Знакомые незнакомцы

Бывает в жизни так, что не знаком с человеком, а при встрече радуешься ему, как близкому другу. У вас не бывает? А у меня вот так получилось…
Пять лет на работу и с работы по одному и тому же маршруту добиралась, невольно некоторые лица примелькались и стали какими-то родными. Увидеться с ними по дороге на работу, это все равно, что сказать доброе утро своим домашним. А если не встретил кого-то день или два, то невольно начинаешь переживать, высматривать на остановке, думать все ли в порядке. А когда увидишь знакомого незнакомца, улыбнешься. Значит все у него хорошо, жизнь идет по графику – тоже, как и я, идет человек на работу. А, следовательно, и здоровье у него есть, и силы, и цели. Живет человек, - и это прекрасно!
Чтобы лучше было понять, о чем я говорю, опишу один день, а точнее не весь день, а только путь на работу и обратно.

Сегодня я не опаздываю, вышла вовремя, чтобы не пропустить нужный троллейбус. За столько лет уже все рассчитано до мелочей, главное, чтобы троллейбус не подвел и пришел по графику. Иду вдоль знакомых домов. Знаю, сейчас заверну за пятиэтажку, и навстречу мне будет, не спеша, идти пожилой мужчина с собачкой. Точнее собачка будет плестись далеко позади своего хозяина. Неторопливая толстуха породы пекинес, на коротеньких лапках, скрытых под длинной шерстью, останавливается передохнуть после каждых двух-трех шагов. Высунув язык, она тяжело дышит или фыркает на призывный свист хозяина. Отворачивая вздернутый нос в сторону, она всем своим видом как бы говорит: «И что это он себе позволяет? Свистит. Что я ему дворняга какая-нибудь?!»
«Кнопа! Кнопа!» - зовет хозяин. Но своенравная собачка вытягивается на прохладном асфальте. Отдыхает. А что, жарко, наверно, в такой «шубе» ходить зимой и летом?
Почти каждый день я встречаюсь с этой парочкой. Мужчина обычно несет в авоське молоко или хлеб, иногда подманивает свою спутницу кусочками колбасы. А та всегда идет не спеша, с гордо поднятой головой и завитым в колечко пушистым хостом. Порода!
Всего один раз за все время я видела, как эта Кнопа бегает. Ох, и насмеялась же я тогда! В тот день я как всегда спешила на работу, ночью выпало много снега, и я выбирала протоптанные дорожки. Вдруг услышала знакомый свит. Хозяин перешел дорогу и звал свою неторопливую собачку: «Кнопа, скорее. Видишь, машина едет?!»
Собака повела глазами-бусинками и, увидев приближающийся автомобиль, помчалась через дорогу. Это было зрелище! Она так смешно прыгала через снег на коротеньких лапках, что я не удержалась от смеха.
«Ну что, испугалась, глупышка? – подхватил ее на руки хозяин. – Будешь знать, как отставать. Да ладно, не дрожи ты так. Хочешь, колбаской угощу?»
Да, интересная пара…

Вторую интересную парочку я увидела на остановке. Это были папа и дочка Верочка, точная его копия. Ну до чего милая девочка! С белокурыми кудряшками и курносым носиком – просто ангелочек. И как она вытянулась за последнее время… А ведь еще недавно с папиных рук не слазила, а теперь нет, теперь она самостоятельная. Как-никак пять лет уже. Верочка сидела на скамейке, болтала ножками и сосала чупа-чупс. Это было ее любимым занятием. Папа всегда баловал ее конфетками. А я, глядя на эту картину, думала: «Ну вот, теперь ребенок в садике от завтрака откажется. Какая может быть каша после конфет?» А по вечерам, когда мы опять встречались в троллейбусе, возвращаясь домой, можно было наблюдать такую картину:
- Пап, дай мне еще червячка, - просила Верочка.
- Я тебе уже давал, - отвечал папа.
- А я его уже проглотила. Дай мне теперь зелененького, - настаивала Веруня и, как птенчик, открывала рот.
- Ну ладно, - улыбался папа и доставал из кармана желейную конфетку в виде червячка.
А я смотрела и вздыхала: «Ну вот, а мама, наверно, не догадывается, почему ее Верочка плохо ужинает». Почему-то мне кажется, что сладости, припрятанные у папы в кармане, это их с Верочкой бо-ольшой секрет.

- Доброе утро! – слышу у себя над головой.
- Здравствуйте! – киваю высокому седому мужчине.
Я не знаю, как его зовут, но он самый «близкий» из моих незнакомцев. Даже не помню, когда мы начали здороваться друг с другом. Но почему бы не улыбнуться и не пожелать доброго утра человеку, которого видишь каждый день?
- Что-то я Вас вчера не видел? – спрашивает мужчина.
- Проспала, - честно призналась я.
- Вот что значит молодость, а я на старости лет совсем сон потерял, - вздыхает «молодой старичок». Так я окрестила его про себя. Хотя стариком его никак не назовешь. Из-под опущенных ресниц в который раз рассматриваю его фигуру: высокий, подтянутый, сзади никто не скажет, что он пенсионер. Особенно зимой, когда черная вязаная шапочка скрывает его седые волосы. Сразу видно, что человек в молодости занимался спортом. Может быть, даже был профессиональным спортсменом или военным. Ну, а расспрашивать у незнакомца о его прошлом как-то неудобно.
- Давно стоите? – спрашиваю его. – Что-то людей на остановке много.
- Да, троллейбуса давненько не было. Сейчас придет битком набитый, - вздыхает «старичок» и достает пачку сигарет. – Перекурить что ли, пока ждем?
Вынимает сигаретку и отходит в сторону. Знает, что я не переношу сигаретный дым.
«Нет, наверно, все-таки не спортсмен, а военный. Спортсмены же не курят», - делаю вывод и перевожу взгляд на двух подружек.

Такие они разные, но в то же время одинаково нескладные. Одна из них высокая и худая. Тоненькие ножки на высоких каблуках постоянно подворачиваются, а она при этом смешно морщит заостренный носик и поправляет на нем круглые очки, нещадно уменьшающие ее и без того маленькие глазки. В руках большая сумка-портфель. Еще бы, ведь она учится в педагогическом институте. Наверно, будет учителем в младших классах.
Вторая напротив приземистая, упитанная, зимой и летом ходит в джинсах и кепке, из-под которой торчат короткие смоляные волосы. За спиной неизменный рюкзачок, руки в карманах. Учится она или уже работает, я так и не поняла, но выходила она всегда на одной остановке вместе с папой и Верочкой.

А вот и наш долгожданный троллейбус, заваливаясь на бок, вырулил из-за поворота. Пропуская вперед папу с дочкой, впихиваюсь в переполненный транспорт.
- Мужчина, вы бы шли с ребенком в переднюю дверь, - кто-то обращается к Верочкиному папе.
- Ничего, мы тут постоит, - говорит он и ставит Веру на выступ над задним колесом.
- Садитесь, - уступает им место молодой человек.
- Да, ничего. Мы постоим, нам недалеко, - в голосе мужчины чувствуется неловкость.
- Садитесь-садитесь, раз уступили, - хлопает по освободившемуся сидению полная дама, - не часто сейчас увидишь, чтобы место уступали.
Верочка прыгает на сидение и достает изо рта палочку от чупа-чупса.
- Видишь, папа, я уже научилась чупа-чупс до конца досасывать, не разгрызая! – гордо говорит она. – А раньше не умела, когда маленькая была.
Я усмехаюсь и слышу, как сбоку шушукаются подружки.
- Ну и что, подумаешь, - говорит высокая, и я краем глаза замечаю, как она при этом поправляет очки на переносице, - я тоже всегда пассажирам с детьми место уступаю.
- И я, я тоже, - подхватывает ее подружка. – А еще старикам. Это же так неприлично, сидеть, когда рядом стоят пожилые люди.
«Похвально», - отмечаю я и под напором контроллера, которая идет по троллейбусу, как ледокол, продвигаюсь по салону.
Вдруг кто-то трогает меня за плечо. Оборачиваюсь. Мой «старичок» кивает в сторону освободившегося сиденья.
- Идите сюда! Я вам место занял.
- Садитесь сами, - говорю ему.
- Я постою. Вам же дальше меня ехать, - настаивает он.

Вот так мы и едем: заходим на одной остановке, а выходим на разных. Я еду дальше всех. Зато вечером я сажусь на своей остановке в пустой троллейбус и опять с интересом наблюдаю за знакомыми незнакомцами. Серьезных подружек вечером не встретишь, они, видно, возвращаются раньше. А вот галантный «старичок» почти всегда возвращается со мной вместе. Только он не всегда меня видит, а вот я замечаю его, когда троллейбус подъезжает к остановке.
Вот и сегодня я еще издали увидела, как он поспешно докурил сигарету и ловким движением пульнул окурок в урну. Когда увидел меня, улыбнулся. Не часто мы с ним туда и обратно в одном троллейбусе едем. Я кивнула ему на свободное место впереди себя.
- Как отработали? – спросил он, присаживаясь.
- Спасибо, хорошо. А как у вас день прошел?
- У меня тоже все нормально, - улыбается он, протягивая мне мои любимые конфеты «Рачки».
- Благодарю, - улыбаюсь я в ответ и тут же прячу одну конфетку за щеку.
Остальные приберегу для Верочки. Они с папой должны зайти в троллейбус через две остановки. Я не единственная, кто угощает ее сладостями. Девочку-сластену любят многие. Но сегодня ей не повезло. Троллейбус уже тронулся с места, когда они с папой подбежали на остановку. Ладно, тогда съем еще конфетку, а одну все-таки для Верочки оставлю. Завтра увидимся…

Вот такие есть у меня совершенно замечательные незнакомцы. Вроде бы и не знакомы, а они стали мне какими-то родными. Думаю о них, невольно жду встречи, высматриваю. Живы-здоровы – вот и хорошо!

А недавно вот что произошло: несколько дней не было видно мужчины с собачкой. Я уже переживать стала, а потом смотрю – идет. Медленно так, в руках как всегда авоська с молоком. Остановился, назад оглядывается. Думаю, Кнопу свою высматривает. Проследила его взгляд – а собачки нигде нет. На следующий день он опять один мне на встречу попался. Печальный такой. Тут уж я неладное почувствовала. А через день иду, вижу, этот мужчина на углу магазина с какой-то женщиной разговаривает. Я шаг поубавила, прислушиваюсь. Они о Кнопе говорят. Повернула я за угол магазина, да и остановилась. Уж очень мне интересно стало, что же с Кнопочкой случилось. А расспрашивать у незнакомца не решилась.
- Она же с нами четырнадцать лет прожила, - сокрушался мужчина, - можно сказать, член семьи. А когда жена пять лет назад умерла, я ведь думал, не переживу, такая боль мне сердце сдавила. Лежу, помнится, на диване, в потолок смотрю. Все, думаю, и я теперь не жилец. А Кнопа на диван запрыгнула, лапки мне на грудь положила и давай слезы с щек слизывать. Так мне от этого на душе тепло стало.
- Вы с ней с тех пор так вдвоем и жили? – спросила женщина.
- Вдвоем. Все вместе делали: и в магазин, и на рынок. Она даже спала у меня в ногах. А если куда без нее выходил, так она обижалась. Нос курносый задерет, фыркает – не подходи, мол. А я ей колбаску любимую в примирение покупал, - вздохнул мужчина. – Эх, хорошо мы жили, дружно. А теперь вот хожу как потерянный, все думаю, оглянусь, а там Кнопочка моя следом идет.
- Ну, не убивайтесь вы так, Михал Семеныч, это же просто собака…
- Просто, да не просто. Это последняя моя зацепочка за жизнь была. А теперь только одно остается: за все грехи перед Богом покаяться, да к женушке моей на небо отправляться. Надеюсь, и Кнопочку там встречу.
Проглотив, подкативший к горлу ком, я поспешила на работу. Несколько дней из головы этот пожилой мужчина не выходил. Жалко так было и его, и Кнопочку. А чем помочь не знала.
Да вот как-то вышла утром на работу. Осень уже во всю царствовала, ночью заморозки, по утрам на траве иней. Вдруг слышу, под кустом у дома кто-то копошится и пищит. Смотрю, там под смятой коробкой щенок дрожит. Маленький такой, черный с белой грудкой, и задние лапки в белых «носочках». Взяла я его на руки, а его, бедного, от холода аж трясет. Прижала к себе, соображаю, что мне с ним делать. И тут я об Михал Семеныче вспомнила.
Бегу со щенком, думаю: «Только бы мне его встретить, только бы не пропустить». За угол дома завернула и столкнулась с ним нос к носу.
- Доброе утро, Михал Семеныч! – выпалила, как будто мы давно знакомы. – Вы бы не могли о щенке позаботиться. А то его хозяева на улицу выкинули, а ночи-то сейчас холодные. Он ведь и погибнуть может…
Говорю, а сама ему в руки щенка протягиваю. Михал Семеныч его взял, приподнял, чтобы рассмотреть девочка это или мальчик, а щенок возьми, да и лизни его прямо в нос.
- Кабелек! – улыбнулся мужчина.
А у меня от души сразу отлегло. По взгляду поняла, что он его не бросит.
- А как его зовут? – спрашивает.
- Не знаю, - пожимаю плечами, - я у него не спрашивала.
- А я знаю, - улыбнулся Михал Семеныч, - он мне только что на ухо шепнул, что зовут его Черныш.
- Так что, возьмете его?
- Ну, конечно, не пропадать же животному. Зима не за горами…

А на следующий день не успела я за угол знакомого дома завернуть, слышу, лай звонкий колокольчиком разливается. Поворачиваю, смотрю, Черныш на поводке бежит, а Михал Семеныч за ним следом еле поспевает. Меня увидел, остановился, улыбается.
- Вот, - говорит, - смотрите, какой я ему поводок купил, чтобы не убежал, или под машину, не приведи Господи… А то шустрый такой! Придется и мне, старику, с ним молодость вспомнить.
- Да вас и не узнать, - улыбнулась я. – Прямо помолодели: походка бодрая, плечи расправлены, глаза горят.
- Это все благодаря ему, - Михал Семеныч кивнул в сторону Черныша, который юлой вертелся у наших ног.
- Спасибо, что согласились его взять. Я смотрю, ему с Вами хорошо.
- Это Вам, милая, спасибо. Вы ж мне не просто щенка подарили, Вы ж мне радость жизни вернули. Теперь я снова кому-то нужен, а значит и жить надо. Понимаете?
- Понимаю, - кивнула я и заспешила на остановку.

Вот так бывает.
Жаль только в связи с реорганизацией производства сократили меня на работе. Перестала я по этому маршруту каждый день ходить, а, следовательно, и с незнакомцами своими встречаться. Разве что только изредка увижу кого-нибудь. Все-таки в одном районе живем.
Ну да ничего, значит, Господь даст другую, лучшую работу, и появятся на моем жизненном пути новые люди: знакомые и незнакомые.
Жизнь продолжается!

Знакомые незнакомцыПроза

Знакомые незнакомцы
Проза