О смерти и бессмертии

Часть 2
сборника "Исцеление через покаяние"
http://www.foru.ru/slovo.35876.1.html

О смерти и бессмертии
«Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся» (1 Кор. 15, 51.)
«Смерть грешников люта» (Псалом 33).
«Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть» (Прем. 2, 23–24).
« Когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный»(2 Кор. 5, 1).

Высказывания святых отцов и подвижников о смерти и
об обязанностях христиан по отношению к усопшим

«Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся» (1 Кор. 15, 51.)
«Смерть грешников люта» (Псалом 33).

Смерти не следует бояться, ибо она есть бессмертие. (Преподобный Антоний Великий).
По исходе отсюда никому нельзя уже преуспеть: что здесь посеешь, то там и пожнешь. Здесь — делание, там — воздаяние, здесь — подвиг, там — венцы. (Преподобный Варсонофий Великий)
Афонский старец Даниил (Димитриадис): «Когда я вспоминаю смерть, я попираю свое высокомерие и постигаю, что я ничто. Я чувствую, что богатство, честь и мечтания о тленном суетны и бесполезны, и только смиренное познание самого себя, любовь к ближнему и подобное сему могут мне много помочь в час моего исхода».
...Тот, кто проживает каждый день своей жизни как последний, никогда не согрешит». (Афонский старец Анфим)
…Не надо ли нам помнить, всегда помнить слова Христовы: Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи (Лк. 12, 35)...
Надо всегда быть готовыми к смерти. Надо ложась в постель и вставая от сна думать, не будет ли это моя последняя ночь, мой последний день? Не попаду ли сегодня под трамвай на улице? Не погибну ли как–либо иначе?
Если так будем настроены, то к нам не будут относиться эти слова Божии: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя… (Святитель Лука (Войно–Ясенецкий))
...Хорошо иметь память смерти, но с разумом. Когда она служит к отречению, к умилению, к сокрушению духа, к смирению. Если же она производит уныние, то и самая память смерти будет вести не к спасению, а к погибели. Во время уныния полезнее иметь память милости Божией, Его благости. Его дарований, туне (даром) нам посылаемых, спасения, даруемого Им нам и обстоятельствами жизни, и самыми нашими падениями. Всё хорошо в своё время, в не вовремя и самое хорошее может послужить во вред. Но есть одно дело, для которого всегда время, это дело — смирение духа, оно лучше всего. (Игумения Арсения (Себрякова)) (92)
Афонский старец Паисий так говорил об обязанностях христиан по отношению к усопшим родственникам: «Молясь за них, вы как бы угощаете их лимонадом, прохладительным напитком... Уделяйте время молитве за усопших. Умершие не могут сделать ничего. А живые могут. Он подчёркивал, что нужно за усопших подавать милостыню: « Когда даёте кому-то милостыню, - говорите, за кого подаёте. Чтобы принимающий милостыню сказал: Господи, упокой его душу!»
Подчёркивал важность того, чтобы священник поминал усопшего на проскомидии, служил заупокойные службы и панихиды, говорил: «Просто панихида. Без Божественной литургии, - это самое малое. Самое большое, что мы можем сделать для кого-то, это сорокоуст. И хорошо, если он сопровождается милостыней!» (32)
Однажды старцу Паисию один верующий рассказал о смертельно больном человеке и спросил нужно ли родным молиться за него Богу?
Старец ответил: «Перво–наперво, скажи им, что нельзя расстраиваться, т.к. не существует смерти, только бывает переход, т.е. передвижение из одной жизни в другую. Видишь, и апостол Павел говорит: “да не скорбите, яко же прочие, неимущие упования”. Теперь, что касается того, нужно ли молиться? Нужно, и по следующей причине: когда за грехи попустит Бог и найдёт на него неизлечимая болезнь, тогда, если не просим Бога, да действует любовь Его, и судит праведно, тогда человек ведётся туда, куда, естественно, его ведёт болезнь.
Когда же за него молятся Богу и просят Его действовать так, как видит любовь Его, т.е. что является лучшим для души его, тогда ради наших прошений, Бог, видя как всеведущий, как будет развиваться остальная жизнь больного, продлит его жизнь, если будет большая польза для его души или, если судит, что это — наилучший момент — возьмёт его». (31)

Православные святые не боялись смерти, они готовились к переходу в иной мир, очищали душу от страстей, многие просили у Господа послать очищающую болезнь. Своими размышлениями о смерти поделился
святитель Игнатий Брянчанинов в книге «Аскетические опыты» (69):
«...Чтоб помнить смерть, надо вести жизнь сообразно заповедям Христовым. Заповеди Христовы очищают ум и сердце, умерщвляют их для мира, оживляют для Христа: ум, отрешенный от земных пристрастия, начинает часто обращать взоры к таинственному переходу своему в вечность — к смерти; очищенное сердце начинает предчувствовать ее.
Отрешенные от мира ум и сердце стремятся в вечность. Возлюбив Христа, они неутолимо, жаждут предстать Ему, хотя и трепещут смертного часа, созерцая величие Божие и свои ничтожество и греховность. Смерть представляется для них вместе и подвигом страшным, и вожделенным избавлением из земного плена.
Если мы не способны желать смерти по хладности нашей к Христу и по любви к тлению: то, по крайней мере, будем употреблять воспоминание о смерти, как горькое врачевство против нашей греховности: потому что смертная память — так святые Отцы называют это воспоминание — усвоившись душе, рассекает дружбу ее с грехом, со всеми наслаждениями греховными.
Только тот, кто сроднился с мыслью о конце своем, сказал некоторый преподобный Отец, может положить конец грехам своим”. Поминай последняя твоя, говорит Писание, и во веки не согрешиши.
Вставай с одра твоего, как воскресающий из мертвых; ложись на одр твой, как бы в гроб: сон есть изображение смерти, а темнота ночи — предвестница темноты могильной, после которой воссияет радостный для рабов Христовых и страшный для врагов Его свет воскресения.
Густым облаком, хотя оно состоит из одних тонких паров, закрывается свет солнца, — и телесными наслаждениями, рассеянностью, ничтожными попечениями земными закрывается от взоров души величественная вечность.
Тщетно сияет солнце с чистого неба для очей, пораженных слепотою, — и вечность как бы не существует для сердца, обладаемого пристрастием к земле, к ее великому, к ее славному, к ее сладостному.
Смерть грешников люта (Псалом 33): приходит к ним в то время, как они совсем не ожидают ее; приходит к ним, а они еще не сделали никакого приготовления ни к ней, ни к вечности, даже не стяжали никакого ясного понятия ни о том, ни о другом предмете. И восхищает смерть неготовых грешников с лица земли, на которой они лишь прогневляли Бога, передает их навечно в темницы ада.
Хочешь ли помнить смерть? Сохраняй строгую умеренность в пище, одежде, во всех домашних принадлежностях; наблюдай, чтоб предметы нужды не переходили в предметы роскоши, поучайся в Законе Божием день и ночь, или по возможности часто — и воспомнится тебе смерть. Воспоминание о ней соединится с потоками слез, с раскаянием во грехах, с намерением исправления, с усердными и многими молитвами.
Кто из человеков остался навсегда жить на земле? никто. И я пойду во след отцов, праотцов, братий и всех ближних моих. Тело мое уединится в мрачную могилу, а участь души моей покроется для оставшихся жителей земли непроницаемою таинственностью...
Пред одним рабом Христовым благоговеет суровая смерть побужденная Христом, она уважает только одну жизнь во Христе. Часто небесный вестник возвещает служителям Истины о скором переселении их в вечность и о блаженстве в ней. Приготовленные к смерти жизнью, утешаемые и свидетельством совести и обетованием Свыше, тихо, с улыбкою на устах, засыпают они продолжительным сном смертным.
Видел ли кто тело праведника, оставленное душою? Нет от него зловония, не страшно приближение к нему; при погребении его печаль растворена какою-то непостижимою радостью. Черты лица, застывшие такими, какими они изобразились в минуты исшествия души, иногда почивают в глубочайшем спокойствии, а иногда светит к них радость усладительных встречи и целования — конечно с Ангелами и с ликами святых, которые посылаются с неба за душами праведников.
Воспомнись мне смерть моя! приди ко мне горькое, но вполне справедливое и полезное воспоминание! отторгни меня от греха! наставь на путь Христов! Пусть от воспоминания о смерти расслабнут руки мои ко всякому пустому, суетному, греховному начинанию.
Воспомнись мне смерть моя! и убежат от меня пленяющие меня тщеславие и сластолюбие. Я устраню с трапезы моей дымящиеся роскошные брашна, сниму с себя одежды пышный, оденусь в одежды плача, заживо оплачу себя — нареченного мертвеца от рождения моего.
“Так! помяни и оплачь сам себя заживо, говорит память смертная: я пришла огорчить тебя благодетельно, и привела с собою сонм мыслей, самых душеполезных. Продай излишества твои, и цену их раздай нищим, предпошли на небо сокровища твои, по завещанию Спасителя: они встретят там своего владельца, усугубясь сторично. Пролей о себе горячие слезы и горячие молитвы. Кто с такою заботливостью и усердием помянет тебя после смерти, как ты сам можешь помянуть себя до смерти? Не вверяй спасения души твоей другим, когда сам можешь совершить это существенно необходимое для тебя дело! Зачем гоняться тебе за тлением, когда смерть непременно отнимет у тебя все тленное? Она — исполнительница велений всесвятого Бога: лишь услышит повеление, — устремляется с быстротою молнии к исполнению. Не устыдится она ни богача, ни вельможи, ни героя, ни гения, не пощадит ни юности, ни красоты, ни земного счастья: преселяет человека в вечность. И вступает смертью раб Божий в блаженство вечности, а враг Божий в вечную муку”.
“Воспоминание о смерти — дар Божий ”, сказали Отцы: он дается исполнителю заповедей Христовых, чтоб усовершить его в святом подвиге покаяния и спасения.
Благодатная память смерти предшествует собственным старанием воспоминать о смерти. Принуждай себя воспоминать часто смерть, уверяй себя в несомненной истине, что ты непременно, неизвестно когда, умрешь — и начнет приходить само собою, являться уму твоему воспоминание о смерти, воспоминание глубокое и сильное: оно будет поражать смертоносными ударами все твои греховные начинания.
Чужд этого духовного дара грехолюбец: он и на самых гробницах не престает предаваться греховным угождениям плоти, нисколько не помня о смерти, предстоящей ему лицом к лицу. Напротив того служитель Христов, и в великолепных чертогах, вспомнит ждущий его гроб, прольет о душе своей спасительнейшие слезы. Аминь».

Приведём высказывание архимандрита Рафаила (Карелина) о смерти и бессмертии : «Одно из самых коварных заблуждений человека это стремление скрыть от себя существование смерти, убедить себя в том, что ему не грозит скорая встреча с этой некоронованной властительницей мира, которая сделала всю землю своим имением, и воздвигла из костей и черепов свой непоколебимый трон, что встреча с этой царицей кладбищ и вечной ночи еще далеко. Человек не верит, что он умрет – это для него слишком ужасно; но он не может также сказать, что он не умрет – это было бы безумно. Поэтому человек говорит самому себе, что смерть далеко, далеко, как звезда, свет которой доходит до нас через тысячи лет. Человек считает: смерти нет сегодня, значит, ее нет, и живет так, как будто смерти не существует. Он вытеснил память о смерти из своего сознания и успокоился так, словно вытеснил смерть из космоса.
Мы не знаем своего будущего, мы не знаем, что случится завтра, но есть одно неизбежное и ничем неотвратимое – смерть, о которой мы говорим, видим глазами, читаем в книгах и, несмотря на все, не верим, а потому упорно не готовимся к ней. Нельзя согрешать, одновременно не забывая о смерти, ибо всякий грех происходит от иллюзии, - что мы вечны на земле. Когда мы грешим, то для нас смерть как бы скрывается в тумане, исчезает как тень в потемках.
Воля у большинства людей направляется на то, чтобы забыть о смерти. Демон старается уничтожить в сердце человека молитву, а в его уме – память о смерти. Мы обычно при встрече приветствуем друг друга словами: «как ты поживаешь», а мудрецы древности говорили другое: «помнишь ли ты о смерти?». У царя Птолемея имел обычай: после праздничного пира перед ним ставили блюдо, покрытое шелковой тканью; один из слуг снимал покрывало, под которым находился человеческий череп и громко говорил: «Царь, помни, что ты тоже смертен». Затем гости в молчании расходились. Языческий царь каждый день размышлял о смерти, чтобы быть милостивым отцом и справедливым судьей для своего народа.
Христианин должен помнить о смерти, чтобы принести покаяние и осудить себя раньше божественного суда над своей жизнью. Господь сказал, что богатому трудно войти в небесное царство. Тот, кто считает, что времени для жизни еще много, похож на богача, который думает, что на свое богатство он может жить десятки лет в свое удовольствие, не заботясь ни о чем.
Час смерти неизбежен, но неизвестен. Он придет скоро, потому что вся жизнь это краткое мгновение перед вечностью. Человек, живший на земле десятки тысяч лет, мог бы сказать вместе с патриархом Иаковом: «Злы и малы дни моей жизни», то есть время моей жизни кратко и исполнено скорбей. Если бы воды всех морей можно было бы собрать в один водоем, ежегодно брать из него только одну каплю, то наступило бы время, когда этот водоем оказался бы пустым.
Люди всеми силами хотят продлить время своей жизни. Они похожи на изнемогающего пловца, который, попав в водоворот, борется со стихией, чтобы еще несколько минут оставаться на поверхности реки. Мало кто думает, как приготовиться к вечной жизни, которая начинается за чертой смерти.
Святые отцы дали заповедь постоянно размышлять о смерти, считать, что каждый день может стать последним днем. Человек должен жить так, будто сегодняшний день подарен ему для того, чтобы он приготовился в путь, ведущий в вечность.
Память о смерти дает человеку силы мужественно переносить несчастья и скорби этой жизни. Память о смерти открывает сердце для молитвы; она учит прощать и любить. Обычно смерть застает людей врасплох, и человек с ужасом видит, что он попусту сжег время, словно хворост, проиграл его, как неумелый игрок. Но тот, кто помнит о смерти, тот увидит ее не в образе грозного мстителя, а как друга, который пришел в темницу этой жизни, чтобы освободить его от трудов и скорбей и ввести в страну вечного покоя. Поэтому святые отцы говорили: день смерти – больше дня рождения». (70)

Православная Церковь не оставляет своих умерших чад без молитвы, в особенности в первые дни после их смерти и в дни общего поминовения усопших. Протоиерей Серафим Слободской (1912—1971) в книге «Закон Божий» пишет (71): «По смерти христианина тело его омывают, одевают в чистые, если возможно, в новые одежды и полагают в саван (белый покров), в знак того, что умерший, при своем крещении, дал обет проводить жизнь в чистоте и святости, — или же одевают в одежды звания умершего, в указание того, что он идет к Господу Богу дать отчет в прохождении им обязанностей своего звания. На лоб умершего возлагается венчик с изображением Христа, Богоматери, Иоанна Предтечи и с надписью «Святый Боже...», в знак того, что умерший, как христианин, вел на земле борьбу за правду Божию и умер с надеждою, по милосердию Божию, ходатайству Божией Матери и Иоанна Предтечи, получить венец на небесах. На руки его полагается крест или какая–либо икона в знак веры умершего во Христа, Божию Матерь и святых угодников Божиих. Тело умершего полагается во гроб и наполовину покрывается священным покровом в знак того, что умерший находился под покровом Православной Церкви. Гроб обыкновенно ставят посреди комнаты пред домашними иконами (в переднем углу), обращая лицо умершего к выходу. Вокруг гроба зажигают свечи в знак того, что умерший перешел в область света — в лучшую, загробную жизнь. Затем при гробе начинается чтение Псалтири с прибавлением молитв об упокоении умершего и служатся панихиды (до погребения полагается особое последование по исходе души, помещенное в конце Псалтири). Псалмы читаются в утешение скорбящих о смерти умершего.
Панихидами называются краткие службы, состоящие из молитв о прощении грехов и упокоении в Царстве Небесном умершего. При служении панихид собравшиеся родственники и знакомые умершего стоят с возжженными свечами в знак того, что и они верят в светлую будущую жизнь; в конце панихиды (при чтении молитвы Господней) свечи эти тушатся в знак того, что земная жизнь наша, горящая как свеча, должна потухнуть, чаще всего не догорев до предполагаемого нами конца.
До погребения тело для отпевания переносится в храм; перед выносом совершается краткая заупокойная служба (лития), а во время перенесения поют «Святый Боже...»»
В храме гроб с телом умершего ставят посреди церкви лицом к алтарю и по четырем сторонам гроба возжигают светильники. Служба отпевания состоит из песнопений, в которых кратко изображается вся судьба человека: за преступление заповеди он снова обращается в землю, из которой взят; но, несмотря на множество грехов, человек не перестает быть «образом славы Божией», созданным по образу и подобию Божию, а потому св. Церковь молит Владыку и Господа, по Его неизреченной милости, простить усопшему грехи и удостоить его Царства Небесного. По прочтении Апостола и Евангелия, в которых говорится о будущем воскресении мертвых, священник читает разрешительную молитву. Этою молитвою разрешаются бывшие на умершем запрещения и грехи, в которых он покаялся и которые при покаянии он не мог вспомнить, и умерший с миром отпускается в загробную жизнь; текст этой молитвы полагается в руки умершего. Затем родные и знакомые дают умершему последнее целование, прощаются с ним, после чего тело умершего покрывается саваном и священник посыпает его крестообразно землею, произнося: «Господня земля и исполнение ея (все, что наполняет ее), вселенная и вcе живущие на ней»; гроб закрывается крышкой и умершему поется «вечная память».
После отпевания гроб с телом умершего переносится на кладбище и опускается в могилу, лицом к востоку; при этом совершается краткая заупокойная лития.
На могиле христианина ставится св. Крест, как символ победы Христовой над смертью и адом, как величественное и многолиственное дерево, под тенью которого покоится христианин, как путник после долговременного странствования.
Имея истинную веру в бессмертие человеческой души, всеобщее будущее воскресение умерших, Страшный Суд Христов и последнее воздаяние каждому по его делам, св. Православная Церковь не оставляет своих умерших чад без молитвы, в особенности в первые дни после их смерти и во дни общего поминовения усопших. Она молится за них в третий, девятый и сороковой дни после их смерти.
В третий день по смерти усопшего св. Церковь, воспоминая трехдневное воскресение Иисуса Христа, молит Его воскресить умершего для будущей блаженной жизни.
В девятый день св. Церковь молит Господа, чтобы он сопричислил умершего к лику угодников Божиих, разделяемых, как Ангелы, на девять чинов.
В сороковой день совершается молитва, чтобы Иисус Христос, вознесшийся на небо, вознес в небесные обители и умершего.
Иногда поминовение умершего, по усердию и вере его родных, совершается ежедневно в течение сорока дней, с служением заупокойной литургии и панихиды; это поминовение называется сорокоустом.
Наконец, в годовщину смерти умершего молятся за него близкие ему родственники и верные друзья, выражая этим веру, что день смерти человека есть день не уничтожения, а нового рождения для вечной жизни; день перехода бессмертной души человеческой в другие условия жизни, где уже нет места земным болезням, печалям и воздыханиям».

Надо ли предупреждать больного о грядущей смерти?

Приведём ответы на этот вопрос митрополита Сурожского Антония (Блума) :
«Очень важный момент: надо ли предупреждать больного о грядущей смерти? Во-первых, надо, чтобы сказал очень близкий человек, а не просто сестра милосердия, доктор или кто попало — по должности. И во-вторых, надо, чтобы тот, кто это скажет, не уходил сразу. Легче всего сказать и бежать… В таких случаях надо, как я сказал, сесть и побыть с человеком, и только тогда уйти, когда что-то развязалось внутренне. Когда скорбь стала общая, когда любовь победила, когда надежда на какой-то срок времени в руках, — тогда можно уйти. Но к этому надо возвращаться.
Так что один человек другому может помочь. Конечно, так не всегда бывает. Во-первых, надо уметь сказать, во-вторых, надо уметь побыть, в-третьих, надо, чтобы человек, кому ты это скажешь, был готов к тому, что ты говоришь. Не всякому можно бросить в лицо смертный приговор. Иногда, зная это, приходится, не прибегая ко лжи, постепенно готовить человека к тому, что физическая смерть придет, но — “разве наши отношения могут умереть?” Ветхий Завет говорит: Любовь, как смерть, крепка; а в Новом Завете мы можем сказать: любовь крепче всякой смерти... — и только тогда сообщить больному, что смерть действительно идет, когда он подготовлен.
Часто бывает, что больной давно уже догадался умом или в своем теле знает с совершенной уверенностью о грядущей смерти, а родные лгут: “Ах, как ты сегодня хорошо выглядишь!” или: “У тебя голос сейчас совершенно иной!” и т. п. А выйдут за дверь — и плачут. А больной отлично все это чувствует, потому что мы совершенно иным голосом говорим правду или лжем сознательно. В такой лжи есть преувеличение, есть какая-то особенная напряженность радости, и человек понимает, что все это сплошная ложь.
Поэтому когда человек тебе говорит: “Я чувствую, что умираю”, можно ему ответить: “Знаешь, мы все под Богом ходим. Сейчас — нет, ты не умираешь, но, возможно, впереди смерть...” Или еще что-нибудь иное сказать, в зависимости от того, с кем ты говоришь. Но мне кажется, страшно важно не замкнуть человека в абсолютное отчаяние одиночества. Если окружающие все время будут говорить больному, что перед ним только жизнь, десятки лет впереди, в то время как сам он чувствует, что жизнь течет из него, как из раны течет кровь — он не может докричаться до другого человека, который отказывается слышать, и остается замурованность. Больной как бы замурован один в тюремной клети, ему некуда уйти, ему остается только смотреть на грядущую смерть и на все, что в его прошлом является мучительным злом или чем-то недоделанным. И вот эти два момента очень важны, мне кажется...
В начале войны я был хирургом в полевом госпитале, и в моем отделении умирал молодой солдат. Я его, конечно, посещал днем; а в какой-то вечер подошел, взглянул на него, и мне стало ясно, что он не жилец. Я его спросил: “Ну, как ты себя чувствуешь?” Он на меня взглянул глубоко, спокойно (он был крестьянин, поэтому в нем была такая тишина полей, тишина лесов, тишина неспешной жизни) и мне сказал: “Я сегодня ночью умру”. Я ответил: “Да, сегодня ты умрешь. Тебе страшно?” — “Умирать мне не страшно, но мне так жалко, что я умру совершенно один. Умирал бы я дома — при мне были бы и жена, и мать, и дети, и соседи, а здесь никого нет...” Я говорю: “Нет, неправда, — я с тобой посижу”. — “Ты не можешь просидеть со мной целую ночь”. — “Отлично могу!” Он подумал, сказал еще: “Знаешь, даже если ты будешь здесь сидеть, пока мы разговариваем, я буду сознавать твое присутствие, а в какой-то момент я тебя потеряю и уйду в это страшное одиночество в момент, когда страшнее всего — умирать”. Я ответил: “Нет, не так. Я с тобой рядом сяду. Сначала мы будем разговаривать, ты мне будешь рассказывать о своей деревне; дашь мне адрес своей жены. Я ей напишу, когда ты умрешь; если случится, навещу после войны. А потом ты начнешь слабеть, и тебе будет уже невозможно говорить, но ты сможешь на меня смотреть. К тому времени я тебя за руку возьму. Ты сначала будешь открывать глаза и видеть меня, потом закроешь глаза и уже меня видеть не сможешь, уже не будет сил открывать их, но ты будешь чувствовать мою руку в своей руке или свою руку в моей. Постепенно ты будешь удаляться, и я это буду чувствовать, и периодически буду пожимать твою руку, чтобы ты чувствовал, что я не ушел, я здесь. В какой-то момент ты на мое пожатие руки ответить не сможешь, потому что тебя здесь уже не будет. Твоя рука меня отпустит, я буду знать, что ты скончался. Но ты будешь знать, что до последней минуты не был один”. И так и случилось.
Это один из целого ряда примеров. Я сидел, как правило, с каждым умирающим в нашей больнице, не только своего отделения, но и других отделений, и каждый раз повторялась пусть не та же картина, но то же взаимное отношение: “нет, ты не один”.
Другое, что я хотел сказать: человек как будто теряет сознание задолго до того, как умирает. И никогда не должны ни врач, ни сестра милосердия, — никто вокруг него — думать, будто потому что он не может с ними общаться, он не воспринимает то, что вокруг происходит. Когда я был студентом первого курса медицинского факультета и впервые работал в больнице, там, помню, умирал русский казак. На обходе старший врач остановился у его постели и сказал: “Ну, его и осматривать не стоит, он уже ушел”, — и прошел дальше. Этот человек очнулся. Мы с ним говорили по-русски, поэтому он меня знал, и он мне сказал: “Знаешь, когда ты врачом будешь, никогда при умирающем не говори, что не стоит на него обращать внимания, потому что он-то тебя слышит, если даже ты не можешь его как-то воспринимать”.
У меня был другой случай, тоже во время войны. Попал в больницу раненый немец. Там был молодой протестантский пастор, который, пока тот еще мог воспринимать слово и разговор, читал ему вслух отрывки из Евангелия, с ним молился. Как-то этот молодой пастор вышел из его комнаты в слезах, наткнулся на меня и говорит: “Какой ужас! Этот человек умирает, я больше ничего для него не могу сделать”. — “Почему?” — “У нас прекратился разговор, он потерял сознание”. Я ему, выразившись очень резко, сказал: “Знаешь что, садись рядом с ним и читай вслух Евангелие на его родном немецком языке, начиная с воскрешения Лазаря”. И этот молодой пастор в течение трех суток проводил целые дни и часть ночи при нем, то читал, то молчал, и так прочел ему все четыре Евангелия. В какой-то момент этот умирающий открыл глаза и сказал: “Спасибо, что вы читали. Я отозваться не мог, но каждое слово до меня дошло, и я вошел в новую жизнь”...
Это опять-таки священник должен знать. Причем делать это должен не обязательно священник; это может делать кто угодно, способный уделить свое время тому человеку, у которого времени очень мало...
… Я думаю, что когда времени мало, то нельзя пускаться в полную катехизацию умирающего или больного. Поэтому вопрос стоит так: “Ты сейчас войдешь в вечность. Хочешь ли ты войти в вечность со всем грузом, который ты собрал за свою жизнь? Есть ли такие вещи в твоей жизни — поступки, слова, мысли, — которые ты хотел бы оставить на земле, чтобы они здесь превратились в прах и пыль? Есть ли в твоей жизни такие поступки, такие моменты, которые недостойны тебя самого?...”
Это — минимум. Можно прибавить, в зависимости от того, кто этот человек: “Есть ли такие вещи, которые тебя заставляют стыдиться перед Богом и думать: как я перед Ним встану, когда я к Нему так в течение жизни отнесся?.. Так вот, раньше, чем ты уйдешь в вечность, сними с себя эту тяжесть. Скажи: от таких-то и таких-то моих поступков я отрекаюсь; такие-то слова я сейчас не хотел бы произнести; если бы я мог их стереть с доски моей памяти, я бы это сделал. По отношению к Богу — я все время на Него ссылался, и все время Его обманывал, унижал, оказывался Ему неверным. По отношению к людям — я знал, как Бог любит людей, а я относился к ним, будто Бог ни при чем, будто я — бог...” Все это человек может выразить в нескольких словах; и если не может говорить вслух, он может внутренне сказать Богу: “От всего того, в чем я оказался недостойным ни своего человечества, ни себя, ни родных, ни Тебя, ни людей, которые меня любили, — от всего этого я отрекаюсь, прости!” Это может занять одно мгновение, потому что немного времени нужно, чтобы стряхнуть все это…
…Можно помолиться о том, чтобы Господь простил этому человеку все его прегрешения.
Формулы бывают разные. Бывает формула, которую мы употребляем: “И аз, недостойный иерей такой-то, властию мне данной прощаю и разрешаю тебя от грехов твоих”. Есть просительная формула, которую употребляет Греческая Церковь: “Господи, прости ему все его прегрешения”. Есть древняя формула, где говорится: “Прости, Господи, все грехи, в которых он искренне покаялся”... При смерти я бы не употреблял эту последнюю формулу, потому что она может показаться слишком страшной человеку; но я помолился бы: Господи, Ты Свою жизнь отдал для того, чтобы спасти этого человека, — спаси!
… (Его родным) говорить надо в первую очередь о том, что любовь не может быть побеждена смертью, чтобы никогда никто не смел говорить: “мы друг друга любили”, а только “мы друг друга любим во веки веков”. Я это говорил несколько раз на похоронах: не говорите “мы любили”, говорите “мы любим друг друга”; потому что человек уходит в вечность, содержание которой — любовь и ничто другое. И вы можете врасти в эту вечность тем, чтобы в вас любовь не только не умирала, но углублялась, утончалась, делалась более светлой. А для того, чтобы это случилось, подумайте: что вас от этого человека отделяет, что в течение многих — или немногих — лет, которые вы провели вместе, являлось как бы тенью в этой любви. И спешите разрешить все существующие проблемы: трудности характера, неприятности, озлобление, раздражение, мало ли что бывает между людьми в течение жизни, — бывают и очень серьезные проблемы. И продумайте, что у вас на совести (или у него, у нее может быть на совести), что между вами стоит преградой к тому, чтобы любовь ликующе текла между вами. И эти проблемы разрешайте не каким-то “деловым” образом; не приходите со словами: “теперь давай продумаем наше прошлое с тем, чтобы наше настоящее стало чисто и светло”, а постепенно, разрешая одну проблему за другой.

Можно сказать: “Я так жалею о том, как я с тобой говорил на этих днях...” Или: “Я так жалею, что столько лет тому назад мы друг друга не поняли в момент, когда это могло сыграть такую важную роль и нас соединить”. Мало ли что можно сказать, — я даю только жалкие примеры. И так постепенно можно очистить в себе и в другом человеке всю область потемок, или несовершенства в любви, или его страха… Об этом можно говорить с очень простыми людьми. Может быть, разными языками, но на их языке, потому что язык любви, привязанности, света, тьмы понятен каждому человеку. И так можно постепенно готовить окружающих к тому, что смерть — не последнее слово: если вы сумеете любить до конца, то ваша любовь не умрет.
И еще можно говорить о том, что будет дальше. Меня очень поражает на похоронах или на панихидах (я всегда об этом говорю перед службой или во время нее): вот, мы собрались здесь. Что нас привело стоять вместе у этого гроба или у панихидного столика? Любовь. Любовь, которая не умерла со смертью любимого человека...
… Первое, что я думаю: не надо пробовать утешить человека пустыми словами. Я помню, как к одной нашей прихожанке, у которой умер ребенок, пришел молодой священник и сказал: “Я так понимаю ваше горе!..” Она, человек правдивый и резкий, обернулась к нему и сказала: “Не лгите! Вы никогда не были матерью и никогда не теряли ребенка, — вы ничего не понимаете в моем горе!” И он остановился и сказал: “Спасибо вам за это...” Вот эту ошибку никто не смей делать. Чужого горя никто понять не может, дай Бог свое горе понять, как-то уловить, овладеть им.
…Сказать можно, например: “Подумайте о том, что это молодое существо умерло в полном расцвете всех сил души, ума, в полной чистоте. Этот человек как бы вспорхнул в вечность, и теперь у вас предстатель, ангел-хранитель перед Богом, который покрывает вас своей молитвой, к которому вы можете обратиться как бы с разговором и с радостью о том, что когда-то будет встреча...” Невозможно дать сейчас достаточно примеров по количеству людей и типам обстоятельств».
(Митрополит Сурожский Антоний (Блум). «Жизнь. Болезнь. Смерть» (58))

Дух, душа и тело

Приведём несколько цитат из книги Святителя Луки (Войно–Ясенецкого) «О Духе, душе и теле»:

«... Что же мы знаем о духе? Довольно многое из Священного Писания и немало из явлений духа в природе и человеке.
..."Изыдет дух его и (он) возвратится в землю свою, в тот день погибнут все помышления его" (Пс. 145,4).
"И возвратится прах в землю, чем он и был, и дух возвратится к Богу, Который дал его" (Еккл. 12, 7).
Эти два...текста особенно важны для обоснования нашего мнения, что смертны те элементы душевной деятельности, которые связаны с жизнью тела: чувства и мыслительные процессы, неразрывно связанные с деятельностью мозга.
"В тот день погибнут все помышления его", т.е. прекратится деятельность сознания, для которой необходимы все восприятия живого мозга.
"Изыдет" не душа, а дух, "и возвратится в землю свою", т.е. в вечность. Прах возвратится в землю, чем он и был, а "дух возвратится к Богу, Который дал его"...
Глубочайшую сущность существа нашего познаем мы не умом, а духом. Самосознание есть функция духа, а не ума. Дарованное нам от Бога действие благодати Божией познаем мы не духом мира сего, а духом нашим, дарованным нам от Бога.
Такая же мысль и в словах премудрого Соломона: "Светильник Господень — дух человека, испытывающий все глубины сердца" (Притчи 20, 27).
О духе, как высшей силе нашей духовной деятельности, многое можно найти в Священном Писании. Вот примеры:
"Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную" (Гал. 6, 8).
"Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное" (1 Кор. 15, 46).
Это значит, что духовность есть высшее достижение человеческой души.
"Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благодать, милосердие, вера, кротость, воздержание" (Гал. 5, 22 — 23)...»
...Дух человеческий есть дыхание Духа Божиего, и уже поэтому он бессмертен, как все бестелесные, ангельские духи... Мир имеет свое начало в любви Божией, и если людям дан закон: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный", то, конечно, должна быть дана и возможность осуществления этой заповеди, возможность бесконечного совершенствования духа. А для этого необходимо вечное бессмертное существование духа и бесконечность ряда форм его совершенства... Господь Иисус Христос прямо засвидетельствовал о бессмертии человеческом: "Всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек" (Ин. 11, 26).
"Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную" (Ин. 5, 24)... Вечное блаженство праведников и вечную муку грешников надо понимать так, что бессмертный дух первых, просветленный и могущественно усиленный после освобождения от тела, получает возможность беспредельного развития в направления добра и Божественной любви, в постоянном общении с Богом и всеми бесплотными силами... Всякий человек получает и имеет дыхание Духа Святого. Никто не рождается от духа сатаны. Но как черные тучи затемняют и поглощают свет солнца, так злые акты ума, воли и чувства при постоянном их повторении и преобладании постоянно затемняют свет Христов в душе злого человека... Святой апостол Павел в значительной мере раскрывает нам тайну воскресения тел в 15 главе первого послания к Коринфянам (15, 35 — 44)...
В землю посеянное, зарытое зерно как бы истлевает, оно перестает существовать как семя, но из него вырастает гораздо большее, чем оно, несравненно более совершенное и по сложности, и по форме новое растение. Бог дает ему форму и красоту и полную пользы и прелести жизнь».
Святитель Лука в конце жизни ослеп, он с великим смирением нёс крест болезни. В его книге «Дух, душа и тело» есть такие строки: «Известно также, что слепота углубляет работу мысли и нравственного чувства, значительно отодвигает порог сознания. Философ Фехнер создал наиболее глубокие свои произведения после того, как потерял зрение. Князь Василий Темный сказал ослепившему его Шемяке: "Ты дал мне средство к покаянию".
Из житий многих святых известно, что долгие, изнуряющие болезни были большим благодеянием для них, ибо смиряли страсти, лишали впечатлений мирской жизни с ее шумом и сутолокой, отвлекающей от углубления в тайники духа...
"Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2 Коринф. 4, 16)». (72)

"Жизнь после смерти"

В данном разделе мы поместили отрывок из книги « Блаженный святитель Иоанн Чудотворец», в которую вошёл труд святителя «Жизнь после смерти». Мы разместили высказывания святителя Иоанна (Максимовича) без комментариев иеромонаха Серафима (Роуза). (29)

Архиепископ Иоанн (Максимович)
"Жизнь после смерти"
Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века.
(Никейский символ веры)
Безграничным и безуспешным было бы наше горе по умирающим близким, если бы Господь не дал нам вечную жизнь. Жизнь наша была бы бесцельна, если бы она оканчивалась смертью. Какая польза была бы тогда от добродетели и добрых дел? Тогда были бы правы говорящие: "Будем есть и пить, ибо завтра умрем". Но человек создан для бессмертия, и Христос Своим воскресением открыл врата Царства Небесного, вечного блаженства для тех, кто верил в Него и жил праведно. Наша земная жизнь – это приготовление к будущей жизни, а это приготовление завершается смертью. Человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. IX, 27). Тогда человек оставляет все свои земные попечения; тело его распадается, чтобы вновь восстать при Общем Воскресении.
Но душа его продолжает жить, не прекращая своего существования ни на одно мгновение. Многими явлениями мертвых нам дано было знать частично, что случается с душой, когда она покидает тело. Когда прекращается видение телесными очами, начинается видение духовное.
Часто это духовное видение начинается у умирающих еще до смерти, и все еще видя окружающих и даже беседуя с ними, они видят то, чего не видят другие...
Но по выходе из тела душа оказывается среди других духов, добрых и злых. Обычно она тянется к тем, которые ближе ей по духу, и, если находясь в теле, она была под влиянием некоторых из них, то она останется зависимой от них и по выходе из тела, какими бы отвратительными они ни оказались при встрече...
В течение первых двух дней душа наслаждается относительной свободой и может посещать на земле те места, которые ей дороги, но на третий день она перемещается в иные сферы...
В это время (на третий день) душа проходит через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных грехах, в которые сами же они ее и вовлекли. Согласно различным откровениям, существует двадцать таких препятствий, так называемых "мытарств", на каждом из которых истязуется тот или иной грех; пройдя одно мытарство, душа приходит на следующее. И только успешно пройдя все их, может душа продолжить свой путь, не будучи немедленно ввергнутой в геенну. Как ужасны эти бесы и мытарства, можно видеть из того факта, что Сама Матерь Божия, когда Архангел Гавриил сообщил Ей о приближении смерти, молила Сына Своего избавить душу Ее от этих бесов, и в ответ на Ее молитвы Сам Господь Иисус Христос явился с Небес принять душу Пречистой Своей Матери и отвести Ее на Небеса. (Это зримо изображено на традиционной православной иконе Успения.) Воистину ужасен третий день для души усопшего, и по этой причине ей особенно нужны молитвы...
Затем, успешно пройдя через мытарства и поклонившись Богу, душа на протяжении еще 37 дней посещает небесные обители и адские бездны, еще не зная, где она останется, и только на сороковой день назначается ей место до воскресения мертвых...
Некоторые души спустя сорок дней оказываются в состоянии предвкушения вечной радости и блаженства, а другие – в страхе вечных мучений, которые полностью начнутся после Страшного Суда. До этого все же возможны изменения в состоянии душ, особенно благодаря принесению за них Бескровной Жертвы (поминовение на Литургии) и других молитв...
Как важно поминовение на Литургии, можно видеть из следующих случаев. Еще до прославления святого Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской Лавры, умерший в 1916 г.), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: "Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить Литургию, упомянуть моих родителей"; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где св. Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения. "Как можешь ты, святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?" – спросил иеромонах. – "Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение на Литургии сильнее моих молитв"...
Поэтому панихида и домашняя молитва об усопших полезны, как и добрые дела, творимые в их воспоминание милостыня или пожертвование на Церковь. Но особенно полезно им поминовение на Божественной Литургии. Было много явлений мертвых и других событий, подтверждающих, как полезно поминовение усопших. Многие, умершие в покаянии, но не сумевшие явить его при жизни, были освобождены от мучений и получили упокоение. В Церкви постоянно возносятся молитвы об упокоении усопших, а в коленопреклоненной молитве на вечерне в день Сошествия Святого Духа имеется особое прошение "о иже в аде держимых"...
Всякий желающий проявить свою любовь к умершим и подать им реальную помощь, может наилучшим образом сделать это молитвой о них и в особенности поминовением на Литургии, когда частицы, изъятые за живых и умерших, погружаются в Кровь Господню со словами: "Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Своею честною, молитвами святых Твоих".
Ничего лучшего или большего мы не можем сделать для усопших, чем молиться о них, поминая на Литургии. Это им всегда необходимо, особенно в те сорок дней, когда душа умершего следует по пути к вечным селениям. Тело тогда ничего не чувствует: оно не видит собравшихся близких, не обоняет запаха цветов, не слышит надгробных речей. Но душа чувствует молитвы, приносимые за нее, благодарна тем, кто их возносит, и духовно близка к ним.
О, родные и близкие покойных! Делайте для них то, что нужно и что в ваших силах, используйте свои деньги не на внешнее украшение гроба и могилы, а на то, чтобы помочь нуждающимся, в память своих умерших близких, на Церкви, где за них возносятся молитвы. Будьте милосердны к усопшим, позаботьтесь об их душе. Тот же путь лежит и перед вами, и как нам тогда захочется, чтобы нас поминали в молитве! Будем же и сами милостивы к усопшим.
Как только кто умер, немедленно зовите священника или сообщите ему, чтобы он мог прочитать "Молитвы на исход души", которые положено читать над всеми православными христианами после их смерти. Постарайтесь, по мере возможности, чтобы отпевание было в церкви и чтобы над усопшим до отпевания читалась Псалтирь. Отпевание не должно быть тщательно обставленным, но совершенно необходимо, чтобы оно было полным, без сокращения; думайте тогда не о своем удобстве, но об умершем, с которым вы навеки расстаетесь. Если в церкви одновременно несколько покойников, не отказывайтесь, если вам предложат, чтобы отпевание было общим для всех. Лучше, чтобы отпевание было отслужено одновременно о двух или более усопших, когда молитва собравшихся близких будет более горячей, чем чтобы последовательно было отслужено несколько отпеваний и службы, из-за отсутствия времени и сил, были сокращены, потому что каждое слово молитвы об усопших подобно капле воды для жаждущего. Сразу же позаботьтесь о сорокоусте, т. е. ежедневном поминовении на Литургии в течение сорока дней. Обычно в церквах, где служба совершается ежедневно, усопшие, которых так отпевали, поминаются сорок дней и более. Но если отпевание было в храме, где нет ежедневных служб, сами родственники должны позаботиться и заказать сорокоуст там, где есть ежедневная служба. Хорошо также послать пожертвование в память усопшего монастырям, а также в Иерусалим, где в святых местах возносится непрестанная молитва. Но сорокадневное поминовение должно начаться сразу же по смерти, когда душе особенно нужна молитвенная помощь, и поэтому поминовение следует начать в ближайшем месте, где есть ежедневная служба.
Позаботимся же об ушедших в иной мир до нас, чтобы сделать для них все, что мы можем, помня, что блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. V, 7).

«Мы должны пострадать в жизни, чтобы получить награду от Бога!»

Майор авиации З.Н. (Салоники) рассказывал, что в 1989 году во время пожара погибла его сестра и два её сына. Из воспоминаний майора авиации З.Н.: «... 20 февраля 1989 года (когда мы перевозили троих усопших), в семь часов утра, перед тем как пойти в церковь, моей матери явилась в видении Пресвятая Богородица на троне, в юном возрасте, примерно пятнадцати лет, очень красивая, одетая в царскую порфиру темно-красного цвета. Она обратилась к моей матери, которая лежала на кровати с закрытыми глазами и плакала, и сказала ей: «Ты плачешь! А, знаешь ли, где находится твоя дочь?» Видимо, Она подразумевала, что они нашли место упокоения, одновременно давая надежду моей матери и весть утешения всем нам, призывающим Ее пресвятое имя. Я убежден в том, что старец Паисий своими молитвами поспособствовал явлению Богородицы.
В сентябре 1990 года... какая-то сила стала тянуть меня поехать в монастырь святого Иоанна Богослова в Суроти...
Мы прибыли туда и нам сообщили о приезде старца. Он нас сразу принял. Моя мать приготовилась отдать ему бумажку с именами усопших (моей сестры и двух её сыновей), а старец ей ответил: «Зачем мне их поминать? Они причислены к мученикам. Это они теперь молятся и заступаются за вас». Он благословил мою мать и долго держал руку на её голове...
Во время другого моего посещения, летом 1991 года, я спросил старца, как его здоровье. Он ответил: «Святые уходили из жизни от меча, топора и колеса. Мы должны пострадать в жизни, чтобы получить награду от Бога!»...
13 декабря 1998 года у моего отца развился геморрагический инсульт с прорывом крови в желудочки головного мозга... Моя мать с первой минуты и до самой его смерти (2002) ухаживала за ним. Сбылось предсказание старца Паисия, что мои родители воссоединятся. Я уверен, что старец не только изрёк мне предсказание, но и возвратил моего отца к жизни по благодати Пресвятой Троицы, и показал ему Божии Таинства. Дело в том, что мой отец впал в кому и был на пороге смерти. Врачи в реанимационном отделении... не давали никакой гарантии, что он выживет. Когда же через 50 дней мой отец пришёл в себя, он сказал: «Покайтесь. Бог есть. Я был там 12 дней и прошёл суд... Там много бесов, Ангелов. Архангел Михаил. Там Богородица, святые, а над ними Господь, которого невозможно увидеть, потому что Он весь – ослепительный Свет!»
После этого испытания мой отец остался парализованным... После выписки из больницы он постоянно говорил: «Боже мой, какая красота, за Тебя я пойду в огонь». (32)

*В Греции в селении Суроти находится женский монастырь, основанный афонским старцем Паисием. Схимонах Паисий (Еснепидис) умер в 70 возрасте, 12 июля 1994 года и был похоронен именно в монастыре Иоанна Богослова в Суроти.

К святому мученику Уару
обращаются с молитвой об облегчении участи душ умерших родственников, не сподобившихся Святого Крещения
В Москве в храме Святой Живоначальной Троицы в Вишняках (Пятницкая ул., 51) есть икона Святого мученика Уара. Там по субботам служатся молебны мученику Уару, и на этих молебнах священники принимают записки об упокоении душ некрещеных людей. Эти молебны совершаются по благословению Святейшего Патриарха.
Святой мученик Уар (†307) жил в городе Александрии в Египте и был. Во время гонения на христиан военачальник Тианской когорты Уар был вынужден скрывать свою веру. Зная то, что вера без добрых дел – мертва, он обходил по ночам темницы и ухаживал за заключенными в них христианами: омывал и обвязывал им раны, приносил пищу.
Однажды будущий святой Уар посетил ночью темницу, в которой находились семеро христианских учителей. Он просил их помолиться, чтобы он избавился от страха перед мучениями и сподобился пострадать за Христа. «Если ты боишься временной муки, то не избежишь и вечной, если страшишься исповедать Христа на земле, то не увидишь Его Лика и на Небе», — ответили они. Услышав это, будущий святой мученик Уар почувствовал в себе такую любовь к Богу, что решился претерпеть страдания за Имя Его и остался в темнице. Утром один из мучеников скончался от ран. Святой Уар, представ вместе с шестью учителями перед наместником, сказал, что он хочет пострадать вместо скончавшегося узника. Святого Уара били палками, тело его строгали железными ножами, затем, прибив к дереву вниз головой, сдирали с его спины кожу, а чрево его терзали до тех пор, пока все внутренности не выпали на землю. Святые молились за него и воодушевляли на подвиг. Наместник приказал увести их обратно в темницу, а святой Уар возопил к ним: «Учители мои! Помолитесь за меня последний раз Христу, ибо я уже разлучаюсь с телом, вас же благодарю за то, что вы привели меня к Вечной Жизни». Через несколько часов святой Уар скончался. Мучители вытащили тело его из города и бросили на съедение псам. Одна благочестивая вдова, блаженная Клеопатра, муж которой был также военачальником в Египте, со скорбью смотрела издалека на страдания святого Уара. Когда тело святого было брошено вне города, блаженная Клеопатра ночью тайно принесла его в свой дом и погребла его в спальне. На следующее утро были усечены мечом остатьные мученики. Блаженная Клеопатра постоянно молилась над гробом святого Уара, почитая его великим заступником и ходатаем перед Богом. Когда гонение утихло, Клеопатра вернулась в Палестину, в свое родное селение Эдра. Под видом останков своего мужа блаженная Клеопатра перенесла мощи святого мученика Уара и положила в древней гробнице своих предков. Каждый день ходила она к гробнице, возжигала свечи и воскуряла благовония, а по ее примеру и другие христиане стали прибегать к молитвам святого Уара и получали при гробе его исцеления.
Блаженная Клеопатра, видя, что множество христиан собирается ко гробу святого, решила построить в его честь храм. К тому времени её сын Иоанн достиг семнадцатилетнего возраста. Блаженная Клеопатра испросила для него у царя почетную должность в войске и решила, что начнет он службу по окончании строительства храма. Когда церковь была создана, блаженная Клеопатра призвала епископов и пресвитеров, и честные мощи святого Уара были переложены на драгоценный одр, а сверху мощей Клеопатра положила пояс и воинскую одежду, которую должен был вскоре надеть ее сын. Она усердно молилась святому Уару, чтобы он был помощником ее сыну и испросил бы для него у Господа то, что будет Ему угодно, а сыну полезно.
По освящении храма, мощи святого Уара положили под престолом, на котором совершили Божественную литургию. После службы блаженная Клеопатра устроила угощение для гостей и вместе с сыном прислуживала им. Внезапно Иоанн (ныне прославленный святого) заболел горячкой и в полночь скончался. С плачем блаженная Клеопатра устремилась в храм и, припав к гробнице, стала укорять святого мученика Уара. От усталости и великой скорби блаженная Клеопатра заснула прямо у гроба. В сновидении ей явился святой Уар, который держал за руку ее сына. Оба они были светлы, как солнце, а одежды их были белее снега; на них были золотые пояса и прекрасные венцы на головах. Увидев их, блаженная Клеопатра бросилась к ногам святых, но мученик Уар поднял ее и сказал: «О женщина, что ты жалуешься на меня? Неужели ты думаешь, что я забыл те благодеяния, которые ты оказала мне? Разве я не внимаю всегда твоим молитвам и не молюсь за тебя Богу? Я умолил Бога о сродниках твоих, с которыми ты положила меня в гробнице, чтобы им были отпущены грехи их, потом взял на служение Небесному Царю твоего сына. Не ты ли сама молила испросить у Бога для него то, что будет Ему угодно и полезно тебе и сыну твоему? Сын твой теперь предстоит Престолу Божию и служит Царю Небесному, но, если хочешь, чтобы он служил царю земному и временному, возьми его обратно». Но отрок, сидевший на руках у святого Уара, обнял его и сказал: «Нет, заступник мой! Не слушай матери моей, не лишай меня общения со святыми». Обращаясь к блаженной Клеопатре, святой Иоанн сказал: «Что ты плачешь, мать моя? Я причислен к воинству Небесному и предстою Христу вместе с Ангелами». Блаженная Клеопатра сказала: «Возьмите же и меня с собой, чтобы мне быть с вами». Но святой Уар ответил: «И здесь, оставаясь на земле, ты все-таки с нами; иди же с миром, а потом, когда повелит Господь, придем взять тебя».
После этих слов оба они стали невидимы. Придя в себя, блаженная Клеопатра почувствовала несказанную радость и рассказала пресвитерам о видении; вместе с ними она с честью погребла своего сына при гробе святого Уара, уже не плача, а веселясь о Господе. После этого, раздав имение свое нуждавшимся, отрекшись от мира, Клеопатра стала жить при церкви святого Уара, проводя день и ночь в посте и молитвах. Каждое воскресенье во время молитвы являлся ей святой Уар с ее сыном. Проведя семь лет в таких подвигах, блаженная Клеопатра преставилась в 327 году.
Святой мученик Уар очень почитаем русским народом. К его предстательству прибегают, испрашивая ходатайства об облегчении участи душ умерших родственников, не сподобившихся Святого Крещения, а также о младенцах, умерших во чреве матери или при родах. (День памяти святого мученика Уара, святой Клеопатры и её сына святого Иоанна Палестинского — 19 октября /1 ноября) (81)

О смерти и бессмертииПублицистика

О смерти и бессмертии
Публицистика