Соседи

Володя выскочил из маршрутки и покосился на небо. Тяжелые тучи еще более потемнели и вытеснили с небосклона остатки синевы. Кривая молния вспыхнула и спряталась за пятиэтажкой, следом прокатился гром. Крупными каплями застучал по асфальту дождь. Вова раскрыл зонт. Надо было поторапливаться, дома его ждала девятилетняя дочка. Супруга сегодня была во вторую смену, а старший сын предупредил, что задержится на работе.
Повернув на свою улицу, Владимир сразу увидел брата. Тот стоял возле хлебного ларька, пытаясь укрыться от дождя под небольшим козырьком. «Брат» - когда он так называл его в последний раз? Давно это было. Сейчас он зовет его «родственник» или «сосед». Почему так получилось? Ведь они с детства были «не разлей вода», даже из-за игрушек не ссорились. Саша старше его всего на два года, поэтому и интересы у них были одинаковые, никогда ничего друг от друга не скрывали, всем делились.
Первую холодность Володя почувствовал, когда служил в армии. За это время Сашка успел жениться. Поехал в отпуск к морю и оттуда привез невесту. «Я ее, брат, как увидел, выходящую из моря, - писал он Володе, - так и обалдел. Словно, солнце с неба меня кулаком шандарахнуло, аж дыхание перехватило. Фигурка у моей Люсеньки точеная, как у статуэтки, что у нас на комоде стоит, волосы до пояса, глаза бирюзовые. Приедешь, сам увидишь».
Володя с нетерпением ждал знакомства с невесткой. Больше до конца службы он писем от брата не получал, а мать о ней не упоминала. Писала только, что Саша очень занят, пристраивает с отцом кухню с крылечком, делает себе отдельный вход.

- Вовка! Брат! – Сашка схватил его в охапку, как только Владимир открыл калитку родного дома. – Отслужил, значит? Вернулся!
- Ага, - расплылся в улыбке Вова.
- Люсь, иди скорей сюда! – крикнул Саша. – Брат с армии пришел! Орел! Иди, я вас познакомлю!
- Здрасьте! – на пристроенном высоком крылечке появилась молодая женщина с округлившимся животиком. – Людмила, - кивнула она Володе.
- Очень приятно, - ответил он.
- В дом иди! Мне помощь твоя нужна, - Люся обратилась к мужу и, мотнув тоненькой косичкой, скрылась за дверью.
- Я пойду, помогу. Ей нервничать нельзя – на шестом месяце уже, - прошептал брат, обнимая Володю за плечи. – Вечером у родителей поговорим.
- А как к родителям-то попасть? – Володя смотрел на ракушечный забор, перегородивший проход между стеной дома и гаражом.
- Так у них теперь отдельный вход, с улицы, за гаражом.
- Ааа, - протянул Володя, соображая, как попасть во двор с другой стороны.
- Мы с Люсей отделились, - потупил взгляд Саша. – Сам понимаешь, у нас теперь своя семья.
- Понимаю, - кивнул Вова, пятясь к калитке.
Вот только задело его, когда увидел, что старикам они оставили маленькую комнатушку без окна и кухоньку-коридор.
- Нам с отцом многого и не надо, - оправдывала Сашку мать. – А у них дите скоро будет. Вот только тебе, Володенька, придется теперь во времянке жить.
- Ничего, мать, не убивайся, - утешил ее Владимир. – Летом и во времянке можно, а до зимы мы с отцом туда отопление проведем, кухоньку пристроим. Все будет хорошо!
Вот, вроде, и не ругался Владимир с братом, а дружба куда-то ушла. Сашка даже во двор к ним не часто заходил. Лишь крикнет с высокого крыльца через забор: «Всем привет!» - вот и все общение. С Людмилой Володя тоже не ссорился, но ее зеленые глаза всегда смотрели на него как-то недобро. И где в них Сашка бирюзу рассмотрел? А после того, как Люся один за другим родила двух пацанов, и от «точеной фигурки» ничего не осталось.
Отношения с невесткой резко ухудшились после Володиной свадьбы. Через несколько дней после пышного застолья, он услышал, как она выговаривает брату:
- Им, значит, свадьбу родители отбабахали, а нам нет! Ты им что, неродной?
- Ну ты же сама торопилась с росписью, говорила, что подготовка к свадьбе много времени займет, - пытался оправдать родителей Саша. – К тому же они нам большую часть дома отделили.
- Вовка вон тоже кухню к времянке пристроил, и туалет с коридором.
- Да, но комнатка там всего одна, сырая. Ты же и слышать ничего не хотела о том, чтобы во времянке жить.
- Вот еще! У меня, между прочим, двое детей! – взвизгнула Люся.

То ли это было причиной, то ли еще какая, вот только она больше на двор родителей не заходила. И даже детям не особо-то разрешала наведывать деда с бабой, не говоря уже о том, что пойти поиграть с двоюродным братом. С Вовой она здоровалась сквозь зубы, а вот его жену игнорировала напрочь. А потом и вовсе стала отпускать в ее сторону разные колкости и гадости.
- Брат, ты бы поговорил со своей женой, - сказал как-то Володя. – Пусть язычок придерживает!
- Ты на нее не сердись, - замахал руками Сашка. – Люся хорошая! Это все рынок на нее так влияет. Как стала там овощами торговать, так вот срываться и начала. Устает очень. Понимаешь?
Вова с женой старались на нее внимания не обращать, хотя супруга из-за Люськи частенько слезы лила. Иногда у них даже до скандалов доходило. Например, когда им кто-то через ракушечный забор пакет с мусор подбрасывал или жена находила под ковриком у входной двери странный моток ниток с иголками.
Они бы уже сто раз переехали от этих скандалов куда подальше, да только снимать квартиру дорого. А у супруги своего жилья не было - отец отписал все старшей дочери. Так что она вообще, можно сказать, была бомжом. Родственники, живущие за забором, не давали добро на ее прописку. А так как жилье было приватизировано еще до Володиной свадьбы, он ничего не мог тут поделать. Сколько раз родители с Сашкой разговаривали, просили, чтобы они с Люсей разрешили прописать Володину жену. Но Сашка только отводил взгляд в сторону и мямлил: «Да я не против, а вот Люся…»
Из-за постоянных ссор родителей не дружили и их дети.
- Вот ведь как получается, - размышлял Володя, - у меня в детстве был брат. Мы с ним и на рыбалку, и за вишнями в соседский двор. А у нашего сына аж два брата через стенку живут, да как чужие друг другу.
- Может, родного ему родим? – предложила супруга.
Володин отец умер неожиданно, так и не узнав, что скоро у него родится внучка. Вскоре с переломом бедра слегла и мать. Володе было жалко жену, которая разрывалась между грудным ребенком и лежачей матерью. «Соседи» помощи не предлагали. И лишь однажды, когда матери стало совсем плохо, и ночью три раза вызывали скорую, наутро из-за забора показался заспанный Сашка.
- Как там мама? – спросил он. – Люся просила узнать, может, ей покушать чего-нибудь передать?
- Ты бы лучше просто зашел мать проведать, не ровен час…, - осекся Вова.
Через полчаса брат со всем семейством впихнулись в маленькую комнатушку мамы. О чем они говорили, Володя слушать не стал – вышел. После их ухода мать подозвала его к себе и, показывая пальцем на дверь за ковриком, соединяющую ее комнату с жильем брата, прошептала:
- Ты, сынок, ко мне нотариуса пригласи. Да только так, чтобы Люся не знала. Ладно? Хочу свою часть на твою жену отписать, а то так и будет бомжом. Люська, ведь, прописаться ей не даст.
- Ты, мам, не нервничай, - тоже тихо ответил Владимир. – Главное, поправляйся. А о нотариусе потом поговорим.
- Делай, что я говорю, - повысила голос мама, - а то и сам без жилья останешься! Я ее планы знаю! Мне тут через стенку все слышно.
Нотариуса она не дождалась всего один день. А после похорон, которые полностью легли на плечи Владимира, Саша зашел к ним во времянку и, потупив взгляд, сказал:
- Ты не думай, брат, я тебе за похороны и поминки половину отдам. Позже. Сейчас у нас нет. Старший сын жениться решил. Понимаешь?
Володя лишь махнул рукой.
- А у вас тут уютно, - продолжил Саша, заглядывая в комнату.
- Особенно когда перед сном диваны и кресла раскладываем, - усмехнулся Володя, – не комната, а сплошная кровать получается. Но ничего, вот ремонт в доме сделаю, и туда с женой и дочкой перейдем. А сын здесь останется. Хоть вздохнем посвободнее.
- Я как раз об этом поговорить хотел, - промямлил Саша.
- О чем?
- Чтоб вы нам комнату родителей отдали. У меня же старший сын жениться решил, так вот Люся и говорит…
- Передай своей Люси, - подскочил Владимир, - что я тоже имею право на часть дома! Достаточно того, что и так мы всю жизнь в одной комнатушке промаялись.
Саша ушел, и Володя успокоился, но вскоре пришла повестка в суд. И вот уже семь лет идут бесконечные судебные разбирательства. Комнатушку, где жили родители, все-таки присудили Володе, но зато соседи отсудили себе, как подсобное помещение, комнату времянки. Теперь вся Володина семья живет в такой же маленькой комнате только в доме. Ну там хоть плесени нет. А вот в кухню они могут попасть только через улицу. Там же на раскладушке спит старший сын, потому что дочка уже выросла и спать на одном диване с родителями не может. А отнятая у них комната так и стоит пустая, окончательно заплесневелая. А суды все идут. Теперь соседи судятся из-за земли.
Володя зыркнул из-под зонтика на Сашку. Тот жался к хлебному ларьку, но от косого дождя ему было не укрыться.
- Чего мокнешь? – спросил Вова, подходя ближе.
- Да вот за хлебом без зонтика выбежал, - пожал худыми плечами Саша. – Ничего страшного, скоро дождь закончится.
- Да знаю я чего ты тут, - усмехнулся Володя. – С Люськой, опять поцапался?
Саша промолчал, лишь гром раскатом прокатился над их головами.
- Пойдем к нам, - предложил Владимир.
- Не, неудобно.
- Не боись, у меня дома только дочка. Чайку попьем, поговорим. Все лучше, чем под дождем мокнуть.
- Разве что на минутку, - согласился Саша, - посмотреть, какой вы там ремонт сделали.
- Уютно тут у вас. Вроде, даже комната больше стала, - вертел головой Саша.
- А давайте вместе чай пить, - предложила дочь. – Только на кухню придется под дождем во времянку бежать.
- Эй! Хватит по соседям шляться! – послышался из-за стены крик Люськи. – Дома ужин стынет, а его носит не понятно где.
- Я только на минуточку зашел! – Саша умоляюще смотрел на ковер на стене.
- Давай домой, быстро! – скомандовал голос.
- Уже иду, - ответил Сашка и попятился к выходу.
- Никак не могу понять, брат, почему ты позволяешь жене с собой так обращаться? – спросил Володя, когда Саша обувал промокшие туфли.
- Что тут непонятно, - усмехнулся тот. – Люблю я ее. Как вот тогда на пляже первый раз увидел, так как будто солнце по голове шандарахнуло. Аж в глазах потемнело. С тех пор вот …
Вова не расслышал конца фразы, потому что брат скрылся за ливневым потоком.
- Тьфу ты! - выругался Владимир, закрывая дверь. - Лучше б ты тогда вообще на это море не ездил.

СоседиПроза

Соседи
Проза