Украденные небеса

Сегодня Аркадий Львович отмечал свое семидесятилетие. День был солнечный и на редкость теплый. Осень вообще в этом году не спешила пугать холодами. В загородном доме был накрыт стол на десять человек. Официанты, нанятые специально по этому случаю, ждали команду: «Начинать», но Аркадий Львович не торопился. Нет, он никого больше не ждал. Все девять, самых дорогих для него людей, уже давно прибыли и сейчас находились в саду. Под пожелтевшими деревьями стояли плетеные кресла; трое сыновей с женами весело беседовали, попивая апператив. На ухоженной полянке между клумбами с хризантемами резвились дети: две одиннадцатилетние девочки-близняшки с тоненькими хвостиками смоляных волос и кудрявый четырехлетний Левушка. Аркадий Львович обожал внуков. Детей он тоже любил, только выросли они как-то быстро, можно сказать, незаметно. Да и что тут удивительного, ведь он всегда уделял больше времени работе, чем им. Это потом, спустя годы, когда он посадил себе на коленки двух пухленьких восьмимесячных внучек, а они что-то говорили ему на непонятном языке, Аркадий Львович понял, как много он упустил главного в своей жизни. Хотя на тот момент он все же нашел себе оправдание: он все всегда делал для блага семьи и детей.

Сколько себя помнил, Аркадий Львович всегда много трудился. Первые четкие воспоминания его детства относятся ко времени, когда он попал в детский дом. Что там только не приходилось делать пятилетнему мальцу: и воду из колодца носить, и деревянные полы скрести осколками стекла, да так, чтобы блестели, и за дровами с другими ребятишками в лес ездить. Помнится, как он, босоногий малыш в коротких холщевых штанишках с лямкой через плечо, бежал по промерзшим лужам за подводой с дровами. На телеге сидели мальчишки постарше, а он, Аркашка, еле поспевал за огромными шагами однорукого мужчины, ведущего за поводья лошадь. Бывший политрук, ставший директором детского дома, заменил тогда ему отца и мать. Это он все время повторял ему, что труд даже из обезьяны сделал человека, и если не лениться и прилагать усилия, то даже такой маленький, щупленький пацан, как Аркашка, может, в конце концов, стать большим человеком.
Ах, как же он был прав. В какой-то момент Аркадий Львович даже хотел найти однорукого капитана, чтобы показать, что получилось из маленького болезненного мальчика, - крупный бизнесмен, имеющий филиалы производства в других странах, уважаемый человек, за советом которого обращаются многие влиятельные люди. Правда, случилось это не в один день – вся жизнь на это ушла. Только последние пять лет, после смерти любимой жены Лидушки, Аркадий Львович отошел от дел. Да и не страшно уже было оставлять все в руках сыновей.
Старший-то, как только открыли границу, сразу в Штаты переехал, там бизнес поднимать стал. И надо сказать успешно, не без отцовских советов и вложений, конечно, но надо отдать ему должное. Там же и женился, двух дочек родил. Средний сын живет сейчас в Израиле. Не так легко, но все же и ему удалось стать там успешным бизнесменом. Он-то как раз к отцу за помощью редко обращался, гордый. Но и сам, без посторонней поддержки, как показало время, оказался толковым руководителем. Это было у них семейное! И Левушка весь в отца, хоть и маленький совсем, но уж если чего решил, своего добьется. А младший сын Аркадия Львовича принял бразды правления компанией здесь, в Питере. Под его руководством в бизнес влилась новая струя идей и возможностей. Поначалу он часто обращался за советом к отцу, но теперь чувствовал себя у руля вполне уверенно. А скоро и у него должен был родиться наследник. Будет у Аркадия Львовича еще один внук, и он очень надеялся, что не последний. Внуки были его особой отдушиной. Например, он мог запросто собраться и полететь в Сиэтл или Тель-Авив только, чтобы провести несколько часов с ними.
Но в основном Аркадий Львович вел тихую размеренную жизнь пенсионера. Поселился в загородном доме на берегу пруда и вместо ручки с золотым пером стал все чаще держать в руках удочку. Это его успокаивало, подталкивало к философским рассуждениям. Раньше за собой такого Аркадий Львович не замечал. Это, наверно, старость. В молодости все бежал куда-то, как на пожар, по нескольку дел мог одновременно делать. А теперь любил часами сидеть, наблюдая за покачиванием поплавка на мелкой ряби воды. Много он переосмыслил за это время и даже нашел свои прелести в одиночестве.
Нет, дети, конечно, ему часто звонили, но если раньше все больше за советом, то теперь, чтобы поинтересоваться о здоровье. Совсем в старики его записали. Но это поторопились. Был еще порох в пороховницах, были еще планы на будущее!
А сегодня все собрались, чтобы отметить его юбилей. Аркадий Львович еще раз окинул взглядом из окна спальни веселую компанию. Все как в былые времена, только Лидушки не хватает. Этот праздник он хотел провести только с ними, такими родными и любимыми. Специально отключил мобильный телефон, приказал горничной отвечать, что его нет дома. Сегодня он решил ни на кого не отвлекаться: только он и его семья. Ему было, что им сказать.

Аркадий Львович надел пиджак и спустился вниз.
- Дедуля! – кинулся ему на шею Левушка. – Мы когда кушать пойдем?
- Неужели ты так сильно проголодался? - Аркадий Львович потрепал малыша за пухлые щечки.
- Просто тортика хочется, - признался тот.
- Скоро пойдем, но сначала мне нужно серьезно поговорить со своими сыновьями. И я хочу, чтобы ты тоже внимательно слушал, что я скажу, ведь ты уже большой мальчик?
- Я большой, - закивал кудряшками Левушка. – А девочек позовем?
- Конечно. Я скажу что-то очень важное и хочу, чтобы это услышали вы все.
Левушка побежал звать сестричек, а Аркадий Львович расположился в удобном плетеном кресле.
- Это что же такое важное ты хочешь нам сообщить? – спросил его старший сын, когда все собрались.
- Я хочу огласить вам свое завещание, последнюю волю, если хотите.
- Что?! Ты что болен? – спросили одновременно старший и младший сыновья.
Между бровей среднего пролегла глубокая морщина.
- Отец, объясни, что это значит, - попросил он.
- Когда я закончу, вы все поймете, но сейчас я попрошу вас набраться терпения и выслушать меня, не перебивая. Вы – моя семья, и поэтому хорошо знаете мою биографию. Вы знаете о моем детстве, о том, как мы познакомились и поженились с вашей мамой, о росте моей карьеры. Но сегодня я хочу рассказать вам о том, что двигало меня все эти годы, что толкало меня на тот или иной шаг.
Аркадий Львович отпил из бокала глоток воды и продолжил:
- Я всю жизнь, сколько себя помню, жил с чувством, что у меня что-то украли, что-то очень важное. Сначала я думал, что это потому, что у меня рано умер отец. Мне был тогда всего лишь год, и я его совсем не помню. Но я хорошо помню, с какой завистью я смотрел на мальчишек и девчонок во дворе, когда они проходили мимо, держась за руку с отцом. Я был тогда, наверно, как Левушка, но чувство обделенности мешало мне жить. А потом началась война. Маму оставили на заводе, а меня вместе с другими детьми отправили из Ленинграда на север, в детский дом. Больше я маму не видел, она не пережила блокады. А я часто плакал по ночам и думал, что это несправедливо оставлять ребенка без родителей. Чувство обделенности еще больше усилилось в моем сердце. Помниться, тогда я, как собачонка, привязался к однорукому капитану, бывшему директором нашего детдома. Для меня он был героем, потерявшим руку, защищая Родину. Я как мог, подражал ему! Хотя он зачастую был с нами груб, заставляя малышей трудиться на уровне взрослых. И за любую оплошность мы получали от него увесистую оплеуху. «Трудись, сморчок, - часто говорил он мне, - если хочешь стать человеком, а не оставаться быдлом». Я не очень понимал тогда смысл его слов, зато очень хорошо понимал, что не хочу всю жизнь получать пинки под зад, спать на матраце, набитым сеном, и есть суп из картофельных очисток.
Мне часто по ночам снилась мама, наша светлая чистая комната, обтянутый черным дерматином диван, на котором я спал, и самовар на круглом столе, стоящем посередине. Чем старше я становился, тем реже мне снились эти сны, и тем крепче у меня становилось желание сделать все, чтобы вернуть украденное счастье. Во что бы то ни стало я решил, что когда вырасту, вернусь назад в Ленинград, что у меня будет своя крепкая семья: жена, дети. Я всегда хотел много детей, наверно потому, что провел детство в детдоме.
Я мечтал об отдельной большой квартире, а не о маленькой комнате в коммуналке, где мы ютились с мамой. Мне хотелось вернуть сторицей то, что у меня украли! Я думал, что тогда стану счастливым. И шел к этому уверенно, напрягая все жилы, как вол, тянущий тяжелую ношу.
Постепенно мои мечты стали осуществлять: я женился на Лидушке, мы получили отдельную квартиру, карьера шла в гору. Жена подарила мне трех сыновей. О чем еще мечтать?! Но внутри все равно не было мира. Я постоянно кому-то завидовал, искал власти, влияния. У меня никогда не было друзей, потому что я боялся, что они смогут меня предать и обокрасть, как когда-то в голодные годы в детдоме воровали припрятанную под подушкой корку хлеба. Я никому не доверял, кроме Лиды, она всегда была моей верной помощницей. Мой дом – моя крепость! Так я жил, воздвигая вокруг себя заборы, с постоянным чувством неудовлетворенности, со страхом, что в любой момент могу потерять должность, служебную машину, дачу, уважение.
Поэтому я один из первых, как только завеяло демократией и свободой, оставил свой пост и стал работать на себя. Точнее на свою семью. Ведь вы всегда были моим стимулом. А иначе я не знал для чего жить? Я так хотел, чтобы мои дети ни в чем не нуждались, имели все самое лучшее. Вам не в чем меня упрекнуть.
Аркадий Львович на секунду остановился и, потупив взгляд, добавил:
- Разве что за постоянное мое отсутствие дома, что за этой суетой я не заметил, как вы выросли, не успел поиграть с вами в футбол и почитать вам сказки. Это сейчас я понимаю, что в первую очередь я обокрал самого себя.
Он обвел сыновей внимательным взглядом:
- Смотрите, не повторите моей ошибки. Ни за какие деньги не купишь пропущенное первое слово своего ребенка, никакая радость от совершенной сделки не заменит радости увидеть, как твой сын делает первый шаг. Есть вещи, которые не приобретешь ни за какие богатства! И именно они по-настоящему ценны. Как жаль, что я понял это слишком поздно. Простите меня, что всю жизнь, стараясь для вас, не дал вам самого главного – своего внимания и любви.
Деньги стали мерилом моего счастья. Но даже когда я, наконец, получил все, о чем мог мечтать, в моем сердце все равно не было ни мира, ни радости. Я жил в постоянном страхе, что у меня могут что-то украсть.
Так и случилось. Болезнь украла у меня любимую жену. А ведь она была намного младше меня… Я готов был отдать все деньги, только бы она поправилась. Вы знаете, я возил ее в лучшие клиники мира, но, увы, это только растягивало ее мучения, но не облегчало страдания. Я помню страх в ее глазах, когда она однажды сказала мне: «Аркадий, я так боюсь умиреть. Что ждет меня за чертой смерти?». Я не нашелся, что ей ответить. Всю жизнь я был так занят, что мне о смерти некогда было и подумать. Пока она не подошла ко мне так близко, что я почувствовал ее зловонное дыхание. В тот вечер я впервые задал этот вопрос и себе: «Что ждет после смерти меня?»
Однорукий политрук всегда так зло смеялся над верующими старушками, что я с самого детства раз и навсегда усвоил, что все, что ждет человека после смерти – это гроб и могильная яма. И впервые в жизни, стоя у кровати умирающей жены, мне захотелось, чтобы это было неправдой. Но я не знал, как ее утешить.
Она сама утешила меня. Мне пришлось оставить ее одну на несколько дней в клинике в Германии, чтобы слетать по делам в Питер. А когда я вернулся, то не узнал свою Лидушку. Ее тело еще больше похудело и пожелтело, но глаза сияли жизнью. Она была счастлива! «Теперь мне не страшно умиреть, - сказала она. – Все эти дни ко мне приходил священник и рассказывал о Боге и о вечности. Он подарил мне Библию. Обещай, что когда я оставлю этот мир, ты не выкинешь ее, а обязательно прочтешь».
Помнится, я молча кивнул. В тот момент я готов был пообещать что угодно, лишь бы доставить ей хоть каплю радости. На следующий день она умерла. Вместе с ее личными вещами медсестра вернула мне и Библию. Я поставил ее на полку рядом с другими книгами и долгое время не вспоминал о ней.
Вы знаете, у меня была страшная депрессия. Я отошел от дел, потому что не видел в этом больше смысла. Я вообще больше не видел ни в чем смысла: мои дети выросли и разлетелись как птенцы. Всему, чему мог, я вас научил, и вы могли управлять делами лучше меня. А моя жена, с которой я бы хотел наслаждаться старостью, покинула меня. Как жить, для чего? Я не находил ответа. И хотя на моих счетах были солидные суммы денег, я все равно ощущал себя обворованным нищим. Чувство, что у меня украли самое ценное, самое главное, просто перекрывало мне дыхание. От отчаянья в какой-то момент я решил покончить с жизнью.
И вот тогда я вспомнил о невыполненном перед Лидушкой обещании. Ведь я так и не прочитал Библию. Я нашел ее запыленной на полке. Поначалу мне было скучно и неинтересно ее читать. Но скоро я стал верить в истинность ее слов, узнавать каков Бог и для чего я появился на свет. Депрессия вместе с мыслью о самоубийстве навсегда оставили меня.
И, самое главное, я понял, что интуитивно искал с самого детства! С самого начала у меня были украдены небеса, и наконец-то я нашел то, что так долго искал!
У меня появился смысл жизни. Я понял, раз уж Бог дал мне такую милость уметь зарабатывать большие деньги, то и использовать их я должен на Божьи дела. Именно тогда у меня появилась идея открыть Фонд помощи онкобольным имени моей жены. А сейчас я начал строительство онкоцентра для детей.

Аркадий Львович обвел взглядом задумчивых сыновей и невесток, даже дети притихли и внимательно смотрели на деда. Он встал и взял с соседнего столика коробку, стоявшую рядом с вазами с фруктами.
Аркадий Львович вернулся на место и поставил ее себе на коленки.
- В мой праздник, - начал он, - я хочу сделать особенный подарок для каждого из вас. Это самое дорогое, что я могу вам подарить, то, что открывает дверь в небо.
С этими словами он достал из коробки Библии и протянул их присутствующим. Дети особенно обрадовались тому, что в их Библиях есть яркие картинки.
- Если мы будем ее читать, мы попадем на небо? – спросила одна из внучек.
- Если вы будете жить так, как учит эта Книга, - уточнил дед.
- А бабушка сейчас на небе, с Богом? – спросила вторая девочка.
- На небе, - улыбнулся Аркадий Львович.
- Она что не умерла? – заморгал карими глазищами Левушка. – А папа мне говорил, что она умерла.
- Просто папа раньше не знал, что после смерти люди просто переселяются в другой мир. И если мы будем жить так, как учит Господь в этой Книге, то мы обязательно попадем к Нему на небо.
- И бабушку там увидим? – не унимался Левушка.
- Обязательно, ведь она нас там ждет.
- Здорово! Я хочу увидеть бабушку, а то я только ее фотографии видел, - заерзал на стуле Левушка. – Мама ты мне сегодня почитаешь мою Библию с картинками?
- Почитаю, - улыбнулась ему мама.
- Вот это и есть мое завещание, моя последняя воля для вас, - сказал Аркадий Львович. – Я прошу вас: переосмыслите свою жизнь, не повторяйте моих ошибок, и пусть всегда и во всем для вас на первом месте будет Бог, Который дал вам жизнь с определенной целью. Узнайте ее, и вы будете по-настоящему счастливы. А сейчас пойдемте к праздничному столу, отмечать мой очередной День рождения.
- Ура!!! – подскочил с места Левушка. – Пошли есть тортик!

Украденные небесаПроза

Украденные небеса
Проза