Нет никакой другой реальности, кроме той,
которая дана нам в ощущениях.
Думаю, под этими словами может подписаться почти любой позитивист или эмпирик. Однако, на мой взгляд, в этих словах заключена основная формула солипсизма. На самом деле, мало существует философских концепций, вызывающих такую бурю негодования, возможно даже отвращения и страха: “солипсизм – скандал в философии” (И. Кант), “солипсизм может иметь успех только в сумасшедшем доме” (А. Шопенгауэр), “солипсизм – это безумие” (М. Гарднер). На самом деле, это не лишено смысла, поскольку концепция солипсизма опасно граничит с эгоизмом и эгоцентризмом, приправленным манией величия, если не с обожествлением самого себя. Некоторые, нимало не смущаясь, говорят: «Весь мир – это творение Моего разума, ничего не было до Меня, даже не так, что я был всегда и буду всегда, и нет ничего и никого, кроме Меня», – и называют это солипсизмом.
Когда я говорю «солипсизм», я не подразумеваю отрицание существования других людей и мира за пределами моего разума. Я лишь говорю, что понятие «истины», к которой так стремятся все философы – вещь крайне зыбкая. Чтобы оперировать понятием «истины» необходима некоторая точка отсчета. Иными словами, та или иная концепция называется истинной только в том случае, если в ее основе лежит что-то, чья истинность не подлежит сомнению.
То, что мы видим, слышим, осязаем и т.д. – это не истинная реальность, как она есть. Эта реальность проходит через фильтр наших органов чувств, нашего сознания. Мы не видим многое из того, что просто не хотим видеть, не слышим то, что противоречит основам нашего устоявшегося мировоззрения. То есть каждый человек живет в своем собственном, им самим созданном мире. Но это не значит, что в основе каждого такого индивидуального мира не лежит некая реальность – общая для всех.
На самом деле, я не думаю, что для кого-то вышесказанное стало откровением. Так или иначе, каждый доходил до этой точки в своих рассуждениях. Попробуем двинуться немного далее. Представьте себе человека с – назовем это дефектом зрения. Там, где вы видите зеленый цвет, он видит синий. Конечно, он тоже будет называть его зеленым – так говорят все вокруг него с самого детства. (Хочу заметить, что речь не идет о дальтонизме или о чем-то подобном. Он различает зеленый и синий цвета. Просто они у него «поменяны местами»). Очевидно, что он видит мир совсем не таким, как его видят все остальные. Но мы никак не сможем узнать, что его синий цвет – зеленый. Вся гамма ассоциаций, порядок цветов радуги – все это одинаково и у нас, и у него. А теперь предположим, что это не дефект. И что вообще у всех восприятие цвета различно. Разница между индивидуальными мирами становится все больше. Так можно играть сколько угодно, с любыми ощущениями, причем и качественно, и количественно.
Зайдем теперь с другой стороны. Я думаю, многие видели культовый фильм «Матрица» – фильм про искусственную реальность, навязанную людям машинами. Теория очень правдоподобная – если не привязываться к реалиям созданного сценаристами постапокалиптического мира конечно. Я думаю, каждый, кто видел этот фильм, хоть на пару минут задумывался: «А вдруг и правда?..». Действительно – а вдруг?
Если уж на то пошло, можно развивать идею и дальше – а может быть такая искусственная реальность у каждого своя? А почему бы нет? В фильме «Вспомнить все» в сфере развлечений образовалась новая ниша – вживление в память несуществующих воспоминаний – тоже своего рода «искусственная реальность». И вполне вероятно, что все, что вы видите вокруг – тоже «искусственная реальность». Невозможно доказать, нельзя опровергнуть.
Прежде чем окончательно оставить тему кинематографа, вспомню еще «Шоу Трумена» – фильм о человеке, который был участником гигантского по своим масштабам шоу – и не подозревал об этом. Друзья, коллеги, жена – все профессиональные актеры, остров, на котором он живет – гигантская съемочная площадка. Искусственная реальность, построенная внутри настоящей.
Теперь перейдем к излюбленной теме солипсистов – к снам. Почему это излюбленная тема? Да потому что она таит в себе самое простое и ясное обоснование солипсизма: «Весь мир – это мой сон» Вряд ли найдется кто-то, кто может сказать, что персонажи наших снов – это реально существующие люди, а значит эгоизм, некоторую долю которого подразумевает даже самый адекватный солипсизм, оправдан. Однако, многие сны бывают неотличимы от реальности – по крайней мере, до момента пробуждения. Отсюда логично следует вопрос – а что, если наша реальная жизнь тоже сон? И снова – попробуйте найти возражения. Да, конечно, щипком разбудить себя не получается. Но, допустим, этот сон просто чуть более глубокий и крепкий, чем обычный. И что же будет, когда он закончится? Я проснусь, приму душ и пойду на учебу – в самый лучший колледж для подводных обитателей? А потом, спустя пару лет снова проснусь – и так до бесконечности.
Даже более того. У нас нет никакой гарантии, что каждое утро в нашей постели просыпается тот же человек, что накануне. И еще дальше – вовсе необязательно, что это самое «накануне» было. Никаких доказательств, кроме наших воспоминаний и туманных теорий о непрерывности времени. Но воспоминания часто подводят нас, и вообще – всегда ли можно отличить воспоминания от того, что было прочитано или увидено в фильме, от того, что приснилось? Да даже если они истинны на все 100%, они все равно внутри нас, и что можно возразить на предположение о том, что лишь сейчас, секунду назад мы возникли из небытия – со всеми нашими воспоминаниями, детскими фотографиями, школьными товарищами и прочими псевдо-доказательствами существования нашего прошлого?..
Еракли Носков,
Россия
"чувствуешь,
что люди плохо слышат тебя,
что нужно бы говорить громче, кричать.
А кричать — противно.
И говоришь все тише и тише,
скоро можно будет и совсем замолкнуть".
А.П. Чехов
"Вы думаете все так просто?
Да, все просто, но совсем не так"...
Альберт Энштейн
Прочитано 2998 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Но это хаос и бессмыслица. Иллюзорность существование не имеет ценности, что ведет к суициду. Бесовщина. Христос, то бишь вера в Него, есть твердая почва под ногами.
Крылов
2010-10-12 13:09:29
Я таки не понял-это Ваше или сборная солянка по материалам интернета?
носков
2010-10-12 19:06:01
Евгению: вы попали в точку с беспочвенностью (т.е. смещению координат в обоих полушариях) этого (в классическом смысле неопровержимого) силогизма в солипсизме. Это одна единственная "прелесть" от которой не свободен ни один мыслящий человек.
Олегу: так, нарезка, но мысль интересная, от которой просто не отмахнешься....
ученик (Михаил Бузин)
2010-10-17 11:25:32
Что Вам не хватает в Ваших настойчивых поисках, на мой взгляд, то это личного опыта. Брать чужое, и как-то интерпретировать это по своему - пустое дело. Научитесь "Осознавать" себя для начала, пообщайтесь в полном сознании, а потом уже... Но, знайте и помните - за всё придётся платить "по взрослому", и возможно поломанной судьбой - Вы готовы?
Приведу сон в котором человек (в полном сознании) общался с Дьяволом. Сон — подлинный(объективная реальность).
***
Назавтра он не раздумывал. Тут же стал собираться. Еще через час был на вокзале и покатил в город Н. Этот город располагался недалеко. Несколько часов езды. Паровоз добродушно попыхивал дымком, и, весело постукивая, катились вагончики.
Но когда он приехал в Н, были сумерки. Стал искать Зеленую улицу и на удивление быстро ее нашел. Совсем неподалеку от вокзала. Уже горели фонари, когда ступил он на нее. И впрямь очень зеленой была эта узкая улица, обсаженная с двух сторон старыми липами. Их кроны почти смыкались над головой. Свет фонарей, пробиваясь сквозь листья и ветви, покрывал асфальт причудливым, сложным узором из теней и светлых пятен — зайчиков... За рядами деревьев, отделяя узенькую дорожку от домов, тянулись бесконечные заборы, тоже зеленого цвета.
Медленно он шел по улице. В одном месте деревья расходились, и неожиданно он увидел двух дворничих. Одна — на одной стороне улицы, другая — напротив. На фоне заборов резко белели их фартуки. У каждой — по метле. Молодые, румяные... Кто из них? Посмотрел на одну. На другую. Глаза блестят, метла, как винтовка у часового, белый фартук плотно обтягивает бабий живот. Кто?.. Оборотень... Остановился... Одна — вторая? У второй, вроде мелькнуло в зрачке и пронеслось... или показал ось ему... Вдруг сердце стукнуло — эта!
— Эта! — громко сказал он и понял — угадал...
Разом крутнулась молодая баба и пошла, будто танцуя. Он за ней. Не догнать. Пляшут, пляшут зайчики света. Белое пятно перед¬ника скачет, танцует. Ветер шумит. Рябит в глазах мостовая. И вот нет уже ее фигуры впереди. Только пятно света пляшет. Он бежит за ним, скачет. И нет его самого давно, давно и он световой зайчик на ас¬фальте... Резко свернула.
Темный проход, проулок узенький. Ни одной лампочки. Скорей, скорей...
Не увидел, почувствовал, как подвинулась темная стена к нему. Приземистая фигура, за ней еще. Едва удалось ему перехватить руку с ножом... Рванул ее, вывернул и с хрустом, от которого заныли зубы, вошел нож в чужую спину. Тело сразу обмякло. Остальные с шорохом ушли, снова вжались в стену, и он почувствовал — путь свободен. Рванули и понесли ноги, но не от страха. Страха вообще не было. Он сразу как-то позабыл о страшном происшествии. Не упустить провожатую — вот главное!
Выскочил в конец переулка. Куда? Вроде мелькнул кто-то и скрылся за углом. Туда! Поворот. Другой, третий... Улица... Перед ним дверь старой церкви. Опять кто-то шепнул внутри: "Сюда". И не раздумывая, он вошел и рванулся по невидной под ногами лест¬нице. Вверх, вверх, на колокольню! Лестница давно истлела, и только чудом угадывал он, поднимаясь скачками, пустоту под ногами. Как он не провалился — неизвестно. Но обошлось. Вот и добрался до самого верха, туда, где должен висеть колокол...
Лунный свет еле видной кисеей затягивал здесь все внутри. Далекая всходила луна. Сквозь окна-бойницы тянуло ночной прохла¬дой. Чуть долетал шум деревьев.
Резко темнело в углу. А повыше как будто облачко серебрилось.
— То самое, — он, безошибочно угадав, повернулся к огромной, размазанной в черной тени фигуре. И не ошибся.
— Ты пришел,— сказал тихий, очень внушительный и яс¬ный голос.
И ему показалось, что резче стал лунный свет, как полоснуло...
Но, как и раньше, тщетно старался он разглядеть лицо в том месте, где парило облачко. Как будто и выглядывали черты, а стоило приглядеться, исчезали. Одно он понял очень отчетливо и точно: все, что происходило с ним и происходит сейчас — не игра воображения. И хоть во сне дело, а чувства самые настоящие, почище, чем наяву.
Через одно из окошек-бойниц опять потянуло ночным холодом. Зазнобило неожиданно. Как будто лед приложили к сердцу.
— Не бойся,— голос звучал по-прежнему тихо.— Я объясню тебе, зачем ты здесь и почему. Узнал меня?!
Узнал, узнал он, и сердце, этот жалкий кусок сырого мяса, задрожало. "Дьявол!" — беззвучно прошептал он, не в силах поверить, и понял, что прав. От этой правоты ноги стали деревянными. Ни сдви¬нуться, ни шагнуть... Ужас заледенил теперь все тело. И этот-то ужас окончательно подсказал ему, кто перед ним... Какое там "перед ним"! Это он, его жалкая фигура и все его существование были выставлены перед... даже назвать не смог — такой почувствовал он дикий страх, какого никогда и вообразить не мог. Сердце, захлебываясь и булькая, подступило к самому горлу. Он беззвучно разевал рот, пытаясь закри¬чать, а не издавал ни звука.
Луна встала прямо в окне, жарко и страшно плеснула всем своим светом...
"...Вот какой он, ужас, перед всем этим,— мелькнула наконец в отдалении мысль. — Пока не знаешь — думаешь, что все эти черти, дьяволы! А встретишь...".
Мысль приблизилась, заполнила перекошенный страхом мозг и вытеснила ужас. Он вдруг успокоился.
Перед ним был сам Дьявол, он говорил с Дьяволом. Он понял, поверил, принял и успокоился. Только задеревенел весь.
От тихого голоса немела душа. Но страх исчез.
— Видишь, люди пугаются меня, бегут меня, потому что я темная сила (иронически), которая искушает, чтобы погубить. Бес рад несчас¬тью — такое на мне клеймо! — а я скорблю! Я к человеку льну, смиренно сношу хулу и поношения. Я искушаю, чтоб в стойкости укрепить и вере пустынника грязного. Я и Он созидаем человека, но способ разнится. К Нему надо идти, Я появляюсь сам. Он требует отречения, Я — напротив, искушаю, маню прелестью этой жизни. Затем, чтоб искусив, мог выбрать я того, над кем не властно искушение. Выбрать того, кто, сладости не отринув, последует искушению, узнает все, попробует и выйдет с незапятнанной душой... Не всех я искушаю, лишь некоторых... Лучших, самых сильных, кто может убить, украсть, по-настоящему любить и ненавидеть — все сможет, все испытает и сохранит себя и душу.
"К чему он все это говорит?" — вяло шевелилась мысль.
Спящий смотрел не отрываясь в черноту, окутавшую, как ман¬тия угол. Призрачное, белое облачко парило там, где быть должно лицо. А не мог рассмотреть подробности.
— Как мало тех, кто проходит испытание! Очень мало. Осталь¬ные, поскользнувшись, скользят и катятся вниз и не могут остано¬виться. Но проклинают меня. Не слабость свою, а Беса казнят. Попутал, мол, нечистый. Не ведая замысел, порочат меня и средство. И каются, называя неудачу в испытании — пороком.
"К чему он все это говорит? — не отставая крутилась мысль. — Если ему кто-то нужен, то разве мало вокруг. Но по его словам выходит, что люди порочные не нужны ему. Они — издержки его отбора. А отношение остальных к пороку — отношение к невыдержавшим экзамен. Но зачем? Зачем этот экзамен дьявола?"
Луна шевельнулась и сдвинулась. Косо протянула сквозь пыль холодный луч. Подуло холодом и сыростью по ногам. Он переступил ногами, поежился...
— ...Зачем? — ты спрашиваешь. Затем, чтобы тому, кто сквозь осуществление всех соблазнов прошел и чист остался, вручить единственное, главное, чем живы души людей — истину. Чтоб нес ее в мирском, в жизни, изнутри мира светил вокруг себя, и люди не забывали о ней, о высшей истине...
"Врет! Врет!! — резануло в голове.— Дьявол! О, как хитер и как мудр. Так оправдаться — блестяще. Так объяснить всю кровь, насилие, всю гадость пороков. Все мерзкое, что было. Пороки — неизбежны! Ради самой главной цели! Истины!!.." — ему стало жарко. Из-за ушей потекли капельки пота за воротник. Луна совсем ушла вправо и теперь чуть-чуть высвечивала угол л очень ярко сторону каменного оконца.
— Ты глуп,— властно и спокойно произнёс голос. И эти два слова упали тяжелыми камнями в сырую глину его мыслей и разом их смяли... — Зачем мне перед людьми оправдываться? додумай!
— Как зачем? — вскрикнула его душа. — Чтобы соблазнить.
— Дурак! — тихо сказало в углу и смолкло.
Он ждал. И в тот момент, когда уже отчаялся, вновь услыхал слова...
— Истина — сила того, кто ею владеет. Он разом становится сродни и Мне, и Ему... Нельзя дать силу в руки живущему в миру, если не будет самой жестокой и твердой подписи, что ею он не воспользуется. Никогда! Ни при каких условиях!.. Те, что прошли мое испытание, душой своей и сердцем подписывают такой договор. Усло¬вие неиспользования силы единой истины, высшего знания... и полу¬чают его. Им открывается...
Голос стал громче, и стоявшему под мутным лучом человеку показалось, что шевельнулась громадина угла и зашумело вокруг колокольни. Луна теперь, как красна девица, подбоченясь и сияя, стояла в другом окне...
"Фауст, — устало думал стоявший. — Дьявол ищет, испытывает и находит Фаустов, чтобы те несли дальше среди людей его дьяволь¬скую истину... И Фауст — это не продавший душу... Наоборот — сохранивший ее... Но как же так?.."
Мысли закружились в хороводе слов, быстрей, быстрей, быстрей! Кружись, каруселька! И резко остановились. Тихо. Свет бил теперь прямо в тот угол, где был Тот. Но, странно, черной громады как будто он не касался, обтекал, рассеивался, не доходя до стен. Только облачко серебрилось, сильней и отчетливей звучали свинцовые, тяже¬лые слова:
— Нет дьявольской истины или божественной. Истина — одна. Только Ему досталась работа почище, а мне самая черная и грязная. Его все восхваляют, ему строят храмы, жгут фимиам. А меня проклинают. Он любит всех, потому что истинно бесстрастен, и к нему идут. Я сострадаю всем, но вынужден исполнять предписанное мне, и меня ненавидят...
"Кем предписанное? — человек мучительно напрягся.— Ему! Кем? О каком он говорит сострадании?"
— Он и Я — две стороны одной медали. Суть неразменная и нераздельная. Лишь человек нас делит и, поместив Его на небо, Меня в глубинах мглы, Нас тщетно там ищет. Нас нет там. Мы едины, хотя и не одно.
Человек застыл. Свет все сильнее лился, пытаясь рассеять чер¬ноту угла, и, как вода, бессильно разбивался, чуть серебрясь о темную скалу. Пронзительные, тонкие брызги кружились пыльным хороводом...
— К Нему идут, — продолжил снова голос свое. — Я должен сам искать. Кто Им проникся, уходит из Мира. Кого я нахожу, остаются жить в мире. Но истина и сила у тех и других — одна. И я, и Он берем из одного источника...
"Такого не может быть, — уже совсем спокойно думал человек. — Не может! Лжет враг людей! Лжет!"
Вдали глухо пробило два раза.
"Два часа, — машинально подумал он. — Скоро начнет светать".
И неожиданно, как бритвой, рассекло ему мозг: "А он! Он здесь зачем?"
Мерно упали слова.
— Раз в пять веков я выбираю. И наступило время. Мне нужен человек. Пятьсот лет длится от одного. Пятьсот лет надо искать замену. Но и ему не легче. Отрекаются многие, а к нему доходят...
"Зачем я здесь?" — безумная мысль превратилась в ледяную глыбу, заполнила мозг, начала плавиться, и страшно заныли зубы... "Зачем я здесь?! Спросить??" Лед плавился в горячем мозгу. "Неужели? Он хочет выбрать меня?" Набрал побольше воздуха, и вдруг сон стал меркнуть.
— Меня?! Выбрал?! — судорожно с безумной надеждой выкрикнул спящий вопрос бесу, цепляясь за обломки ускользающего видения. И так страшно желалось ему, чтобы выбрал его демон, что от напряжения про все сразу забыл и проснулся.
носков
2010-10-18 04:17:48
Михаилу Бузину: искушаете и пугаете, а вы хитрец.
Это ваш опыт? Нет, я так сильно не был искушен. Да и что вы написали - литература. Искушаюсь я чаще по Иакову собственной похотью, как все. А если и были стычки с "нечестью" в онлайне, то непроизвольно дух вставал на защиту. Слава Христу!
ученик (Михаил Бузин)
2010-10-18 14:30:00
Да и Вы, г-н Носков, "хитёр-бобёр" - "дуркуете" отменно... "Страх и трепет" говоришь... Ну, ну...
