* * *
Если б чтили не силу,
А чтили Христа,
Не рвались бы хапать
Чины и места;
Не грызлись бы люди
Различных взглядов,
Силы бы зла не стояли рядом.
Стали б под знамя
Христа что ли,
Не о чем было б
Тогда спорить.
* * *
Уже сегодня судный день,
Под ним согнулись половицы,
Нам никуда себя не деть,
Не удалиться и не скрыться.
Глядим с унынием во двор,
Где вечер вяло месит скуку.
Объявлен будет приговор,
И адвокат опустит руки.
* * *
Поэзия – не молний блеск,
Когда ломаются деревья,
Мне кажется, что это блеф,
Хотя он и довольно древний.
Я не приемлю страха дрожь
И запах отгоревшей серы.
Поэзия – когда льёт дождь
На иссушенные посевы.
* * *
Природа – в роще тополиной,
Над тихой речкой, где стрижи,
На этой вырубке с малиной,
В качающейся в поле ржи,
В межзвездье – небе темносинем,
В зазвездье, где возможен рай…
Природа жутко многосильна.
И у неё есть все же край.
* * *
Сегодня осень пёстрая
Лазурь на небесах,
А завтра сабля острая
Пройдётся по лесам.
Прощай подруга пышная –
Берёза у реки…
Сегодня быстро пишется,
А завтра ни строки.
* * *
Каждому даётся
Крестик иль крест…
Снова не поётся
У заглохших мест.
Тихо ночью звёздной,
Птицы не поют.
Рано или поздно
Всем найдут приют.
* * *
Здесь была когда-то роща,
А теперь дремучий лес.
Ну чего бы вроде проще,
Появился и исчез.
Жили мы: «Ну, все осилим!»,
«Все отжившее под снос!»
Будет жить, иль нет Россия!
Это не пустой вопрос.
* * *
Всегда и во все времена
Терзала землю война,
Ну, маленькая, с ноготок,
Кровавый взбухал цветок.
Была и такою, учти, -
Планета горела почти.
Да любит пока люд –
Кровь, словно воду льют.
Но самое жуткое то –
Оправдывают литье.
Не небо полно вины.
Мы владельцы войны.
* * *
Кого-то пинают ногами.
А в сквере безлюдно, темно.
Потом разбегутся гады,
Притихнут, лягут на дно.
А этот лежать будет
В луже густой крови.
О нем и не знают люди,
Ни дальние, ни свои.
Отыщут его случайно,
Убит, и история вся.
Для следствия будет тайна,
Побьются, отправят в «висяк».
А эти живут подонки,
И вспомнят о том иногда,
Как били ему по печенке,
Он голову прятал... Да!»
* * *
И великое тоже падает,
И великое также сожгут…
Птицы черные жаждут падали,
Птицы черные падали ждут.
Величава была моя Родина,
Уважаема миром была,
Но нашлась, отыскалась уродина,
Величавость её отмела.
Жажда власти отдельной накипи,
Разорвала её на куски.
Упадёт пусть на них проклятие,
Зажимающее, как тиски.
* * *
Последний нас пугает миг,
Накатывается наважденьем…
А может смерть
И есть рождение,
В другой, нам непонятный мир?
* * *
Узлы развязывать, конечно,
Не пить парное молоко;
Так вот и рубят их поспешно:
Удобно, быстро и легко.
А что стоит за рубкой этой,
Коль поглядеть со стороны? –
Слепые следствия наветы
И годы долгие тюрьмы.
В отчете – шик, и ждет награда:
И полновесные рубли…
Узлы развязывать бы надо,
Не торопиться их рубить.
* * *
Ложбина, тяжкие завалы,
Сырой разбросан неуют,
Здесь много тени, света мало,
И птицы песен не поют.
Внизу вода с журчаньем льётся,
Среди завалов без труда…
Куда не попадает солнце,
Там и не лёгкая судьба.
|
