16.00
Крылья любви выросли у Ани за спиной. Легкую и невесомую, словно морскую пену на гребне волны, ветер надежды нес Аню в ресторан. В тот самый ресторан при гостинице интурист, где она угодила в западню, где убивала вечерами время за бутылкой вина, в клубах сигаретного дыма, каждый день в течение двух последних месяцев. Но это была уже совсем не та глупенькая провинциалка, добровольно угодившая в сеть ловца. За последние сутки Аня повзрослела на много лет, она со скоростью света наверстывала упущенное.
Аня остановилась, с умилением наблюдая, как старушка-бомж танцует вальс в обнимку с авоськой пустых бутылок, вокруг мусорного бака. Прекраснее танца она еще не видела. На лице старушки застыла блаженна улыбка, словно та наслаждалась неземной музыкой, которую, кроме нее никто не мог слышать.
- Нравиться, деточка, - бабушка остановилась и стала пристально рассматривать наблюдающую за ней девушку, - эту музыку не все могут слышать, только те, кто очень хочет!
Аня замялась, переминаясь с ноги на ногу, ей было неловко, что она подглядывала.
- Да, очень красивая музыка и танцуете вы хорошо!
- Когда-то я танцевала на сцене театра, но разве та музыка может сравниться с этой? То была музыка мира, а это музыка небес! Тогда я была несчастнейшей из женщин, а теперь я счастлива. А ты, деточка, счастлива? – старушка заглянула Ане в глаза.
- Я? Очень!
- Я вижу. Такое счастье дается не всем! Сбереги его деточка. Держи его крепко-крепко, никому не отдавай и жди.
- Чего ждать?
- Его! – бабушка, загадочно улыбнувшись, взвалила на плече свою авоську и побрела к приемному пункту,где уже собралась очередь.
- Кого ждать? – крикнула ей вслед Аня. На миг ей показалось, что именно эта блаженная знает ответы на все вопросы.
- Его, деточка! Ты узнаешь Его! Обязательно узнаешь, только ты дождись! Не торопись, смотри, не перепутай! – старушка уходила все дальше. Аня почему-то заплакала. – Плачь, деточка. Блаженны плачущие, ибо они утешаться! – старушка скрылась за поворотом.
Аня приняла решение попросить у Саши прощения. Узнав страшную правду о том, который едва не стал ее избранником, она все же надеялась на его великодушие. Аня не боялась Сашу и даже уже не обижалась на него. Она от всего сердца желала ему счастья и наверняка смогла бы остаться его другом, если бы он этого захотел. Дождавшись вечера, Аня шла в ресторан, чтобы просить милости, а не суда для себя и Додика. Она знала, что Саша не простит, но все же надеялась. Она все еще видела в нем не того, кем он был на самом деле, а того, кого она хотела видеть.
Аня уговорила Додика не идти на работу, а пойти домой потому, что надеялась выиграть время, дабы принять первый удар на себя.
Девочка была готова платить цену:
«Если мне удастся уйти от Саши живой и невредимой, то завтра утром, на вокзале я увижу Додечку, в последний раз перед отъездом. Он пообещал принести денег на дорогу и первое время. Куда? Куда мне ехать?». Аня твердо решила, что уедет, но еще надеялась на чудо.
17.15
Девушка набрала воздуха полные легкие и исполненная решимости шагнула через порог ресторана. Такой знакомый и такой чужой.
Она зашла в зал. Посетителей почему-то не было, хотя в это время народу всегда было хоть пруд пруди.
«Как Додика нет, так и играть некому! А некому играть – нет посетителей!» - осознавая значимость своего возлюбленного, Аня, улыбнувшись своим мыслям, присела за столик.
Семеныч, заметив девушку, тяжело вздохнул и откашлявшись направился к столику, чтобы сообщить ей страшное известие. Он много заплатил бы сейчас тому, кто бы согласился его подменить в эту страшную минуту.
- Здравствуй, Анечка. Понимаешь… Ну… - Семеныч никак не мог выдавить из себя приговор для Ани. Он любил эту смешную и наивную девочку, как дочку.
- Что случилось, Семеныч? – в Аниных глазах поселилась смертельная тоска, она уже все поняла, но боялась сама себе в этом признаться.
- Я больше не смею вас обслуживать, барышня, в кредит и за наличные тоже! - Семеныч виновато потупил глаза, словно это он сам принял решение.
- А Саша сегодня был?
- Александр Николаевич приказали вас больше в ресторан не пускать, - официант нашел в себе силы перейти на официальный тон, но не выдержал и добавил шепотом, озираясь с опаской по сторонам: - Анечка, уходи скорее от греха подальше! Тут такое твориться: милиция только уехала, но скоро опять вернется. Они и о тебе тоже спрашивали.
- Милиция? Обо мне?
Семеныч проглотил комок и застрочил словно из пулемета, брызгая слюной, у него больше не было сил держать при себе страшную правду:
- Додик скончался просто на сцене! Он упал прямо в зал, со скрипкой в руках. Ой, крови было! Говорят, что пришел он уже под кайфом. Но я знаю, что он давно с этого дела спрыгнул! Я ничего не понимаю! Врачи сказали, что это передозировка, сердце не выдержало. Правда, у нас в стране официально наркомании нет, а потому написали, что он отравился неизвестными ядами. Беги, Ань скорее не оглядывайся, пока не поздно! Я про тебя никому не скажу! Уезжай скорее домой девочка! Пусть тебе Бог помогает! – Семеныч развернулся и взяв себя в руки профессионально лавируя между столиками направился на кухню, снимая с себе всю ответственность за то, что будет дальше с этим ангельским созданием.
Ане на миг показалось, что она умирает. Тяжело дышала, словно рыба, выброшенная на берег, встав из-за столика, как во сне она направилась к выходу. Она понимала, что надо бежать и чем, скорее тем лучше, но ноги не слушались, стали словно ватные.
Очень хотелось заплакать, но слезы почему-то не вытекали, застыв в ее больших карих глазах. Выйдя на улицу она на минуту заколебалась, оглядываясь по сторонам и бросилась бежать в сторону набережной.
Саша догнал и схватил ее за локоть:
- Стоять!
Аня стала вырываться, но он схватил ее за волосы. От боли потемнело в глазах:
- Саша, отпусти! Мне же больно!
- А ты хотела, чтобы было приятно? Во-первых: я тебе больше не «Саша», а Александр Николаевич. Во-вторых: игры закончились, будем базарить по-взрослому!
Он поволок Аню и втолкнул на лестницу черного хода.
- Саша, пожалуйста, не надо, я тебе сейчас все объясню! Я, конечно, тебя очень обидела, прости меня, пожалуйста, но я …
- Обидела? Простить? Да ты соображаешь вообще, что-нибудь в этой жизни, сучка безмозглая? – Саша схватил Аню за плечи и прижал к стене.
- Слышишь, ты?! Не смей меня трогать своими грязными лапами, ублюдок! – Аня от отчаяния потеряла всякий здравый смысл и попыталась ударить коленом в пах своего мучителя. К несчастью она промахнулась, только зацепив вскользь и тут же оказалась на полу с расквашенным носом.
- Стало быть, мои руки для тебя слишком грязные? А у этого триперного наркомана ручки почище моих? Ему ты позволила трогать себя, святая невинность? – Саша, брызжа слюной, опустился на корточки перед Аней, размазывающей кровь и слезы, переполняющей ее ненависти и бессилия по лицу. Глаза Саши налились кровью и готовы были вылезти из орбит. Учтивый и интеллигентный молодой человек, за одни сутки превратился в небритое, дурно пахнущие чудовище. Под глазами зияли черные круги, следствие бессонной ночи. Галстук болтался, белая рубашка была вся в пятнах от вина и жира.
- Да! У него и руки и душа чище твоей, - Аня понимала, что о милости не могло быть и речи. Терять ей было больше нечего, кроме своих цепей.
- Душа, говоришь? Ты хочешь казать, что у этого насекомого, была душа? Ну, может и была. У червей тоже душа есть. Только теперь она далеко, на небесах, о которых он так много трындел!
- Что ты с ним сделал, подонок?
- Да ничего такого особенного! Просто я предложил этому недоноску, то без чего он не мог жить. Эта наглая жидовская морда приперлась ко мне просить помиловать тебя! Он видите ли всю вину берт на себя! «Сучка не схоче, кобель не скоче» – гласит народная мудрость. Или может быть, он тебя изнасиловал? Этот жидяра согласился отработать мне за тебя. Отработать все бабки, которые я потратил на тебя за эти месяцы. Он молил меня на коленях, дабы я позволил тебе убраться по добру поздорову в твою кацапетовку! Он согласился стать моим рабом, если я тебя отпущу! Я оценил его благородство, я - добрый. Я предложил ему начать работать на меня сегодня же: сбыть для меня партию героина, среды своих дружков-наркош, до завтрашнего вечера. Я - не зверь, я даже пообещал ему процент, но это ничтожество не смогло удержаться, когда наркота попала к нему в руки. Такого чистейшего продукта он никогда в жизни не видел. Его вены привыкли к «черной» и всякому другому дерьму. От чистого продукта у него сорвало и унесло «крышу». Жадность фраера сгубила! Передоз приключился, деточка! Этот поц всю партию носил в кармане и теперь весь товар у мусоров! Ну и кто нынче отдаст мне деньги за героин? Кто теперь будет мне отрабатывать потерянный товар? Ты случайно не подскажешь, Анечка? Ты знаешь, сколько это стоит?
У Ани в сердце рождалось ранее неизведанное ею чувство. Ей очень захотелось схватить этого человека за горло и душить, душить и душить. А если не хватит сил, то перегрызть горло. Аня помотала головой, пытаясь струсить это ужасное наваждение.
- Я никому, слышишь, никому и никогда не позволял втаптывать себя в дерьмо! А уж такой малолетней б…, как ты и подавно не позволю! Ты мне, Анечка, за все сполна заплатишь! Ты мне будешь отрабатывать и за себя и за того парня! Я сколько на тебя денег положил? Сколько ты пропила, прожрала и прокурила, алкашка малолетняя? За удовольствие надо платить по щетам, деточка! Кто тебе шмотки покупал, чтобы с тобой можно было на люди показаться?
- Извини, я думала, что ты мне все это покупал потому, что любишь меня и хочешь на мне жениться!
Саша залился истерическим хохотом:
- Жениться? Любишь? Кого? Тебя? Оборванку без рода и без племени?
- А, что разве любят за деньги или происхождение?
- Происхождение – фигня, а вот женятся - на деньгах. К любви это не имеет никакого отношения!
- А разве женятся не на тех, кого любят?
- Ну, кроме того, что ты сучка, так ты еще и дура полная! Вот умора! При чем тут одно к другому? – Саша нервно закурил, дымя Ане в лицо. – Да! Да, если хочешь знать, я тебя действительно любил! Я первый раз в жизни позволил бабе так близко подобраться к своему сердцу!
- Ну и куда же теперь делась твоя любовь? Прошла любовь – увяли помидоры?
- Да! Ты сама, собственными руками, разрушила свое счастье! Я действительно хотел на тебе жениться, а ты взяла и наплевала мне в душу! Аня, скажи мне, только честно: ты переспала с этим недоноском или он мне лапшу на уши вешал? – Саша с надеждой заглянул Ане в глаза.
- Да! Да! Да мы с Додиком любили друг друга и не один раз! - Аня сознательно шла в атаку стараясь побольнее наступить на мозоль Саше и насыпать на рану побольше соли. – Он - самый лучший мужчина на земле! Я его люблю! Я ни о чем не жалею и не в чем не раскаиваюсь! Если бы я могла повернуть время вспять, то без сожаления сделала бы тоже самое! Мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с ним!
- Я тебе не верю!- заскрипел зубами Саша
- Любовь всему верит!
- Я тебе это никогда не прощу!- он закатил глаза, сжимая до боли кулаки.
- Любовь все прощает!
- Заткнись, или я тебя убью! - он схватил Аню за плечи.
- Любовь все переносит!
- Я тебя ненавижу! – он толкнул Аню и она, больно ударившись головой, сползла по стене на пол, но униматься не собиралась:
- Любовь никогда не перестает! Разве ты меня любил?!
Саша стукнул себя ладонью по лбу, словно его осенило, и опустился на корточки перед Аней, сменив гнев на милость:
- А-а-а! Я понял: тебя этот сектант недоделанный нагрузил? Дурочка ты моя маленькая, - он притянул Аню к себе и попытался поцеловать в окровавленные губы. Аня сопротивлялась, как могла. Она даже не подозревала, что тот, кто был ей так близок, может вызывать у нее такое отвращение.
Саша, борясь с Аней, неожиданно для себя самого оказался на коленях:
- Я тебя прощаю! Забудем все, что произошло, ладно? Это все просто какой-то кошмар был, страшный сон, но теперь все прошло! Я, Аня не могу без тебя жить. Я капитулирую. Прости, что ударил тебе и что обзывал. Ну, ты тоже меня пойми! Я сам во всем виноват, я сам спровоцировал тебя на это глупый поступок. Эта девушка совсем не то, о чем ты подумала. Ничего личного, просто …
- Будущий товар? Очередная «курица», которая будет нести золотые яйца?
Саша побледнел и вскочил:
- Ну, конечно, этот червь тебе все разболтал!
- Не смей его так называть! Он не червь, а человек! Он не просто человек, а человек с большой буквы! Я любила его, люблю и буду любить всегда! - Аня захлебнулась в рыданиях.
- Ладно, ладно успокойся, не кипятись ты так! Ну, пойми, глупая, что у тебя с ним все равно нет никакого будущего! Он - конченный наркоман, алкаш, бабник да еще и женат к тому же, - Саша сплюнул, поняв, что проболтался.
Надежда переполнила до края Анино сердце и оно запело:
«Жив! Жив! Жив!».
- Ты мне все наврал? – Аня вскочила схватила Сашу за рубашку обезумев от счастья.
- Нет, не все! Откачали твоего любовника, он в реанимации. Радуйся! Только если он и не сдохнет, то будет, как растение, обуза для несчастной жены и ребенка! Может ты его на содержание хочешь взять, из ложечки кормить и горшки из под него выносить?
- Саша, отпусти меня, пожалуйста, я уеду!- Аня в отчаянии стала перед Сашей на колени и обняла его за ноги.
- Куда? К папаше, который за два месяца даже не удосужился тебя отыскать?
- Не знаю. Куда-то уеду. Я не смогу больше жить в этом городе.
- Аня, - Саша сделал во второй раз то, чего не делал никогда ранние, опустился на колени перед растрепанной, окровавленной, заплаканной девочкой. – Аня, я прошу тебя стать моей женой!
Аня печально улыбнулась. Возможно, если бы она услышала эти слова сутки назад, то наверняка бы согласилась. А теперь - только пустота, даже от отвращения и ненависти не осталось и следа.
- Сашенька, прости меня, если можешь, но я не люблю тебя. Зачем я тебе?
- Ты мне нужна. Достаточно того, что я люблю тебя.
- Ты согласен жить со мной, зная, что я люблю другого?
- Согласен, время лечит. Стерпится, слюбится.
- Я никогда не смогу его забыть, ведь он мой первый мужчина…
- Ну, скорее всего, далеко не последний, - зло ухмыльнулся Саша. – Выбирай: или ты выходишь за меня замуж или я добью этого червя! Мои связи позволят мне устроить все так, что никто ничего не заподозрит. Он просто не выйдет из реанимации!
- Саша! Зачем ты мучаешь меня и себя? Отпусти меня, сделай хоть раз в жизни доброе дело, облегчи свою совесть! – завопила Аня.
- Совесть? А у меня ее больше нет! Нечего мне облегчать, она меня уже больше не мучает. Меня еще никто и никогда не бросал безнаказанно.
- Значит, я буду первая!
- Не будешь! Ты никуда от меня не уедешь!
- Буду, даже если и не уеду. Даже если я и буду с тобой, то никогда не буду твоей!
- Будешь! Не хочешь быть женой, будешь – «курицей несущей золотые яйца»!
- Не буду!
- Будешь, или я буду душить твоего слизняка медленно и печально, а ты будешь за этим наблюдать! Ты не забыла, что у него еще есть глупая жена и дочка, наверняка такая же дебильная, как ее родители? Пойми, у меня нет совести. Мне надо вернуть свои деньги. Ты понимаешь о чем я ? Своей упертостью ты обрекаешь на муки двух невинных созданий, не считая парализованного ублюдка. Надеюсь, ты не полная дура? Да или нет?
Аня закрыла лицо руками:
- Я согласна.
- Вот то-то же! Все вы бабы дуры, понимаете только с позиции силы! - Саша удовлетворенно ухмыльнулся. – Иди домой и приводи себя в порядок, поедем к моей матери знакомиться.
- Я согласна быть твоей «курицей». Обещаешь не трогать Додика и его семью?
Саша проглотил ком в горле. Такой пощечины он не ожидал. Все, что он наговорил Ани для острастки он не собирался воплощать в жизнь, но теперь… Она не оставила ему другого выхода. Саша хотел, было, что-то еще сказать, но когда увидел Анины глаза, наконец-то понял: что бы он сейчас не предпринял - обреченно на провал. Саша испугался, он не мог понять откуда у этой глупой провинциалки столько неведомой ему силы, но взял себя в руки. Он был уверен, что скоро сломает ее сопротивление, он привык добиваться своей цели.
- Хорошо. Обещаю. Только ты мне дорого за это заплатишь!
10 ноября 1985 года
09.20
Аня босыми ногами ступила на холодные сырые доски. Деревянный пол танцплощадки заскрипел. Тревожный ветер нанес кучи песка. Он бился всю ночь в окно, гостиничного номера, словно пытался освободить Аню. Шквал чуть не разбил, сорванной с крыши черепицей стекло, когда пьяный в стельку матрос отвалился в сторону, как насосавшаяся пиявка. За эту ночь он был пятым. Когда он под утро выполз из номера, икая и на ходу застегивая ширинку, то Аня, пытаясь запахнуть разорванное платье, поковыляла к морю.
Сначала она хотела утопиться, но когда ветер нежно коснулся ее лица, она заплакала устыдившись своих мыслей. Нежный ветер теребил выгоревшие прядями темные, запутанные немытые волосы. За двое суток Аня обслужила одиннадцать человек. Это был ад. Саша сказал, что это еще «щадящий режим», «разминка»
Аня достала из кармана хрустящие мятые доллары и рубли. Она изумленно разглядывала их. Столько денег она еще не держала в руках ни разу в жизни. Саша великодушно отстегнул ей по десятке из каждой сотни. Он даже принес ей поесть и выпить один раз. Хорошо, что все матросы были пьяными и им хотелось перед сексом добавить и потрындеть. Трезвая, Аня этого кошмара не вынесла бы. Ее молодое красивое тело созданное для истинной любви ныло, как одна сплошная ссадина. Такой грязной Аня еще никогда себя не чувствовала, даже тогда в детстве, когда одноклассники ее выкачали в морском иле на берегу. Следы от мерзких похотливых лап озверевших самцов, жгли ее тело и душу. Ей очень хотелось помыться, но эту грязь смыть было невозможно. Она пыталась просочиться в израненное сердце, которое сопротивлялось из последних сил. Рана болела и кровоточила, ведь из него вырвали с корнем прекрасный цветок, только родившейся истиной любви и бросили на поругание, озверевшим от запаха юности, пьяним скотам.
- Миленький мой, Додечка, где ты? Приди, забери меня отсюда! Ну, что же ты наделал? Почему ты меня не послушал и не пошел домой? Что же теперь с нами будет? Я тебя, родненький мой, так люблю! Нет, это я сама во всем виновата, только я одна! Это я, идиотина непуганая, решила поиграться с огнем и твою и свою жизнь покалечила! Где же ты миленький? Ну, ответь мне! Живой ты или уже на не небе? Если бы мне знать, что тебя уже нет на этой земле, то мне бы было бы легче. Может мне удалось бы тогда убежать. Нет, я знаю ты - живой! Ты живой и будешь здоровым! – Аня упала на колени и все невысказанные слова и невыплаканные за многие годы слезы вырвались потоком наружу: - Господи, прости меня! Накажи, что хочешь со мной сделай, только Додечку моего прости и исцели! А если ты уже его забрал, то верни его, пожалуйста! Я все вынесу, все! Все, что Ты скажешь буду делать, только спаси, сохрани и помилуй его! Прошу Тебя, Господи, уведи Додика от сюда, пусть он уедет! Я не смогу жить с ним в одном городе, но без него! Сашка гад, но он честный, он не тронет, Додика и семью его, пока я буду на него работать. Я буду. Ради любимого и жизнь свою отдам никчемную, Господи! А если я не выдержу? А если я убью себя или Сашу? Нет, я выдержу: ты Господи, не пошлешь испытаний больше, чем я смогу вынести, я знаю! Я выдержу все, я Додику обещала и тебе Господи обещаю! Я выживу и дождусь! Дождусь… Кого же мне ждать теперь? Мне кроме Додика никто не нужен. После него я уже никого не смогу полюбить. Господи, верни мне Додика! Нет, не надо! Нет, верни, Господи, только не мне, а жене его и дочке. Только пусть он теперь их любит по-настоящему! Они заслужили быть счастливыми!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
