Отец фараону. Роман. Глава 26. Наверх!!!

Пышное окружение царского двора собралось в ожидании заключительного акта спектакля под названием «Толкование снов». Фараон питал слабость к ярким эффектам и превратил разгадку своих снов в очередной фарс. В то время как несколько десятков придворных чародеев, после того, как они развлекли фараона, ожидали своей трагической участи, еще один, и вероятно, последний участник, находился при дверях. По вполне понятным причинам ни сам фараон, ни его свита не предполагали ничего нового. Вплоть до того, что фараон, пробудившись поутру, начисто забыл о скором визите молодого толкователя, а когда ему напомнили о нем, впал в скуку. Беон уже почти смирился с тем, что сны его останутся загадкой, и важность их истолкования притупилась. Однако, он не отменил приглашения. В его характере заметную роль играла дисциплина и, зевнув пару раз, он отдал распоряжение на созыв придворных.

Иосиф не замечал великолепия царского дворца, когда, в сопровождении четырех слуг шел по его огромным залам и коридорам. Он не замечал искусно выполненных фресок, самой изящной мебели, всякой драгоценной мишуры, – он был спокоен и хладнокровен. Этот бледный и худощавый молодой человек, одетый в белую тунику, смотрел на все через особую призму, преломляясь в которой, происходящее приобретало иные формы. Он понимал, что его не пригласили сюда только за тем, чтобы взглянуть на его лицо. О, нет! От него ожидали нечто. Сможет ли он дать то, что от него потребуют? Это было ему неизвестно. Однако его это нисколько не пугало, ведь он не принадлежал самому себе. Перед лицом самого большого испытания в своей жизни он был совершенно спокоен.

Переступив порог тронного зала, Иосиф, тем не менее, испытал некоторое смущение, обусловленное присутствием большого количества народа. Все глаза были устремлены на него. Чтобы как-то подбодриться, он постарался отыскать среди пестрой толпы придворных хотя бы одно знакомое лицо и, увидев Потифара, тайком машущего ему рукой, кивнул ему в ответ. Пройдя несколько шагов вперед, Иосиф заметил, как один из придворных многозначительно и одновременно дружелюбно подмигнул ему. Это был Тарик, маленький виночерпий. Иосиф улыбнулся ему в ответ, и на душе его полегчало.

Тут Иосифу шепнули, чтобы он стал перед фараоном на колени, но он сделал вид, будто не расслышал этих слов, невозмутимо остановившись в центре зала. После некоторого замешательства в рядах придворных, сопровождающегося шушуканьем и переглядыванием, что-то шепнули на ухо фараону, на что тот кивнул, а затем жестом пригласил Иосифа подойти ближе, туда, где на возвышении, в сиянии славы золотых убранств восседал он, сын солнца. Молодой человек успел сделать всего два шага вперед, как его остановили, дернув за локоть, потому что сын солнца уже начал говорить.

– Итак, не будем отвлекаться на излишние церемонии. Я хочу только знать, как тебя зовут.

– Меня зовут Иосифом.

– Иосиф? Какое некрасивое имя. Оно тебе не идет, – фараон Беон окинул юношу внимательным взглядом. – Впрочем, это не имеет отношения к делу. Мне донесли, что ты можешь разгадывать сны. Так ли это?

– Фараон, я не смею говорить сам за себя. Тот, кто рассказал Вам об этом, знает это лучше меня, – просто ответил Иосиф, слегка разведя в сторону руками.

– Мудрый ответ. Сколько тебе лет?

– Тридцать.

Фараон подался вперед, как бы желая рассмотреть поближе понравившуюся ему вещицу.

– Выглядишь моложе... А теперь, Иосиф, приготовься выслушать меня внимательно, а затем дать ответ. И помни, что от этого может зависеть твоя жизнь.

– Я к Вашим услугам , повелитель, – гулко прозвучало под сводами зала. – Осмелюсь лишь только смиренно напомнить моему повелителю, что это не мое: Бог даст ответ во благо фараону.*

Иосиф, облаченный в белую, тончайшего льна, тунику, стоял в центре огромного тронного зала, до краев наполненного высшей военной аристократией, и если бы, хотя бы на мгновение реально представил себе, сколько пар глаз в этот момент было устремлено на него и сколько всякого рода мыслей сопровождало это немое созерцание, то при условии, что ко всему прочему ему нужно было держать ответ перед фараоном, ответ, от которого, к тому же, зависела его судьба, он тут же упал бы в обморок, так как был бы не в силах вынести один этот груз. Но он продолжал спокойно стоять. Он держался за крепкую, хотя и невидимую руку Того, о Котором даже не подозревали находящиеся вокруг него.

Итак, фараон начал рассказывать свои сновидения, и Иосиф превратился в слух, жадно ловя каждое его слово.

– Вот, стою я на берегу реки, – говорил Беон. – Красив Нил, сверкает на солнце... И вот, вышли из реки семь коров, тучных плотию и хороших видом; и паслись в тростнике. Но вот, после них вышли семь коров других, худых, очень дурных видом и тощих плотию; я не видывал во всей земле Египетской таких худых, как они. Прямо скелеты, обтянутые кожей... И съели тощие и худые коровы прежних семь коров тучных. И вошли тучные в утробу их, но не приметно было, что они вошли в утробу их. Они были также худы видом, как и сначала. И я проснулся.

Потом снилось мне: вот, на одном стебле поднялись семь колосьев полных и хороших. Золотистые были красавцы! Но вот, после них выросло семь колосьев тонких, тощих и иссушенных восточным ветром. И пожрали тощие колосья семь колосьев хороших Я рассказал это волхвам, но никто не изъяснил мне,** – сказав это, фараон вопросительно посмотрел на Иосифа.

В то время, как фараон говорил, Иосиф живо представлял его сновидения, жирными штрихами дорисовывая в воображении яркие картины повествования. Но к наивным на первый взгляд рассказам о коровах и колосьях примешивались и другие, неизвестно откуда взявшиеся, образы. Иосиф видел будущие годы изобилия и процветания, радости и беспечности, до его ушей доносились веселые, разноголосые звуки песен. Но вот как будто серая пелена затянула счастливые образы... Смолкли всяческие звуки, кроме стона, плача и рыдания. Земля закрыла свое чрево, чтобы не рождать. Земля обесплодела. Голод, голод, лютый голод на земле. Горе и уныние среди народов.

Фараон еще не закончил говорить, а Иосиф уже знал, что отвечать. Его только что посетило озарение, и он с нетерпением ожидал своей очереди.

– А теперь говори! – молвил фараон. – Мне не терпится поскорей узнать твое толкование!

И сказал Иосиф фараону:

– Сон фараонов один: что Бог сделает, то Он возвестил фараону.

–Постой, постой... Как это, «что Бог сделает, то Он возвестил?» К чему это, не понимаю...

– Это сны предостережения от Бога, повелитель. Потому что Бог любит фараона, – просто пояснил Иосиф.

– Продолжай, – удовлетворенно произнес Беон.

– Семь коров хороших, это семь лет; и семь колосьев хороших, это семь лет: сон один, – воодушевленно начал молодой толкователь. – И семь коров тощих и худых, вышедших после тех, это семь лет, также и семь колосьев тощих и иссушенных восточных ветром , это семь лет голода. Вот почему сказал я фараону: что Бог сделает, то Он показал фараону. Вот, наступает семь лет великого изобилия во всей земле Египетской. После них настанут семь лет голода; и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю, и неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что сон повторился фараону дважды, это значит, что сие истинно слово Божие, и что вскоре Бог исполнит сие,*** – торжественно заключил Иосиф.

Воцарилась мертвая тишина. Все в недоумении переглядывались между собой.

– И что же нам теперь делать? – развел руками фараон. – Изволь пояснить, раз уж ты нам представил такое грозное предсказание! И помни, что каждое твое слово несет за собой огромные последствия... Итак, что же?

Иосиф не был готов к столь неожиданному повороту. Он никак не мог предположить, что вслед за разъяснением пророческих снов от него потребуют инструкцию по предотвращению бедствия. Тем не менее необходимо было что-то отвечать. И тут ему пришла на ум блестящая идея.

Но разве он мог предугадать, какое коренное изменение не только в его личной судьбе, но и в судьбах бесчисленного множества людей произведут его следующие незатейливые и бесхитростные слова:

– И ныне да усмотрит фараон мужа разумного и мудрого, и да поставит его над землею Египетскою. Да повелит фараон поставить над землею надзирателей и собирать в семь лет изобилия пятую часть с земли Египетской. Пусть они берут всякий хлеб этих наступающих хороших годов, и соберут в городах хлеб под ведение фараона в пищу, и пусть берегут. Берегут, как зеницу ока! И будет сия пища в запас для земли на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, дабы земля не погибла от голода.****

Вновь тишина... Фараон Беон, с весьма озадаченным видом подозвал своего первого советника и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул в ответ. Затем советник громко провозгласил:

– Фараон велит всем покинуть зал.

На совете по поводу принятия решения относительно предложения молодого толкователя шла оживленная борьба. Был необходим «муж разумный и мудрый», и каждый из особо приближенных к фараону считал себя таковым. Но Беон сомневался. Что-то беспокоило его. Он тщетно пытался понять, что? Вдруг его осенило. Каждого из своих придворных он знал слишком хорошо. В этом была вся проблема.

– Потифар, – прервав на полуслове речь одного из советников, обратился к своему верному царедворцу фараон. – Скажи... а этот Иосиф, он что, ответственный? Хозяйственный?

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу... – засуетился царедворец.

– Прямое. Расскажи-ка мне о нем поподробнее.

– Если мы будем постоянно отвлекаться, то никогда не выберем подходящую кандидатуру... – запротестовал Потифар, но вдруг осекся.

Беон, ничего не ответив, измерил его таким взглядом, для которого пока еще человечество не придумало названия.

– Ну, он... Трудолюбивый... – нехотя продолжил царедворец. – Да. Толковый, сообразительный. Да...

– И честный?

– Честный? Да...

– Как вы считаете, если нам рассмотреть его кандидатуру? – обратился фараон ко всем.

– Чью? Это невозможно! Мы его в первый раз видим! – лица фараонова окружения болезненно позеленели.

– Значит, увидим и во второй раз, – отрезал Беон. – К тому же, найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?*****

Иосиф занимался отчетами, когда его известили о желании фараона встретиться с ним снова.

«Интуиция подсказывает мне, что больше я сюда не вернусь... – размышлял он, с печалью обводя взглядом примитивное тюремное помещение. – Нужно быть готовым к самому худшему.»

На этот раз все было неформально. Его провели прямо в покои фараона: большую, но уютную комнату. Войдя, Иосиф не увидел никого, а только услышал:

– Проходи, проходи, не стесняйся. Я хочу поговорить с тобой по душам.

Иосиф огляделся. Голос происходил из одного из углов комнаты. Он присмотрелся. В глубоком кресле в углу «утопал» пухленький молодой человек. Цвет кресла был кроваво-красным, и одежда молодого человека тоже, отчего он почти сливался с креслом. Только бритая голова выделялась на общем фоне.

– Что, Иосиф? Не узнал меня? – приглушенно засмеялся сидящий. – Выходит, без парика и царских атрибутов и величия нет во мне?

– Ваше... величество... – запнувшись, промолвил Иосиф.

– Ничего, ничего. Все в порядке. Присаживайся. Ты, стало быть, раб моего царедворца?

– Так точно.

– Давно?

– Двенадцать лет.

– Это большой срок... Ну, расскажи мне...

– Что Вас интересует, повелитель?

– Все. Поведай мне о своей жизни.

Большие темные глаза взглянули на Иосифа в упор. В душе юноши зажглась маленькая искорка. «Чем я рискую? – подумал он. – Что, если рассказать фараону о своей жизни с самого начала? Будет ли мне от этого хуже? Хуже, чем сейчас – вряд ли. А если фараон решил меня казнить, то он все равно это сделает. Но кто знает, не тронет ли мой рассказ верховного владыку? В нем просвечивает искренняя заинтересованность во мне, то, чего я никогда не замечал в самовлюбленном Потифаре...»

Начал Иосиф прямо со своего рождения.

– Отец мой тоже из Харрана! – засиял Беон.

– Мой отец Иаков служил там много лет пастухом у своего дяди, «отрабатывая» двух его дочерей, которых тот дал ему в жены, – продолжал Иосиф. – В общем, мой отец хотел жениться только на одной, на младшей, Рахили, которая впоследствии стала моей матерью, но дядя ловко сумел дать ему впридачу еще и старшую, за дополнительную отработку, разумеется. Когда истек срок, отец, наконец, начал работать на себя и благодаря трудолюбию и смекалке приобрел значительное состояние. Но дядя захотел поживиться нажитым им имуществом, и тогда моему отцу ничего не оставалось, как только бежать. К тому времени у него было уже одиннадцать сыновей (от Рахили только один я, самый младший), дочери, много слуг и скота. Он двинулся на юг, и на пути в Ефрафу в родах умерла моя мать, родив моего младшего брата Вениамина. После этого мы обосновались в Кириаф-Арбе. Мой отец превратился в самого богатого и могущественного жителя тех мест. Он любил меня больше всех, так как я был первенцем его любимой жены, и хотел, чтобы после него именно я взял управление хозяйством в свои руки. Но, к сожалению, мои старшие братья не разделяли его точки зрения, и из зависти, улучив момент, когда мы находились далеко от дома, продали меня в рабство проезжим купцам-измаильтянам. А те отвели меня в Египет.

Беон высоко поднял брови и изумленно воскликнул:

– Какая трагедия!

Иосиф намеренно постарался придать своему рассказу наибольшую краткость и лаконичность, опуская подробности, которые он предпочел бы забыть навсегда.

– И дальше? Что ты делал у Потифара? – еще не оправившись от удивления, спросил Беон.

– Сперва чистил конюшни, потом меня перевели в дом, а потом... господин назначил меня управляющим.

– Я слышал, что несколько лет назад дела у него в имении и в полях шли превосходно. Он получал много прибыли. А вот в последние четыре-пять лет у него начались всяческие проблемы. Я догадываюсь, почему. Сколько лет назад он назначил тебя в тюрьму?

– Пять.

– Теперь все понятно. Только не пойму, с чем была связана такая перемена...

– Рабовладельцы делают со своими рабами все, что хотят, мой повелитель.

– И оттого теряют! А теперь, Иосиф, мне нужно подумать, – фараон потер затылок.

– Вы велите мне уйти?

– Нет, ни в коем случае. В тебе – Дух Божий, и поэтому твое присутствие повлияет на правильность моего решения.

Беон углубился в красное кресло и замолчал. Иосиф остался сидеть напротив него, стараясь смотреть в сторону. Но он все же не мог удержаться, чтобы изредка не бросить любопытный взгляд на фараона, который казался настроенным к нему очень доброжелательно. Почему бы не насладиться вниманием верховного владыки? Почему бы чуть-чуть не расслабиться и не прочувствовать всю притягательность этого момента? Ведь это всего лишь момент! Он уйдет и, кто знает, что последует за ним! Иосиф удобно откинулся на спинку кресла и поддался сладостной полудреме.

– Все, юноша! Готово!

Иосиф очнулся. Беон чинно поднялся с кресла. Иосиф быстро встал и выпрямился.

– «Так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты; ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя,»****** – фараон царственно поднял вверх руки.

– Простите, Ваше величество?

– Поясняю... Своей верховной властью назначаю тебя, Иосиф, с сегодняшнего дня министром по агрокультуре в штате моих придворных. Имя тебе надо сменить... Цафнаф-пенеах*******! Это то, что нужно!

Иосиф пребывал в крайнем замешательстве. Смысл сказанного фараоном доходил до него с трудом. Беон широко улыбнулся и похлопал Иосифа по плечу.

– Ты теперь первая величина в Египте, не считая меня, конечно. Знаешь, почему первая? Потому что нет ничего на свете страшнее голода.

Иосиф пошатнулся.

– Тебе плохо? Присядь же, присядь... Я принесу тебе воды...

Отпив немного из чаши, принесенной фараоном, Иосиф как будто пришел в себя.

– Значит, я больше не раб? – по-детски наивно спросил он.

– Ты был рожден свободным, не правда ли? – фараон улыбнулся. – Меня очень тронул твой рассказ... Но, к сожалению, я пока не могу отпустить тебя повидаться с твоей семьей... Не потому, что боюсь, что ты не вернешься, а потому что ты мне сейчас совершенно необходим здесь.

– Я Вас об этом не просил, повелитель, – ответил Иосиф, неуверенно поднимаясь.

– Знаю, но это было бы желанием любого человека на твоем месте.

– Я скучаю только по отцу и младшему брату. Но неизвестно, жив ли еще отец, а Вениамин... Ему уже исполнилось восемнадцать. Вряд ли я узнал бы его, если бы увидел...

– Понимаю твою печаль, Иосиф. Но знаешь, мы потом обязательно что-нибудь придумаем. Обещаю. А пока...

Беон позвонил в изящный колокольчик.

– Пригласи к нам Потифара, – приказал он появившемуся слуге. – И передай, чтоб пришел не мешкая.

– Запомни, Иосиф, что твой господин отныне тебе больше не господин, а равный тебе, – сделал небольшое напутствие своему новому министру Беон. – Как с равным с ним и обращайся. Не забудь.

– Хорошо, я постараюсь, – дрогнувшим голосом ответил Иосиф.

– Я к твоим услугам, мудрейший из мудрейших, мой светлейший повелитель и несравненный фараон! – намеренно высокопарно провозгласил Потифар, войдя, тем самым как бы стараясь дать понять Иосифу, что если он, царедворец, так почитает фараона, то каким ничтожным пред сыном солнца должно быть положение всех тех, кто находится на несколько ступеней ниже, даже если их и пригласили на аудиенцию.

Продекламировав приветствие, Потифар победно взглянул на стоящего рядом с фараоном Иосифа.

– Потифар, я хочу, чтобы ты лично занялся приготовлением рабочего кабинета, а также личных апартаментов для моего нового министра по агрокультуре, – сказал Беон, указывая на Иосифа.

У Потифара слегка отвисла нижняя челюсть.

– Если ты проглотил язык, то так и скажи, а не молчи, когда фараон ожидает от тебя утвердительного ответа, – продолжал Беон более суровым тоном.

– Да, Ваше величество, – опомнился царедворец. – Я все сделаю, и в кратчайший срок.

– Да, и еще... Я хочу, чтобы Цафнаф-пенеах, мой новый министр, занял тот дом, что недавно построили для гостей. У нас для них уже есть один, и этого пока вполне достаточно. А сейчас этот дом больше нужен моему министру.

– Слушаюсь... Слушаюсь и повинуюсь.

Иосиф никак не ощущал себя главным действующим лицом этих волнующих событий. Даже когда фараон, в присутствии всего пышного двора, торжественно надел ему на шею массивную золотую цепь и перстень, снятый с царской руки, Иосиф не чувствовал, что «вознесся».

Новую высокую должность он не рассматривал, как наивысший приоритет, зато был несказанно рад свободе.

* Бытие 41:16.

** Бытие 41:17-24.

*** Бытие 41:25-32.

**** Бытие 41:33-36.

***** Бытие 41:38.

****** Бытие 41:39,40.

******* Цафнаф-пенеах означает "Бог живет, Бог говорит".

Отец фараону. Роман. Глава 26. Наверх!!!Проза

Отец фараону. Роман. Глава 26. Наверх!!!

Отец фараону. Роман. Глава 26. Наверх!!!
Проза