7 октября 1996года
Аня так и не решилась сообщить отцу о том, что произошло и не оставила своего нового адреса. Она не хотела лишний раз огорчать папу да и не знала где будет жить завтра. Ведь поспешив назад в столицу Аня устроилась на работу в ночной клуб на должность шефклининга ватер клозета. Она так торопилась чтобы с первой же зарплаты снять квартиру потому что больше не решилась долго злоупотреблять гостеприимством близких сердцу людей и ту же сообщить новый адрес отцу.
Мирка-Окорочок совершенно на этом не настаивала ее вполне устраивало что кто-то будет присматривать за квартирой в ее отсутствие. Ведь она таки не оставляла свою мечту отправиться хоть и не в кругосветное но все же путешествие в северную Африку, а уж оттуда прямиком на Кипр встречать Новый Год.
Аня и не подозревала, какой тяжелой окажется эта работа в туалете. Она была не особо гордой и брезгливой - прокладки и невзначай брошенные в унитаз разбухшие рулоны туалетной бумаги не так угнетали, как исполненные жалостливого презрения взгляды шикарных «честных давалок». Чуть меньше ее доставала нахальная снисходительность юных самцов обнюханных кокаином. Похотливые намеки «донжуанов» не первой свежести, которые знали толк в зрелой красоте, были самым безобидным дискомфортом. К ним Аня привыкла за бездельно прожитые годы своей прошлой жизни.
Администрация заведения настоятельно рекомендовала новой уборщице носить юбку покороче, прическу попышнее, а и губы поярче, чтобы поддерживать престиж заведения. Она же рискуя быть уволенной работала в потертых джинсах и заплетала волосы в две тугих косы. Косметикой Аня перестала пользоваться вообще не потому, что была сектанткой-фанатичкой, а потому что тщательно и безуспешно стремилась скрыть свою привлекательность. Только ее не спрячешь от опытных взглядов матерых старых жеребцов со стажем, а тем более от врага человеческих душ. Уж у него то глаз-алмаз наметан на истинную красоту. На сердца исполненные любовью у него особый нюх, он их чует за версту и готов из шкуры вон вылезти, чтобы эту любовь похитить, изуродовать и погубить.
21 октября 1996 года
21.30
Элегантный благоухающий с легкой сединой на висках господин вальяжно походкой продефилировал по сверкающему кафелю.
- Миссис, у вас вход в туалет платный?
Аня дежурно улыбнулась:
- Проходите пожалуйста. Услуги включены в стоимость входного билета в клуб.
Смерив оценивающим взглядом длину Аниных ног, господин направился к кабинке, как бы случаем вручив ей десять долларов.
Пока он удовлетворял свои естественные надобности Аня крутила купюру в руках прикидывая, чтобы это могло значить. Обычно столько чаевых никто не давал. Она вполне осознавала, что это тонкий намек на толстые обстоятельства, и невинно улыбаясь, протянула деньги обратно их владельцу при выходе из кабинки:
- У нас услуги бесплатные, то есть их стоимость входит в…
- Это «на чай»! – многозначительно фыркнул стареющий красавец, пораженные непонятливостью уборщицы. Сунув руки в брюки, он откровенно раздевал глазами ее стройную фигуру, тщетно маскируемую под мужским свитером на два размера больше положенного.
- Спасибо, но не стоит - слишком много.
- А сколько же стоит? - он удивленно поднял брови.
Аня в ответ также удивленно подняла брови сделав вид, что не поняла о стоимости какого предмета идет речь:
- Что? Вы хотите пройти еще раз? Пожалуйста, сколько вам угодно.
Господин добавил двадцатку и многозначительно кивнул головой в сторону кабинки.
Аня продолжала «косить под дурочку», вернув деньги обратно постоянному клиенту туалета.
- Стоишь дороже?- он спрятал купюры в карман и достал полтинник.
Аня молча отвернулась.
- Еще дороже? Сколько же?- недоумевал престарелый герой-любовник.
- Дорого, очень дорого, у вас денег не хватит! - вспыхнула Аня, устав делать хорошую мину при плохой игре.
- Пятьсот хватит? Только не здесь разумеется, а в отеле!
Аня скрипнула зубами:
- Нет.
- Еще дороже? Ты что? Таких цен нет!
- Есть.
- Какая же твоя цена?!
- Я – бесценная!
- Круто, я таких я еще не видел, хочу попробовать!
- Хотеть не вредно, вредно не хотеть.
- То есть ты идешь в отказ? А если я наеду? – господин был заинтригован. Он еще никогда не видел таких красивых, наглых, а тем более бесценных уборщиц туалета.
- Можете ехать сколько вашей душе угодно и не такие наезжали, только доездились!
- Да ты наглая? Это – круто. Я таких люблю. Крутая «крыша»?
- Круче не бывает.
- Ну?
- Что вы «нукаете»? Я вам не лошадь.
- Под кем стоишь?
- Вы Его не знаете.
- Я всех знаю! Так под кем же?
- Под Иисусом.
Клиент настороженно вздрогнул:
- Чурка? С этими неохота связываться, а то бы я… - он в последний раз окинул Аню алчным взором. - Бросай ты чурку своего. Хороший чурка – мертвый чурка!
- Он не чурка.
- А кто же?
- Еврей.
- О-о-о-о! Еще хуже! Эти и маму родную продадут! Смотри – передумаешь - приходи, – он сунул Ане в карман визитку и первоначальные «чаевые» десять баксов. Аня сопротивляться не стала, чтобы этот нудный тип не зацепился опять.
Она пощупала доллары. Давненько она не держала в руках условные единицы. Все больше недавно появившиеся гривны, но и они радовали после миллионных купонов. Плотная шершавая хрустящая десятка вызвала в душе бурю эмоций, воспоминаний и соблазнов. Аня прочитала надпись на визитке: «Геродот Евлампиевич Перетятьман. Адвокат.»
- Господи! Ну, что же эти козлы ко мне липнут? Задолбали они меня, Господи прости, сохрани и помилуй! Я и так уже на чучело похожа, а они все не угомонятся! У меня, что клеймо на лбу что ли? Интересный крендель, это все - не спроста. От тридцатки к пятистам баксам на ровном месте моя цена еще никогда не вырастала! Ну, не считая Седого, это отдельный, особый случай. Интересно, где Алексей Алексеевич теперь? Господи, только бы его здесь не встретить! Хотя, он по таким «гадюшникам» не ходит…
8 ноября 1996 года
За месяц работы, помимо зарплаты в пятьдесят долларов, Аня получила еще тридцать «чаевых» и имела возможность снять квартиру в пополам с официанткой Зиной из Воронежа. Квартира была «полукомнатная», со стоячей ванной и кухней в три квадратных метра, да еще и в конце географии. Зато цена была вполне доступная для девушек зарабатывающих на жизнь честным трудом без интима.
У Зины тоже был сынок чуть постарше Дим Димыча. Она сбежала от своего мужа бандита, а идти на поклон к папе карточному катале не хотела и теперь перебивалась случайными заработками с хлеба на воду. За детьми смотрели по очереди, а когда смены совпадали - просили «гуманитарной помощи» на няньку у Мирки-Окорочка, которую она оказывала когда была в очередном путешествии или на приеме.
Месяц пролетел, как один день, с тех пор как Аня вернулась из дому в столицу, а она так до сих пор и не решилась позвонить отцу. Поехать домой возможности не было, а по телефону такие важные вопросы она решать не умела. Аня понимала, что ведет себя как она последняя сволочь, как бесхребетное ничтожество, но все таки не осмеливалась сообщить о своем месте нахождения отцу. Аня была уверенна, что папа уже вызвонил Оксану и Мишу и теперь все знает и ищет ее, а если найдет то будет настаивать, чтобы она ехала домой. А домой Ане совсем не хотелось - она тешила себе надеждой что вот-вот встретит Диму и уж тогда смело с высоко поднято головой поедет к отцу вместе с ним и Петей.
В церковь Аня больше не ходила. В прежнюю - потому, что не хотела встретить Мишу с Оксаной. Она перед каждым выходным давала себе и Богу честное слово, что поедет, разыщет Наташу и будет посещать церковь «Новое поколение». Когда же наступал выходной, то до церкви ноги не доходили. График работы был такой напряженный, что она едва успевала выспаться, пообщаться с сыном и сделать домашние дела. Десятую часть своей зарплаты она отнесла в первую попавшуюся христианскую церковь, но долго там не задержалась потому что расплакалась. Ей не хотелось привлекать к себе лишние внимание.
Библию Аня теперь читала все реже: не хватало времени да и желания тоже поубавилось. На работе у не бывали свободные часы особенно днем, только теперь ее больше волновала художественная литература. Она семимильными шагами наверстывала упущенное записавшись в ближайшую библиотеку и теперь проглатывала в день по книге не прочитанной за годы бурной молодости.
Времени на молитву тоже не было. Все как-то на ходу. Все слова казались каким-то пустыми, нелепыми. Она не сомневалась, что Бог любит ее такой как она есть, даже если она не посещает церковь, почти не читает Библию и не молиться часами, как раньше. Если бы не дух который взывал к Господу, она наверное совсем бы погрязла в лукавой суете и впала в уныние.
30 ноября 1996 года
07.00
- Анька! Кранты! Я залетела! – Зина вылетела из туалета и стала носиться по комнате, потрясая тестом на беременность, словно от этого результат его мог раствориться в воздухе.
Аня равнодушно зевнула и перевернулась на другой бок. Сегодня был выходной, и пока дети спали, она мечтала поспать еще хотя бы пол часа
- Не ори - детей разбудишь.
Понимая, что это ей уже не удастся потому, что после Зининых воплей проснулись дети и стали возиться в кроватках, Аня стала раздраженно одеваться. Она уже привыкла к еженедельным «ложным беременностям» своей новой подруги и надеялась, что паника преждевременна и в этот раз.
Зина была в постоянном смятении, поэтому поводу с того самого дня, как они познакомились. То у нее живот болит, то грудь налилась, то ее тошнит, то «мазня» не в срок.
Аня взяла в руки картонною полоску с проявившейся на ней синей черточкой:
- 0т кого, если не секрет?
Зина утирала слезы:
- Я не знаю! Или от Васьки-охранника или от Коли-бармена, а может и от Никиты из обмена валюты. Хотя, еще может от того мужика, что мне полтинник «на чай» дал?
- Ну, ты смотрю, и «попила чайку»! Это такой слегка седой, картавый, интересный адвокат с экзотической фамилией?
- Да он мне не представлялся… А ты от куда знаешь? – Зина недоуменно, но обиженно выпятила свою полную алую губу.
- От верблюда. Он мне тоже предлагал.
Зина округлила свои огромные чернющие цыганские глазищи с отливающими голубым белками:
- Кто? Верблюд?
Аня не переставала удивляться детской непосредственность своей новой сослуживицы:
- Нет, адвокат. Он мне за ночь пять сотен зарядил, а я отказалась.
- Сколько?! –Зина схватилась за сердце и села. И как же ты смогла… Тебе хорошо - у тебя Бог твой есть! А я вот за полтинник не смогла отказаться… А откажись я, то чем бы за квартиру платили в следующем месяце?- искала себе оправдания Зина, с завистью осознавая, как она продешевила. Ведь это был ее первый и не совсем удачный опыт продажи своего тела.
Аня еще раз пощупала тест на беременность:
- Поздравляю, мать!
Зина обиделась:
- Ты еще и издеваешься?
- Нет, я тебя действительно поздравляю! Дети - награда от Господа. Значит ты чем то ее заслужила во второй раз?
- Нужна мне такая награда! Я вот одну уже имею! Хорошо бы этот твой Бог дал мне возможность Митеньку на ноги поднять, а Он взял меня и еще раз… А что я с двумя детьми делать то буду, без мужа, в чужом городе? Анька, у тебя врач есть знакомый? У меня ведь прописки то нет! Я же иностранка! Куда же я пойду?
- На учет хочешь стать? Ничего что иностранка, возьмут по месту жительства, поликлиника там, возле универсама.
- Какой учет! Мне аборт надо делать, пока не поздно! Я даже не знаю какой у меня срок: месячные то у меня были, только это - не показатель. У меня с Митенькой моим до четырех месяцев «мазалось». Тоже затянула и рожать пришлось.
- Зин, аборт – убийство, а убийство - грех. Я тебе в этом помогать не стану. Зин, а ты уверенна, что ты тут залетела, может ты беременная приехала, ведь у тебя же все время какие-то «непонятки» были….
- Ты мне предлагаешь, к моему бандюку-муженьку вернуться и навтирать, что это я от него беременная? Нет уж, увольте меня! Мы с Митькой столько страху натерпелись – на всю жизнь хватит! То «стрелки», то «разборки», то перестрелки, то менты наручниками к батарее пристегивают. Один раз даже Митеньку похитили, я тогда газ открыла и голову в духовку сунула. Если бы мой кобель тогда домой не вернулся… Чтобы сына вернули он «порш» свой продал. Не могу я больше так! Ну, что ты на меня так смотришь осуждающе? Куда я без квартиры, без работы подамся? Кому я буду с двумя «ртами» нужна? Я хочу еще пожить, жизнь устроить по человечески, замуж выйти! Пусть не за богатого, а простого, но доброго и хорошего, чтобы любил, а не долбал.
- Если полюбит, то дети ему не помеха будут. Зинка, есть выход.
- Какой?
- Вот увидишь! У меня то ситуация похуже твоей была и как видишь он все устроил чудесным образом. У меня тоже нет ни мужа, ни квартиры, зато сынок какой! Представляешь будет у твоего Митьки братик или сестричка, а у моего Димки друг. Зинка не убивай ребеночка, я тебя прошу, я тебе помогать буду чем смогу! Пойдешь сегодня вечером со мной в церковь? Покаешься – Бог все устроит.
- Покаяться? Хорошо бы, только тогда же нельзя будет … Ну, это…
- Почему нельзя? Можно. Только не со всеми подряд, а с одним единственным, которого тебе даст Бог !
- Ну, это еще когда будет!? Тебе хорошо – ты к мужикам ровно дышишь. У тебя вот, сколько уже секса не было?
- Да четвертый год пошел, как не в одном глазу! –хмыкнула Аня.
- Господи! Да разве ж можно так? Ты хоть само удовлетворяешься?
У тебя от застоя крови в женских органах рак может начаться! –
- Зин, у меня столько мужчин в жизни было, что если их в одну линию выложить, то дорогу до Луны можно протянуть! После моей бурно проведенной молодости мне небольшой застой не помешает, перед замужеством. Я Димку своего дождусь, мне никто кроме него не нужен, я после него уже никого полюбить не смогу.
Зина вздохнула с неподдельной завистью:
- Хорошо тебе, а я так не могу. Я конечно тоже любви хочу как и всякая баба нормальная. Только я вот во всех подряд влюбляюсь: то в одного, то в другого, а то в двух сразу и никак выбрать не могу.
Аня обняла девушку:
- Это, Зина, не любовь!
- А что же это?
- Так, страсть, увлечение. Любовь она раз в жизни бывает и никогда не перестает. Ну, может два, как у меня. Я вот одного сначала любила больше жизни, а теперь другого…
- А первого разлюбила, получается? А говоришь никогда не перестает!- хмыкнула Зина.
- Нет не разлюбила.
- Так ты получается как я двоих сразу любишь? Тоже выбрать не можешь никак? -просияла Зина.
- Нет, я уже свой выбор сделала. Я первого своего до сих пор люблю, только теперь совсем не так как раньше.
- А как? Меньше?
- Нет, на много сильнее.
- Как же это? Говоришь, что второго выбрала, а первого любишь сильнее чем прежде? Ничего не понимаю!
- Я раньше только о себе думала. О том, как самой счастливой стать, а вот теперь думаю, как бы его несчастным не сделать. Я его уже много лет не видела, хотя в одном с ним городе живу. Никак не могу решиться потому, что люблю его и боюсь ему навредить.
- Ну ты и моногамная! Нет, у меня все по-другому: я вот бы и за Кольку вышла и за Ваську. За Никиту нет – малой сильно он еще. С Васькой мне хорошо жить - он добрый, не жадный, хозяйственный. Колька же мне в постели больше нравиться. Он такое вытворяет! Да и Никитка тоже по части секса – молодец. Только мне его всему учить приходиться. В этом, конечно, тоже свой плюс есть: можно слепить такого, как тебе нравиться. Ань, ты бы мне кого посоветовала?
- А никого! Ты не спеши, Зин. Сейчас на ребенке сосредоточься . Покаешься, родишь, а там гляди и появиться тот с кем и жить и спать будет хорошо и лепить с него ничего не надо будет. А знаешь почему? Да потому, что он будет для тебя Богом созданный, чтобы вы друг друга дополняли и духовно и физически. Станете одним целым одной плотью.
- Это как?- ахнула Зина.
- Ну, это как пазлы, когда картинку складываешь. Бывает кажется, что вот нашел то, что надо. Смотришь: рисунок или форма не сочетаются, а ты все равно пихаешь, пытаешься соединить. Вот тогда может так застрять, что потом, когда станешь раздирать, то пазлы и поломать можно. Вот так и с нами с женщинами и мужчинами: не надо спешить, чтобы потом с болью отдирать не пришлось, чтобы ни свое ни его сердце не покалечить. Дождись своего, Зин.
- Ладно подожду. Только, где же он? Сколько ждать то?
- Жди. Значит еще не время. Наберись терпения и жди. Перестань ты только о замужестве бредить. Подумай о детях, а все остальное приложиться в свое время.
- Да когда же оно то время настанет? Так можно всю жизнь прождать, в старуху превратиться и так и не дождаться!
- Можно, но врядле, разве Бог хочет чтобы мы всю жизнь не в радости а в страданиях? Ты покайся…
- Значит, мне самой врача искать? Не хочешь мне протянуть руку помощи в тяжелую минуту?- страдальчески выпятила губу Зина.
- Хочу и протягиваю. Только убивать ребенка вместе с тобой не стану.
- Хорошая ты подруга! А еще христианка! Ну, так что мне делать?
- Рожать.
Зина вскочила и заметалась по комнате.
- Не хочу! Не нужен этот ребенок мне! Не хочешь помочь - значит я его рожу и удавлю!
Заорала Аня:
- Дура ты Зина! Набитая дура! Иди ка ты знаешь куда?! Иди, снимай себе квартиру сама я не буду с детоубийцей под одной крышей жить! Не хочешь - я сама уйду!
Зина опешила:
- Ты че это серьезно? Я же пошутила!
- Абсолютно серьезно. Не хочешь ребенка: роди и отдай в детдом. Ты ему жизнь не давала - не тебе ее и забирать.
- Так это же позорняк в детдом ребенка отдавать!
- А убивать не позорняк?
- Да я же пошутила, говорю!
- На счет аборта тоже, пошутила?
- Ну, аборт это же… ведь до тех месяцев…
- Хочешь сказать, что у него души нет? Что он просто мяса кусочек?
Аборт сделать - тоже самое, что ребенка после рождения убить. Разница лишь в том, что в первом случае ты всю ответственность на врачей перекладываешь, а во втором - будешь нести ее сама и по все строгости.
Зина тяжело вздохнула:
- Ладно, кончай пугать. Пойдем завтра каяться.
3 декабря 1996 года
18.00
Через три дня Аня в добровольно принудительном прядке вытащила Зину в церковь, где и нашла Наташку. Подруги долго обнимались плакали и просили друг у друга прощения, чем довели Зину до искренних слез покаяния. Она стала вместе с Аней посещать собрания и домашнюю группу, но через месяц вся эта религиозная суета перестала ее согревать, а мысли о том, как избавиться от ребенка посещали все чаще. Оказалось что она обнаружила свою беременность как и в предыдущий раз на третьем месяце. В тайне от Ани она стала откладывать деньги на искусственные роды, но как только наступили морозы не выдержала и купила себе шубку в надежде, что за оставшиеся время успеет заработать еще. Вскоре на пятом месяце ее уволили с работы слишком уж был заметен живот и она с сыном полностью перешла на Анино обеспечении, которого еле хватало на тот чтобы платить за квартиру да кое как кормит двух трех летних малышей, Зину и того кто рос не по дням, а по часам в ее животе.
Аня кричала к Богу до хрипоты прося о чуде, моля о прощении за мысли о том как выжить, которые стали все чаще виться у нее над головой, как назойливые мухи.
29 декабря 1996года
Когда же Зина попала в больницу с угрозой срыва и оказалось, что она уже на пятом месяце беременности, то Аня позволила назойливым мухам-мыслям отложить яйца. Больше не было сил тянуть за копейки двух детей ведь все чаще нужно было прибегать к услугам няни и носить Зине лекарства и передачи в больницу каждый день. Финансовое чудо не происходило и Аня терзаясь муками совести дрожащей рукой набрала номер телефона с визитки врученной ей в туалете назойливым адвокатом с причудливой фамилией.
Пятьсот долларов он конечно не уплатил но сотню за три часа Аня получила. Когда она вышла из номера гостиницы, то боролась с тройственным чувством. Ей одновременно хотелось повеситься, упасть на колени и молить Бога о прощении, а еще пойти накупить детям всяких деликатесов, сладостей, фруктов.
Когда Аня увидела счастливые глаза малышей, разбирающих кучу новых ярких игрушек, которые уже забыли, что это такое и услышала восторженный смех, то расплакалась, утирая им ручонки и щеки, перемазанные мандаринами и бананами.
1января 1997года
13.00
Встретив Новый год Аня приняла окончательное решение и позвонила Мирке-Окорочку. Та же после легкого замешательства, уступила Ане пятерых постоянников.
14 января 1997 года
После того как Зина успешно выписалась с больницы Ане уже не надо было нанимать няню: она уволилась с работы с легким сердцем и с рвением принялась зарабатывать «зелень» от шелеста которой так отвыкла за три с половиной года.
Естественно в церковь девчонки ходить перестали квартиру сменили на более комфортабельную по ближе к центру, чтобы никто не надоедал им расспросами и увещеваниями. Аня приобрела пейджер и больше не была привязана к месту в ожидании звонка. Теперь она могла просто то одного клиента сразу же отправляться к следующему. От них теперь у Ани отбоя не было. Количество и качество постоянников росло в арифметической прогрессии. Теперь каждый из них считал своим долгом рекомендовать красивую, умную, воспитанную молодую женщину своим товарищами и коллегам по работе.
Очень скоро Аня догнала Мирку-Окорочка по «уровню полета» и семимильными шагами стала ее перегонять.
Аня больше не курила и пила она теперь мало, лишь по долгу службы, расслабляться не было времени. Она немного поправилась и сильно похорошела после рождения ребенка. Правда ей пока особенно нечего было одеть, но она относилась к тем женщинам, которые даже и в нарядах из секондхенда смотрятся шикарно. Ей надо было заботиться о своих близких. Так незаметно пролетело четыре месяца. Зина могла была родить изо дня на день.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
