* * *
Зачем себя тешишь ты ненаказанием?
Что станешь богульником смерти испив?
Не лучше ль быть честным и истязания
Не на других, на себя обратив?
И после короткой житейской прогулки,
Когда мы устанем идти и дышать,
Нас примут в тот мир таинственный,гулкий
Жить честно — а значит, другим не мешать.
* * *
И в серых буднях есть отрада
Коль в выси яркие не лезть;
Конечно, много в жизни надо,
Но будь доволен тем, что есть.
А что ты знаешь больше жизни?
Любую плоть изрежет нож.
Себя ты разве перепрыгнешь?
А через силу унесешь?
На многое не жди ответа,
Крутых не жажди перемен.
Ты промелькнул — прекрасно это,
И этот миг благословен.
* * *
Вот юные целуются в подъезде.
А над домами побледнела синь.
Глянь Пал Егорыч иномаркой грезит.
И тикают настольные часы.
Вновь получила пенсию соседка.
И мечется больной в огне-бреду.
И сушится белье, на нем прищепки.
Настольные часы идут-идут.
А бой идет в Чечне и Курдистане.
Вот жизни чей-то оборвалась нить.
Возможно что часы идти устанут,
Но время все же не остановить.
* * *
Поскромнее быть умей,
Поскромней, приятель.
Не считай себя умней
Всех в шестой палате.
* * *
И всё же драконы есть,
Ни где-то в пещерах прячутся,
Они улыбаются прянично,
Но в душу пытаются влезть.
Они пребывают средь нас.
И их разглядеть невозможно.
Приятна их розовокожесть,
И речи не твёрдый наст.
* * *
Сбоку Луна изгрызена,
Кто бы тому виной?
Это, наверное, гризли
Лакомились Луной.
Звёзды щебечут тихо,
Жарит мороз ваш нос.
Сытая дремлет гризлиха —
Слишком прозрачная ночь.
* * *
Можем объяснить сейчас,
Мы соображая:
Нас выталкивает час,
Ветхость приближая.
* * *
Жизнь исследована, определена,
Вся по полочкам поразложена.
И с большими деньгами тюрьма —
Так положено.
Дней остаток пусть трезвым пройдет,
Не гоняюсь за глупыми цацками.
Нас уронит на лёд гололед,
И кто нищий, и кто царствует.
Громких слов для чего жесть?
Выгребай молочные пеночки...
Если жизнь — только пить да есть,
То не стоит и полкопеечки.
* * *
Не ходи ты в чащу темную,
Глупо быть себя умней,
Пусть за лесом фраз укроется
Дуралей — все дуралей.
Быть понятным —
вот в чем сложность,
Без прикрас там всяких, без...
Так что, друг мой,
по возможности —
Не ходи в дремучий лес.
* * *
Опалил мороз листы —
Удивляться стоит ли...
Проверяет жизнь: а ты
Стоек ли, не стоек ли?
На ударов длинный ряд
Кипятишься-варишься.
Будешь крепче, говорят,
Если не развалишься.
* * *
Какая дичь, какая блажь:
Мир перекраивать ломая,
Брать старое на абордаж,
Надуманное поднимая.
Развитие — мнимая спираль,
В кругу толчемся, как микробы,
Самообмана пастораль
Боимся не исчезла чтобы.
Цветет насилие и ложь,
Рядятся в новые одежды.
Как тыщу лет назад живешь
С тавром раба, с тавром невежды.
* * *
Как много простора на свете
Для звуков тревожных, друзья.
Мы злые и добрые дети
На помочах бытия.
И кажется нам, что мы сами
Владеем покорной судьбой,
Гнушаемся небесами
Себя отправляя в злой бой.
Как глупо! Как глупо! Как глупо!
Глуп возглас извечный: «И пусть!»
А в душу спускается круто
Подруга смирения — грусть.
* * *
И гнилушка болотная светит в ночи,
Но рассвет обнажит смело стрелы-лучи, —
Будет жалок гнилушки растерзанный вид.
Должен помнить об этом любой индивид.
* * *
Через степь в буран без вех
(Вот такая участь).
Время разрушает всех,
А не только лучших.
* * *
Пила не улыбается,
Не задаёт балы,
Сосуды не сжимаются
У брёвен, у скалы.
Болота топь паскудна
На все сто, не на треть…
А мы-то всё же — люди —
Обязаны жалеть.
* * *
За речку уплыть дымом,
Склоняясь всё ниже к воде.
Как радостно быть любимым,
Тревожно при этом вдвойне.
Любить — есть большое счастье
Огромную радость несёшь.
Вот только дожди частые
Разрушить способны всё.
* * *
И снова мыслью я опутан,
Я словно в паутине, в ней,
Скользят минута за минутой,
Но увязаю все сильней.
Едва-едва воды движение,
В ней небо и деревьев свод;
Внизу, конечно, отражение,
А может быть наоборот?
|
