светит только поднесенная свечка…»

…Выше, я привёл основные возражения Толстого, касающиеся официозного православия. Так было сто лет назад – так происходит и в наше время.
Аналогию с машиной без приводного ремня, можно дополнить и сравнить современное христианство и православие как часть его, с машиной, на которую люди и передаточный ремень надели и красивую форму ей придали. Только вот когда в этой машине руль крутишь влево, она едет вправо, и наоборот! От этого и все несчастья в нашей жизни. И много людей гибнет под колёсами этой машины псевдо христианства, потому что не угадать в какую сторону она повернёт в следующий раз!
Христианство, подлежит реформации, и налаживанию этого «руля», чтобы машина ехала туда, куда её ведёт история человечества, то есть в светлое будущее.
К несчастью, сегодня, страны называющие себя христианскими, часто едут не вперед, а назад и человечество сидящее в этой машине, уверенно движется к пропасти, думая и надеясь, что дорога эта приведёт «к Храму»!

Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/glavnaya/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal/ Е-майл: russianalbion@narod

Май 2017 года. Лондон. Владимир Кабаков

Толстой и Русская православная церковьПублицистика

Толстой и Русская православная церковь

Толстой и Русская православная церковь
Публицистика