* * *
Ждет неосознанная вечность,
Душа скорбит, душа скорбит,
Разбита вдребезги беспечность —
Бокал из хрусталя разбит.
Таясь в сетях самообмана
Нам страха смерти не изжить,
Он постоянно-постоянно,
Всегда нас будет сторожить.
Но более всего пугает
Расплата за огонь грехи,
Которые мы собираем,
Как дрянь у фермы петухи.
* * *
Меня не покинет отчаяние,
Меня не утешит успех, —
Все, непременно, отчалим —
И этот закон — для всех.
Засохнут большие реки
И маленькие ручейки,
И смысл теряют вехи
На этом коротком пути.
* * *
А ведь была столетняя война;
Да неужели можно столько драться?
Да, жизнь была суровою, признаться.
О! Что за нравы!
Что за времена!
И войны становились все короче,
Но злее пушки и жесточе бой,
И жертвы миллионною гурьбой...
Не вспоминать такое лучше к ночи.
А сколько наштамповано калек?
А сколько слов высоких источалось?
А может быть - война не прекращалась,
И мирных дней не знает человек?
* * *
Юность старости не верит —
Хочет все открыть сама:
С грохотом срывают двери —
Ходят ходуном дома.
Мы все это проходили —
Разум запирали в клеть,
Стулья не жалея били —
Молодые силы ведь.
Но как зайцы в заячьи петли
Попадали головой.
Успокоились, обмякли,
И нахохлились совой.
Были резаны и биты,
Кто-то трижды был зашит;
Наши глупости, ошибки
Юность повторить спешит.
* * *
Не вознесли, не оценили —
Кого не била эта хворь?
Тщеславие не отменили.
Вздымает честолюбец хвост.
Тот режет, этот — что-то точит,
Иль кистью водит по холсту;
А этот всем мозги морочит —
Про ауру свою хрустит.
Оценят или не оценят —
Лаврушки поднесут венок;
Не надо это ставить в центре,
Надейся – как там повернёт.
* * *
Сошлись соперники и прытко
Скрестили копья — две улыбки.
Потом, сверкнули два кинжала —
Два поцелуя ночь внимала.
Где бой без боли, слез и силы? —
Все это было, было, было.
А где герой? Где победитель?
Да нет его, и не ищите.
Героя нет, и нет Тальзита —
Я не разбит, ты не разбита.
ПРОГРЕССИРУЕМ ТИХОНЬКО
Да, теперь и не поверишь:
В деревнях прошедших лет,
Палку подставляли к двери,
Мол, хозяев дома нет.
Ежели хозяин дома,
Дети дома, слабый пол...
И знакомый, незнакомый
Заходи, садись за стол…
А сейчас «глазки», цепочки,
И замки - все от вражья;
И хозяин, между прочим,
Может жахнуть из ружья.
Защищен от глаз до холки,
С опасением прочно слит…
Прогрессирует тихонько
Современный индивид.
* * *
От скифов мы или сарматов
Не будем мучиться, гадать;
Не будем свитки лет разматывать:
Размыто все — не увидать.
Да разве это очень важно:
От Хама иль Афета мы,
Душа была бы не бумажной
С подтеками чернильной тьмы.
Не важно — кто там был вначале,
Лишь бы в тупик не завернуть.
Мы от Христа свой путь начали,
Им и должны закончить путь.
* * *
Девушка красивая с витрины
Сладко улыбается, цветет,
Расплескала рученьки картинно,
Кажется, вот-вот в толпу сойдет.
Ножки, как точеные балясинки,
Напомажен маленький роток,
А глаза большущие и ясные, —
Девушка — искусственный цветок.
Не отправит крови ток по венам,
Не взметнет восторженно бровей.
Девушка из рода манекенов,
И витрина дом родимый ей.
* * *
Да, конечно, горького хватает,
Кто тебя отженит от беды, —
Лодку на волнах порой качает,
Но, а как ей, лодке, без воды?
Ежели она свое отпела,
Если ей простор не целовать,
А лежать в кустах, такое дело,
Потихоньку век свой догнивать.
Что беда, - без бед и жизни нету,
Пусть они сосульками висят.
Побродить бы мне по белу свету,
Эх, еще б годочков пятьдесят!
|
