* * *
Как терпелив Великий Боже
К тебе, надменный человек.
Он может солнце уничтожить,
Прибавить твой, убавить век.
Тебя поднимет и уронит,
Как впрочем; всякое живье.
Даст славу или похоронит
Он имя хрупкое твое.
Зачем двуногие бытуют,
Кипя похлебкой на плите?
Я думаю — Бог испытуют
Их здесь во зле и доброте.
* * *
Я долго смотрел на звезды,
Хотел их спросить про жизнь.
И было уже поздно,
И окна в домах зажглись.
А звезды переливались,
Как искры бегущей струи.
Совсем без ответа остались
Смешные вопросы мои.
* * *
До поры жизнь меня не отпустит,
Я ее словно плащ не сниму;
Даже самый маленький кустик
Тянет листья свои в синеву.
Тянет листья свои он к рассвету:
Он тревожится если темно.
В этой жизни бессмертия нету,
Так задумано, заведено.
И домов время рушит коробки,
И укоры совсем ни к чему...
Почему жизнь, такая которая?
Так прекрасна она почему?
* * *
В кусты весной загнало лодку
Неудержимою водой,
Лежит она бедняжка кроткая,
И тянет от нее бедой.
Для всех живет судьба-царица,
Ей ясно, что для нас темно;
И не влюбиться, не жениться
Нам без нее не суждено.
Лежит лодчонка как корыто, —
На суше не опасна течь. —
И хорошо, что позабыта,
А то могли найти и сжечь.
* * *
Подъезд. Обшарпанные стены.
Кошачьей пахнет требухой.
И мусор, словно плед расстелен, —
Видочек, скажем, неплохой.
Площадки кто-то подметает,
Но — чистоты на полчаса,
И снова мусор щеголяет,
И влажной грязи полоса.
Прошла замурзанная леди,
Немного выпучив живот...
И здесь, на этаже последнем,
Моя любимая живет.
По этим лесенкам бесстрастным
Пройдут и прочие чины.
Так безобразное с прекрасным
Соседствовать обречены.
* * *
Опять красота обласкает,
Возьмет в свой чарующий круг,
И ветка березы простая
Волшебной окажется вдруг.
О чем-то зашепчутся стебли,
В реке заискрит солнца гроздь.
И если бы этого не было —
Ужасно бесцветно жилось.
* * *
Осени не отменяли:
Будет листва кружить,
Черные воды в ямах,
Травы линялой межи.
Лета пока праздник:
Света поляна полна.
Мы над природой не властны,
Властна над нами она.
НЕ ЖЕНИСЬ
О! Не женись — петля на шею,
И оправдания не мастырь,
Знай, заведет сердечный шелест
И марабу под монастырь.
Навалятся клопы-заботы,
Безденежье прижмет как тать;
И будешь как худые боты
Вовнутрь водицу пропускать.
А если дети — тоже горе,
Не жизнь — ледяшка на плите,
Уж лучше в бешеное море
Отправиться на решете;
Жена по капле жизнь источит,
Пусть даже твой характер щит, —
Всю душу истеребит в клочья,
Все сердце в пасту превратит.
Лозою тощей станешь виться,
Теленком жалобно мычать...
— А сам-то, почему женился?
— На кухне не люблю торчать.
* * *
А мне еще остались звуки,
Не будет их — конец всему;
Да, я почти готов к разлуке,
И я её приход приму.
Соломинку не ищут пальцы:
Как ни держись — кулак разжать.
Но разве смысл есть бояться
Того, чего не избежать.
* * *
Будь незаметным, как дождинка —
Упала, высохла в траве;
Как серебрянка паутинка,
Что промелькнула на заре.
Будь незаметной птицы пением;
Пылинкой — только и всего.
Знай, все кончается забвением,
И нет лекарства от него.
* * *
Ушел и Шиллер, и Жан-Жак;
Быть всем там рано или поздно,
Останки их в земле лежат,
А души их умчались к звездам.
Они сверкали над землей,
Их от земной знобило пыли;
Теперь им люб рассвет иной,
О суете давно забыли.
Земная слава — это пух,
Она легка, она не вечна,
Из рода пошлых показух
Душевной болью искалеченных.
* * *
А я люблю узоры строчек
И звуков, тоньше волоска.
Пусть деловитый похохочет,
Покрутит пальцем у виска,
Мол, для чего все это нужно:
Сидеть ночами, как сова,
Над ерундой какой-то тужиться,
Часы меняя на слова.
Занялся бы нормальным делом...
Я возразить ему хочу:
— Вот, ты сидишь, торгуешь мылом,
Я ж над тобой не хохочу.
* * *
Кто-то мастерит оградки,
Кто-то отрезает гроздь,
Кто-то вскапывает грядки,
Кто-то в доску лупит гвоздь.
Кто-то сочиняет вина,
Кто-то — женщинам духи...
Мне по нраву паутина
Строчек: я пишу стихи.
Этим платят сотни смело,
Этим — сущие гроши.
Все мы занятые делом,
Все мы в чем-то хороши.
|
