Только одна жизнь Часть 1 продолжение

В разлуках прошёл первый год. Первый год нашей любви. Хотя в наших письмах друг другу было, наверное, больше тоски и боли расставания, чем радости. Но без этой тоски, без этой боли не было бы счастья наших встреч. За этот год из Ростова В. перевели на работу в Грозный, и я ездила к нему уже туда, в квартиру, которую он получил в районе «Старые промыслы». Комнату он привёл в порядок, выкрасил и выбелил, в ней было тепло и уютно. Но мне приходилось всё время уезжать, ведь я училась в институте.
Мама В. хлопотала о его переводе к нам, так как сильно болела. Узнать о переводе она не успела, Господь взял её измученную, но насыщенную любовью душу к Себе. Сколько веры было в этом больном теле, сколько жизнеутверждающей силы, несмотря на её возраст! За год она стала мне родным и близким человеком. Скучая по мужу, в общении с ней я утешалась и находила силы жить дальше. Но часто мне казалось, что я старше её, несмотря на мою молодость. Никогда до неё я не понимала, что человек может быть таким удовлетворённым и благодатным на отдачу людям. И только теперь понимаю, что в ней всегда жила вера, она давала сил преодолевать боль и дарить всю себя людям.
Милая моя, родная, ты видела тогда вcе мои недостатки, но никогда мне не дала понять, что я не стою твоего сына!
Я знаю, знаю, что ты слышишь меня сейчас и прошу у тебя прощения, что столько лет я не могла быть твоему сыну доброй помощницей на его пути ко Христу. Теперь я думаю: что же за мудрость была в тебе, что ты приняла меня cвоей дочерью и благословила наш союз, союз прекрасного твоего сына с далеко не идеальной невесткой? Спасибо тебе, что не разрушала, а созидала наше, тогда ещё хрупкое, семейное гнездо.

В. приехал в Орджоникидзе и стал (правда, не сразу) преподавателем физической подготовки у себя в училище: в училище, которое он закончил. Эта работа нравилась ему гораздо больше, чем чисто военная, ведь он был мастером спорта.
Мы радовались тому, что можем быть рядом. Мы перешли жить к моей маме и ждали своего первого малыша.

Тихий вечер занавесил
Плечи сонным покрывалом.
Что подаришь, если вместе,
А всего другого – мало?
Земляничную поляну
Убаюкивает лес,
Звёзд дарить тебе не стану
В синем омуте небес.
Не лучей, чтоб к солнцу ближе,
Не огня, чтобы теплей,
Обещать не буду, слышишь?
Сына подарю тебе.

Однажды В. уехал на соревнования в Вильнюс и приехал оттуда совершенно другим человеком, как мне показалось. Он попросил меня пойти с ним в церковь, которую посещали наши мамы. Через несколько дней он сказал мне, что будет молиться в обществе верующих. Я не совсем поняла, что это значит. По пути из Вильнюса он заезжал в Нальчик, где жила верующая семья его молочного брата Серёжи(теперь они все разъехались: кто в Германию, кто в Америку). В. рассказал мне, что у него был долгий разговор о Христе с папой Сергея, и что пришло его время. Я ничего не могла понять до тех пор, пока он не принёс публичного покаяния перед Богом во время вечернего служения. «Добрые» старушки поспешили подтолкнуть меня к нему, а я только стояла и плакала.
Плакала над собой, что не могу так искренне верить, как он, плакала, понимая, что души наши теперь в разных лагерях: моя – среди безверья, его – с Богом.
Не знаю, как пережили мы эти страшные годы непонимания. Наверное, нас хранила рука Творца.
Через несколько дней я родила своего первого малыша Сашу. В. пришёл к роддому со своими новыми друзьями по вере, а я думала только о том, что теряю его. Удивительно! Эгоизм это или нет, но я стала еще хуже, чем была! Помню, к нам приехала вся семья Нестеренко, пришла молодежь поздравить нас с рождением сына, а у меня начались судороги от нервного срыва. Я не хотела всё это выплёскивать другим и держала в себе, мучилась и страшно страдала от самой себя.

Как горек мёд, который пью!
Как больно жить с чужою кожей!
Тебя по-прежнему люблю,
По-прежнему ты всех дороже.
Но столько дней моих уже
Обожжено печалью смертной,
Что сердце жёстко, будто жесть,
В груди свилось тугою лентой.
И тяжек с нею каждый шаг,
И шаг за шагом длится пытка!
Но я тепло дарить должна
И зажигать твою улыбку.
Должна, должна любимой быть,
Пока ты этого захочешь,
И сердцем выжженным любить –
Смеяться днём, а плакать ночью.
Должна хранить тебя от бед
Своей молитвой предрассветной.
Быть может, счастья вовсе нет?
Быть может, счастье только это?

Правда, это удивительно, я не могла служить Богу от чистого сердца, но я знала, что Он есть и может забрать у меня за моё неверие мужа. Почему я себе это так представляла – не знаю. И молилась, чтоб Он не оставил меня, открыл глаза ради нашей любви. Но между нами стояло моё непонимание.
Заботы о малыше, конечно, отвлекали меня от своих проблем. Я приняла вместе с В. крещение, хотя душа моя оставалась не рожденной в Боге. Через год и три месяца у нас родилась Ниночка и, наверное, через эту девочку, болезненную и совсем не желающую бороться за жизнь (она почти ничего не ела, всё время спала и не прибавляла в весе), Господь решил поучить меня терпению. Как мало его было у меня тогда! Из больницы в больницу, годы в проблемах этого маленького комочка, который рос очень ласковым и добрым.

Я шептала ей на ушко:
«Девочка моя, кушай!»
А в больничном окне фонари,
Я просила: «Живи!»
А она (в пеленках комочек)
Ничего не хочет,
Закрыла глаза без сил
И спит.
Я умоляла; « Еще ложечку,
Ну, ешь понемножечку.
Как ты можешь от голода умереть,
Когда всё есть?».
Хоть прошло уже много лет,
Я сейчас, вспоминая это,
Удивляюсь: « Как же ты выжила?
Может, ты меня всё-таки слышала?»

Подрастали мои малыши, и я с радостью замечала, как любит меня и моих детей мой супруг. Замечала много прекрасных черт его характера, которые с Богом стали ещё красивей. Я часто говорю, что моего мужа нельзя не любить, и это правда!

Как хорошо с тобою жить:
С тобой решимее задачи
И вдвое радостней удачи,
Светлей и чище лик души.
С тобою удалима боль,
С тобою жажда утолима,
И коль беда неотвратима,
Переносимее с тобой.
Щекой к спине твоей прильну-
Ты спишь уставший и любимый.
Я прошепчу родное имя
В молитве к Богу Моему.

Мне всегда хотелось дотянуться до него (не в смысле роста, а в смысле души). Часто казалось, что я со своими ошибками, своим маловерием (или даже безверием) не подхожу ему. Мне казалось, что я не та, кто по праву должен владеть его сердцем. Рождались горькие стихи, которые мне тоже очень дороги.

Блажен не имевший любви?
Блажен не стенавший в печали?
Иль тот, кого не бичевали
Друзья, словно злые враги?
Предательств, коварства и лжи
Блажен не изведавший вдоволь,
Блажен засевающий поле
Без зависти взглядов чужих?
Блажен ли не знавший потерь?
Блажен ли не видевший боли?
Хочу быть блаженно – слепою
Я рядом с тобою теперь.
Не спрашивать, нужно иль нет
Тебе, что осталась я рядом.
В блаженстве осеннего сада
Нарвала последний букет.

Часто вспоминаю, как рано утром В. брал нашу квадратную Нинулю (у нее были вывихи тазобедренных суставов и между ножками одевались железные распорки, да я ещё укутывала её в пуховый платок и тёплое одеяло) и бежал с ней на массаж в поликлинику (я была очень слабой после её рождения). Потом прибегал, переодевался в военную форму и бежал на работу. Он отдавал мне и семье всё своё свободное время, а когда занимал его церковными делами, восставало моё «я».
Об одном я еще очень хочу сказать. Бог подарил нам друзей, которые были с нами все эти годы моего «кризиса». Я этот период называла «духовной недоношенностью» и очень страдала от своего недоразвития. Сколько истерик пришлось победить нам вместе, сколько проблем мы решили сообща, сколько слёз моих осушили эти добрые люди. Наташа и Лёша Рыбиковы – так зовут людей, которым я очень многим обязана, хотя ничем не отплатила им за добро. Как то, мы пытались вспомнить, с чего и как началась наша дружба и не смогли этого сделать.
Часто Лёша доказывал мне, что я не понимаю что такое любовь, что я люблю не В., когда делаю то или иное, а самою себя. Я мучительно училась любить: я ли люблю, принося своей любовью только страдания и печали самому дорогому человеку, знаю ли я вообще смысл этого слова?

Есть ли у любви моей цена?
Может, я не вижу, ты ответь мне,
Вырви из кольца ненужных сплетен.
Что-нибудь дала тебе она?
Откровенно, будто сам с собой,
Посмотри, как шла с тобою вместе!
Ты хотел бы быть со мной до смерти,
Или только мучишься со мной?
Я прошу, сейчас не утаи:
Болью я была все эти годы,
Клеткой, где не видел ты свободы,
Знала ли я радости твои?
Иль владела телом без души?
И совсем, совсем тебя не знала,
В эгоизме собственном считала,
Что друг другу мы с тобой нужны?
Пусть теперь могу поправить мало,
Я прошу, ответь, хотя б теперь –
Неужели счастья лишь себе
Я в союзе этом отыскала?

Это теперь я понимаю, каким деспотом я была. Вообще, каким жестоким можно быть, любя и не понимая любимого человека. А если так и не приходит понимание?
Благодарю Бога, что хватило у В. терпения на все мои капризы, слезы, ревнивые выпады. Я ревновала его к Богу – это ли не безумие? Но это было так. Иногда, лежа в его объятиях, я представляла себе, как режу свои вены. Иногда просто могла дуться днями за то, что он уходил в церковь по делам, иногда демонстративно уходила спать на диван, оставляя ему догадываться о причинах своего плохого настроения. А другие верующие ребята получали в это время духовное образование, становились служителями и проповедниками.
Я была у него камнем на шее, хотя и любимым! Любимый, родной мой, человек, сколько же седых волос стоила тебе такая моя любовь? И как хорошо, что ты не уставал меня любить такую, какой я была! Просто был рядом со мной, просто подставлял мне своё плечо, когда я падала, просто был примером христианина для меня тогда и сейчас.

Привязать я тебя не могу:
По закону жить рядом, не стоит.
Если я не шуршала листвою
Для тебя на речном берегу,
Если тихой прохладой волны
Не ласкала, не грела лучами,
Если сердце не стало свечами,
Что для жизни твоей сожжены,
Если с болью ко мне не спешил,
Чтоб её разделить лишь со мною –
Отпускаю, иди, я не стою
И частицы любимой души.

Это случилось, когда у нас родилась Ниночка (время начинаешь измерять возрастом детей, когда они появляются). Так в мою память вошло и это событие. В. признался на работе, что верит в Бога и служит Ему. Надо знать нашу армию, нашу военную машину того советского времени, чтобы представить себе, что это значило!
Старший лейтенант войск МВД, партийный и во всем положительный человек и вдруг – христианин. Как так, почему, где упустили?!
Четыре месяца нравственных пыток, разговоров и убеждений отказаться от веры, ничего не дали.
Был разговор и со мной, причём на повышенных тонах с выкриками о том, что ты не в праве есть советскую колбасу, с не очень корректными выражениями, что мы втянули (я и моя мама) В. в свою веру. Я просто молчала. Если бы знал этот человек, что я своему мужу в вопросе веры только помеха! Если бы он знал, что имеет дело с человеком не доросшим (как и он сам) до понимания красоты учения Христова, до понимания Его всепрощающей любви.

Люблю тебя таким, какой ты есть,
Каким тебя, все эти годы знаю.
Счастливейшей из тысячи невест
И жен, себя я, милый, называю.
Ты – рыцарь мой, хоть канули в века
Турниры чести, и не модна верность.
Не переменит времени река
В тебе мужских достоинств неизменность.
Не говорю, что просто жить с тобой,
Таким, как ты присуще донкихотство.
Жизнь для других избрав своей судьбой,
Ты не играешь игры в благородство.
Подкупленная этой чистотой
Души, давно забывшей о покое,
Смиряюсь с тем, что снова быть одной
И провожаю в путь, взмахнув рукою.
Пусть иногда мне хочется быть слабой,
Чтоб удержать тебя в кругу семьи,
Но сердцем понимаю я своим:
Другим тебя любить я не смогла бы.

В. был уволен с военной работы по служебному несоответствию, хотя добросовестней работника вряд ли можно было найти в их училище. Его друг, Юра Двадненко, он, пожалуй один остался в училище примером другим, читая Библию и желая еще со студенческих лет познать Истину. Он проработал в училище после ухода В. еще 11 лет, свидетельствуя о Боге своей жизнью. Недавно его не стало. С Богом ли он? Об этом знает Господь.
Может ради этого стоило жить моему мужу? Ради того, чтобы во всех частях его рода войск по всей стране стать свидетелем имени Христа? Я рада, что в это время не мешала ему поступить по велению своего сердца. Может в ком–то, благодаря его вере, были заложены ростки доброго отношения к Спасителю мира.
Друзья, которых он оставил в училище, и сейчас остались его друзьями, а недруги, по-моему, давно перестали мыслить по-старому. И в этих переживаниях было много смысла.
2посл. Коринф. 1 гл, 5 ст.
«Ибо по мере того, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешенье наше».

И в этих проблемах Господь был рядом! Жизнь наша не стала тяжелее материально, а морально тем более. В. пошёл работать на завод и, хотя новое его занятие было физически очень тяжёлым и вредным для здоровья, я никогда не видела его унывающим по этому поводу. Все проблемы сосредотачивались во мне одной, внутри моего ничтожного «я», которое медленно и со скрипом поворачивалось лицом к своему Создателю. Я очень много плакала, часто внутри меня рождался ужас того, что я так и не успею прийти к кресту Спасителя с верой. Но рядом со мной был человек, который был готов ради меня на всё. Его ли молитвы дошли до Небес?
Однажды, когда отчаянье в очередной раз овладело мною, в молитве я прошептала: «Боже, если Ты меня слышишь, покажи мне свой свет!» Вместе со мной молился мой муж, хотя он почему-то забыл этот случай. После молитвы мы легли спать, окно нашей комнаты выходило в тёмный сад. Стояла тишина. И, вдруг, я подскочила со своего места от очень яркого света. «Что это?» - спросила я. Не помню, что ответил мне В., а я до их пор ясно помню это чудо. Господь слышал, Он отвечал, вместе с моим мужем они терпеливо вели меня к свету.
Уже через 15 лет нашей семейной жизни я с радостью могу сказать, что ничто в моей жизни не было случайным.
Даже та встреча с моей подругой, которая хитростью, выманила у меня большую часть денег, которую одиннадцать лет мы собирали на дом. И эта встреча не была случайной, и здесь Господь учил терпению. Потом, когда прошло много лет, мы встретились с ней, уже ставшей христианкой, и я сказала ей спасибо за урок предательства, после которого легче пережила большее. Хотя, ох как мне не хватало терпения и смирения в тех обстоятельствах! Два года переживаний об этом, два года ожиданий. И опять сила духа моего мужа поддерживала меня, когда я приходила в отчаянье!

Люблю тебя! Зачем мне эти муки?
Жить без тебя совсем я не могу,
Ведь каждый час и каждый миг разлуки
Черты твои у сердца берегу.
Мучительно и больно расставаясь,
Я думаю: за что мне эта боль?
Детей спать уложила. Всё. Устала.
Сегодня не увидимся с тобой.
Лишь Божье помогает мне участье
Встречать рассвет и провожать закат…
Люблю тебя! За что мне это счастье?
Оно сильнее солнца во сто крат!

Он вел себя так, как будто бы ничего не случилось, как будто бы я не подарила столько лет его труда чужому человеку. Олег уехал на заработки и очень скоро мы смогли купить себе дом. Помню: в саду, заваленном мусором и ненужными вещами, два месяца не тух костер – он разбирал и жёг старые сараи, палки, тряпки.
Однажды с друзьями мы сели в саду, ещё диком и не устроенном, жарить, шашлык. И это было так чудесно! Из общего двора, где очень непросто угождать всем, я перебралась в отдельный, собственный дом с прекрасным садом и большим двором. Тогда впервые я сказала В.: «Спасибо». За труд, за терпение, за заботу. И хотя впереди были еще три года каждодневных перестроек и переделок, было здорово!

Прошу Тебя, Отец, сокрой в Себе
Того, кто на земле мне всех дороже.
Я верю, Ты всегда ответить можешь,
Когда от сердца молятся Тебе.
Лишь Ты способен лучшее нам дать,
Все предузнать и сохранить от злого.
Прошу Тебя, прошу за дорогого.
Не стану о судьбе его гадать!
В разлуке нашей будешь (в это верю)
Вернейшим Другом друга моего.
О, умоляю, возврати его,
Когда я буду встречи ждать у двери.

И если ждать моих не хватит сил,
Мостом любви соедини навеки
Мой путь земной с судьбою человека,
Которого в мужья мне подарил!

За годы своего замужества я многому научилась: шить и вязать, печь и украшать торты, делать цветы из ткани, ходила на курсы медицинских сестер и в литературное объединение. Мы строили дом, в котором почти всё делалось своими руками. Друзья и родные не оставляли нас без помощи! Одни помогли пристроить кухню и прихожую, другие поштукатурить, третьи – побелить. Наш дом преображался на глазах, хотя почти три года скрипел на зубах песок, и не выводилась пыль.
Два отдельных помещения стали одним, появились все удобства (ванна, горячая вода были подарком В. к моему дню рождения ровно через год после нашего переселения). Были переставлены почти все двери в другие места, канализация, асфальт, новые ворота… Многое, очень многое пришлось обустраивать. Своими руками я мало что могла сделать. И чтобы хоть чем–то помочь мужу, я пошла работать в три места. Как я успевала? Не знаю до сих пор. Выручали то одни, то другие, потому, что приходилось раз в месяц уезжать на неделю в другой город. Неделю я переплетала документы в одной организации, неделю в другой (причем это происходило до ночи), а неделя в месяце была у меня ещё и свободной, если я везде успевала. Не знаю сейчас, должна ли была я так поступать, ведь уделять внимание детям, только что пошедшим в школу, я не могла. Сейчас я иногда жалею о том, что многого не могу теперь изменить в их учёбе. И теперь я понимаю, что не всегда надо отрывать время от семьи, иногда, может быть, лучше от чего-то отказаться, но быть рядом со своими малышами, когда они так нуждаются в твоём присутствии.
Но прошедшего не исправить, потерянного времени не вернуть.
Есть у меня то, что радует в моих детях: они слышат о Боге, они учатся служить Ему своими сердцами. А может ли что быть важнее?

Не прозаична жизнь моя земная,
И может сердце о прекрасном петь.
Учусь любить: стираю, убираю,
Варю и шью. Да, я – жена теперь.
К чему слова? Учусь любить терпеньем
И верностью очаг свой берегу.
Учусь любить желаньем и уменьем:
Вяжу жилет, и торт тебе пеку.
Учусь любить трудом своих ладоней,
И пусть ещё не всё могу пока –
Всему учусь. Да, я о счастье помню:
По женским оно ценится рукам!

Вы спросите, когда же произошло во мне рождение свыше? Я думаю, что на это непросто ответить, это непросто понять. Наверное – это многолетний процесс, вмещающий в себя чтение Библии, мучительный поиск Истины, ободряющие Божьи обетования всем стучащим, новая христианская семья чудесных людей и, конечно же, мой муж, показывающий мне, какою высокой может быть любовь христианина. Все это – слагаемые моего возрождения, моей веры.
И когда однажды, в очень тяжёлых обстоятельствах моей жизни, когда, казалось, лучше умереть, чем выносить эти муки, я вдруг поняла, что вынесу, что не отчаюсь и не упаду – я поняла, что имею опору, что эта опора – Бог и упование на Его воскресшего Сына. Тогда совсем другими глазами я увидела все, что было пережито, все годы моей жизни, всё, что имела теперь! И тогда стали рождаться новые стихи, стихи благодарности Творцу за всё, что Он посылал мне, любя мою душу.

Уходят годы. Удержать не в силах
Смотрю им вслед, все в памяти храня.
Я счастливо живу с тобою, милый,
Ты Небом предназначен для меня!
За Божий дар несу благодаренье,
Молю Творца: «Храни его от бед!
Прошу как нам, не откажи в спасанье
И детям, появившимся на свет
От нас двоих. Ведь слив в единой плоти
Ты породнил собою и сердца!»
Как чудно, не пытаясь с Небом спорить,
Искать благословения Творца!

Вместе мы пережили рожденье нашей третьей дочери, которая не могла выжить потому, что родилась рано. Она была похожа на мою первую дочь и свою бабушку – маму В.. Друзья сделали ей маленький гробик и похоронили без меня.

Перегорает молоко.
Тебе оно уже не нужно.
Снег за окном слетает к лужам,
Снег прилипает на стекло.
Моя малышка, крошка, дочь!
Дороже ль что-нибудь на свете?
Твоё рожденье стало смертью,
Я не смогла тебе помочь.
С необратимостью потерь
Так трудно сердцу примириться –
Твоя душа, как будто птица,
Парит над временем теперь!
О, Боже, Ты меня прости –
Подарок Твой не сохранила,
Пошли терпения и силы
Всю эту боль перенести!

После выписки из больницы я ходила за В., как ручной котенок. Рядом с ним утихала моя боль, всё казалось преодолимо.

И снова мне идти через пустыню.
Как жарко дышат знойные пески!
Но здравому рассудку вопреки,
Опять в оазис не вхожу я. Мимо
Иду одна, ступая по печалям,
Пересыпая каждый день разлук
Песчинками песка меж пальцев рук,
Вокруг себя ничто не замечая.
Всё как всегда и, как игра, всё ложно:
Я та же - улыбаюсь и спешу,
И даже что-то, кажется, пишу,
Перехожу дороги осторожно.
И сказки детям каждый день читаю,
Готовлю, шью, всё в общем как всегда,
А то, что по пескам иду одна
Никто вокруг, поверь, не замечает!

Прошло ровно три года, и у нас родился мальчик – трудно выношенный и от этого ещё более дорогой. Мы назвали его Алёшей в честь друга, который стал для меня братом. Мы не всегда ладим с ним (В. смеется и говорит, что это у вас «семейное»), но оба знаем, что очень дороги друг другу. Может от того, что слишком многое пережито вместе?! Я когда-то посвятила Лёше и Наташе, его жене и моей дорогой подруге, стихотворение. Оно было написано от чистого сердца к их новоселью.

Как хорошо, что есть на этом свете
Те люди, что всегда меня поймут.
Случится горе – часть его берут
И на плечах несут со мною вместе.
Над наготой души не посмеются –
Могу я с ними быть самим собой.
И если даже прячу – видят боль,
Стараясь к ней бальзамом прикоснуться.
Чтоб верную дорогу выбрать мог,
Чтоб я увидел, что не прав во многом-
Стирают грязь и пыль с сердечных окон
И, укоряя, не сбивают с ног.
Благодарю Творца за светлый час,
Когда Он нам назначил эту встречу.
И лишь боюсь, друзья, что не отвечу,
Что тем же не смогу я быть для вас!

Я и сейчас, наверное, не смогу ответить: что же такое любовь? Да и Библейские слова о любви, записанные апостолом Павлом в послании Коринфянам 13:14, я не вполне понимаю. Но они постоянно во мне, я учусь применять их к своему чувству. Контролирую себя, что ли?
А не ищет ли моя любовь своего, а не радуется ли неправде, а сорадуется ли истине…?
И часто, очень часто понимаю, что отступаю от идеала, что далека от совершенства. Но дорогу осилит идущий, и я иду.

Плыву по течению воли Твоей
И блага прошу для себя много дней.
И вижу, как изо дня в день ты даёшь
Мне утро и вечер, и солнце, и дождь.
Даёшь мне терпенье, даёшь мне тепло,
Даёшь побеждать добротою всё зло.
И веру даёшь в нескончаемый свет,
И вовремя – нужный, как воздух совет.
Ты столько даёшь мне, Создатель людей,
А трудности…что ж, все по воле Твоей!
Свершается план Твой теперь наяву,
По бурной реке я с надеждой плыву,
По бурной реке под названием жизнь
И голос Твой слышу: «Я рядом, держись!».
Как дивно мне знать, что в Господней руке
Дано мне без страха плыть в этой реке.

Я знаю, что считается не приличным, не принятым открыто говорить о своей любви. Но я не жалею, что сделала это. Чудесная книга Библии "Песни песней" дышит любовью.Когда–то Шекспир сказал: «Мне кажется, что у любви правдивой, чем меньше слов, тем больше будет чувства». И, тем не менее, он посвятил любви сотни сонетов, где не мог не говорить о ней, откровенно до той, или иной степени.
Свой «венок» я писала для В., и он тоже из глубины души. Я почти знаю, что кто–то осудит меня за излишнюю откровенность, но поверьте, я не всё, далеко не всё смогла рассказать вам. Да и нужно ли это? Есть то, о чём мне стыдно признаваться даже самой себе, но это простил мне Христос. Есть то, что грозило бы мне смертью, если бы не Его милость!
И я учусь, забывая заднее, простираться вперед. Прошу и вас, пусть не увлекают назад ваши падения и ошибки. Скольких лет духовной пустоты стоило мне это оглядывание назад!
Поверь, что Христос прощает тебе все, чего не можешь себе простить ты, Его любовь к тебе сильнее, чем твоя к самому себе! Только будь с Ним искренен, только учись побеждать грех. Христианская жизнь прекрасна и тем, что она постоянно зовёт нас вперед, к преодолению себя, своих ошибок и падений, своего эгоизма, своего «не могу».
Первое стихотворенье, которое я написала Христу, было просьбой.

Не оставляй меня в нужде,
С мольбою я к Тебе взываю!
Всего сильнее я желаю
Быть ближе, Господи, к Тебе!
Не оставляй меня в нужде,
Когда от суеты устану,
И маловерье точит раны –
Ты помоги моей беде.
Не оставляй меня в нужде,
В борьбе с грехом дай своей силы,
Дай помнить: всё, что в жизни было
Ты никогда не вспомнишь мне,
Не оставляй меня в нужде!
И дай завет Твой постигая,
Знать, что ничья любовь другая
Дверь жизни не откроет мне.
Не оставляй меня в нужде.

Библия учит нас не воспринимать любовь как раз навсегда данное нам, а достигать её, то есть она советует нам учиться любви. И если мы пойдём этим путем, то никогда не разочаруемся, не закиснем, в суете или праздности. Она всё время будет звать нас к новым вершинам!
Достиг этой, но впереди ещё, выше и белее! И опять вперёд, опять в путь.
Наступило время, когда В. перестал уезжать. Это время стало для меня, самым счастливым. Но удивительно! За все эти годы стихов почти не было написано. Просто мне пишется, когда мне плохо, когда трудно и одиноко. А если хорошо мне, то я молчу и греюсь в лучах своего довольства.

Ты больше не уезжаешь,
Ничто нас не разлучает.
Лопочут, тебя встречая,
Счастливые дети наши.
И я улыбаюсь в мыслях,
К тебе прислонясь, но всё же,
Зачем-то меня тревожит:
Ты больше не пишешь писем.
Не нужной кажется блажью
Пришедшее мне на память,
Ведь я о тебе всё знаю,
А всё остальное – не важно.
И вновь в суете домашней
Пройдет, не тревожа, вечер.
И мысли, и я, и дети
Мы будем с тобою рядом.
И дети, и я, и мысли…
- Ты больше не пишешь писем.
Зачем же мне это надо?

Может быть, прочитав наши письма, вы подумаете, что мы говорим друг другу очень много ласковых слов. Я не знаю, плохо это, или хорошо, но это не так. В. вообще свойственна очень большая сдержанность во всем, а в этом тем более. И если мне очень хочется все-таки их услышать, я сажусь перечитывать его письма. То, что он не говорит о любви, а каждый день показывает мне её своим трудолюбием, своим умением, всегда очень дорого мне. Мне хочется быть достойной его молчания!

Любовь от Бога на земле!
Я чувствую, я это знаю.
Всем существом я ощущаю,
Как дышит и живёт во мне,
Каким-то даром неземным,
На грани вечности и смерти
То чудо, что нельзя измерить,
Ни высказать, ни объяснить.
Не жаждой плоти насыщает,
А манит душу в небеса.
Любовь - целебная роса,
Что Бог в сердца нам посылает!

Вас, наверное, удивили строки «не жаждой плоти…», но я действительно считаю, что телесное влечение друг к другу, только часть того, что называется любовью. Если есть чистота и любовь между людьми, тогда эта часть тоже чиста и красива. Если нет любви, то это – путь в страну губительных страстей, ничего не дающих душе, а крадущих, крадущих целомудрие в браке, счастье в семье. Мир начинает извращать понятие семьи, понятие любви и секса. Мораль как бы размывается, теряет свои рамки, своё значение. В результате – пустые глаза, пустые души.

Его душа всегда со мной.
О, Боже, разве это плохо,
Что я ни мысли и ни вздоха
Скрыть не умела от него?
Со мной всегда его рука.
О, Боже, разве это глупо,
Что ты годами ждёшь и любишь.
Лишь одного издалека?
Всегда со мной его глаза,
Я плоть его. И стыдно ль, Боже,
Что ни изменой и ни ложью
Я боль ему не нанесла?
Что нежность сердца и стихов
К нему стремилась, словно птица,
Что я могла Тебе молиться
О благоденствии его?

Мне жаль людей, которые не задумываются над разумностью своего поведения, над разумностью своей жизни. Иначе они обязательно попытались бы оценить её с позиции Бога. Сперджен в одной из своих проповедей сказал: «Служить Богу – это самая разумная вещь в мире. И самое разумное рвение для Христа уживаться со здравым рассудком и разумом».
И если бы человечество стремилось избавляться от своих непотребств, оно этим самым училось бы постигать любовь во всех её проявлениях: прежде всего Божью любовь к нам, любовь человека к человеку, природе, миру; любовь мужа к жене, и жены к мужу, любовь матери, наконец. Оно и стремилась бы достигать совершенства во всех этих проявлениях.
«Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всей крепостью твоею, и всем разумением твоим и ближнего твоего как самого себя». Луки 10,27
Может ли быть достойнее цель, могут ли быть прекраснее стремления?

О, как хочется, как хочется
Дар любви Твоей иметь,
Прекратятся все пророчества,
И умолкнут на земле
Языки, не станет знания,
Но лишь ей всегда пребыть.
О, умножь во сне старание
Слову Истины служить!
Звать Тебя в сердечной радости
Разделить её со мной,
Ждать Тебя в минуты слабости
С подкрепляющей рукой.
Ради тех, кто здесь, не веруя,
Без надежды губит дни,
Дай Твоею щедрой мерою
Быть надеждою для них.
Достигать любви с терпением,
Как желаннейших вершин,
Чтоб Тебе хвалебным пением
Стала жизнь моей души.

Я благодарна Творцу за всё, что Он дал мне в жизни: за людей, которые стали моими друзьями, за детей, которых дал мне Господь, за мужа, который столько лет терпел моё непонимание.
Недавно мне позвонил из Германии совсем не знакомый человек. Он попросил совета: что ему делать? Жена не разделяет с ним его новых взглядов, решила уйти от него из-за того, что он захотел служить Богу. Я посоветовала ему запастись терпением и любить её, может быть, сильнее, чем прежде. Я рассказала ему о том, что В. пришлось вынести за десять лет моего безверия. «О»,- удивился он: «А я потерял терпение уже через три месяца!»
Я пожелала его жене, написав ей письмо, не спешить уходить. Может так она навсегда потеряет надежду узнать, что такое Истина и быть счастливой. Я попросила её не топтать своими собственными ногами того, что дорого им обоим, что еще можно сохранить и приумножить. Услышала ли она ту, которая прошла уже той дорогой, что только открылась её душе? Поняла ли, захотела ли попытаться достучаться – не изольются ли на меня эти потоки жизни, с которыми не страшна даже смерть?!
Я молюсь об этой семье, потому что очень хочу, чтоб одна горячая душа смогла согреть и зажечь вторую душу, а вместе они остались бы одним целым во Христе.
Как то я рассказала В. о своей подруге, которая думает, что мы никогда не ссоримся. И что я ответила ей: «Когда муж и жена идут по улице, взявшись за руки, никто и никогда не подумает, что они ссорятся».
В. засмеялся, поняв, что я имела в виду, что ссоры бывают у всех. Но какою радостью был для меня его ответ! Он сказал, что многие так говорят друг другу комплименты, как мы ссоримся. Что многие хотели бы так жить, как живём и общаемся друг с другом мы. Правда, никогда не было, что б мы повышали друг на друга голос, или оскорбляли один другого.

Храни его, Господь, от всяких бед –
Похожего ни где на свете нет,
В нем собраны все нити бытия,
Ведь из ребра его Ты взял меня.
С ним жить готова я и умереть,
Превратности судьбы перетерпеть.
Отец моих детей, любимый муж –
Дай, Господи, щедрот Своих ему!
Ты Сам соединил двоих в одно –
Вмещается мой мир в глаза его.

А сколько прекрасных чувств бывает разрушено постоянными выяснениями отношений, ссорами и обидами! Хочется посоветовать людям, учиться ставить приоритет любви всегда выше любых конфликтов.

Не сберегли, не сохранили,
Разбили солнечную вязь.
И зря растрачивали силы,
На жизнь, за что-то долго злясь.
Ругали зло и дождь осенний,
И серый цвет бегущих дней,
Надеясь, точно на спасенье,
На то, что утро даст лучей.
Казалось, солнце виновато,
В том, что тепла и света нет.
И, отрешённо шли куда-то
Искать потерянный рассвет.
А он был здесь, был рядом с ними,
Под мусором ненужных ссор,
На дне сердец их, как в могиле
Так и не найден до сих пор!

Последнее письмо, написанное мной В., было таким:

Милый, прочитала в газете статью. Она бросила его из-за того, что он попал в аварию, сломал позвоночник, и его парализовало…в 20 лет. Она спрашивает у нас, у молодых права ли она? В чем её измена?
А я целый день думаю: а если бы с нами так? Я хочу, чтобы ты знал: каждый миг моей жизни – твой, а боль твоя во мне болит вдвойне. Будет плохо тебе, как я смогу радоваться солнцу, синеве неба, чужим удачам, как смогу улыбаться другим глазам, когда твои будут таить свою боль от меня, а я буду знать что тебе ужасно плохо и притворяться, что ничего не вижу. Неужели, ты даёшь мне только свои поцелуи, свои объятья? Кто даст мне большего счастья, когда только ты можешь прикоснуться сердцем к сердцу, прислониться душой к моей душе и что-то шептать ей светлое и доброе? За то только я благодарна судьбе, что могу пусть через месяц, через год увидеть глаза твои, молча поговорить с тобой взглядом. Хочу, чтобы ты всегда знал: и без ног, и без рук ты должен быть рядом со мною, иначе жизнь пуста и бессмысленна. Хочу, чтобы ты знал, что не имеешь права думать плохо о нашей любви. Не верю, что в горе я смогу быть счастливой, если это горе твоё. Оно наше, ведь иначе как можно делить друг с другом радость, свет, жизнь?

Нетерпение мучает сердце:
Жду тебя, все валится из рук,
Остается теплее одеться
И гулять на холодном ветру.
Я Алёшку укутаю, милый,
С ним пойду по дорожкам бродить.
Осень жар свой уже погасила
И устала дожди свои лить.
Нависают тяжёлые тучи,
Что снегами прорвутся теперь.
Неужели нас снова разлучит,
До меня не открытая дверь?
Ключ вставляю на место и плачу,
Сделав медленно им оборот,
А глаза от Алёшки я прячу
(Вдруг и он по тебе заревёт?).
Пусть слезинка, стекая, щекочет,
Повернусь, улыбаясь, к нему,
Расцелую румяные щёчки
И перчатки с ручонок сниму.

Однажды, когда мы только, только стали верующими людьми, я попала к своей любимой школьной учительнице домой. Она, узнав, что я хожу в церковь, прогнала меня, страшно крича и ругаясь. Я не успела ни поговорить с ней, ни что-то сказать в свою защиту. Как же, она гордилась тем, что я писала стихи, ведь преподавала у нас литературу. Она перестала замечать меня, перестала здороваться. Через двенадцать лет после этого я передала ей в школу с добрыми пожеланиями первый журнал, в котором были напечатаны мои христианские стихи. Я очень хочу, чтоб она переменила своё отношение к Богу, ведь от этого зависит, будет ли она счастлива по- настоящему. Я не обижаюсь на неё, потому что сама была такой же без Бога.
Да и сейчас я хотела бы быть совсем не такой, как я есть. Борьба с ветхим человеком во мне не закончена, она будет длиться, наверное, до встречи со Христом. Я никогда не могу быть достойной Его прощения, Его покровительства. Милостью, только Его милостью совершается в нас процесс восхождения к совершенной Божьей любви.
«Наша печаль о том, что мы не можем прийти ко Христу так близко, как нам хотелось бы, говорит о там, что мы живы». Это слова Сперджена. Я думаю, что он прав. Часто, приходя в отчаянье от самой себя, я думаю: неужели это я, душа прощённая Богом, способна быть такою низкою и неверною? Исповедание своих ошибок, своих падений помогает мне преодолевать саму себя, преодолевать грех и печаль. Поэтому все, кого я обидела, или осудила, кому причинила боль – простите меня. Ни в коей мере я не желала вам зла.
«Не останавливайся на рассматривании размера твоей вины, смотри на того, кто искупил всю вину на Голгофе. Милость прощения грехов превыше всего на свете, так как это – единственно верный путь к блаженству. Ведь блаженство обещается не человеку, который верно соблюдал заповеди Божьи, а тому, кто хоть и нарушил заповеди Божьи, но ему прощены все грехи по обильной милости, даруемой Богом» (Ч.Т. Сперджен)

Ну вот и подошёл к концу мой рассказ о себе, о моей любви к мужу, о том как я пришла ко Христу и Его благодати. И ещё об одном мне хотелось бы напомнить.
Я часто думаю о том, есть ли на земле общественный уклад (был ли) справедливости, честности, великодушия? Постепенно я поняла, что его нет и быть не может, если только всё общество не воспримет для себя христианство, как норму внутренней жизни каждого человека. Иначе попытки создания такого общества оборачиваются тем, что плодится серость и бездеятельность, умирает инициативность и индивидуальность. В равной степени не может привести к всеобщему благоденствию и общество свободного капитала. Разве только это экономические рычаги, заставляющие богатых жертвовать на благотворительность. И только христианский уклад ума и всей жизни приводит к жертвенности от всего сердца. Тогда из любви делятся люди хлебом, из любви отпускают рабов на свободу, из любви отдают другим свою жизнь. Не сразу, а годы открывалась мне красота христианского характера, души, сокрытой во Христе, красота личности самого Иисуса.
Христианин, я думаю, должен быть человеком, очень терпеливым ко всем людям. Сколько нужно внутренней силы, чтобы ненавидя грех, который совершается человеком, любить его самого. Указывать ему на ошибки не ради того, чтоб показать, как мы хороши по сравнению с ним, а чтобы показать ему как его отношения с Богом, обществом, или семьей нарушены из-за его греховной жизни. Показать ему, как можно исправить эти отношения, показать ему свет Божьей любви, которая способна изменить всё его существо.

Любить человека –
Какая наука!
От века до века
И радость, и мука.
Без рамок и правил,
Как в общей квартире –
Любить всех, кто с нами
Живет в этом мире.
Порой, снисходя к ним,
Порой, поднимаясь,
Любить, не судя их
Ошибки и слабость.
И пусть сквозь бессилье,
До крайнего вздоха –
Бороться не с ними,
А с тем, что в них плохо.

Искренней и полнее всего наше внутреннее содержание проявляется в семье. Именно здесь видно наше чистое христианство, если оно таково. Все наши внутренние сомнения, все недобрые привычки, вся наша духовная пассивность здесь, как на ладони. И если ты пытаешься лицемерить здесь, то это видно твоим детям, всем твоим близким. Поэтому именно в семье я учусь быть христианкой, здесь есть для этого все условия. Дети учат терпению и выдержке, ради мужа учусь послушанию.

Пишу домашние стихи,
Кручусь, стираю, убираю,
Но Бог простил мои грехи
И отворил мне двери рая!
С непостижимой высоты
Он на меня глядит с любовью,
А я домой несу цветы,
И детям манники готовлю.
Обыкновенность бытия
Однообразьем не пугает,
Но неужели это я
Та, что по имени Он знает?

Иногда отчаиваюсь и думаю, что никогда не смогу достичь идеала христианки. Иногда разочаровываюсь в себе и горько плачу, видя всю свою человеческую несостоятельность. Тогда еще с большей жаждой я прибегаю к силе Свыше, которая способна помочь мне в разрешении всех моих проблем.
Недавно одна знакомая попросила меня написать стихотворение на тему «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом».
Апостол Петр обратил эти слова к христианским женам ( 1п. Петра 3 гл, 3 стих).
Я ответила ей, что очень много думаю над этим местом Библии, но писать на эту тему я пока не готова. Может быть потому, что понимаю: совсем еще не такова. Мне пишется о том, что я пережила внутри себя, что уже стало частью меня. Поэтому, может быть, стихи мои однотипны, не так восторженны, не так близки многим христианам. Меня поймут скорее те, кто еще только ищет путь. Просто я не могу и не хочу лицемерить, писать того, что ещё не подтверждено практикой моей жизни, моего поиска истины. Простите меня, если я ещё не доросла до уровня вашей веры. Хотя и мне хочется петь вместе с вами: «Всё могу в укрепляющем меня Иисусе Христе»! (Филип., 4 гл, 13 ст.)
Я хотела бы достичь этих вершин, я иду к ним, я радуюсь этому пути! Хотя всегда прекрасно понимаю, что все мои попытки достичь совершенства без Бога были бы напрасны.
Примите меня такой, какая я есть, со своим уровнем понятий, со своим уровнем веры. Я не имею силы и дерзновения апостольского служения. Но во мне есть тихое веяние Святого Духа, есть желание благодарить Бога за любовь, явленную нам в Его Сыне, благодарить Его за сияние дня над моей головой, за семью: мужа и детей, за радость общения здесь на земле со святыми.
Меня любит Господь! Будьте же терпимы ко мне и вы, как к наименьшей из вас.

Ну, за что дано мне столько счастья?
Люди плачут, что они слабы.
Я же верю в Божие участье,
Не случайность жизни и судьбы.
И совсем ни капли не жалею,
Что не всё могу я здесь иметь,
А скорей о том, что не умею
Всею жизнью Господа воспеть.
Падаю, как все и поднимаюсь,
И грущу, и изредка ропщу,
Только я, о прошлом забывая,
С новой силой горнего ищу.
Жизнь с избытком в бедах, или боли –
Кто такое видывал, скажи.
Научил Иисус меня с любовью
Проходить нелеёкие межи.
О, как это чудно - не бояться
Клеветы, болезней и смертей,
В будущее глядя, улыбаться
И вести с собой своих детей.
Не минуют дом мой испытанья,
Прах земной не вечен, но взгляни:
Верой проникая мирозданье,
Ждут меня бессмертия огни.

Какого счастья, подумаете вы, когда кругом неразбериха, развал, нестабильность, а главное война в Чечне, которая затрагивает и близкую к ней Осетию? А если даже и не затрагивает. Разве могут не волновать эти бессмысленные жертвы? В Грозном, теперь разрушенном, мы встречались вторые полгода нашего супружества, помним, любим его и сейчас! Душа мучается и болит, желая ему мира. Ему и всем нам.

Обо всем написано как будто,
Обо всем рассказано и что ж?
Будит сердце солнечное утро,
Новый день на старый не похож.
Новой песней льётся птичий гомон
После тишины холодных дней,
И весна знакомой незнакомкой
Цветом яблонь просится ко мне.
Распахну окно, вдыхая воздух
Первых дней вернувшейся весны,
И родятся строки о свободе,
О любви, о жизни без войны…
И о том, что столько в мире женщин
Не заметят греющих лучей
От того, что жить им больше нечем:
Сыновья их умерли в Чечне!
Боже, ниспошли им утешенье,
-Не оставь: прошу в молитве я:
-Дай конфликтам мирного решенья,
Чтоб не погибали сыновья.
Плача, потяну к себе я створки
Настежь растворённого окна,
Чтоб весна в предутреннем восторге
Мальчиков моих не подняла.

Как будто все, что хотелось мне, я рассказала. Но, кажется, что-то недосказано. Да и смогла ли я хоть чуть- чуть приоткрыть вам тайну любви, всех её проявлений и высшего её источника?
Смогла ли я хоть в самой малой степени передать вам то, что чувствую сама? Однажды я открыла для себя удивительное свойство христианской любви. Если в ком-то она чиста и бесхитростна, то непременно зажигает вокруг себя новые сердца. Она, как та свеча, о которой говорил Христос – стоит на высоте своего счастья во Христе и светит всем. Так зажгла меня и любовь В. ко Христу – не многословная, но говорящая. Благодарю Бога, что Он не оставил нам печального удела разделить друг с другом только наше земное счастье. Мерою нагнетённою, утрясённою Он отсыпал нам счастья с избытком, которое включает в себя вечность со Христом. И любые испытания, что ждут нас ещё впереди - ничто, по сравнению с радостью оправданной Богом души, по сравнению с желанием жить и умереть для Христа, со счастьем идти к Богу со своими детьми.
У меня на эту учебу, ушли годы, но, в конце концов, я поняла, что любовь христиан очень жертвенна, она ко всем, она для каждого. Первое время я удивлялась тому, как В. относится к знакомым и совсем незнакомым людям, всем помогает, всех согревает. Я не только удивлялась этому, но и обижалась. Как это так – он жертвует мной и своими детьми ради кого-то? Несколько раз мне даже казалось, что он предавал этим меня. И только много лет спустя, я поняла, что он жертвовал мной только потому, что я была его половиной: жертвуя собой, он жертвовал и мной. Теперь я понимаю, что только такая любовь к людям, называется христианской. Любовь, которая говорит о себе своими поступками.
Не знаю насколько открыто это великое чувство мне. Но и та малость, что открыта, потрясает своим великолепием. Иногда к вечеру, выдохшись в домашних хлопотах и проблемах, вдруг понимаешь, что ты счастлив этими заботами, своей жизнью с любимым и дорогим человеком. А это счастье иногда дается невероятным напряжением всего своего «я», поверьте мне.
Я солгу, если скажу вам, что меня не волнует моя собственная судьба, судьба моего народа, моей родины.
Меня унижает, как часть этого народа, что кандидатом в президенты здесь может быть недалёкий бизнесмен, как будто бедна русская земля талантливыми, энергичными людьми. Меня волнует то, что за деньги сейчас здесь покупается всё: совесть и честь, даже человеческая жизнь. Волнует и будущее моих детей – как им придётся жить в таком хаосе? Но за всеми этими переживаниями есть у меня счастье – иметь Отцом Того, Кто сильнее и больше всех! А с Ним не страшит ничего, даже долина смерти.
И ещё мне очень важно делать для своей Родины что-то, что меняло бы её к лучшему, нести людям России свет этого чудесного имени – Иисус. Я не могу исцелить её ран, но любовь Того, Кто умер за неё может это сделать.

Россия – росы, синева…
Но сколько ты приносишь боли!
Я перебрала все слова
В раздумьях над твоею долей.
Как всё в тебе переплелось,
Смешалось, спутавшись неясно:
Честь и бесчестье; скорбь и злость;
И милосердье с жаждой власти.
Как не понятна ты порой –
Слепой котёнок с жаждой света,
Россия, милый мой герой,
С тобой делить я рада это.
Пусть где-то мир иных людей,
Живущих правильней и лучше –
Ни капли горести твоей,
Ни грозовые эти тучи,
Я не предам, пока жива,
Не уступлю борьбы безволью…
Россия, росы, синева…
И столько боли, столько боли!

Вчера исполнилось шестнадцать лет, как мы познакомились. Дочка моя, Ниночка, спросила: «Мама, почему вы не отмечаете свой праздник?». А Я ответила ей: «Почему не отмечаем? Мы празднуем его в своих сердцах – папа на работе, а я в своих домашних делах». Все годы нашей семейной жизни мы не забывали эту дату – 15 мая 1980 года. Вечером я поздравила мужа. Чем? Конечно же стихотворением.

Не так уж важно, где придётся жить,
Чему учиться, кем потом работать,
Какого цвета кожа, сколько пота,
Иль слёз придётся мне ещё пролить.
Не так уж важно, сколько лет ещё
Дано мне наслаждаться тишиною,
Пить счастье, напоённое тобою,
И не считать морщин на глади щёк.
Не так уж важно, потому что есть
За этим то, что мы с тобой имеем
Любовь Христа – она стократ ценнее
Всего, что нам дано судьбою здесь.
Бог слышит с нею наши голоса,
Прощает и оправдывает верой,
Даёт благословенье полной мерой
И навсегда дарует небеса!

Послесловие.

Время! Время! Как ты неумолимо. Как невообразимо для нас ты можешь изменить нашу жизнь. Прошло всего три года, как вобрано в тетрадь и записано все это пережитое и перечувствованное нами. А вот теперь я не знаю, будет ли вам интересно видеть такой изуродованный вариант нашей любви? Но нельзя перечеркнуть прошлого нельзя его изменить, или забыть. Наверное, вы уже всё поняли. Сегодня мы не вместе, мы расстались. Не считайте это невероятным, не пытайтесь искать виноватых, не думайте, что тщетны были все наши труды, что напрасной была наша любовь. Есть замечательное стихотворение, а в нем такие строки: «Не бывает любви несчастной». Существует ли эта любовь? Да, потому что она несёт людям своё тепло, а значит, она есть. Да, потому что растут её плоды – наши дети. Да, потому что любовь долго терпит и всего надеется. «Больно ли мне?» - спросите вы. Конечно, больно. «Плачу ли я?» - конечно плачу. Но если вы спросите меня: «Несчастна ли я?». Я отвечу, что счастлива. Счастлива прожитыми годами, своими детьми, друзьями, которых мне дал Господь, счастлива Им Самим.

Есть ли у сердца колени?
Там, в глубине, внутри
Годы с бессменным терпеньем
В сердце молитва горит.
Есть ли у сердца те руки, что воздевает оно
К Господу через разлуки
Трепета веры полно?
Есть ли у сердца глаза те,
Что так дерзают прозреть
День, где позволит Создатель
Радость ответа иметь?
Есть ли у сердца тот голос,
Чтоб неустанно хвалить
Бога, надежда в котором
Мне позволяет любить?

Это опять Его школа, Его уроки. Могу ли я не принять такого обучения? Нет, это не блаженное состояние абсолютного доверия и покоя. Но я снова жду, снова чувствую, снова живу, снова иду! И прошу у моего Учителя прощения за то, что не всегда достойно принимаю Его труд надо мной. Не умею, как слепой котенок, видеть благо для себя в Его наказаниях, в Его водительстве.

Послесловие.

Первая часть этой книги написана почти семнадцать лет назад, и если бы она не пролежала у моей подруги в Германии, скорее всего, была бы уничтожена. Но она снова попала ко мне в руки, когда и счастье, и несчастье моей любви были уже позади. Я, в прошествии многих лет, оставила её без изменения, позволив себе только одно:не называть имени своего мужа. Ведь сейчас он всё равно считает, что с ним этого не было, что это совсем не его слова и не его чувства. Да и не в этом суть, просто это история одного семейного счастья, одной удавшейся во всём жизни.

Только одна жизнь Часть 1 продолжениеСвидетельство

Только одна жизнь Часть 1 продолжение
Свидетельство