Свое не пахнет, свое воняет.

Свое не пахнет, свое воняет.
Но кто это чувствует? Понимание собственной грешности – большая проблема. Отчего у нас еще больше проблем. Мы стараемся, мы трудимся, мы терпим боль и готовы даже пострадать за правду. Это страшный идол. Такой добрый и такой правильный. Меня Бог учит, а это броня не пробиваемая. Христос мне пример и я буду, как Он. Хорошее желание, только помнить мне бы, что я не Он. Его цельность, полнота, безмятежность – уникальный и неповторимый случай на грешной земле. Я не могу быть, как Он, но могу стремиться к идеалу. Что в принципе равнозначно, да и Писание об этом говорит. Только после свершения. За порогом.
Есть проблема. Проблема «свиньи». Ей очень нравиться ее навозная жижа. Ну и что, что дурно пахнет, ведь мое же и сам себе рулевой. Надо быть гордым и молчать в обиде, пусть знают, что я себе цену знаю. Слепота и дурь. Надо быть умным, напористым, несгибаемым, бескомпромиссным, умеющим владеть словом устным и печатным, что бы показать и доказать. Такая же лажа. И много еще надо, надо, надо… И кому? Мне! Зачем? Для более обширной навозной кучи. Это ведь тоже жизнь, хоть и грязная, зато в достатке.
Блаженны нищие духом… Мне нравятся суровые, молчаливые люди, живущие с пониманием черной дыры в сердце, куда провалилась Божья любовь. Они ищут ее. Поиск мучителен и долог. Хвалиться можно только тем, что ищут. Кроме предлежащего пути и голода, у нищего ничего нет. Порой кажется, что вот, нашел! Но все это не то, потому что я прилагаю находку к себе. Кладу в котомку собственного разума и радуюсь собственному достатку. Зачем оно мне все это, лично? Если только показать кому. Пусть порадуются вещам, лежащим на дороге. Но душе не это надо. Ей самой хочется приложиться и успокоиться. Завернуться в теплое одеяло в доме Царя и отдохнуть.
А пока я в яме. Яма зовется моим первородным грехом. Я не делаю ничего грубого и предосудительного на людях или без них. Но не дай Бог, что бы меня удовлетворяла моя деятельность или бездеятельность. Мне бы крикнуть сильно от чувств искренних, не смоделированных или показных, артистом быть скука смертная, а от натуры своей, от глубины сознания, от того, чего я даже толком и не знаю, только чувствую, есть во мне секрет какой- то, мной не узнанный. Пусть он молится, человек глубины, чуждый разуму. Он услышит. Свой своего помнит.
Правда, свиньи тоже кричат, когда их режут. Потому что жизнь ее, только ее достояние, которым она дорожит и расстаться не хочет. Знаете, как ловят макак или им подобных, в джунглях. Раскладывают бананы, а сверху накрывают клеткой, ячейки которой, размером таковы, что ладонь пролазит, а кулак с бананом нет. Потом приходит дядя, берет визжащую тварь за шиворот и кидает в мешок. Банан оказался дороже свободы. Лучше мне руку отрезать, если она меня так соблазняет. Но это же я, такой хороший. Вот и получается, что самые лучшие мои чувства, самые не лестные обо мне самом. Как псалмопевец говорит, что лучшее время человека, это пора труда и болезни. Именно тогда я познаю, что слаб, мал, нуждаюсь в лечении и утешении.
Чего и вам желаю.

Свое не пахнет, свое воняет.Публицистика

Свое не пахнет, свое воняет.

Свое не пахнет, свое воняет.
Публицистика