Молитва “Отче наш”, известная каждому христианину с детства, представляет собой сконцентрированное изложение всей христианской доктрины. В то же время она является одним из наиболее совершенных литературных произведений, зафиксированных когда-либо письменно.
Таков общепринятый взгляд на короткую Молитву Господню, которой Иисус научил Своих учеников.
Как это возможно? Ведь для полного изложения религиозного учения в других религиях понадобились многие тома. А Иисус даже не просил учеников Своих записать каждое её слово.
Просто во время Нагорной проповеди Он сказал (Мф. 6, 9:13):
“ Молитесь же так:
Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
И остави нам долги наша,
якоже и мы оставляем должником нашим.
И не введи нас во искушение,
но избави нас от лукавого”.
Но это – не единственный вариант перевода Молитвы Господней на русский язык. В имеющемся у автора издании Евангелия от 1892 года имеется несколько другой вариант:
“Отче нашъ, сущiй на небесахъ!
да святится Имя Твое; да прiидетъ Царствiе Твое;
да будет воля Твоя и на землъ, какъ на небъ;
хлъбъ нашъ насущный дай намъ на сей день;
и прости намъ долги наши;
должникамъ нашимъ;
и не введи насъ во искушение,
но избави насъ отъ лукавого;”
В современном, каноническом издании Библии (с параллельными местами) мы находим почти такой же вариант перевода Молитвы:
“Отче наш, сущий на небесах!
да святится Имя Твое; Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
хлеб наш насущный дай нам на сей день;
и прости нам долги наши;
как и мы прощаемъ должникам нашим;
И не введи нас во искушение,
но избавь нас от лукавого;”
В старославянском переводе Молитва (если её написать современным алфавитом) звучит ближе к первому варианту:
“Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя яко на небеси и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
И остави нам долги наша,
яко и мы оставляем должником нашим.
И не введи нас в напасть,
но избави нас от лукавого”.
В этих переводах использованы разные слова для обозначения одних и тех же понятий. “Прости нам” и “остави нам”, “напасть” и “искушение”, “иже еси на небесех” и “сущий на небесах” обозначают одно и тоже. Никакого искажения смысла и духа слов, данных Христом Своим ученикам, ни в одном из этих вариантов нет. Но сопоставляя их, можно прийти к важному выводу о том, что буквальная передача Слов Иисуса не только невозможна, но не является обязательной. В английских переводах Евангелий можно найти несколько различных вариантов, но все их можно считать аутентичными, ибо в них смысл Молитвы и дух её переданы адекватно.
Молитва Господня получила широкое распространение сразу после распятия и Воскрешения Иисуса. Это видно хотя бы из того факта, что она была найдена в таких отдаленных точках, как город Помпеи (то есть, оказалась там до того, как Помпеи были разрушены извержением вулкана Везувия в 79 г. от Р.Х.)
Вместе с тем, подлинный текст Молитвы Господней не дошёл до нас в первозданном виде.
В переводах на русский язык Молитва Господня звучит одинаково в Евангелиях от Матфея (6:9-13) и от Луки (11:2-4). Одинаковый текст мы находим и в Евангелиях KJV (King James Version) на английском языке.
Если же мы возьмём греческий первоисточник, то с удивлением обнаружим, что знакомые нам слова “сущий на небесех”, “Да будет воля Твоя яко на небеси, и на земли” и “избави нас от лукавого” в Евангелии от Луки отсутствуют.
Существует много версий, объясняющих причины исчезновения этих слов в Евангелии от Луки и появления их в переводах, а впоследствии и в современных греческих изданиях Евангелия. Мы не будем останавливаться на этом, ибо для нас важна не буква, а дух великой Молитвы.
Иисус не предписывал нам молиться, заучив Его слова буквально. Он просто сказал “Молитесь так:”, то есть, “молитесь таким образом”.
В дальнейшем мы будем придерживаться первого варианта перевода, как наиболее распространённого. Во всяком случае, эти слова поют верующие в нашем Соборе Св. Спиридона.В этом же виде Молитва приводится в “Православном молитвослове” за 1993 год и в “Полном Православном молитвослове для мирян”.
Верующие не только шепчут эту Молитву или произносят её, во время литургии они поют слова Иисуса под музыку
и других известных и безымянных композиторов. Действительно, стройное построение Молитвы, разбиение на короткие строки с законченным смыслом дают основание предполагать, что она была изложена ритмическим, может быть, даже рифмованным слогом. Такое предположение было сделано известным немецким библеистом Энно Литтманом (1875-1958), который предпринял попытку обратного перевода Молитвы на арамейский язык. Покойный отец Александр Мень даже объявил о том, что “Литтман установил, что арамейский первоначальный текст молитвы “Отче наш” построен четырехстопными стихами и рифмами на конце”.
Действительно, Иисус из Назарета говорил и проповедовал на арамейском языке. Язык этот, ныне почти исчезнувший, относится к группе семитских языков и был в те времена в ходу на Ближнем Востоке. Исторически он возник в конце второго тысячелетия до Рождества Христова. Им пользовались ассирийцы, халдеи, евреи и сирийцы. Иранские чиновники и правительство использовали его в западных провинциях своего государства. Арамейский язык сохранился и сейчас в некоторых селениях, благодаря чему мы можем услышать Молитву Господню примерно так, как её произносил Сам Христос здесь.
Вряд ли возможно установить истинность предположения Э. Литтмана, ибо в тех немногих районах, где ещё говорят на арамейском языке, он должен был претерпеть за последние два тысячелетия существенные изменения, как и любой другой язык. Читатель может и сам убедиться в необоснованности вывода о стихотворном построении Молитвы, прослушав “Отче наш” на арамейском языке: http://www.v-a.com/bible/prayer.html.
Слушая Молитву Господню, попробуйте воспользоваться нижеследующей транскрипцией, которая, несмотря на её приблизительность, поможет читателю, не владеющему арамейским, следовать за смыслом Молитвы:
Отче наш, иже еси на небесех!
Аввун дбишмайя
Да святится имя Твое!
ниткаддах шиммух
Да приидет Царствие Твое;
тете мальчутух
да будет воля Твоя
неве совьянух
яко на небеси и на земли.
эйчана дбишмайя аб пара
Хлеб наш насущный даждь
Ха ла лахма дсунканан
нам днесь.
юмана
И остави нам долги наша,
Вушюх лан хобэйн
якоже и мы
эйчана дап ахнан
оставляем должником нашим.
Шуклан хайявин
И не введи нас во искушение,
вула таалан лнисьюна
но избави нас от лукавого:
элла пасан мин бишя.
Аминь”.
Амен.
Слово “молитва” на арамейском языке произносится как “слофа”. Корень этого слова - “сло” в буквальном переводе означает “улавливать”, “расставлять силки”. Первоначальное значение слова “слофа” было: “настроить свой ум так, чтобы уловить мысли Господа” или “поймать внутренний голос”. Молитву можно определить как состояние разума, в котором он не выражает, но воспринимает. Слово “слофа” имеет также значение “фокусироваться”. На современном языке мы сказали бы: “настроиться на волну”.
Некоторые верующие, особенно в Западном мире, полагают, что молитва - это средство для испрашивания у Господа того, что нам хотелось бы получить. Наиболее частыми просьбами, обращаемыми во время молитвы, являются просьбы о здоровье, богатстве, достижении поставленной цели. Автор знает даже религию, предписывающую молиться о наказании лиц, к этой религии не принадлежащих. Последователям этой же религии предписана и так называемая “новогодняя” молитва, в которой есть слова “яви нам Царствие Твоё побыстрее”.
Стоит ли говорить о том, что Бог мог бы только посмеяться над попытками людей давать Ему указания какие, в каком порядке и с какой скоростью наши ненасытные желания исполнять. Но, поскольку Богу чувство юмора не свойственно, Он и не смеётся, указания же строптивых Homo Sapiens просто игнорирует.
Истинная молитва - это не требование желаемого, но попытка понять указания Всевышнего. Отец наш и Сам знает, что нам требуется задолго до того, как в требуемом возникнет нужда. Настраиваясь на волну Создателя, мы можем только пытаться уловить всю любовь, радость, истину, мир, энергию и сочувствие, которые Он даёт нам и в которых так нуждаются верующие люди.
Некоторые верующие ошибочно полагают также, что Молитва, данная нам Иисусом Христом, была Его молитвой. На самом деле, Самим Иисусом она не использовалась. Он был безгрешным по природе Своей и не мог произносить слова “остави нам долги наша”.
Игорь Иванович Сикорский заметил, что, несмотря на то, что людям было бы легче запомнить рифмованную, чем прозаическую форму, Спаситель мудро не сделал этого, предвидя многочисленные переводы на сотни различных языков.
Тем не менее, многие поэты не избежали искушения переложить великую Молитву на современный им стихотворный лад. Случайно это или в этом есть какой-то тайный смысл?
Что, если Спаситель составил Молитву таким образом, чтобы дать нам самим возможность переложения её на стихотворный лад на многих, если не на всех, языках? Что, если для Его слушателей она звучала, как современная им поэзия, то есть не содержала привычных нам ритмических строф и выраженных рифмованных окончаний?
Ученики Иисуса, Его апостолы представляются нам седобородыми старцами, держащими в руках рукописные свитки. Такими некоторые из них и стали впоследствии. Но каков был их возраст во время общения с Учителем? Если учесть, что самый молодой из них, Иоанн, написал своё Евангелие около 95 г. по Р.Х., станет очевидным, что он общался с Иисусом, будучи совсем юным, по нашим меркам – тинейждером. Другие ученики Иисуса были, вполне возможно, тоже очень молодыми людьми, вчерашними подростками. Не исключено, что Молитва была составлена таким образом, чтобы им было её легко запомнить.
С другой стороны, многие положения Молитвы были в ходу и до Иисуса и Его ученики были, очевидно, с ними знакомы.
Фразы, напоминающие фразы из Молитвы, произносились в синагогах, а позднее вошли в Талмуд, что дало предлог отдельным исследователям объявить, что по крайней мере половина этой молитвы была Иисусом позаимствована. Ничего предосудительного в этом нет, Иисус отобрал из многочисленных молитв Своего времени несколько корневых положений, очистил их, дополнил Своими положениями, отделил зёрна от плевел, но сами зёрна тщательно сохранил и выстроил всеохватывающую и, вместе с тем, поразительно краткую квинтэссенцию обращения к Богу.
В Своей Молитве Он отобрал всё необходимое и отсеял всё несущественное. Он построил её в совершенной форме удивительно простым языком. Игорь Сикорский отмечал также, что
“Великая Молитва построена так, что может быть понята ребёнком или малообразованным человеком для удовлетворения духовной нужды, но может стать постоянным руководством и для самых мудрых и образованных людей.
В тексте молитвы мы находим тщательный выбор слов и выражений, предохраняющих истинное значение от искажений в результате переводов или влияния времени. Например, такие слова, как судия или деспот, могут принимать самые разные значения в различные исторические периоды или будучи переведены на другие языки.
В Молитве же Господней мы обнаруживаем, что все важные слова и фразы подобраны таким образом, что значение их сохраняется неизменным сквозь времена и на всех языках. Такие слова, как отец, царствие, воля, хлеб, искушение, земля, имеют определённое и идентичное значение на всех языках и во все века. Несомненно, что некоторые из значений, в особенности слова небеса и лукавый, являются непростыми, относительно их значения существуют различные мнения. Но это противоречие вызвано не выбором определённых слов или переводами, но глубоко таинственным характером предметов, обозначаемых этими словами”.
Учитывая приблизительность любого перевода, не будет большим грехом, если вслед за многочисленными переложениями с языка греческого будет совершено и переложение Великой Молитвы с языка прозы на язык поэтический.
На этом пути “переводчик” должен учитывать два существенных обстоятельства.
Во-первых, поэтическое переложение не должно ни единой йотой исказить смысл слов, заповеданных Иисусом.
Во-вторых, поэт должен удержаться от соблазна словесных украшений, то есть от того, в чём многие видят самую суть поэзии. Если обычный стихотворный текст стремятся наполнить образами и метафорами, то поэтический текст Молитвы должен быть предельно простым и доступным каждому, как и данный Им оригинал. То есть, поэт должен в буквальном смысле раствориться в Молитве и удержать себя от самопроявления. В поэтическом тексте не должно чувствоваться никакого авторского начала. Самое простое и безыскусное переложение будет одновременно и самым совершенным.
Вероятно, первым русским поэтом, взявшимся за эту почти непосильную задачу, был один из основателей русской поэзии Александр Петрович Сумароков (1717 - 1777). Вот его текст:
Отче наш, небесный Царь,
Коему подвластна вся на свете тварь,
Коему послушна суша, море, реки,
Горы и леса,
Солнце и луна, звезды, небеса,
Да Твое святится, Боже, имя ввеки,
Да приидет царствие Твое,
И в Твоей да будет воле
Все селение сие.
И Тебя увидит на Твоем престоле:
Хлеб насущный дай нам днесь,
И оставь нам долги здесь,
Яко мы своих должников прощаем,
И не отомщаем;
От искуса охраняй всяк час,
И от зла избави нас!
Можно представить себе, с какой торжественностью читался этот текст на каких-нибудь ассамблеях во времена А.Сумарокова. Это замечательное стихотворное произведение может служить иллюстрацией к Молитве Господней, но... не может заменить её. Великий борец за простоту поэтического языка не избежал испытания рифмованным слогом и, в угоду форме, удалил из оригинального текста важные места, дополнив их красивыми, но излишними перечислениями.
Не избежал ненужных длиннот и известный русский поэт-декабрист, гувернёр и дальний родственник будущего композитора Михаила Ивановича Глинки, Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846):
Отец наш, Ты, Который в небесах,
Который исполняешь все Собою
И правишь всем, везде, во всех веках
Премудрой, всемогущею рукою!
Вселенную призвал Ты в бытие.
Во всей вселенной с трепетом приято
Да будет имя дивное Твое
И всем странам, и всем народам свято.
Нет Твоему владычеству конца:
Ты ж души взял в престол Своей державы -
Да будут храмом своего Творца,
Да преисполнятся Господней славы!
И как на небе выше всех миров
Творят Твою Божественную волю,
Как в послушанье светлый сонм духов
Благословенную находит долю, —
Так на земле, Всевышний, да творим
Без ропота, без вздоха и медленья
Отцом же данные сынам Своим
Твои святые, кроткие веленья!
Наш хлеб насущный в день сей нам пошли,
Даянье благостной Твоей щедроты,
О том же, что скрывается вдали,
Отбросим безотрадные заботы!
Оставь, о Боже, наши долги нам!..
Увы! когда присудишь воздаянье
По нашим помышленьям и делам,
Какое нас очистит оправданье?
Но мы дотоле тьме обречены,
Дотоле не для нас Твоя пощада,
Доколе, злобы яростной полны,
Питаем в сердце лютый пламень ада.
Так укрепи же нас, и сил и благ
Даруй, да победим желанье мести,
Да будет нами наш должник, наш враг
Прощен без лицемерия и лести.
Во тьме стезею скользкою идем —
Спаси от искушенья нас, Хранитель!
И будь светилом нашим и вождем
Из дому тлена в вечную обитель.
И от лукавого избави нас,
И от всего строптивого и злого,
И да почием каждый день и час
Под сенью Твоего щита святого.
О Боже! Ты единый нам покров!
Ты царь вовеки, власть Твоя и сила,
Твоя же слава до конца веков
И от начала их не заходила!
13 января 1832
Афанасий Афанасьевич Фет (1820-1892) написал своё переложение Молитвы Господней уже в самом конце жизни, в год своей смерти:
Всеобщий наш Отец, Который в небесах,
Да свято имя мы Твое блюдем в сердцах,
Да прийдет Царствие Твое, да будет воля
Твоя как в небесах, так и в земной юдоли.
Пошли и ныне хлеб обычный от трудов,
Прости нам долг, – и мы прощаем должников,
И не введи Ты нас, бессильных, в искушенье,
И от лукавого избави самомненья.
Переложение это великолепно по краткости и стихотворной технике. С точки же зрения передачи смысла Учения Христа, в нём содержатся сомнительные места. Например, поэт просит послать хлеб “от трудов”. С точки зрения здравого смысла это не вызывает возражений. Без труда хлеба не бывает. Но Иисус в Своём Учении отнюдь не призывал нас трудиться ради хлеба или даже заботиться о завтрашнем дне. Осмысливать Его слова каждый волен по-своему, но в словах Молитвы должен быть сохранён вложенный Спасителем смысл. Переложение Фета даёт свою интерпретацию и не оставляет простора для иного толкования. Поэт просит избавить не просто от лукавого, но – от “лукавого самомненья”. В этом тоже можно усмотреть неоправданное ограничение, введённое Афанасием Афанасьевичем.
Широко известно стихотворение, приписываемое Александру Сергеевичу Пушкину:
Я слышал - в келии простой
Старик молитвою чудесной
Молился так передо мной:
"Отец людей! Отец небесный!
Да имя вечное Твоё
Святится нашими сердцами!
Да прийдет Царствие Твоё.
Твоя да будет Воля с нами,
Как в небесах, так на земли!
Насущный хлеб нам ниспошли
Твоею щедрою рукою.
И как прощаем мы людей,
Так нас, ничтожных пред Тобою,
Прости, Отец, Своих детей.
Не ввергни нас во искушенье
И от лукавого прельщенья
Избави нас и пожалей”.
Это замечательное по технике поэтическое произведение в Полном Академическом Собрании Сочинений А.С. Пушкина отсутствует, что даёт нам основание усомниться в авторстве поэта. И слава Богу, потому что в этом стихотворении допущены, позволим себе так выразиться, теологические неточности. Иисус научил нас, что Отец наш преисполнен любви к своим детям и вера в эту любовь составляет основу Христианского учения. Какой же отец употребит по отношению к своим лелеемым чадам слово “ничтожные”. Ведь сотворил Он их (нас), в конце концов, по образу и подобию Своему. Далее, мог ли Александр Сергеевич употребить слово “ввергнуть” в контексте Молитвы? Ввергнуть можно в преисподнюю, а любящий Отец иногда даёт нам уроки и испытывает искушением, чтобы наша вера стала крепче. Заключительное слово “пожалей” также выглядит в этом переложении чужеродным.
Тем не менее, все вышеприведённые стихотворения созданы людьми искренне верующими или стремящимися к вере в Господа нашего Иисуса Христа.
Во второй половине 19-го века вера христианская начала убывать. Не удивительно, что это нашло отражение в стихотворении нашего замечательного поэта Якова Петровича Полонского (1819-1898):
Отче наш! Сына моленью внемли!
Все-проникающую,
Все-созидающую
Братскую дай нам любовь на земли!
Сыне, распятый во имя любви!
Ожесточаемое,
Оскудеваемое
Сердце Ты в нас освежи, обнови!
Дух Святый! Правды источник живой!
Дай силу страждущему!
Разуму жаждущему
Ты вожделенные тайны открой!
Боже! Спаси Ты от всяких цепей
Душу проснувшуюся
И ужаснувшуюся
Мрака, и зла, и неправды людей!
Вставших на глас Твой услыши молитву,
И цепенеющую,
В лени коснеющую
Жизнь разбуди на святую борьбу!
(Между 1855 и 1860)
Неплохо, правда? Начал поэт про любовь, а в последних строчках только, что не слышится “к топору зовите Русь!” В этом стихотворении мало что осталось от первоисточника. Его соединяют с Молитвой Господней только начальные слова.
Прошли года и протекли десятилетия. В течение этого времени интерес к Христовой вере подавлялся, религиозные литературные произведения сменили направленность на светскую. Не писали на эту тему ни Маяковский, ни Есенин, ни даже Евтушенко с Вознесенским. Но вот, совсем недавно, на нашей памяти, интерес к вере Православной начал возрождаться. По данным некоторых опросов
“Россия занимает второе место в Европе после Польши по количеству верующих в Бога”. Вероятнее всего, эти данные преувеличены, но это преувеличение верно отражает общую тенденцию. Робко, почти наощупь, ищем мы пути к истинной вере, к великому Учению Господа нашего Иисуса Христа.
Поэтесса из Санкт-Петербурга, София Маризовская, опубликовала недавно своё переложение Великой Молитвы, отражающее искания искренне верующего человека:
Отче наш, от начала Сущий,
Своим Словом создавший всё!
Отче наш, в небесах живущий,
вечно святится имя Твоё!
Отче наш, да распространится,
Твоё Царство по всей земле.
И святая твоя, Боже, воля,
да влечет человеков к Тебе!
Небеса пусть сойдут на землю,
пролей щедро Твою благодать.
Пошли Слово Своё, и спасенье,
миру этому даруй вкушать.
Не в едином земном только хлебе,
мы нуждаемся день ото дня.
Но из уст Твоих вечных глаголы,
нас спасают, от злого храня.
Отче наш, нам прости беззаконья,
и грехов наших не вспомяни.
Омой чистой Иисусовой кровью,
и в сердца Твой огонь низведи,
Чтоб мы чисто всегда любили,
даже тех, кто обидел нас.
Чтоб волками в сём мире не жили,
чтобы совести слушая глас,
Мы прощали, смирялись, терпели.
В сердце горечи не тая.
Чтоб во свете Твоём ходили,
всех вокруг так, как Ты, любя.
Отче наш, от врага защити нас!
От соблазнов и козней его.
Мир не дай полюбить, и мирское,
не прилепится пусть ничего.
Плоти похоть всегда отвергая,
сердца гордость, лукавый взгляд,
помоги лишь к высотам стремиться.
И не помнить дороги назад.
Не вернёмся, мой Бог, не вернёмся,
Твоей силой на смерти стези.
Беззакония наши простивший,
искупивший все наши грехи!
Мы Тебя прославлять вечно будем,
Твоё Царствие провозглашать.
За Тобою последовав в Духе,
Твою силу и милость являть.
Тебе слава моя не престанет,
к Твоей истине сердце спешит.
Мой Господь, Святый Бог Всемогущий,
всё моё Тебе принадлежит!
Наверняка, в русской поэзии существует много других примеров поэтических переложений Молитвы Господней. Мы не будем тратить времени на кропотливые поиски и анализ полного их собрания.
В заключение, автор настоящего безыскусного исследования предлагает на суд и, возможно, память читателя своё, почти буквальное переложение Молитвы Господней.
Создатель, Отче наш Единый,
Иже еси на небесех,
Святится вечно Твоё Имя,
Приидет Царствие Твое.
Да будет воля Твоя, яко
На небеси, и на земли.
Днесь ниспошли насущна злака.
От прегрешений исцели,
Как мы прощаем прегрешенья
Неверным нашим должником.
Нас не введи во искушенье,
Избави от лукавого.
Аминь.
Прочитано 8114 раз. Голосов 8. Средняя оценка: 4.5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Именно таких работ сейчас очень не хватает.
Умных, богатых по содержанию, где знание сочетается с лёгкостью изложения.
Спасибо Вам.
Поместила её в свой архив.
Надеюсь буду использовать в работе.
Михаил Пушкарский
2010-03-04 16:24:44
С интересом прочёл. Спасибо. Приведу ещё один пример не художественно-поэтического, а собранного в краткость и стихотворную форму духовно- субъективного и осмысленного переживания молитвы Господней.
Его объятье ближе человека:
Бог – дух. Я в Нем, а Он во мне.
Господь – мой кров, отцовская забота,
Господь – жизнь в свежести и чистоте.
Бог сущий! – наш Отец Небесный,
благую жизнь Его я познаю,
бесценный дар я вижу, пробуждаясь,
святому имени Его я поклонюсь.
В Господнем Духе – сила созиданья,
законы вечности и мудрости поток;
как личность – высочайшего Бог нрава,
и да придет же царствие Его!
Есть на Земле Его благословенье,
сойдет с небес, из внутренних глубин;
и хлеб насущный дай Бог на сей день нам.
Прости грехи, молитву укрепи.
…И впредь мы ищем от греха спасенье,
ждем снова царство и небесный хлеб.
Избавь от злых лукавых искушений –
Твое же царство,
сила,
слава ввек!
Статья в газету : "Наставь юношу..." - Чала Вячеслав в тему изменяющейся программы чтения младшего школьного возраста с советских стандартов на западные, где сюжеты приобретают больше мифолоических корней.
