Бог знает, как нас защитить.

Он прошел до самого Берлина.
Мать его верующей была, брат тоже. Отец, за непринятие оружия сидел свой срок в Сухобезводном, там и лег костьми.
Видя, как смерть со своей косой шла по полям сражений, и однажды дохнула на него удушающим дымом разорвавшегося неподалеку снаряда, он упал в овраге на колени в грязь, под свист осколков, с отчаянной жаждой к жизни, возопил к Небу:
- Господи, если Ты есть, спаси меня. Я жить хочу, Господи. Я буду тебе служить, пойду туда, куда Ты скажешь, только спаси.

По возвращении домой, в праздничной эйфории победы, когда возвращались друзья, и радость переполняла всех от того что живы, что вернулись, что этот мрак закончился, что столько светлого, доброго еще впереди, жизнь пошла свои чередом. Женился. Работал. Растил детей. Жизнь как у всех.
После войны церкви обезлюдели. Многие верные служители погибли, иные были в заключении. В церкви сидели в основном «белые платочки» – сестры, потерявшие своих мужей, сыновей, но сохранившие веру. Проповедовать было некому. И он, будучи еще совсем молодым, стал пастором.

В определенный момент Господь его призвал, проговорив на молитве в церкви, через пророчество: «В тюрьме сидит Мой сын, Мое дитя, сидит за слово Божье. Не как преступник, а за проповедь Евангелия. Ему очень тяжело и Я пошлю тебя, чтобы ты помог ему».
Как чаще всего в жизни и случается, он не понял сути предсказанного, пока не пришло время пророчеству исполниться.
Его забрали на служении и, как проповеднику, дали 8,5 лет. Не дали даже попрощаться с женой, с детьми.
И уже на этапах, находясь в различных тюрьмах, он у Господа спрашивал, молясь:
- Господи, где тот, к кому ты посылаешь меня? Кому я могу помочь?

Но встреч не было.
Он честно выполнял свою работу. Не роптал. На него можно было положиться и начальники тюрем это понимали.
Как-то его поставили раздатчиком пищи - из большого котла наливать заключенным в миски и подавать через окошко еду.

И вот при одной из раздач пищи он слышит Голос:
- Возьми эту пайку хлеба свою, разломи её пополам. Преклонись на колени и ползком ползи к камере смертников. Просунь этот кусок хлеба под дверь.
Иван осознал это слово. Ему стало очень страшно.
В коридоре стоял надзиратель.

И второй раз, услышав этот Голос, преломил хлеб и сказал:
- Господи, если умирать, так умирать. Я не знаю за что и почему это, но если это Ты сказал, я буду делать.
Он склонил колени и пополз к этой камере, просунул хлеб под дверь и вернулся так же ползком назад и продолжил раздачу еды.

И Бог ему сказал:
- Продолжай это делать каждый день.

Он делал это тридцать дней.
Тридцать дней он на коленках полз к этой двери, просовывал кусок хлеба, не зная, кому и кто за этой дверью.
Все это время Бог «закрывал» глаза надзирателю.

И снова он услышал Голос:
- Больше не делай.

Позже Иван узнал, что в той камере смертников сидел христианин.

***

Прошло много времени. Он отсидел, вернулся к семье. Жизнь продолжилась. Пали оковы верующих, распалось государство, которое держало в страхе и принуждении Божий народ. Однажды, к ним в церковь приехали гости из-за границы.
За обедом, попросили его, как хозяина дома, рассказать немного о себе, о тюрьме, об испытаниях, о том, как Бог действовал в его жизни. Он не хотел говорить о себе. Неудобно. Но стал свидетельствовать и Божьем присутствии в своей жизни:

- Фамилии этого узника я не знал и имени его не знал. Встречи с ним так и не имел, - закончил он свое повествование.

Рассказывая об этом, обратил внимание, что один из гостей очень внимательно его слушает. На глазах внимающего слушателя появились слезы и он спросил:

- Скажите, а вы видели этого человека?

- Нет.

- Вы с ним встречались?

- Нет.

- И вы никогда не видели его?

- Нет.

- Делавши это, вы ничего не знаете?

- Нет, я ничего не знаю.

- А вы можете себе представить, что это мой тесть? Разрешите, я сейчас позвоню домой, расскажу отцу, что я сейчас в доме человека, через которого Бог спас его.

Он позвонил и срывающимся от волнения голосом сказал:
- Папа, я сейчас в доме у одного человека… Помнишь, ты рассказывал, как в течение 30 дней тебе под дверью просовывался хлеб, и ты не видел и не знал, кто это делал…Ты брал этот кусочек и благодарил Бога… Я сижу сейчас в гостях и вижу этого человека.

Они поговорили по телефону. Договорились о том, что Иван приедет к нему в гости.

При встрече не могли произнести ни слова. Обнявшись, плакали. Два далеко не молодых человека пали друг другу на грудь и благодарили Бога. И в окружении своего многочисленного семейства, спасенный милостью Божьей, бывший узник одиночной камеры смертников, обращается к своему родству:

- Детки, это тот человек, которого Бог взял от семьи, взял от деток ради меня. Я был предрешен для смерти, находился 30 дней в камере смертников за слово Божье. Начальство решило не давать мне кушать, чтобы я умер голодной смертью. У меня был выбор - или я отрекусь от Бога и попрошу еды или умру голодной смертью. Но через этого человека Господь меня спас. Когда они открыли камеру и увидели, что я остался жив, то смягчили приговор: «Коли ты за это время не умер, и твой Бог спас тебя от голодной смерти, мы тебя расстреливать не будем». Милые мои, Бог знает, как нас защитить. Он возьмет другого, склонит на колени, но хлеб подаст, ради нашего спасения.

Бог знает, как нас защитить.Проза

Бог знает, как нас защитить.
Проза