22.30
Аня уснула и уронила на пол раскрытую книгу. Поля и Вова мирно посапывали, положив головы ей на колени. Дим Димыч обнимая бутылочку с молоком, умиротворенно улыбался и что-то бормотал во сне.
- Аня?!- Оксана заглянула в детскую. Услышав голос подруги, Аня проснулась и попыталась выбраться из-под кучерявых голов Вовы и Поли. - Аня, почему дети спят как попало? – возмущенным шепотом закричала Оксана.
Заспанная Аня раздраженно буркнула:
- Как заснули, так и спят. Сейчас я Полю транспортирую на ее кровать, а вот Вову извини не осилю на второй этаж загрузить пусть спит со мной на диване. Или мне его будить?
Аня безуспешно попыталась перекатить уже не маленькую тринадцатилетнюю девочку на первый ярус двухэтажной кровати.
Тут в двери повернулся ключ. Вошел запыхавшийся и разгоряченный Миша. Сбросив обувь, не раздеваясь, мимоходом чмокнув жену, он бросился в детскую.
- Анечка давай я сам. Поля уже очень тяжелая.
Оксана бросила недоумевающий взгляд из-под очков на загадочно возбужденного мужа:
- Миша? Ты же должен сейчас быть…
- Я и есть там, где должен быть. Бог сам все откорректировал и отменил нашу поездку. Машина поломалась: нас прицепом тащили более ста километров.
Когда Миша стал перекладывать Вову, тот проснулся и уцепился в отца осыпая его лицо поцелуями.
- Папочка! Ты не уехал? Ура! Я так молился и ты не уехал! Ура! Значит мы завтра пойдем на речку?! Папулечка посиди со мной в гостиной! Ты мне почитаешь?
- Хорошо, мой любимый. Я вот только переоденусь и приду к тебе.
- Папа, давай я с тобой в гостиной буду спать, хорошо? Почитаешь мне Робина Гуда? Мы остановились с на четверной главе, там где…
Оксана сдержанно улыбнулась:
- Сынок, тебе уже в следующем году будет четырнадцать лет. Ты что сам читать не умеешь? И вообще разве в твоем возрасте читают сказки? Ты в каким классе учишься?
Вова обиделся:
- Ну и что, что я в седьмом классе? Ну и что, что я большой?
Я все равно сказки люблю! А Робин Гуд, мама, не сказка, а историческая книга! Я умею читать, очень хорошо только мне нравиться, когда мне Аня читает или папа!
- Нет, Вова! Никаких сказок! Никаких Робинов Гудов! Уже час ночи, пора спать! И никаких гостиных: у тебя есть своя кровать! - мать попыталась нежно, но настойчиво отправить сына спать на второй этаж.
Мальчик вспыхнул:
- Это не кровать, а этажерка какая-то! Я уже давно из нее вырос! Но ведь ты же мне еще недавно читала, мама?! – Вова умоляюще поднял на мать свои большие томные глаза.
- Хорошо, сынок. Завтра, я тебе обязательно почитаю, а теперь- спать и обязательно в своей комнате! – сердце Оксаны растаяло от этого взгляда но она держала марку пытаясь остаться непреклонной.
Вова вырвался из материнских объятий:
- Зачем ты меня обманываешь? Когда ты завтра будешь мне читать? Завтра вы с папой опять уйдете на свое служение, на молитву, на домашнюю группу, в ребцентр! В вашем расписании нет места для нас с Полей! Завтра не наступит никогда!
Оксана от возмущения чуть не поперхнулась:
- Это что за разговоры такие? А ну-ка, марш спать, завтра поговорим, после служения! Разговор будет очень серьезным!
- Не поговорим! Вы же обещали с нам на пляж пойти?! Еще летом обещали, а сами опять уйдете на свое служение?!
- Не «вы», а «мы». Мы всей семьей идем завтра в церковь. Тебя с Полиной мы заберем с собой. Пора вам возобновить занятия в воскресной школе. Что-то вы совсем уже распустились…
Вова заорал:
- Я не пойду туда! На до мной там смеются за то, что я рыжий и что у меня уши торчат! А над Полей, за то, что она букву «р» не выговаривает! Я хочу на пляж! Вы же нам обещали! Вам ваша церковь дороже, чем мы с Полей? Мы теперь вам больше не нужны? У нас теперь только Аня одна осталась! – захлебываясь в рыдания, мальчик выскочил в коридор и скрылся от ошарашенных родителей в ванной.
Миша пытался убедить сына открыть дверь, но Вова был непоколебим. Папа еще никогда не слышал такого от своего спокойного и уравновешенного ребенка. Он опустился на колени возле двери и стал благодарить Бога за то, что тот так вовремя вернул его домой.
- Вот, как раз обо всем этом я и хочу поговорить с тобой Аня! – Оксана была невозмутима, не одна жилочка не дрогнула на ее лице. Она спрятала свои очки в золотой оправе в футляр и потерла уставшие за день глаза. – Давай выйдем на кухню, пускай Поля и Дима спят спокойно.
Она прошла мимо мужа, молящегося у двери ванной на коленях и прикрыла дверь кухни за вошедшей подругой.
- Я слушаю тебя, Оксана, - Аня забралась с ногами в кресло и натянула свитер на колени. Она всегда так делала, когда нервничала.
- Анечка, в нашей семье образовалась… Ну, как бы это выразиться правильно… Не очень хорошая, можно даже сказать из ряда вон выходящая ситуация. Я очень тебе благодарна, за твою помощь по хозяйству и с детьми, но меня очень беспокоит твое и теперь уже их духовное состояние. Когда ты последний раз посещала церковное собрание и молитву? Сегодня я виделась с лидером твоей домашней группы: там вообще забыли как ты выглядишь! Какой дух ввел тебя в заблуждение? Что ты сеешь из своего духа в дух моих детей? Я никогда раньше не слышала таких слов от своего сына!
Аня скрипнула зубами:
- А что ты Оксана вообще знаешь о своих детях?
- Ну, знаешь ли! Я их вырастила…
- Да, ты их растила в промежутках между устройством своей личной жизни и занятием проституцией. Но ты стала замечательной матерью, придя к Богу! Что же произошло теперь? Ксюша, ты считала сколько раз твои дети видели тебя за последний год?
- Считала. Аня, в отличии от тебя, мы с Мишей не только служим Господу, а еще и зарабатываем на жизнь.
- Ну да, а я в отличии от вас, спасителей мира, здесь плюшками балуюсь?! А я просто так погулять вышла? Да? -0 вскочила Аня и зашагала по кухне.
Оксана пыталась никак не выдать своего раздражения и старалась подобрать слова помягче:
- Я понимаю, Анечка, ты устала. Мы с Мишей тоже, но отдыхать - не время. Наши овцы, которых Бог поручил нам …
Аня захохотала:
- Ксюха, расслабься, ты же не ребцентре! Ты можешь хотя бы дома людей «овцами» не называть? А собственных детей, Бог, случайно не поручил вам? За них вы не несете ответственность?
- Мои дети - моя награда от Господа! Они стрелы в моем колчане! Они достигнут, в свое время, цели предназначенной для них Господом. Если мы не успеем - они продолжат наше дело служения Господу!- на щеках Оксаны проступили красные пятна.
- Сомневаюсь, что они захотят служить Богу, наглядевшись на вас. Не явили вы им Его любовь! Остановитесь, оглянитесь, пока не поздно! Подумайте, какое будущее ждет Вову и Полину!
- Теперь мне понятно от куда дует этот «ветер перемен» в моей семье! Это ты сеешь ересь в неокрепшие детские души? Ты читаешь им на ночь всякую дрянь, про разбойников вместо того, чтобы Библейские рассказы или Притчи им почитать! – Оксана с ожесточением метнула в коридор книжку, которую пор сих нервно теребила в руках. «Робин Гуд» пролетев у молящегося Миши над головой, снес полочку над зеркалом, а она в свою очередь опрокинула тумбочку с обувью.
От грохота проснулась Полина и в испуге выскочила в коридор. Увидев, какая участь постигла ее любимую книжку про славного шервудского стрелка, она бросилась собирать рассыпавшиеся по полу страницы. Прижимая к груди изуродованную книгу и утирая слезы котившиеся по щекам она просеменила на кухню:
- Мамочка, не надо так! Зачем ты делаешь больно тем кто тебя люби т? Это никакая не дрянь, а интересная, поучительная историческая книга!
- Нет, Полина, эта книга не поучительная хоть и историческая! В ней воспевается грех и возводиться в ранг героизма! Это - мерзость перед Господом! Я не понимаю что эта гадость делает в нашем доме ее надо сжечь! – Оксана схватив зажигалку для плиты выхватила у дочери распотрошенную книгу и подожгла ее.
Девочка смотрела на пламя широко открытыми глазами:
- Мама что ты делаешь?! Разве можно книги жечь?
Оксана зло ухмыльнулась:
- Такие – можно!
Полина выхватила из мусорного ведра изуродованные страницы:
- Брось я тебе сказала! Отдай! – Оксана двинулась к дочери, но та самоотверженно прижимая к груди то что осталось от крамольной литературы отступала в коридор.
- Нет мама не отдам! Я не дам тебе жечь книги! Ведь так же фашисты делали! Ты мама такая раньше не была! Я не верю что это Бог тебя такой сделал!
- Фашисты, говоришь?!
Поля увидев глаза матери бросилась к отцу.
Оксана, извергая гром и молнию, с грохотом закрыла дверь на кухню:
- Значит, вот так? Не ожидала я от лучшей подруги такой подлости! Вот уж не думала, что приютила в своем доме «волка в овечьей шкуре»!
Аня скрипнула опять зубами:
- Волчицу, а не волка! Называй все своими именами, «кроткий» ты мой и «немощный сосуд»! - она выскочила в коридор вслед за девочкой, хлопнув многострадальной дверью, готовая бежать, куда глаза глядят. Но куда она могла уйти с маленьким ребенком среди ночи?
Аня упала на колени у кроватки сына и закрыла лицо руками. На Диму шум не производил не малейшего впечатления: он был еще в том блаженном возрасте, когда сон - превыше всяческих превратностей судьбы. Поля бросилась за Аней и обвила ручками ее шею осыпая поцелуями волосы.
- Господи! Ну почему же Миша молчит? Неужели он так и не скажет ни слова? Неужто, мужики все такие подкаблучники!? - прошептала сквозь слезы Аня.
Миша словно прочитав ее мысли, вошел на кухню, где деловито и нервно выхаживала его жена, цокая каблуками. Она громко и демонстративно молилась на иных языках, театрально вздымая руки к потолку.
- Ксюш, разувайся, пожалуйста - Аня полы вымыла. Или ты не заметила?
Оксана, оскорбленная таким наглым и циничным выпадом мужа, прервала «общение с Господом»:
- Это намек?
- Нет, это констатация факта. Давай будем уважать труд человека. Тем более родного и близкого, нашей подруги, которая взял на себя все твои и мои обязанности по дому и заменила нашим детям мать и отца!
Оксана нервно одела очки:
- Ах, вот как? Стало быть ересь которую она сеет…
- Она сеет любовь, а ересь посеяли мы с тобой. Ксюша, мы сами не заметили, как поставили свое служение Богу выше Его самого и стали поклоняться ему как идолу. Мы принесли в жертву своим амбициям своих собственных детей.
- Вы что, сговорились? Эта духовно не зрелая особа и тебя сумела обольстить? Вот это и есть те « гнилые плоды», о которых нам говорил вчера пастырь в проповеди! Вот результат того, что она не несет никакого служения! Она превратилась в простую прихожанку! Нет, скорее даже прохожанку – ведь приход она не посещает, а проходит как правило мимо! Не мудрено, что сей такое твориться! Только какую черную и неблагодарную совесть надо иметь, чтобы свой накопившийся негатив, за спиной родителей, сеять в их детей!?
Миша сел и закрыл руками лицо. Раздражение закипало в нем, но он умел контролировать свои эмоции и все покрывать любовью:
- Ксюша, ты слышишь, что говоришь? Вдумайся, ведь это же - полный нонсенс! Когда Ане посещать церковь, если мы с тобой взвалили на нее и дом и детей? А разве то, что она делает для нашей семьи - не служение Господу? Разве служитель только тот, кто что-то делает в доме Божьем? А как же тысячи матерей с маленькими детьми или пенсионеров, которые служат своим семьям?
Оксана натянуто улыбнулась:
- Между прочим, она не только с нашими детьми сидит, а и со свом собственным маленьким сыном. Она живет в нашем доме, за наш счет и совершенно нормально то, что она нам помогает!
Миша улыбнулся в ответ не менее натянуто:
- Помогает? Да она занимается всем тем, чем должна заниматься ты! Аня полностью высвободила тебя для служения и бизнеса!
Кстати, я давно хотел поговорить с тобой об этом. Неужели нам не хватает тех денег которые я приношу в семью? Какая необходимость…
Оксана поняла что ей грозит и перешла в нападение которое всегда было лучшей защитой:
- Хватает! Да, мы не в чем, слава Богу, не нуждаемся, но не забывай что я тоже личность! Ты считаешь, что я всю жизнь должна провести в четырех стенах за стиркой, уборкой и приготовлением пищи? Дети уже выросли и я хочу почувствовать себя человеком!
- Прости, а кем ты себя чувствовала раньше? Ты что же не чувствовала себя человеком тогда, кода мы сидели без денег и ты пошла продавать свое тело? Ты не чувствовала себя человеком, когда удержала меня выбросившегося из окна? Ты не чувствовала себя человеком когда целовала меня через решетку венерического диспансера? – Миша больше не мог скрывать своих чувств и повысил на жену голос.
- Миша, ты живешь прошлым, а я не оборачиваюсь на прошлую греховную жизнь. Бог вытащил меня из этой выгребной ямы греха, простил меня, очистил…
Миша возопил от захлестнувшей его обиды:
- Но неужели в нашей жизни было только одно дерьмо? А как же…- он почувствовал что может расплакаться и замолчал.
Оксана приняла позу проповедника положив локти на холодильник словно на кафедру. - Я забывая прошлое, простираюсь в перед и тебе рекомендую не оборачиваться, чтобы не превратиться в соляной столб. Прошлую жизнь я вспоминаю, как страшный сон. Это была не я. Вот я: новая, настоящая, свободная!
Миша зло ухмыльнулся:
- Знаешь, та прежняя, мне нравилась больше: она была искрение и естественнее. Она излагала свои мысли, а не только цитаты из Слова Божьего. Она была настоящей матерью и женой хотя и жила в выгребной яме. Если ее больше нет, то я - вдовец.
Эти слова больно ударили Оксану и она зажмурилась словно от пощечины. Откашлявшись молодая женщина продолжила свою защиту построенную на нападении:
- Наконец-то начинает вырисовываться картина во всей полноте! Вот оказывается в чем причина того, что мы спим в разных постелях уже почти год? Миша мы с тобой встречаемся раз в две недели на пять минут чтобы исполнить супружеский долг. Я тебя понимаю - ты не некрофил и не можешь спать с мертвой женой. Если ты вдовец, то значит ты, свободен? Стало быть ты нашел себе более живой объект внимания? Я уже давно стала замечать твои взгляды вслед Ане. Когда-то так ты смотрел только на меня.
Миша был в недоумении, таких претензий от жены он не ожидал:
- Ну и как, позволь узнать, я на нее смотрю?
- Как на женщину,- выпалила Оксана.
- А как же мне на нее смотреть, если она женщина? Как на мужчину?
- Михаил, не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду: как на желанную женщину.
- Да, я давно смотрю на Аню, как на женщину. На настоящую прекрасную женщину, на добрую, нежную, ласковую, заботливую женщину, а не ходячий сборник библейских цитат. Когда ты в последний раз разговаривала со мной как жена, а не как социальный работник и служитель реабилитационного центра? Кода в последний раз ты давала мне кроткий и мудрый совет, а не лупила стихом из Библии по голове? Когда в последний раз ты вообще разговаривала со мной просто так, а не по долгу службы? Когда ты в последний раз проявляла ко мне интерес, как к мужчине, как к своему мужу? В прошлой жизни, когда ты была торговала своим телом, взаимоотношения у нас тобой были гораздо ближе и теплее, чем теперь, когда мы пришли к Богу. Правда, как тогда, так и сейчас я вижу тебя очень редко…
Что происходит с нами, Оксана!? Мы с тобой по-прежнему супруги или просто члены одной церкви?
Оксана тяжело вздохнула и закрыла глаза:
- Так я и думала. Мои подозрения, к сожалению, оправдались. В моем доме – грех прелюбодеяния.
- Ты хочешь сказать, что я изменяю тебе с Аней? Да как ты смеешь! – Миша задыхался от ярости, в которую вдруг превратилось так мастерски маскируемое им раздражение.
- Нет, я не имею в виду сексуальные взаимоотношения, мне достаточно ваших с ней взглядов, томных улыбочек и безмолвных перемигиваний у меня за спиной. Иисус сказал что возжелавший ту которая тебе не принадлежит в мыслях мечтаниях уже согрешает. Между вами возникла неправильная душевная связь. Я давно замечаю, какими глазами она смотрит на тебя.
- Какими?
- Влюбленными.
- Вот уж не замечал,- Миша. попытался казаться безразличным.
- Если ты не замечаешь проблему, то это не значит, что ее нет. Ты, дорогой, когда-то повзрослеешь и перестанешь быть страусом, который прячет голову в песок скрываясь от опасности? Я все понимаю: Аня молодая и привлекательная женщина. Она долгое время без мужчины и воздержание дает себя знать. Вот если бы она возрастала духовно, то знала бы, как совладать с греховными мыслями. Я Аню не в чем не виню, я понимаю, что для нее ты стал воплощением ее идеала и конечно она полюбила тебя не только, как друга и брата, но и как мужчину…
Миша грубо перебил жену:
- Да я мужчина! И это нормально! Хорошо бы чтобы и ты на меня взглянула не только, как брата во Христе, но и как на мужа у которого есть какие-то естественные потребности...
Оксана отвернулась к окну:
- Думаю, нам стоит расстаться.
Миша развернул жену за плечи и заглянул в ее уставшие глаза:
- Что?! Ты хочешь со мной развестись?
- Нет, я хочу расстаться не с тобой, а с Аней. Так будет лучше для нас всех. Думаю, мы с тобой сможем изыскать ресурсы, чтобы снять для нее квартиру на первое время?
Миша опять злобно ухмыльнулся:
- Что попользовались и избавились за ненадобностью? Сможем. Изыщем. А детей переселим вместе с ней или наймем няньку и дом работницу?
Оксана посмотрела холодно в глаза мужу:
- Нет, дети останутся с нами. Ну, или со мной… Все теперь зависит от твоего решения.
Миша был в полном недоумении:
- Какого решения?
- Ну, с кем ты хочешь быть со мной или с ней?
- В каком смысле? Как я могу выбирать? Ты моя жена, а она друг! Как я могу пренебречь одной в пользу другой? Я с вами обеими хочу быть!
- Ах вот как? Стало быть жена не может быть другом? Хочешь быть с нами обеими? К сожалению это не возможно.
- Но почему? Ксюша, ведь мы так славно жили все вмести три года, что произошло?
- Неужели ты сам не понимаешь что наши отношения с Аней зашли в тупик? Все, это конец.
- Но разве у любви и дружбы бывает конец?
- У всего бывает.
- А как же любовь которая никогда не перестает? Миф? Библейская легенда? Сказка?
- Если все настолько серьезно, то можешь уходить вместе с ней. Я, в общем-то, тебя не удерживаю. Насильно мил не будешь, я устала. Иди к ней ты сделал свой выбор.
Сдерживаемая ярость вырвалась наружу. Мишина рука неслась, чтобы ударить жену, но в последний миг, собрав в кулак всю свою волю он ударил в дверной косяк. Кусок стены осыпался и упал на пол. Оксана, закрыв руками лицо сползла по стене на пол. Миша тоже, только в другом углу кухни. Он сел в своем дорогом спортивном костюме прямо в штукатурку и заплакал:
- Зачем ты так? Я же люблю тебя! Мне никто кроме тебя не нужен!
Оксана подползла к рыдающему мужу и кротко положила ему голову на колени. – Ксюша, если мы расстанемся, что будет с нашими детьми? Ксюша, если не мы то кто же? Никто не заменит родителей детям! Нам с тобой чаще надо бывать дома и подумать о восстановлении нашей семьи, пока еще все можно исправить.
Осанна неуверенно прошептала:
- Хорошо, я сделаю все возможное, я постараюсь… Но в понедельник – лидерское, а во вторник я провожу занятия с…
- Ксюша! – возопил Миша.
Оксана вздохнула и смирилась:
- Хорошо, я оставлю работу. Ты прав: семья - важнее.
Миша обнял жену:
- Давай не будем впадать в крайности. Во всем можно найти золотую середину. Я завтра пойду на прием к пастырю и попрошу освободить меня от служения в центре «Надежда».
Оксана вскочила:
-Как ты можешь? Дети поверили тебе, они надеяться, а ты… Они же сироты, у них больше никого нет!
- Ну, а у наших детей, ведь тоже больше никого нет? Я принял решение. Ты работай, служи, а я перейду на пол ставки, а служение… Буду вести домашнюю группу.
- Ты сума сошел?
- Нет, как раз сейчас я в трезвом уме и здравой памяти более чем когда-либо! Я беру на себя все домашние обязанности и воспитание детей, высвобождая тебя на полное служение.
Оксана схватилась за сердце:
- А как же пасторство? Ведь ты собирался в теологический институт…
- Не время сейчас. Мое пасторство здесь. Мой дом - моя крепость и моя церковь.
Оксана заплакала впервые за многие месяцы и обвила руками шею мужа.
- Прости меня, пожалуйста, любимый. Все, я больше не пойду на работу да и в служении надо иметь мудрость. Я люблю тебя и детей и не хочу терять вас…
4 сентября 1996 года
01. 10
Пока Миша и Оксана восстанавливали семью и решали проблемы мирового масштаба, Аня сумела отвинтить замок в двери ванной и увести рыдающего на кафельном полу Вову, в постель. Дети, обнявшись вместе с Аней уснули в гостиной.
03.35
Под утро из кроватки выбрался Дим Димыч и ощупав Мишу и Оксану, уснувших не раздеваясь в обнимку на полу в детской, отправился в искать маму. Малыш нашел ее в темноте по запаху и забравшись сверху, распластался у нее на груди.
09.00
Утром, когда все проснулись, Вовы нигде не было. Но минут через двадцать он вернулся из пляжа счастливый и мокрый. За это он был наказан - оставлен дома учить уроки, без возможности смотреть телевизор и играть на компьютере.
10.30
Аня и Поля были отправлены в зоопарк, но дождавшись за углом дома пока Миша и Оксана отправятся на служение вернулись домой в знак солидарности с наказанным Вовой и стали готовить обед.
Когда оказалось, что нет яиц, Аня пошла в магазин, а когда вернулась, то обнаружила одну только Полю, которая даже не заметила, как брат выскользнул из дома. На столе в гостиной лежала записка: « Я ушел купаться. Аня и Поля простите. Дорогие родители – прощайте!»
Мальчик не пришел ни через час, ни через два.
Миша и Оксана вернулись домой, когда стемнело. В эту ночь никто не спал. Никто не спорил и не обвинял друг друга. Миша обзванивал больницы, милицию, морги. Оксана молилась на кухне, а Аня с Полей в комнате.
5 сентября 1996 года
08. 00
Утром позвонили из морга и попросили приехать на опознание тела мальчика, выловленного ночью в их районе.
Миша белый как мел вышел молча. Оксана вслед за ним. Уводя упирающуюся Полю она бросила на Аню такой взгляд, от которого кровь стыла в жилах.
09. 15
Через час, за который Аня чуть не посидела, позвонил Миша и сообщил что утонувший мальчик - не Вова. А сына они разыскали за городом на даче у друзей и едут его забирать. Придется пропустить лидерские.
Аня поблагодарила Бога за то, что Он сохранил Вове жизнь, приготовила обед, убрала в доме, собрала вещи и уложила их в багажник коляски. Она знала, что если сейчас не покинет этот дом, то последствия могут стать необратимыми. Уйти лучше «по-английски», во избежание излишних разборок. Вове и Поле она написала прощальную записку и спрятала в потайном месте известном только им одним. Аня больше не уповала на друзей, а только на Бога.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
