Суд прокуратора
Дмитрий Владимирский
отрывок из поэмы "Иисус
из Назарета" (поэма пока не окончена)
"Тогда Пилат взял Иисуса
и велел бить Его". (евангелие от Иоанна 19:1)
И вот уж плети палачей,
Секут Христа, под смех и клики
Солдат претории! Людей,
Чьи помышления, чьи лики,
Немилосердны! Им отнюдь,
Неведомы добро иль жалость!
Таким засечь кого нибудь,
До полусмерти, просто, - шалость:
-О, царь! Смеялись палачи.
Помилуй! Ты кричишь от боли
При виде почестей!? – Учи!
Повелевай, мы в твоей воле!
Вновь крик! Ужасные крючки,
Их скорпионов превращают,
В окровавленные клочки,
Христово тело! Он прощает,
Хотя истерзан палачом.
Святая кровь Его струится.
Из воспалённых ран ручьём.
Он - как израненная птица,
Смирившись с участью своей,
Лишь жалобно кричит! Но крики,
Христа, для римских палачей,
Лишь развлечение! Их лики,
Злорадствуют! Собрав весь полк,
Преторианские рубаки,
Рассвирипев, как гладный волк,
Почуяв кровь во время драки,
Христа, избили по лицу!
И оплевали и глумились,
Как беззащитную овцу,
Его пинали! И дивились,
Что он в ответ не произнёс,
Ни оскорбленья, ни укора,
Как агнец! Молчаливо нес
Он пытки. И в суде претора,
Как будто замер белый свет!
Природа, затаив дыханье,
Сокрыла лик свой! И в ответ,
На Сына Божьего страданье,
Мрачнел восход! Затменья мгла,
Зловеще покрывала землю!
И, лишь безумная толпа,
Заметить это не могла,
И словно вторила: «не внемлю»!
Их вразумить хотел Пилат,
Надеясь тяжким истязаньем,
Христа, плетьми своих солдат,
Толпу смягчить и состраданьем
Их пыл безумный остудить.
Но не сумел. Их окрик дикий,-
Распять Его! И отпустить
Варавву»! - римского владыку,
Потряс до глубины души.
Он знал, мошна синедриона,
Их подкупила за гроши.
Но сердце римского закона,
Есть справедливость! И, Пилат,
Велит каре своих солдат,
Из стен судилища претора,
Для оглашенья приговора,
Иисуса вывесть и собрать,
Народ, священников и знать!
***
Текли минуты роковые,
Взгремели трубы войсковые!
Пилат понтийский - игемон,
Лицеприятье, попирая,
Восходит на лифостротон,
Свой взор владычный устремляя
В толпу, что собралась внизу.
У стен преторского владыки,
Нет места уронить слезу.
Все в нетерпенье: гомон клики!
Правитель просит тишины.
Толпа стихает понемногу.
Пилат:- Старейшины! Вины,
В Сём Человеке, я немного,
Исследовав, не нахожу!
И, почитая справедливость.
От уз Его освобожу
Исхода в честь, моя в том милость!
***
Всё стихло. Двое из солдат,
Выводят Узника к народу,-
Вот Человек! сказал Пилат.-
Он не виновен! И, в угоду,
Благим обычаям страны,
Я, отпущу Его! Дыханье,
Немой казалось бы толпы.
Вдруг замерло! Но состраданья
В их лицах не было! Казалось,
Лишь удивление и страх,
Затем и злоба в их сердцах,
Кипучей лавой поднималась!
***
« Ужели это лик Христа»?
Народ смотрел, как зачарован.
Молчат безгласные уста.
Истерзано венцом терновым,
Окровавленное чело!
Некогда чудные ресницы
– Оплёваны! А лик Его -
Обезображен весь! Глазницы,
Распухли так, что скорбный взгляд
Не различить! Его пронзает,
Толпы презренье! Словно ад,
Всем действом этим управляет!
***
С минуту длилась тишина.
Её, взорвал первосвященник!
«Мне налицо Его вина!
Он не Мессия! Он мошенник!
Ужель посмеете с таким,
Безродным, нищим оборванцем
Ровнять Мессию!? Полно с Ним
Покончить с этим самозванцем!
На крест Его»! То произнёс
Ханаан бет Шет. Его сознанью,
Был чужд страдающий Христос.
Сие вело к негодованью
Обуревающей толпы!
Тут, словно гнев её смиряя,
Сверкнув, имперские щиты
Сомкнулись, воздух сотрясая!
Преторианские врата,
Завесой от толпы кричащей,
Сокрыли Узника Христа!
Но крик их, дикий, леденящий.
В ушах правителя стоял:
- Смерть, смерть Ему! Внизу кричали.
Правитель вознегодовал.
Они, лишь злобно отвечали:
- На крест его»!- тогда Пилат,
Воззвал к ним: « что же? Глас народный
Почту! Но в чём Он виноват,
От вас услышать мне угодно!?
И вновь толпа, синедрион,
Как раб с беспутным господином
Объединились:- Наш закон,
Не позволяет, Божьим Сыном
Именоваться никому!
И только Господу, Владыке.
То надлежит, но не Ему!
Раздались яростные крики.
Он называл Себя царём,
Господство Рима подрывая!
Казни Его! Иначе Он,
Себя Мессией нарекая,
Поднимет всех в поход на Рим!
И так, довольно разделений!
Не то, народ пойдёт за Ним!
Казни Его без промедлений
Спаси святой Ерусалим!-
***
Услышав, что Он Божий Сын,
Правитель больше убоялся.
«Откуда Ты»? - оставшись с Ним,
Наедине, он добивался
Ответа. Но Иисус молчал.
«Ну, молви, мне ль не отвечаешь!?
Ужель казнить Тебя? - кричал
Пилат - или того не знаешь,
Что власть на то имею я,
Казнить, иль миловать Тебя»?
***
-Ты не имел бы надо Мною,
Вовеки власти никакой.
Коль властью свыше, неземною,
Что именуете судьбой,
Не обличён ты был доныне.
Истинно, более вины,
На том, кто предал Меня ныне.
По наущенью сатаны
Оклеветав перед тобою».
Сказал и головой поник.
Пилат робел своей душою,
Взор узника ему проник,
В самое сердце. Вскинув тогу,
Правитель, стоя перед Ним,
Невольно ощутил тревогу,
И неспроста! Ерусалим,
Кипел:- На древо самозванца»!
Провозглашал синедрион.
(к Пилату подходит трибун)
-Я прикажу преторианцам,
К оружию?- (не дожидаясь приказа, кричит сотнику)- Центурион!-
(Пилат, с криком, одёргивает его)
«Опомнись, Клавдий! К цитадели
Пойдёт на приступ весь народ!
Иль ты задумал, в самом деле.
Подняв свой меч на этот сброд,
Спасти Равви из Назарета?
Пусть даже мы и устоим,
Прольётся кровь толпы! За это,
Я в кандалах отправлюсь в Рим!
Сын Августа мне в том поклялся!
Едва ль завидный эпилог?!
Хвала богам, я не ввязался
В эту резню! Какой предлог,
Против меня, слуги закона,
Мог заиметь Кайафа!? Нет!
У императорского трона,
Только и ждут его навет.
Тиберий вряд ли прослезится,
Если мой прах опустят в Тибр,
Клянусь Юпитером! В столице.
Лишь пожелают больше игр,
Улицезреть в честь Аполлона»!
***
Тем часом, раб его жены,
Пришёл с известием из дома.
Римляне почитают сны,
Знаменьем свыше. И матрона,
В письме супругу своему,
С большой тревогою писала:
«Не делай Узнику Сему
Плохого! Ибо пострадала
Я много за Него во сне»!
Испуг охватывал Пилата…
«Предвещий сон! О горе мне,
Проклятье! Этот долг легата
Покой провинций преж всего»!
--Скажи: помиловать Его,
Я сам желаю! Но толпа -
(с раздражением)
Что ненасытная сирена,
Распятья ждет! Сия страна,-
Амфитеатра арена!
Сей град - пророков Колизей!
Казнить во имя декалога,
Завистники!- Ступай же к ней!
Не медли»! - продолжал он строго.
(оставшись один, говорит в слух)
Всё навалилось на меня!
Толпа, знаменье, боги, слуги!
Богов ослушаюсь ли я?!
- О громовержец! Ты ль супруге,
Послал, сей вещий сон!? В том сне,
Верно, послание ко мне…
Уж не Юноны? (со страхом)
Может статься,
Сама богиня за Него?! (имеет в виду Христа, и гов в раздумье)
Богам, должно повиноваться.
Стало быть узника Сего,
Судьба, велит мне подвизаться
Спасти от уз?! - правитель встал.
Он ещё боле укрепился,
Когда вошёл в судебный зал,
Где в ожидании томился Иисус.
Его несчастный вид,
Внушал Пилату боль и жалость.
Нет, нет! Сейчас он повелит
Его спасти, такая малость,
Наместник Рима! Перед кем,
Весь мир, трепещет, повинуясь,
Ужель останется он нем,
Когда какой-то сброд, беснуясь,
Толпится у его дворца,
Невинной крови, дожидаясь,
Он их сотрёт с земли лица,
Немало в том не сомневаясь!
***
И так, вторично игемон,
Христа, выводит пред толпою.
Преторианский легион,
Согласно боевому строю,
Во всеоружии стоит.
Толпу, казалось бы, ярит.
Бесстрашный вид легионеров.
И неприступность их рядов,
И грозный монолит щитов,
Сих иноземцев, изуверов,
Людей, до злобы доводил!
Трибун, в готовность приводил
Преторианцев. Послабленья,
Пилат, не хочет дать толпе!
Закон, - един! И, нарушенья,
Не терпит он! Не важно где,
Суд властелин! И, в дальнем Риме,
И, так же здесь! И, пред толпой,
Пилат выходит. Между ними,
Стоит преторианцев строй!
Правитель молвил:- Иудеи!
Уже немало сей страной,
Я управляю! Сам Тиберий,
Меня поставил здесь главой!
Я, был польщён весьма, и вскоре,
Уж прибыл в ваш далёкий град!
Но, вопреки имперской воле,
Вы, славный мой протекторат,
Я знал, чернили в безрассудстве!
В принятье к вам жестоких мер!
В излишней роскоши, в Беспутстве!
Но, вопиющий сей пример,
Мне, в общем, говорит о многом!
Я часто слышу мол, что Рим,
Отнюдь не Ангел перед Богом!
Но ваш «святой» Ерусалим,
Погряз в суде несправедливом!
И, то пора уже признать!
Ни безупречным, ни правдивым
Сей произвол, судом назвать,
Мне невозможно! Посему!
Моим судом постановляю,
Вины, в Нём нет! И потому,
Я ради пасхи, отпускаю
Вам иудейского Царя»!
Первосвященники вздохнули.
Их очи, яростно горя,
Усмешкой злобною блеснули.
В них новый замысел созрел.
Они опять засуетились
Правитель это усмотрел,
И в ту минуту, разрешились,
Лукавой речью их уста!
То была речь геенны смрадной!
Она окутала Христа,
Под пеленой могилы хладной!
- Правитель, так не говори!
Мы верноподданные дети
Тиберия! И так смотри!
Разумно ли глаголать эти
Неосторожные слова,
Во всеуслышанье народа!
Ведь, коль лукавая молва,
Их понесёт, то, не в угоду,
Поверь, окажется тебе!
Мы, дети Цезаря благого!
Не только нам, но всей земле,
Царя не надобно другого!
И так, коль выпустишь Его,
Ты, - недруг цезаря! Для Рима,
Он бунтовщик до преж всего!
И, в том народ Ерусалима,
Единодушен! Ибо Он,
Себя царем преднарекая,
Восстал на цезаря! Закон,
Провинций римских нарушая»!
***
Подобного Пилат не ждал!
Этот намёк синедриона,
Он без труда истолковал,
-Ни мощь, ни слава легиона,
Не одолеют, в сей войне!
Войне,- войне доносов и наветов!
Правитель вспомнил о жене.
Что он ответит ей на это?
Что он не римлянин, а шут!?
В руках толпы, синедриона?
Чтобы свершить неправый суд,
Верховной властью игемона!?
Преславный, Цицеронов дар,
При столкновенье с этим Сбродом,
Поник бы гордою главой,
С своим изысканным наречьем!
Пред этой варварской толпой,
С провинциальным красноречьем!
***
«Не уж-то впрямь я проиграл»?
Никто не слыхивал такого:
«Мы, - дети цезаря благого»!
Синедрион, отлично знал,
Чего страшится прокуратор!
В боях испытанный солдат.-
Лишиться власти! Император,
Не вспомянёт былых наград,
Коль бунт случится, по закону,
Его к ответу призовёт!
Такая речь синедриона,
У императорского трона,
Благоволенье обретет!
«Восстанья Цезарь не простит!
На почве ложных донесений,
Меня в измене обвинит,
И в разжиганье столкновений!
Спасти невинного страдальца,
От произвола злой толпы,
Не в силах он! Преторианцам,
Не удержать худой молвы!
Молва сильнее! Какого!
Лукавый ум синедриона,
В пренебрежении закона,
Винил Пилата самого!
***
«О боги, что для них закон?!
Что псов, завистливая свора,
Священники, синедрион,
Хотят лишь смерти приговора!
***
Как можно это превозмочь»?!
Смятенье масс всё нарастало!
Толпы сдержать уже невмочь,
Их ненависть перерастала,
В мятеж, невиданный досель!
Казалось. Радостный апрель,
Бежал людского озлобленья!
И, словно гроба колыбель,
Скрывала солнце, мгла затменья
Вселяя суеверный страх,
Что, временами, появлялся,
В очах людей, и на сердцах,
Тревожной думой отзывался,
И. как бы исподволь томил.
Тогда, правитель, видя это,
К народу вновь заговорил,
Возвысив голос для ответа.
***
-Ужели впрямь, - сказал Пилат
-Достоин смерти Назарянин?!
Чтоб как разбойник был распят
Ваш брат, ведь Он Израильтянин!
Воззрите, сколь ваш грех велик!?
Тем временем, затменье грозно,
Остановив толпу на миг,
Подкралось к солнцу! Его лик,
Казалось, жалобно и слёзно,
Взывал с небесной высоты,
Сердца людей изобличая,
В безумстве гнева и вражды,
О чём - то страшном предвещая!
И вновь повисла тишина.
Первосвященник в озлобленье,
Смотрел, как черная луна,
Творя зловещее знаменье,
Скрывала солнце пеленой,
Вселяя ужас леденящий!
Так погребальною фатой.
Жена, скрывает лик скорбящий,
Став, безутешною вдовой.
***
«Да будет проклята она!
Не будь и я первосвященник,
Коль эта вещая луна,
В них пересилит жажду денег,
В сём нищем сброде! Что стоит,
И поминутно смотрит в небо!
И как безгласный скот молчит
Как будто изобилье хлеба,
Прольётся на головы им»!
(с презрением думает про себя первосвященник)
***
-Мужи! Коль Яхве Всемогущий,
Земли и неба властелин.
Ужель как раб иль неимущий,
Был истязуем его Сын,
Перед язычником!? И вы!
За ним ходили, свято веря,
Что Он Мессия! Бред толпы!
(со злобой)
Ужель Он боле Моисея?!
Что вёл Израиля средь вод,
По дну египетского моря?
Когда преследуя народ,
Ход колесниц своих ускоря,
За ними гнался фараон,
Желая ввергнуть их обратно,
В былое рабство! Вдруг, средь волн,
В морской пучине, безвозвратно,
Исчез со множеством солдат,
Лишь Моисей простёр десницу!
Будь Сей обманщик, так же свят,
Господь, послал бы колесницу,
С небес, Восхитил бы Его
От римских уз! Но Назарея,
Отринул Яхве! Оттого,
Что Он в противность Моисея,
Святую заповедь не чтил,
Шаббат священный нарушая!
Когда под действом тёмных сил
Знаменья ложные свершая,
Целил вас, силой князя тьмы»!
(толпа в ужасе, хватаясь за головы)
«О Боже»! (Ханан с укором)
-Как же вы прельстились!?
Он преступил закон, а вы?!
Довольно! Вы осуетились!
Когда Он храм не почитал,
Вы не задумывались даже
Что смертный грех Он тем Свершал!
И вот, когда Он взят под Стражу,
Его судил синедрион,
Как то велит святая тора!
И, думаю меж нами в том,
Не будет более раздора!
Я, как и вы того желал.
Чтоб отпустили вам Варавву!
Он о законе ревновал,
Когда кровавую расправу
Чинил! Но много ль в том Греха?
Наш Бог,- ревнитель, всякий Знает!
И, потому Он без труда,
Его усердье оправдает,-
Тем паче-мы! А. самозванца,-
Казнить! Плачу вам серебром!
Полшекля каждому! Да агнца,
Седера в честь, да мех с вином,
Чтоб вам отпраздновать достойно!
Семействам, повелю раздать
Священных овнов тысяч пять!
Дабы возлить благопристойно.
Их кровь на жертвенник святой!
Я всё сказал! За вами слово»!
(Толпа) – На крест Его! Долой»!
Заголосил народ. И снова,
Надежда потонула в крике!
Как погребальный перезвон,
В ушах имперского владыки.
Звенело грозно: - Игемон!
Вели освободить Варавву»!
«А что соделать мне Ему!?
Ужель отдать вам на расправу»!?
-Он лжемессия! Посему,
Распни Его правитель»! «Полно!
Царя ли Вашего распну»!?
-Но наш закон гласит «Довольно!
Не нахожу я в Нём вину!
Он царь Ваш» Молвил Прокуратор!
Но речь его оборвалась.
Наш царь Тиберий, император!
Казни Его, послушай нас»!
«Стыдитесь! Будет ли пристойно
Вам предстоять у алтаря,
Когда Ваш царь» - Для нас достойно
Иметь лишь одного царя
Потомка Августа благого»!
Тогда ответил им Пилат:
«Вы обрекли на смерть Святого!
Так пусть сей праздничный шаббат,
Как червь, изгложет совесть вашу!
Я не причем, смотрите вы»!
И, тут же, взяв с водою чашу,
Умыл в ней руки, - в сей крови,
Я не виновен! Вам в угоду,
Я выношу сей приговор»!
-На нас и детях наших в роды,
Да будет кровь Его»! Претор,
В ожесточенье, стиснув тогу,
Встаёт! Манипулы солдат,
Уже не в силах, хоть немного,
Стеснить толпу! И вот, Пилат,
Скорбя душой, подъемлет руку.
И, с ощущением, вины,
Преодолев сердечну муку,
Речёт:- Израиля сыны!
Я, отпускаю вам Варавву,
Как пожелал синедрион!
И, отдаю вам на расправу,
Царя Христа! Да будет Он, Распят»!
(говорит Пилат, теряя силы и, опускаясь в судейское кресло)
И в это же мгновенье,
В толпе, раздался бурный крик!
Пилат, застыл в полузабвенье!
Взор прокуратора поник!
|
