Не отринь меня, мой Боже,
Чтобы враг мой не был рад;
Все Ты можешь, все Ты можешь,
Нету для Тебя преград.
Ты — мой щит, мне силы множишь,
Не страшна могила мне, д.т.
Если Ты со мною, Боже,
Здесь при солнце, при луне.
Враг не радуйся — не взыщешь,
Я пойду в Господень храм…
Нечестивцев в пепелище
Превратится веры хлам.
Я останусь с Богом Славы,
Стану петь Ему хвалу,
С Ним никто меня не свалит,
Вечность только с Ним найду.
* * *
Астры еще полыхают,
Под ними чернеет земля.
Поля уже отдыхают,
Подстриженные поля.
Под камни убрался аспид,
Иней блестит у крыльца.
Людские сердца — астры.
Астры — людские сердца.
* * *
На деревьях яблоки,
Холод во дворе.
Ветер дует на реку,
Лень вставать заре.
В августе рвать можно,
Кислотой давясь;
Яблоки с мороза
Накопили сласть.
ЗА СЦЕНОЙ
Идет спектакль который час
С любовью и изменой,
Но мы не знаем, что сейчас
Творится там, за сценой.
Там мир иной, сугубо свой,
Там грим совсем не нужен,
Там если бой, так значит бой,
А ужин, значит ужин.
Иной спектакль, где чувства нет,
пара уже расстаться,
Но длится с полдесятка лет
Слепая пертурбация.
Мочалится, не рвется нить,
И нет другой — заменой.
Тебя винить? Меня винить?
Или того — за сценой?
Жизнь потеряла цвет и смысл,
Расстаться с ней непросто,
Спешит тропинка круто вниз
И рвется у погоста.
Нож отточи, не будь дурак,
И острием по венам.
Но как воспримет будет шаг
Твой, тем, кто там, за сценой?
* * *
Ты горишь, как звездный купол,
Сам звезда уже почти,
Ты века, как листья спутал,
В сети угодив мечты.
Счастлив тот, кто ждет и верит,
Мраку в сердце места нет,
Для него любые двери
Открываются в рассвет.
Но, а тот — тревоги данник,
Тот — хранящий мысли гнет, —
По-другому думать станет.
Пусть своим путем идет.
ЖОНГЛЕР
Вот он снова выступает —
Удалая голова:
Ловко в воздухе мелькают
Блюдца, шарики, слова,
Обещания, убеждения,
Осуждение и смех...
Это просто загляденье,
Поразительный успех!
И ничто не разобьется,
И не разорительно.
Как ему так удается?
Просто поразительно!
Все рассчитано отлично,
Придерешься ли к чему.
Только жаль, что безразлично,
Чем жонглировать ему.
* * *
Открыто опасен к вершине подъем
путем еще неизведанным,
Дорогу проложат, и мы пойдем
Ворочая задом медным.
Тайную зависть от всех храня
Успокоишь себя аргументом:
«Ну что здесь такого? На это я
Бываю способен моментом...»
Плетись по дороге открытой другим,
Помалкивай в тряпочку, Кеша.
Кто не способен к подъемам таким —
Мечтою себя лишь тешит.
* * *
Пух-облака так низко,
Хоть нити на свитер пряди.
Сопка зеленой миской
Выгнулась впереди.
За нею кусками туманы,
За ними лес голубой.
Два года уже — Саяны,
Два года хочу домой.
ТАЮТ СНЕЖИНКИ
Тают снежинки, тают, —
Дворникам досаждают.
Идут по асфальту мокрому
Люди толпою плотною.
Люди идут озабоченные —
Жизни чернорабочие.
Люди несут зонтики,
Людям не до экзотики.
Взгляды бросают под ноги,
Сыро, какие там подвиги.
Люди дверями хлопают,
Падает снег хлопьями.
Тают снежинки, тают,
Так надо — они считают.
* * *
Паук пучеглазый
На тучи косится,
Дрожит за свои
Кружева тенет,
Ветер почти что
С утра носится,
Ветви, вершины
Деревьев гнет.
Ноги вязнут
В перине мшистой,
Небо так низко —
Среди ветвей,
Перемешалось
С зелеными листьями:
Серо-зеленая
Бьется метель.
* * *
«Померкло солнце Аустерлица»
Я сам заката пожелал,
Ты пожелала притаиться,
А я на Эльбу уплывал.
Хотел, покинув поле брани —
Не возвращаться никогда...
Свои залечиваю раны
И не хочу тебе вреда.
«Померкло солнце Аустерлица»,
А Ватерлоо не рассвело.
Зачем ложится взгляд на лица?
Зачем, и в поиске кого?
Тебя ли враг мой недобитый,
Чтоб снова в бой пустить чувств рать,
Чтобы веригой перевитым
Плыть на «Елену» умирать?
О, глупо! Глупо рваться в сети,
При этом зная наперед,
Что ждет тебя на этом свете,
И что тебя уже не ждет.
В покое ль, радости бытуешь,
Добра ли, злобы слышишь гимн.
Когда ты сам с собой враждуешь,
Как в честном мире быть с другим?
|
