Блудный сын

Вместе с сумерками на город опустилась долгожданная прохлада. Федор вылез из кустарника в привокзальном сквере, где прятался от летнего зноя, и направился к фонтану. Надо было привести себя в порядок. Сегодня у него появился шанс оттолкнуться от самого дна, куда его засосал водоворот жизни, и попытаться выплыть на поверхность. Это была реальная, а, скорее всего, и последняя возможность снова почувствовать себя человеком. Да-да, потому что последние месяцы он жил как скотина. Хотя нет, скотина в его родительском доме содержалась гораздо в лучших условиях. По крайней мере ее каждый день досыта кормили и содержали в чистоте.
Мысли Федора снова вернулись в родной городок, домой, откуда он уехал почти семь лет назад в поисках лучшей жизни. «Ну что, нашел?» - спросил он сам себя и, выругавшись, сплюнул в дорожную пыль. Эх, как же он надеялся, как мечтал о счастливой жизни в столице! Какие строил планы…
Только столица встретила его смачным пинком под зад. Лишь закончились денежки (а закончились они быстро), как Федор оказался на окраине. На окраине всего: города, надежд, мечтаний, да и вообще, - жизни.
Помнится, тогда промелькнула у него мысль вернуться домой, но вместо этого ноги понесли его по жидкой грязи дорог совсем в противоположную сторону. Поначалу он прибивался к строительным бригадам, шабашил. В одном городке даже «подженился» и жил с молоденькой вдовушкой пару лет. Но потом и она его турнула. Ей, видите ли, «алкаш не нужен». Не, ну а сама принцесса что-ли?
Федор себя пьяницей не считал. Подумаешь, выпивал как все, ну или чуть-чуть побольше. Это разве проблема?! Зато у него были мечты, идеи, «наполеоновские» планы, которые он надеялся обязательно воплотить в жизнь. У него еще все было впереди! Еще все будут сожалеть, что не поняли, не разглядели в нем скрытый потенциал. Еще все будет!..
Долгое время Федор тешил себя этими мыслями. Но жизнь складывалась совсем иначе. Он уже перестал мечтать, единственной целью было – заработать себе на кусок хлеба. А как изменился его характер?! Федор сам себя не узнавал. Иногда он чувствовал себя игрушкой в руках злого кукловода, который в нужный момент дергал за веревочку, и Федор совершал такие поступки, от которых ему потом становилось жутко. Для него уже было совершенно нормально соврать, взять чужое, попросту говоря, - украсть. Новые друзья ему популярно объяснили, что для того чтобы было, что выпить и чем закусить, не обязательно работать. На свете достаточно легковерных, подающих милостыню, и зевак, плохо следящих за своими вещами.
Вот так и прибился Федор к вокзалу небольшого городка. Поначалу спал в комнате ожидания, днем старался, как носильщик, подзаработать денег на пропитание, раз в две недели ходил в баню. Но потом это стало ему не по карману. Ну и ладно! Летом можно было переночевать и в сквере на скамейке, а помыться в местной речке или, на крайний случай, в фонтане.
И все бы так и шло, если бы однажды он не проснулся среди ночи от мысли: «Что я делаю? Куда катится моя жизнь?» Прокрутив, как кино, в памяти последние семь лет, Федор понял, что оказался на самом дне. Смертельный холод прошелся по его телу от пяток к горлу и вырвался наружу диким криком затравленного зверя.
Если бы местная река была глубокой, он бы, не раздумывая, кинулся в ее воды, чтобы покончить с опостылевшей жизнью. Но эту речушку летом и воробей в брод переходил. Так что все, что Федор мог сделать, это прохладной водой отогнать от себя мысли о самоубийстве. Но через несколько дней они вернулись снова. Федор стал серьезно задумываться о том, чтобы наложить на себя руки. Даже уже и способ выбрал – броситься под проходящий поезд. Вот только день никак выбрать не мог. Что-то невидимой ниточкой еще держало его на этом свете.

А сегодня у него появилась надежда начать все сначала. Утром Федор познакомился с двумя мужчинами. Те стояли в очереди за билетами на завтрашний поезд, а он подошел к ним попросить прикурить. Мужики оказались разговорчивыми: слово за слово рассказали Федору о том, что едут на заработки – строить коттедж одному богатею.
Федор ухватился за это, как утопающий за соломинку. Стал рассказывать, что и он в строительстве знает толк, умолял взять с собой. При этом он не стеснялся приврать для красного словца и надавить на жалость. И это сработало!
- Ладно, если хочешь, покупай билет на наш поезд, и айда с нами. Еще одни руки в бригаде не помешают, - сказал один из мужчин.
- Только у нас сухой закон, - добавил второй.
- Я ни-ни, - соврал Федор, - в завязке. Максимум – пивко.
- Вот и хорошо. Надумаешь – увидимся завтра на перроне.
- Ага. Я приду. Обязательно приду. Мне очень надо…
Федор еще долго стоял у кассы, провожая взглядом новых знакомых.

Целый день мотался он по вокзалу и привокзальному рынку, добывая деньги на билет. Подавали с неохотой. Но, видно, что-то в его взгляде подкупало людей, и к обеду он набрал большую часть нужной суммы. Федор решил немного передохнуть в соседнем сквере, и выйти снова к вечерним поездам.
Умывшись в фонтане и стряхнув с одежды пыль, он пригладил водой растрепанные волосы. Конечно, не мешало бы ему простирнуть рубашку, а то вид был совсем бомжацкий, но это потом, когда деньги наберет. Тогда и сходит к речке постираться и помыться, чтобы завтра в поезд более-менее чистеньким сесть.
- Помогите, люди добрые домой вернуться. Подайте кто, сколько может, - Федор ходил между рядов в зале ожидания с протянутой рукой. – Сумку с деньгами и документами украли, вторую неделю на вокзале живу. Помогите домой добраться... Мне не много надо, только на билет.
- Федька, ты что ли?! – подскочил с места молодой человек и встряхнул Федора за плечи.
- Леха? – Федор узнал в нем давнего знакомого, с которым выросли по-соседству.
- Живой, бродяга! – тот не мог оторвать от него взгляда. - Ну, слава Богу. А то о тебе в городе разное говорят.
- Что говорят? – насупился Федор и посмотрел на бывшего приятеля из-под сдвинутых бровей.
- Да разное: кто говорит, что ты в столице живешь, - звезда! Кто, - что ты в Америку уехал. А кто-то слух пустил, что труп твой нашли. Да, ладно! - Леха махнул рукой. – Давай присядем, поговорим. У меня до поезда еще полтора часа. Я тут в командировке был, вот сейчас домой возвращаюсь. А ты чего здесь, тоже домой едешь?
- Нет, - мотнул головой Федор, - я сейчас на заработки еду. Слушай, подкинь деньжат на билет, а то у меня сумку с бумажником украли. Вот видишь, приходится у людей просить. А я, как только заработаю, сразу тебе вышлю. Ей Богу!
- А тебе точно на билет. Может, на «это»? – Леха многозначительно пощелкал пальцем по кадыку.
- Нет-нет, что ты? Я не пью.
- Ой ли? – улыбнулся Леха.
- Бросил. - Федор не выдержал прямого взгляда и отвел глаза в сторону. И тут его осенило: - Не веришь, что на билет, можешь сам мне его купить. У меня уже больше половины нужной суммы есть. Вот…
Он полез в карман и вытащил аккуратно сложенные купюры.
- Ну что ж, - прикусил губу Леха, - если, действительно, на нужное дело, - добавлю тебе недостающую сумму. Пойдем.
Федор подхватил тяжелую сумку приятеля и, не веря своему счастью, посеменил следом.
- Куда тебе? – спросил Леха, подойдя к пустому окошку кассы.
Федор назвал город и добавил:
- Если можно, мне бы в восьмой вагон. Там моя бригада поедет.
- Слушай, а может, бригада обойдется без тебя несколько дней, - сказал Леха, протягивая ему билет. – Может, ты домой заедешь, отца попроведаешь? Все равно же мимо дома проезжать будешь…

«Мимо дома», - это он точно сказал. Федин дом стоял прямо возле железной дороги, а большой огород упирался чуть ли не в рельсы. Сколько раз Федор наблюдал, как мимо них в сторону столицы мчатся голубые вагоны. Туда, куда так рвалась его душа.
Федя мечтал о другой жизни, полной славы, роскоши и веселья. И, конечно, все это должно было осуществиться в столице. Там был размах, перспектива, там за каждым поворотом ждали возможности! А что взять с маленького провинциального городка, где почти все друг друга знают? Просыпаться под пение петухов и засыпать под стук поездов всю жизнь? Нет, это было не для него. Ему нужен был размах.
Федор мечтал стать рок-звездой. В местном клубе он не раз срывал аплодисменты, но столица оказалась ему не по зубам. Она быстро выкачала из него все деньги и выплюнула на обочину. Другой бы на его месте не стал скитаться, а сразу же вернулся домой, но Федор не мог. Он не смел этого сделать.
Вот если бы он добился успеха, тогда другое дело, - победителей не судят! А он был достоин осуждения. Федя это знал. И если бы он так поступил не с отцом, а с кем-нибудь другим, то давно бы уже был в тюрьме…

Однажды Федор увидел, как отец клал деньги в большую железную коробку из-под печенья.
- Что это? – спросил он.
- Вот, сынок, откладываю деньги на строительство твоего дома.
- Какого еще дома?
- Ну, как же? Вот женишься, куда жену приведешь? А так мы с тобой весной сарай сломаем, а на его месте дом тебе начнем строить. Пока у меня здоровье позволяет, хочу помочь тебе обустроиться. Ты же у меня единственный.
Федор всегда знал, что отец его очень любит. Он был поздним и единственным ребенком, поэтому родители его баловали. Да, что там говорить, они души в нем не чаяли. Все для него! А он взял и отплатил им черной неблагодарностью.
Украл коробку, набитую зелеными купюрами, купил билет на поезд и даже не посмотрел в окно, проезжая мимо дома. Его планы не сходились с планом отца! А так как эти деньги тот все равно скопил для него, то и распоряжаться Федор решил ими так, как сам считал нужным.
Это потом, когда деньги ушли сквозь пальцы, и жизнь его ткнула носом в грязь, Федор понял, что ворованные деньги не приносят удачу.
Ну, и конечно, не о каком возвращении домой после этого не могло быть и речи. Как он посмотрит в глаза отцу, что скажет? Нет. Вот если бы он стал знаменитым, тогда бы отец им гордился, и смог его простить. А так вернуться домой, как побитая собака, не позволяла гордость.
Хотя нет-нет, да и приснится Федору отчий дом, завод, на котором он работал учеником. Сейчас бы уже, наверно, мастером стал, уважаемым человеком… Эх, что сердце тревожить?!

- Ну так что, Федька, может, заедешь к отцу на несколько деньков, проведаешь старика? – Лешкин вопрос вывел Федора из воспоминаний. - А то он после смерти матери сдал очень.
- Чьей смерти? – встрепенулся Федя.
- Как чьей? Матери твоей. Ты что не знал?
Федор обхватил голову руками, - боль исказила его лицо.
- Вон оно как, - вздохнул Леха. - А я то все думал, почему тебя на похоронах не было. Отец твой сказал, что ты где-то за границей на заработках, поэтому и приехать не смог. Говорил, что когда дом будет полностью отделан, тогда ты и вернешься.
- Какой дом? – Федор оторвал голову от рук.
- Ну, как же? Отец твой дом во дворе выстроил. Всем вокруг только и говорит: «Это для Феденьки. Вот приедет, женится, - детишки пойдут, им место много надо будет». А еще всем рассказывает, что это ты деньги ему на строительство присылаешь.
- Не я, - мотнул головой Федор.
- Теперь-то я вижу, что не ты. Так, значит, права была тетя Галя с почты. Она моей матери рассказывала, что батя твой часто к ней на почту захаживает, весточки от тебя ждет. А от тебя не то, что денег, письмеца за все эти годы не было.
- Не могу я вернуться, понимаешь? – Федор заглянул в глаза приятеля. – Виноват я перед ним сильно. Не примет он меня. И с домом этим не понятно. Скорей всего, он кому-то землю под застройку продал. Самому-то ему строить было не на что. Откуда у него деньги?
- Ну, этого я не знаю. Говорят, кредит взял, - пожал плечами Леха. – А вот то, что он тебя ждет, - это точно. Я сам, когда в командировку уезжал, на вокзале его встретил. Так он мне и говорит: «Вот, Феденька мне сегодня приснился. Я, подумал, может, приедет. Все поезда, что через столицу идут, встречал, а сыночка нет».
Федор отвернулся, чтобы Леха не увидел навернувшихся слез.
- Мало ли, что он тебе сказал, - просипел он. – А вот что он мне скажет? Если бы я знал, что он на меня зла не держит, тогда другое дело. А так…
- А ты позвони или напиши, - предложил Леха.
- Не-е, это не для меня. Что я ему скажу: «Прости, папа, я был не прав»? Столько лет, столько боли… Не-ет.
- А если бы ты знал, что он тебя простил и зла на тебя не держит, ты бы вернулся?
- Еще бы, - хмыкнул Федор.
- Хорошо, - хлопнул его по плечу Леха, - я сам все разузнаю и тебе дам знать.
- Как это? – оживился Федя.
- Я как приеду, сразу к отцу твоему пойду. Расскажу, что тебя видел, да и разузнаю заодно, не держит ли он на тебя обиды. И тебе сразу сообщу.
- Да как же ты сообщишь? У меня же ни мобилки, ни адреса.
- Хм, – Леха почесал маковку. – А я тебе условный сигнал дам, ты же все равно мимо нас ехать будешь. Так давай договоримся: если увидишь, что у тебя на огороде белое полотенце висит, значит, отец тебя простил, и ты можешь возвращаться. А уж если не будет знака, едь себе, куда запланировал. Договорились?
- Ну, хорошо, - согласился Федор, чувствуя, как бешено забилось сердце.

Поезд мирно стучал колесами, на верхних полках спали новые приятели Федора. Вчера они хорошенько приложились к «беленькой» по поводу принятия в бригаду нового члена. Сам же Федор пить не стал, о чем пожалел ночью. Сна не было ни в одном глазу. Приятели уже выводили трели, храпя под стук колес, а Федор вертелся с боку на бок, - никак не мог умаститься. «Эх, надо было и мне стопочку принять, как снотворное», - вздыхал он. Беспокойные мысли несли его к родительскому дому. «Леха уже приехал, - думал Федор, - с утра пойдет к отцу (если не наврал, конечно). Что скажет батя? Простит ли? А мать не дождалась, и в этом тоже моя вина. Кругом виноват – нет мне прощения! Так и буду, как собака бездомная, скитаться по свету пока не подохну под чужим забором. Так мне и надо. Сам выбрал этот путь…»
С первыми лучами солнца Федор подошел к проводнику узнать который час, и сколько еще до его города. Он знал, что к нему они подъедут после обеда, и еще было уйма времени, но хотел знать в точности до минут. Уж очень он боялся пропустить свою станцию. Так хотелось хоть издалека посмотреть на родной дом, огород, знакомые строения.

Весь день простоял Федор в тамбуре, куря одну сигарету за другой. И вот, наконец-то, вдалеке показался родной город. «А вдруг поезд будет ехать так быстро, что я не увижу Лехиного знака?» - от этой мысли Федора прошиб холодный пот. Он высунул голову в открытое окно, чтобы еще издали увидеть отчий дом.
Вот сейчас за лесопосадкой начнется частный сектор, седьмой двор – его. Что это? Что это такое? На фоне буйной летней зелени, как айсберг, выделялось белое пятно. Это был его двор. Сначала Федор его не узнал, потому что вместо маленького сарайчика возвышался двухэтажный домина. Но за ним стоял маленький, такой уютный и родной отчий дом. Сомнений не было – это его двор и его огород, весь увешанный белыми простынями, полотенцами и пододеяльниками.

А у самой железной дороги стоял отец Федора, жадно заглядывая в окна мчащего поезда. Белым, мокрым от слез платком, он протирал глаза, в надежде разглядеть любимого сына.

Блудный сынПроза

Блудный сын
Проза