«Призову достопоклоняемого Господа, и от врагов моих спасусь» (Пс. 17: 4)
"В мою сторону были направлены минимум три из шести имевшихся у вакхабитов стволов. Я понял – эти парни не шутят, и разрядить в меня обойму «Калаша» им, видимо, так же просто, как плюнуть и растереть. Старший отодвинул наглого юнца и спросил: «Оружие есть?!». В этот момент Бог напомнил мне место из Писания – «Слово Божье – орудие воинствования вашего».
Записано со слов брата Василия С.
Когда в декабре 1995 года начались военные действия в Чечне, церкви Осетии, Кабардино-Балкарии и Ставропольского края оказались своеобразными центрами духовной и материальной помощи обездоленным, оставшимся без крова и пищи жителям столицы Чечни. Церкви аккумулировали и направляли в эпицентр военных действий — город Грозный — продовольствие и одежду. В одну из таких церквей (в городе Георгиевске) попал и я. Но Бог направлял меня дальше, в самый «ад» – в Чечню. В 1996-ом, когда в Грозный снова вошли танки, в Ставрополь и другие города были переселены около 50 семей — они нашли пристанище в баптистских семьях. Среди беженцев оказались не только русские, но и уверовавшие чеченцы, от которых отказались родственники, некоторые из них даже подвергались преследованиям. В настоящее время в Чечне ислам объявлен господствующей религией и введены жестокие в отношении христиан законы шариата. Один обращенный брат-чеченец по имени Апти рассказывал о том, что старейшины тейпа (религиозно-родственного клана чеченцев-мусульман) узнав о его «осквернении» дали три дня на «покаяние». В случае отказа отречься от Христа верующему грозит смерть. В 1995 в центре чеченской столицы воинствующие вакхабиты даже устраивали показательные казни над мусульманами, осквернившими себя нарушением законов шариата. Среди растрелянных были и уверовавшие во Христа братья и сестры. Муллы и старейшины учат, что «такой позор для тейпа смывается только кровью». Брат Апти был вынужден бежать от кровавой расправы.
Бог показал мне, что оставшиеся в Грозном братья и сестры нуждаются в духовной поддержке, и я вместе с Апти отправился в столицу Чечни. Одну из ночевок мы провели у знакомого муллы в селении Старая Сунжа. Он очень обрадовался встрече с нами. Мы говорили о чудесных делах Бога, вместе плакали. Мулла сказал мне: «Ты не ангел, но ты послан от Бога. Мы должны слушать тебя и помогать тебе». Мой друг привез ему видеокассету с фильмом «Иисус» на чеченском языке. Мулла сказал, что сэкономит дефицитную электроэнергию, чтобы посмотреть фильм. Мы согласились молиться о возрождении поместной церкви в Грозном.
Утром мы с братом Апти отправились в Грозный. Добрались без особых затруднений. Остановились у знакомого Апти в полуразбитой пятиэтажке. На следующий день мне необходимо было добраться до молитвенного дома, который находился в часе ходьбы от нашего пристанища.
Помолившись, я оправился в путь. Светило яркое солнце. День был прекрасным. Омрачал настроение лишь апокалиптический пейзаж некогда прекрасного города, уничтоженного артобстрелами и бомбежками.
Необходимо заметить, что внешне я выглядел в Грозном как «белая ворона». Типично славянское лицо и светлые волосы не оставляли сомнений в моей принадлежности к нации, оккупировавшей, по мнению чеченцев, землю их отцов. Русских в Грозном осталось немного – старики и… верующие. Поэтому я не остался незамеченным группой боевиков-чеченцев, остановившей меня на полпути к дому молитвы. Шестеро бородачей с автоматами окружили меня и один из них с вызывающим акцентом спросил: «Куда идешь, Ваня (обращение к славянам)?»
Внутренне молясь и собравшись с духом, я ответил правду: «Иду помолиться вместе с братьями».
«Нет Бога, кроме Аллаха. Какому богу молишься ты?» – спросил крепкий мужчина лет сорока (по всем признакам старший группы). «Иисусу Христу, Сыну Божьему» - таков был мой ответ. Один из боевиков помоложе подошел поближе и, смешивая чеченские слова с русским матом стал угрожать мне физической расправой. Дело принимало серьезный оборот. В мою сторону были направлены минимум три из шести имевшихся у вакхабитов «Калашниковых». Я понял – эти парни не шутят, и разрядить в меня обойму им, видимо, так же просто, как плюнуть и растереть. Старший отодвинул наглого юнца и спросил: «Оружие есть?!»
В этот момент Дух Святой напомнил мне место из Писания – «Слово Божье – орудие воинствования вашего». Когда я потянулся рукой за Библией, находившейся во внутреннем кармане пиджака, один из молодчиков резко дослал патрон в патронник.
Медленно и предельно спокойно я достал мою походную Библию и, высоко подняв ее над головой, негромко, но твердо сказал: «Вот мое единственное оружие!»
Я не знал, чем закончится эта проверка на дороге и молил Господа о крепости духа.
В наступившей тишине было слышно тиканье моих наручных часов. В эти секунды я ожидал грохота выстрелов и встречи с Господом на Небесах. Почему-то вспомнилось детство и материнская улыбка. Секунды казались вечностью…
Боевики застыли в напряжении и вдруг стволы их автоматов начали медленно опускаться к земле, как бы, склоняясь перед маленькой книжкой, поднятой над их головами - Библией. Но конфликт еще не был исчерпан.
Первым нарушил тишину затянувшейся паузы все тот же возбужденный юнец. Он начал что-то громко кричать на чеченском, ожидая поддержки командира и товарищей и приставил дуло автомата к моей груди. Он хотел моей смерти. В его переполненных ненавистью черных глазах я на секунду даже увидел отражение Библии в моей руке.
«Давала (отойди), Леча!» – прикрикнул старший и отодвинул смертоносное оружие от моего сердца. После коротких и резких фраз, адресованных своему юному соратнику, старший чеченец проницательно посмотрел мне в глаза и после небольшой паузы сказал: «Я верю тебе, русский. Ты настоящий верующий. Опусти эту книжку».
Возмущенные и явно жаждущие моей крови члены группы боевиков начали выражать свое недовольство поведением их вожака. Нас окружили остановившиеся прохожие, оживленно обсуждая сложившуюся ситуацию. Командир сначала обратился ко всем чеченцам на своем родном языке, а затем, повернувшись ко мне, перешел на русский:
«Этот Иван – действительно верит в Бога. Я видел, как оказавшись на его месте, другие гаски (русские) забывали не только имя их Бога, но и свое собственное. А многие при этом мочились в штаны и на коленях просили пощады. Иди Иван, молись своему Богу, но больше мне на глаза не попадайся. Ваши солдаты убили моего брата, и я буду мстить за него до конца своей жизни. В следующий раз твоя книжка тебя больше не спасет…»
Немного придя в себя, я заметил, что моя затекшая рука все также крепко держит Библию высоко над головами окруживших меня людей. Молодой чеченец ругнулся, плюнул в мою сторону и побрел за расходившимися сотоварищами.
Я остался один посреди улицы. Рука опустилась, но сжимала мое спасительное оружие. Это была победа, но не моя, а моего Спасителя! Библия оказалась сильнее автоматов!
Я шел по весенним улицам города, радуясь и хваля Господа за явление Его Силы. Я уже не замечал ни проезжавших мимо машин с вооруженными людьми, ни пожаров (горели нефтяные скважины), ни косых взглядов прохожих. Я шел по военному Грозному как победитель.
Через некоторое время меня догнал Апти. Я с волнением рассказал ему о случившемся. Мы отправились в церковь. Там мы увидели столы с едой — кормили детей-сирот, чеченцев и русских. Это было служение одной из зарубежных миссий. Подъехали работники администрации Грозного, стали снимать на видео, как христиане кормят детей.
Я видел благодарность чеченцев за то, что христиане оказывают им помощь и заботятся об их детях. Я видел старенькую русскую бабушку, которая сидела в углу и смотрела, как едят дети. Обеды предназначались только детям, да и им не всегда хватало. Я обратился к женщинам, готовившим обеды, они собрали остатки еды и отдали их верующей русской бабушке. Ее звали Марией. Узнав, что я приехал проповедовать Евангелие, она плакала и крестилась. Собравшаяся под грохот далекого артобстрела небольшая группа верующих воздала хвалу и славу Господу Иисусу Христу, который дает нам силы проходить все испытания. Его Слава, как мне показалось в тот миг, заполнила не только комнату в разбитом доме, не просто охваченный войной город в предгории Кавказа, но весь мир. Собрание благодарило Бога за мое чудесное спасение, а брат Апти громко восклицал: «Слово Божие сильнее автоматов! Библия – оружие воинствования нашего!»
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Суд Соломона. - Владими́р Божий Не только великие писатели, но и так называемые историками литературы «третьестепенные» были велики своим честным и сердечным отношением к судьбам родины, к жизни народа, к литературе – святому делу их жизни. Максим Горький.
