12.00
Глав врач собственноручно снял Ане швы и к обеду ее выписали. Додик все не приезжал и не отвечал на звонки. Она больше была не в силах находиться добровольно в стенах этого роддома. Чувствовала Аня себя вполне удобоваримо и взяв такси сама отправилась домой.
14.00
- Мама, мамочка, мамулечка! - Дим Димыч и Лиза повисли на Ане тиская ее бледное измученное лицо, целовали руки и волосы. -Мамочка тебя уже выписали, навсегда? Мама, а где же ляля? - лепетал Дим Димыч. Вдруг он очень серьезно и по взрослому вздохнул и притронулся к опустевшему животу матери и избавил ее от нелегкого объяснения сам ответив на свой вопрос:
- Мой братик теперь с Иисусом! Да? Жаль, что перед этим он не погостил у нас… С кем же я теперь буду играть в футбол?
Аня печально улыбнулась, крепко обняла сына и дочь, сдерживая накатившие опять слезы:
- У тебя, сынок, теперь есть еще одна сестричка. Ты с ней обязательно встретишься в свое время, на небе. Там еще наиграетесь: у вас впереди целая вечность!
Дим Димыч изумился:
- Сестричка? Ну девочки в футбол не играют! С кем мне играть теперь, ведь папа Додик не любит футбол! Он говорит, что это бесполезное занятие, когда куча сильных мужчин дерутся пытаясь отнять друг друга мяч, словно дети малые! Мама, а на небе играют в футбол?
- Не знаю, наверное играют. Там каждый делает то, что ему больше всего нравилось здесь, на земле.
- Тогда хорошо! Я подожду. Мама, а долго нам еще ждать? Я уже поскорее хочу на небо, что бы познакомиться с сестричкой.
- Не знаю, малыш. Только Бог знает времена и сроки, но думаю, что не долго нам ждать осталось. Уже скоро.
- Завтра?!- торжествующе подпрыгнул Дима и захлопал в ладоши, Лиза с радостью подержала его.
Аня не могла налюбоваться на своих малышей:
- Может и завтра, а может через тысячу лет. У Бога вечность, как один миг, а один миг - целая вечность.
- Хорошо, я буду ждать. Я обязательно дождусь.
- Солнышко мое, - Аня поцеловала сына. - Радость моя, - она нежно прижалась щекой к мягким кудрям дочки. Лиза агукала, показывая ручкой на небо.
- Иисюс! Тям!
Аня поцеловала по очереди ее розовые щечки.
Дим Димыч удовлетворенно приосанился:
- Это я Лизу научил! Она, мамочка, очень способная – уже все про Иисуса знает. А еще мы с ней буквы учим.
- Молодец сынок, вы тут без меня времени зря не теряли. Ты мой помощник, радость моя, награда от Господа! И чтобы я без тебя делала? Умненький ты мой благоразумненький!
- Конечно, умненький, я весь же весь в папу!
Аня с как-то медленно, словно с опаской, спросила:
- Сына, а где он?
- Кто?
- Папа.
- Какой? Додик или папа Дима Ветров?
Аня вздрогнула:
«Господи, о чем это он? Чего вдруг?»
И сама себя тут же успокоила:
«Ну, можно подумать, что он не знает, что его физического отца зовут Дмитрий Ветров! Он на фотографии видел, я ему сама рассказывала много раз...»
- Папа Додик за памперсами пошел, а папа Дима, мне вот, что подарил! - малыш с гордостью протянул матери «паркер» с золотым пером.
- Ой, какая красивая! - у Ани земля стала уходить из под ног, сердце бешено заколотилось, перед глазами поплыли круги. Лиза возилась с пуговицами на куртке, норовя их открутить и попробовать на зуб. – Сынок, а где ты видел папу Диму?
- А он к нам в гости приходил!
- Когда? Давно? Вчера или позавчера? Сколько дней назад?
Дим Димыч задумчиво тронул пальцем лоб:
- Давно! Послезавтра.
Аня улыбнулась - она от перевозбуждения забыла, что в четыре года временные понятия еще очень растяжимы и абстрактны.
Аня открыла «паркер»:
«Сберег, дорогой мой! Эту ручку я ему подарила еще тогда, когда он у нас на фирме реабилитацию проходил. В честь выздоровления подарила. Он мне тогда стоил всей моей зарплаты. Наташка одеколон, а я ручку. Как говориться: она - для тела, а я - для души. Что кому болело…»
Лиза попыталась сунуть «паркер» в рот, а когда мама у нее забрала блестящую «цяцю», насупилась и отвернулась.
- Спрячь, сынок. Это очень дорогой подарок. А что папа Дима рассказывал? Где он теперь живет? Когда зайдет еще? А он не оставил свой адрес или номер телефона? - Аня пыталась казаться предельно спокойной и естественной. Нельзя было хоть как-то выдать свое волнения, да бы не расстроить и не напугать детей.
- Нет мамочка ничего не оставлял только эту ручку! Он обещал прийти на лялю посмотреть, но теперь я не знаю раз она уже с Иисусом…
У Ани все внутри клокотало:
«Ай да Додик! Ай да молчун! Безусловно, он не хотел меня волновать в больнице. Я его понимаю, конечно... То-то он так зашифровался: не приходил, по телефону два слова и все... Интересно и чего это господин Ветров вдруг к нам пожаловал? Как он нас отыскал? Хотя, что тут странного: вернулся из своих странствий, наверняка прочитал мою записку, а там адрес… Ну, Валя же в том доме не живет? А, ну может тогда там была ее подруга и она дала Диме Валин адрес? Нет, я же ей звонила вчера и она ничего не сказала мне… Может Наташка его где-то надыбала? Но она тоже ничего мне не говорила. Я же с ней утром разговаривала… Никто мне ничего не говорили… Тоже не хотели волновать? Они все что ли сговорились?!»
Лиза смачно пукнула и заулыбалась от удовлетворения, а Дим Димыч по взрослому забурчал, копируя интонации папы Додика:
- Ну, вот опять! Ай-ай-ай! Ну, ты же уже взрослая девочка и тебе уже пора проситься на горшочек! Ладно, пошли попку купать!
Аня расхохоталась и поцеловав свою красотулю подбросила и поймала, чем привела ее в дикий восторг:
- Точно, пошли попу купать! Старшего брата надо слушаться, Елизавета!
На стиральной машине Аню ожидала куча грязного белья. Она была слегка шокирована:
«Странно, что-то это на Додика не похоже! Это я могу такой бедлам развести, а он же - аккуратист. У него в доме всегда был такой образцовой еврейский порядок, что мой порядок по сравнению с его просто хаос. Что-то мой супруг явно не в себе… Что же с ним случилось? Неужели знакомство с Дмитрием, так сильно выбило его с колеи? Что же Димка ему такое сказал? Ладно, придет – поговорим. Ох, и засиделась я в больнице! Без меня тут жизнь бьет ключом, а я не сном не духом! Кажется началось…»
Лиза блаженно булькала, Дим Димыч подбрасывал ей игрушки в ванну полную пены. Аня стала загружать в стиральную машину грязные вещи. Неученая горьким опытом, после того как постирала деньги и права мужа, она теперь заглядывала во все карманы.
В кармашке клетчатой рубашки, Додика лежало, что увесистое.
- Вот привычка карманы полные мелочи оставлять! А еще меня ругает! Поломает машинку, а потом будет на меня бурчать, что я не проверяю, а сам… - Аня расстегнула пуговичку и достала золоту цепочку с распятием всю в бриллиантах. Она уронила ее, вскрикнув от неожиданности так, словно ее ужалила змея.
- Что такое, мамочка?! Что случилось?! - подскочил Дим Димыч и устремил свой взгляд туда, куда с ужасом смотрела его мама. Он поднял цепь и стал рассматривать.
- Ой, как блестит! А что это за такие интересные штучки? - он потрогал пальчиком драгоценные камни. – Мама, так это же – Иисус, прибитый ко кресту! У меня в детской библии такая картинка есть, там еще два разбойника по сторонам были! А это чье, папы Додика? И зачем ему распятый Бог? Он же воскрес? Он же живой!
Аня взяла у сына цепочку и стала ее тщательно изучать. Сомнений не было - эту антикварную вещь она не спутала бы ни с какой другой.
- Хотя… Ведь столько лет прошло… Распятие поцарапалось и потускнело... Но вот тут камешек выпал и я его клеила! Точно это оно!
Ну, Ты, приколист Господь мой! Я конечно сама попросила Тебя разрубить этот узел, но не так же быстро… А вообще-то правильно, зачем тянуть, продлевать агонию? Чем быстрее, тем лучше. От больного органа надо избавляться пока гангрена не поразила все тело. Больно, страшно, но неизбежно. Потом будет легче.
Откуда цепочка у Додика? Дима принес? Но откуда она у Димы, если я ее тогда отдала Колобку? Какая связь у Додика с ним? Или где он ее тогда достал? Может она у него уже давно, ведь столько лет прошло? Купил? А может он не знал, что это за цепь? Но почему тогда мне ее никогда не показывал? Как она, пройдя через столько рук, опять оказалась у своей владелицы? Да уж воистину, что враг отнял, Бог возвращает. Спасибо, Господи, не ожидала».
Аня благоговейно намотала цепочку на руку, как браслет, как тогда давним давно это сделал ее любимый. Это распятие тогда стало для нее словно обручальным кольцом. А теперь вот оно опять с ней это был ответ, знамение, которого Аня так ждала.
У внутри нее все кипело, бурлило и клокотало:
« Господи, мне надо успокоиться взять себя в руки, до прихода мужа… Мужа? А муж ли он мне теперь? Как бы там не было я должна выслушать Додика перед тем, как делать какие либо выводы. В любом случае, даже если мы и расстанемся, то только друзьями!»
- Мама я хочу кушать! - Дим Димыч потрогал Аню за руку, выводя из ступора раздумий захлестнувших ее и бросающих то в жар, то в холод.
- Кушать? Сейчас, сынок, я что-то приготовлю. А что у нас есть?
- Лапша и вермишель, - многозначительно произнес Дима сделав бровки домиком.
Аня вздохнула и заглянула в холодильник в надежде найти хоть что нибуть к вышеупомянутым гарнирам и мягко говоря, изумилась - он был битком набит национальными блюдами еврейской кухни.
- Папа что ждет гостей или это все нам?
- Да он вчера весь день готовился встречать тебя из больницы!
- Ого! Спасибо ему конечно только я столько не съем…
- Придется мама. Я ведь не люблю рыбу фишь, пресную курицу и эту зеленую и кислую селедку, а Лизе такое еще рано, – оправдывался ребенок.
Аня крепко обняла Дим Димыча:
- Я тебя понимаю, сын. Я тоже не очень все это люблю, но папа же так старался! Доведется, нам вместе есть, чтобы его не обидеть.
- Но я все это уже кушал, пока тебя не было! Я больше не могу! Я хочу шоколадку, чипсы и кока-колку. А папа Додик мне ничего этого не покупает: он говорит, что от чипсов разлагается печень, от шоколада - портятся зубы, а в кока-коле вообще гвозди растворяются… Но я ее все равно хочу, ведь у меня нет гвоздей в желудке, - тяжело вздохнул Дима и продолжил свою исповедь. - Я не люблю пить зеленый чай без сахара, он рыбой пахнет. А я не люблю рыбу, только таранку, а папа Додик говорит, что соленого есть нельзя. Соль - белая смерть.
Аня сдержанно улыбнулась, хотя ей распирало от хохота:
- Папа в своем репертуаре! – и тут же попыталась изобразить мину посерьезнее, чтобы не уронить авторитет отца в глазах ребенка.
- Мама, а почему соль это белая смерть? Ведь она же такая вкусная! Аня попыталась сформулировать свои мысли по-доступнее:
- Иисус сказал, что мы - соль земли. Так? Мы с тобой живые? Живые. Раз мы – соль, какая же мы смерть? Мы жизнь! Все можно, но не все полезно. Есть можно все, но в меру не злоупотребляя, по чуть-чуть. Бог создал всю еду, чтобы мы ею наслаждались. Он не хочет чтобы мы мучилась, кушая то, что нам не нравиться, захлебываясь слюной, мечтая о том чего хочется. Есть мы будем то, что нам нравиться. Чтобы ты хотел сынок покушать, кроме выше перечисленного?
- Пельменчиков! - подпрыгнул Дима.
- Пемесиков! Пелмесиков! - поддержала Лиза и тоже запрыгала брызгая мыльной пеной и захлопала в ладоши.
Аня сдерживалась чтобы не высказаться в слух:
« Да, ошибся Иосиф Виссарионович, генетика - не продажная девка империализма! Дима больше всего на свете любил пельменчики и футбол. А еще он не любил рыбу, только таранку мог есть десятками. Господи, чего это я о нем в прошедшем времени говорю? На вряд ли у него вкусы поменялись. Не так уж много лет прошло…»
- Только папа говорит, что пельмени тоже нельзя есть, особенно со свининой потому, что свинья - нечистое животное. Но я не люблю с курицей, я люблю с мясом...
Теперь Аня больше не могла сдерживаться и расхохоталась до слез:
- Да, русские пельмени со свининой не входят в еврейскую кухню! Не мешало бы папе не забывать, что мы все таки не чистокровные евреи и имеем отношение к избранному народу лишь духовно! Ну что же пора ему объяснять, что у нас тоже есть свои вкусы и право выбора в национальной кулинарии. Сейчас я сбегаю в магазин за чипсами, шоколадом и кока - колкой!
15.00
Аня вытерла и одела Лизу и усадила с Дим Димычем смотреть мультики. Как только она собралась выходить, на пороге появился Додик и опешил от неожиданности:
- Анечка ты уже дома!?
- Да дорогой здравствуй!
- Но почему ты меня не дождалась? Я как раз собирался за тобой ехать! А ты куда?
Аня непринужденно чмокнула мужа в щеку. Хотя внутри все кипело она выдерживала паузу и как бы невзначай поправила волосы демонстрируя Додику свой браслет-распятие.
- В магазин, дорогой. Я сейчас приду.
- Но зачем? Я все купил вот памперсы, питание, витамины соки. У нас все есть, я приготовил…
- Я видела, спасибо. Только вот схожу за «пищевыми добавками» к еврейской кухне: за русскими пельменями со свининой, шоколадом и чипсами с кока-колой.
Додик провел взглядом удаляющуюся жену. Он уже заметил опасную находку у нее на руке и обреченно вздохнул:
« Да, я так и думал. По всей вероятности это подарок из прошлой жизни и имеет для Ани какой-то особенный смысл. Обнаружив, его она все поняла. Но что? Что она уже знает? Неужели этот гад Саша специально подсунул эту цепь? Какой же я дурак! Это же наверняка какой-то знак! Почему я не спрятал это злополучное распятие? Такой саркастически-спокойный тон моей Анечки не предвещает ничего хорошего! Моей? По-моему уже нет. Ну что же я сам во всем виноват
Я готов принять заслуженное наказание со смирением, только бы Аня была счастлива.
Сейчас она вернется и я все ей объясню, пусть решает сама. А что же я буду объяснять? Как?
Я уже сто раз прокручивал в уме свое объяснение Ане, а вот теперь снова робею, как мальчишка пытаюсь придумать себе оправдание! Но я дал честное слово себе и Богу, что больше не будет врать, недоговаривать, выкручиваться. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Пора ставить точки над «і». Надеюсь она меня поймет, а если захочет уйти… Я не имею права ее задерживать. Будь что будет».
Вдруг Додика словно молния ударила и его осенило:
«Она же мне рассказывала! Как я мог забыть! Распятие с бриллиантами! То самое которое Дмитрий одел ей на руку еще тогда много лет назад когда они впервые встретились! Господи, велики и чудны пути Твои, воистину! Я готов на все, на любую развязку этой трагикомедии, только бы она и дети были счастливы. Спаси и сохрани нас всех, Боже».
15.30
Аня вернулась поразительно быстро, оживленная и разрумянившаяся. Готовя пельмени, она напевала какую-то песню, улыбалась и ни чем, не выдавала своего раздражения. Дети возились под кухонным столом и только Додик мог догадываться, что сейчас твориться с его женой.
Весь остаток дня пролетел в обычном режиме домашних забот.
20.30
После ужина почитав детям сказку, Аня оправилась укладывать их спать. Она долго не выходила из детской да бы уже окончательно успокоиться. Теперь она была способна адекватно оценивать ситуацию, здраво мыслить и отправилась на кухню к мужу.
21.30.
Додик пригласил жену присесть, взял ее за обе руки и поцеловал их.
- Почему ты не дождалась меня, Анечка? Ведь мы же договорились, что я приеду за тобой во второй половине дня! Ты сама несла тяжелую сумку а тебе надо беречь себя…
- Дорогой, мне сняли швы еще днем. Додя, прости, но я просто больше не могла там находиться. Каждый час, проведенный в этих стенах, забирал у меня несколько лет жизни…- слезы навернулись Ане на глаза.
Додик обнял Аню за плечи:
- Хорошо, хорошо любимая! Тебе нельзя волноваться!
- Мне все можно, если осторожно! Я не инвалид, я вполне здоровый и нормальный человек! - вспыхнула Аня.
Додик вздохнул:
- Все можно, но не все полезно. Нам с тобой предстоит непростой и долгий разговор. Кофе сварить?
Аня ехидно прищурилась:
- Кофе? Ты что? Он же вреден для здоровья!
- Не ерничай. Давай выпьем…
- У тебя есть что выпить? Что-то покрепче кофе, невредное для твоей еврейской печени? – Аня прекрасно осознавала, что говорит совсем не то что собиралась и что сейчас так нельзя себя вести, но не могла остановить свою словесную диарею, как когда-то в дни бурной молодости.
Додик удивленно поднял брови: чего-чего, а антисемитских ноток он никогда не слыхал от своей жены!
- Нет, ты же знаешь, что я уже много лет не пью ничего крепче кофе.
Аня заметно нервничала:
- А я бы сейчас вмазала водки с огромным удовольствием!
- Думаешь, поможет?- печально улыбнулся Додик и погладил взъерошенные волосы жены. – Анечка, прекрати эти глупости. Тебе сейчас не то, что пить…
- Стало быть все? Мне теперь уже ничего нельзя? Я теперь рухлядь ходячая? Меня надо на руках носить и пылинки с меня сдувать? Да? Обращаться нежно и бережно, оберегать от всяческих стрессов? А для этого хороши все средства значит и обманывать меня теперь тоже можно...
Додик не выдержал и ринулся в атаку:
- Я, Аня, тебя никогда не обманывал! Если я тебе не все говорил, то это не значит…
Аня закипала:
- Стало быть, недоговаривать, это не значит лгать? Так выходит?
Додик вспылил:
- Анна прекрати меня перебивать! Дай мне сказать!
- А чего это ты на меня кричишь? - у Ани на глазах блеснули слезы.
- Прости, Анечка, не сдержался. Прости, прошу дай мне сказать…
- Хорошо, я молчу, как рыба об лед. Говори, если есть что сказать. – Аня сложила губки бантиком, руки на груди и попыталась молчать.
- Понимаешь, Аня, не говорить того, что может привести к необратимым последствиям, еще не значит лгать. Да, я знал кое-что, что нельзя было исправить и хотел оградить тебя от…
Аниного терпения хватило ровно на пол минуты:
- Ой, где-то я уже это слышала! Что-то такое мне моя милая подруга Наташенька мне уже рассказывала! Благочестивые вы мои братья и сестры, заботитесь о моем благе? Да? Желаете мне только добра? А меня вы спросили...- Аня нервно путаясь в цепочке сняла ее с руки и бросила на стол. - Откуда это у тебя?
Додик проглотил ком в горле – пришло время все объяснять:
- Это подарок тебе...
- Что?! - Аня была готова расколотить об пол чашку с кофе и вообще всю посуду, находящуюся в области ее досягаемости. - Ты еще смеешь надомной издеваться?!
- Аня! Дослушай до конца! Ты обещала молчать и не перебивать меня! – опять повысил голос Додик. - Это подарок тебе, но не от меня, а от…
- Димы? Да?! Только не ври! Когда он приходил?! Почему ты мне ничего не сказал?! Откуда она у него снова?- Аня схватила Додика за ворот рубахи и стала трусить его, как грушу.
Он не сопротивлялся и лишь дав жене выпустить пары, которые мешали ей здраво мыслить и стал все объяснять:
- Нет, это подарок не от Димы, а от Саши. Но Дима, тоже приходил. Они оба были здесь в один и тот же день. В тот самый день, только днем, а вечером, то есть ночью все это произошло с нашим ребенком… - Додик сдерживался, чтобы не сорваться на крик или слезы. Не кричать, ни плакать права он не имел, в этом доме хоть кто-то должен был оставаться спокойным.
Аня отпустила мужа, села на стул и уставилась широко раскрытым глазами:
- Какой Саша?
- Тот самый. Наш общий знакомый, сутенер из нашего с тобой родного города.
Аня затихла:
«Сюрпризы продолжаются, Господи? Ну, да – сама напросилась. Это же закономерно: я хотела попросить у него прощения, вот он и нарисовался. Кажется самый подходящий момент. Что, слабо, ты же такая смелая?»
Она старалась казаться спокойной:
- И какими судьбами его сюда занесло? Как он узнал наш адрес?
- Не знаю. Думаю это не так сложно - кто хочет, ищет возможности. Саша обратился ко мне за помощью. Он просил, чтобы я ему помог найти Диму. – Додик вздохнул и опережая Анины вопросы, начал свой рассказ:
- Я твоего Диму знаю уже много лет. Там, в прошлой жизни мы никогда не встречались, хотя соприкасались, но лишь косвенно: я ширялся героином, который он с братом поставлял в наш городок. Познакомились мы уже здесь в столице, в новой жизни.
Как-то, после одного из моих первых концертов, мои хорошие друзья зашли меня поздравить и познакомили меня с очень интересным молодым человеком. Разве я тогда смел предположить что это тот самый Дима о котором ты рассказывала по телефону перед теми трагическими событиями?
Парень мне тогда очень понравился, такой искренний и неординарный. Мы стали дружить семьями. Он стал часто заходить к нам с Леной в гости. Вначале сам, а потом с девушкой, до боли похожей на тебя, да еще и твоей коллегой в прошлой жизни. Еще тогда какое-то шестое чувство подсказывало мне, что все это не спроста. Только где-то через год нашего общения оказалось, что мы уже заочно знакомы давно и влюблены в одну и туже женщину, то есть в тебя. Та с которой он приходил, была просто его другом, сестрой во Христе. Во всяком случае, он так к ней относился, а она видимо иначе. Из- за этого у них и произошел разрыв в отношениях и она вернулась на панель.
Дима был много наслышан обо мне, от тебя, но и он не мог себе представить, что мир настолько тесен. Он в то вечер был в смятении, после долгих и суетных попыток отыскать тебя. Он получил информацию, что ты собираешься на «гастроли» на восток и отправился тебя искать, оставив на мое попечение своего пса. Тогда я разговаривал ним в последний раз. Вскоре я похоронил своих…
В тот день, перед тем, как я тебя встретил на том мосту, ко мне пришел Петя и забрал собаку. Он был какой-то возбужденный, ничего толком не объяснил, только сказал, что отец задерживается на востоке на неопределенный срок и все. После этого он больше не приходил. Не знаю, что там с ним произошло, ведь в последний его приход мы так и не поговорили с ним по человечески….
Когда я встретил тебя, тогда на мосту, то сразу хотел все рассказать, но меня сбила с толку то что ты мне рассказала о его женитьбе. Я подумал: «А может та девушка и есть истинная причина его внезапного и таинственного исчезновения?» Я просто побоялся насыпать тебе соли на рану.
Рано утром, пока ты спала, я отправился к Пете, чтобы выяснить насколько достоверна эта информация о женитьбе его отца. Его дома не было и пса тоже. Больше я к нему не ходил. Я потому что понял, что не могу без тебя и посчитал себя вправе украсть счастье у своего друга, купил цветы и сделал тебе предложение от, которого ты не смогла отказаться. Вот так по все получилось.
Дима тогда пришел с цветами и конфетами для Лены и Ревеки - он же ничего не знал. Я только сообщил, что они умерли, а тут вышел малыш и... Что тут говорить? Какой отец не узнает своего сына? Дим Димыч с у нас птица говорун – все за меня Дмитрию и рассказал, показал свадебные фотографии и спящую Лизу. Знаешь, самое ужасное то, что Дима наверное подумал, что Лиза – моя дочь, моя родная дочь. Понимаешь? Он подсчитал сроки и… Представляешь, какой я для него оказался подлец? Еще в десять раз хуже, чем на самом деле! Получается, что тогда, когда он изливал мне свою душу у меня уже была от тебя дочь, то есть я с тобой все эти годы изменял Лене! Конечно он вспылил и не пожелал слушать никаких объяснений. Я пытался его догнать, но он уехал.
Не успел я прийти в себя, а тут Саша, как снег на голову. В начале я вообще его пускать не хотел, просто убить был готов, но потом он мне рассказал, что Димка, там на востоке каких-то дел наворотил необратимых. Он же теперь воинствующий евангелист, вот где-то дорогу и перешел каким-то сильным мира сего. Саша сказал, что если он не угомониться, то они могут его…
Не мне тебе рассказывать, какими грязными методами пользуются сильные мира сего. У этих людей нет ни стыда, ни совести, а у Димы - сын Петя да и они уже наверняка знают, что наш Дим Димыч тоже его сын. Понимаешь? Саша сказал, что хочет помочь, предотвратить беду предупредить Дмитрия, чтобы он вел себя благоразумно и не повергал риску нас всех…
Ане стало так стыдно, как никогда не было раньше в жизни. «Оказывается Дима искал меня, а я его предала!
Получается что когда я пришла в последний раз к нему, то Петя в это время забирал у Додика собаку? Господи, ну почему же мы с ним разминулись? Петя, милый мой Петя, а я… Господи какая же я подлая гадина! Я не разу не позвонила отцу за эти пол года. Он столько раз звонил Вале спрашивал, как меня найти, а я… Я заставляла Вальку врать, мол она не знает, где я… Как же я не догадалась обо всем раньше еще тогда когда она сказала мне что Петя у моего отца! Я то думала что он уехал из-за того что Дима женился на другой… Все собиралась позвонить ему только стыдно было сказать, что и Я его тоже бросила! Да чем же я лучше Додика? Я во сто раз хуже! Он по крайней мере он делал это искрение из любви ко мне, а я поверила каким-то полу правдам, не встретилась с Димой, ничего не выяснила у него самого втерлась в доверие к Додику, чтобы удочерить Лизу… Столько жизней я перекалечила!»
Додик нервно гладил себя по лысине:
- Ну, почему же я встретил тебя именно тогда, на мосту, когда ты хотела свести счеты с жизнью? Если бы мы встретились еще при жизни Лены и Рэвэки, когда я был счастлив и полон сил! Почему мы не встретились тогда, когда я еще не был так несчастен и одинок? Я бы тогда обязательно тебе рассказал все, как есть, а так я свое одиночество и привязанность к тебе принял за знак от Бога. Себя можно обмануть, Его - нет.
Прости меня Анечка, что я обманывал тебя все это время. Я люблю тебя, но как друга, как сестру. Понимаешь? Как женщину, как жену я до сих пор люблю только Лену. Я не могу без нее, я хочу к ней.
Аня заплакала и прильнула к груди мужа:
«Господи, какой он хороший, смелый настоящий мужчина, а я истеричка бешеная набросилась на него! Он сейчас сказал то, что я и так хорошо знала, но никогда не решилась бы произнести вслух!»
- Прости и ты меня Додечка! Спасибо, что ты первый все это сказал потому, что я никак не могла решиться. Ведь я… Я тоже… Понимаешь? Я ведь только его… - Аня зарыдала прислонив ладони Додика к своему лицу. - Я это все из-за Лизы…
- Вот ты меня удивила! Я ведь тоже из-за нее…
Аню больно резанули его слова:
- Только лишь из-за Лизы?
Додик прижал буйную голову жены к своей груди:
- Ну не только… Ты же тоже не только из-за нее... Ведь мы же все равно с тобой любим друг друга, правда? Мы же друзья? Поэтому и не можем больше обманывать…
Аня с нежностью погладила и поцеловала лысину Додика:
- Да, родной мой, мы с тобой действительно очень друг-друга любим. Что же нам теперь делать, Додечка? Как дальше жить? Что теперь будет с Лизой?
- Не бойся, все будет хорошо, я это знаю. Ты только не торопись, не паникуй. Позволь мне все сделать самому: я завтра же поеду к Дмитрию и все ему объясню. А на счет Лизы не переживай, я все улажу. Документы мы получим изо дня на день и тогда…
- Я сама сначала должна к нему поехать!
- Нет, Анечка, послушай меня, хотя бы в последний раз, пока я еще твой муж по закону! Я сам заварил эту кашу, сам и буду ее расхлебывать. Мы с Димой все обсудим и если…. А я не сомневаюсь, никаких «если» не может быть, мы приедем вместе с ним сюда за тобой и детьми. Я уйду не надолго, вы с ним все обсудите, а потом я помогу вам переехать. Я постараюсь с разводом все, как можно скорее оформить. Инициатором позволь быть мне: я больше уже не собираюсь жениться, а тебе надо с Димой узаконить свои отношения. Я хочу, чтобы вас по-настоящему благословили, а не так, как нас тобой. Понимаешь?
Аня благодарно обняла мужа. Он одел ей на запястье цепочку, которую до сих так нервно крутил в руках.
- А цепочку Саша экспроприировал у каких-то бандитов. Он теперь на высшем уровне контролирует секс бизнес в столице и области. Так что нет, худа без добра. Он сам того, не ведая, подтолкнул все к логической развязке. Надеюсь, что у Дмитрия хватит ума не делать глупости, ему теперь надо подумать о своей семье.
Аня опять заплакала:
- Прости, это все я виновата. Только я одна, с самого начала была виновата...
- Аня прекрати это самобичевание! Нет, ты не можешь себя ни за что винить. Разве что за исключением того самого первого раза, когда затащила меня в постель. Правда, я не был против так что вину поделим пополам!
Аня улыбнулась сквозь слезы:
- Это точно! Только, знаешь, я не о чем не жалею: то, что тогда с нами произошло, было нечто изумительное. Только теперь это...
Додик сделал серьезное выражение лица как у преподавателя библейского вуза и поправил на переносице невидимые очки:
- Это не «эрос» - любовь сексуальная, это «филио» - любовь братская!
Они оба расхохотались.
Аня добавила, примерив невидимые очки Додика:
- И не только! Это еще и «агапэ» - Божья любовь та, которая никогда не перестает
Она сняла невидимые очки и исполнившись истинной любовью прильнула к своему лучшему другу и брату. – Родной, а как же ты теперь будешь жить?
- Хорошо буду жить. Будем дружить семьями.
Аня восхитилась:
- Ты сможешь жить со мной в одном городе, но без меня и еще и дружить…
- Зачем в одном городе? На земле не один город. Прости, что я тебя не предупредил: я уже продал нашу с тобой квартиру. Я поеду наконец-то на свою историческую родину и буду присылать детям подарки. Я надеюсь, что они не забудут папу Додика? А там гляди может и пошлет мне Бог мою половину, дабы скрасить дни моей старости. Такую настоящую, толстую, красивую еврейку, как твоя тетя Роза. А?- пытался балагурить сквозь слезы Додик.
Аня попыталась, как всегда что-то возразить, но он решительно прикрыл ей рот рукой:
- Жизнь и смерть во власти языка. Помни это. Все будет хорошо, я это знаю. Главное не обманывать детей. Мы завтра им все объясним. С Лизой проще, а вот Димочка... Хотя, он и так сам уже все давно понял. Я так и не сумел приучить его питаться правильно вкусной и здоровой пищей. Пусть ест то, что хочет! - Додик встрепенулся и заглянул Ане в глаза. - Анечка ты только глупостей не наделай хорошо, а то я знаю твой темперамент, тем более после стольких лет разлуки. Тебе после всего происшедшего необходимо поберечься и обязательно предохраняться! Да я думаю у Димки здравого смысла больше, чем у нас тобой вместе взятых. А там смотри через годик другой и крестным стану? А? Твоя же мечта непременно сбудется: у тебя будет как минимум пятеро детей….
Аня и Додик шептались и молились до утра. С первыми лучами солнца Аня мирно уснула у бывшего мужа на плече, а теперь у самого близкого на свете друга.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
