Родился в царской России, лет за восемнадцать, а то и поболее до сакрально-драматического революционно-октябрьского переворота. Присягал ей служить верой и правдой, живя на земле русского Китая. В Первую империалистическую - добровольцем ушел на фронт. Награжден медалью и крестом Святого Георгия, что даны были за отвагу и храбрость, проявленные в самых жесточайших по драматизму того времени баталиях - за преданность Отечеству своему. Тогда же, после тяжелого ранения вернулся на КВЖД, где получив медицинское образование, служил простым людям.
Пережив невзгоды Маньчжурской аккупации японцами, в 1945 году искренним хлебом-солью встречал советских воинов-освободителей. Казалось жизнь снова войдет в должное мирное русло. Ан не тут-то было. Освободители пришли с «идеологическим камнем за пазухой». Через месяц с небольшим его арестовали - заведомо лукаво мотивируя мобилизацией для перегона в Союз породисто-племенных лошадей. Бывший, когда-то еще в 14-м году виртуозным кавалеристом, всегда прекрасно джигитовавший и после, когда уже остепенился семьей в том своем небольшом и дружном таежно-маньчжурском поселке на речке Нонни. Неплохо знающий и умеющий ценить породистых лошадей, казалось, не мог он отказаться помочь в той просьбе советским военным чинам, даже не подозревая, что эта поездка иначе предрешена и затянется на бесконечно-долгие года мытарств сталинских лагерей.
Как выжил, одному Богу известно... Тому самому, которому после 10-ти лет «сталинских академий» наедине с собой возможно и молился, но того никто никогда не видел. Разве только по большим праздникам в единственно уцелевшей в том степном городке, деревянной церкви Константина и Елены, да и то скупо взмахивая рукой.
В 1955 году был реабилитирован с полным восстановлением в советских уже гражданских его правах. Выбор - куда поехать, на постоянное жительство не стоял остро, как это могло тогда показаться. Выбор за него снова сделала судьба – на казахстанской Целине уже мало-мальски сносно обосновалась его жена, добровольно репатриированная в том же году из Китая в Союз. Вот к ней-то он и поехал в ожидании воссоединения. Им действительно повезло – оба были живы и после длительной разлуки не утратили былых своих чувств. А то, что детьми не успели обзавестись, так оно и к лучшему – ей тоже не сладко жилось при освободителях. Время тогда было тяжелое, голодное. И с членами семей врагов народа не особенно-то церемонились, они всегда были первыми в списках на увольнение, да и на квалифицированную работу по специальности их принимали не так уж охотно. Бралась за любую - потому как доводилось уже, этой молодой и аристократически красивой женщине, пухнуть с голоду. И хоть не привыкла изначальностью своей - к грубой, да грязной и тяжелой работе, но смирилась. А куда ж ей в тогдашнем отчаянном положении "соломенной вдовы", деваться-то было. Вот и забыла о своем былом кокетливом изяществе быстрее не бывает - почти, что в одночасье. Когда впервые пришлось штопать грубые мешки на фабрике Чурина за мизерную плату. Поневоле за этой-то работой и забылось, как изнеженно вольготно жилось ей когда-то за заботливо-любящей мужниной спиной. В Иверской часовне, известной всем бывшим харбинцам, что у Собора частенько ставила свечки и истово молилась, сама не зная за живого или мертвого, но Господь ведь сам лучше знает - какого, думалось тогда. Не разведенная и не вдова. А жив ли, долго еще не знала. Пока не приехала в тот самый степной городок, откуда и смогла наконец-то разыскать своего многострадального, канувшего на долгие года - в союзовскую безвестность, мужа.
Той же весной и нашла – но через местные органы, куда исписала немало запросов. А осенью уже встречала и его приезд. Радости обоих супругов не было границ, хотя повод для беспокойства все же у неё был...
И омрачало беспокойством именно то, что муж не хотел получать положенный ему - советский документ. «Я сюда не просился ТАКИМ вот способом, и не нужно мне ТАКОЕ вот ихнее гражданство,» - неосмотрительно горячился он на первых порах. В подобные моменты, у неё закипали слезы и, боясь ранить его - жестокостью предостережений и напоминаний, она беззвучно плача просила получить этот самый - гражданской значимостью не оправдывавший себя и немного невзрачный с виду паспорт. Да и на работу пора уже было устраиваться. Отлично всё понимая, и чтобы не провоцировать жену на новые моральные страдания, муж пошел и получил эту самую книжицу. Предмет самозначимой гордости новообретенных им - советских соотечественников.
На работу его взяли в местную больницу, где он и проработал не только до пенсии, но и сверх того – до самого своего последнего часа. Сотрудники и начальство уважали его и не только за грамотный профессионализм необычайно широкого лечебно-медицинского профиля. В этом удивительно добром и мягко-мудром человеке их поражало, прежде всего, именно сочетание необыкновеннейшей твердости духа и несгибаемости перед высшими чинами всех рангов и мастей, обостренное чувство порядочности и неподкупной справедливости. Все это было свойственно особенной его интеллигентности, так заметно отличавшей из обще-советской массы, как самого доктора, так и его супругу. За глаза их восхищенно называли «шах и шахиня». Уж очень не обыденно-советской была эта удивительная и моложавая, красивая семейная пара, приехавшая когда-то из неведомой, многим союзовским целинникам, страны под таинственностью аббревиатуры - КВЖД.
Удивительные и полные драматизма судьбы этих людей - Отечество не предававших, потрясают нас до сих пор. Они умели служить ему - даже такому бездумно жестокому в своей требовательности служений, как обновленная Родина. По-своему искренне и честно любя её. Живя в СССР, они по-прежнему любили свою Россию. Самой преданной и верной дочерне-сыновней любовью, взращенной их праотцами в детях и внуках своих на далекой почве русского Харбина и КВЖД. России верные сограждане.
Октябрь 2005г.
Людмила Солма,
Москва, Россия
член МГО Союза писателей России, Творческого клуба «Московский Парнас», РОФ содействия развитию современной поэзии «Светоч»
«...ПОЭЗИЯ, как мы все понимаем – НЕ ТОЛЬКО <глаза, да слух> РАДУЕТ,
НО И НАПРЯГАЕТ - МЫСЛЬЮ, а иначе какой от неё прок?
разве только - витиеватость <кустистого> стихоплетства.» (Revaty Alrisha, из письма "Амстердам августа 02-го...")
Прочитано 4055 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Вы так и не назвали героя, который вызывает уважение. Трудная тема здесь - тема Родины. Что такое Родина? В современных справочниках сказано - "место, где человек родился". Это родина манкуртов, родина тела. Где и в чём была Родина того человека? Родина духовная, отеческие гробы? Там, в прошлом? На кладбище Пер-Лашез? И где наша Родина? Не украли ли её? Комментарий автора: Так ли уж важно, как именно звали этих людей... они были настоящими россиянами - патриотизмом своим, независимо от территориальных проживаний, воспитанные в христианской вере - которой и придерживались до конца своих жизней. Эта вера и питала их любовь и надежды, помогала в неимовернейших житейских тяготах не только выживать, но и не терять самообладания житейского оптимизма.
Так ли уж важны имена таких людей?! они были одними из многих... но, я отвечу - в этом рассказе подлинная жизненная история одной из моих двоюродных бабушек - Нины и её мужа Сергея, которых мы очень хорошо знали и любили при их жизни. Светлая и благодарная наша память навсегда сохраняет их присутствие с нами и в нас, их потомках... потому как фамильно-родственные корни очень близки... и не только этим родством, но и воспитанием - родством духа, взглядов и многого другого, что так сближает нас.
Вы спрашиваете, что такое Родина?! но отвечаете немного, на мой взгляд, неточно и оттого, опять же на мой личный взгляд, неверно. Родина - Отечество, родная страна, место рождения, происхождения - откуда ты сам родом или откуда родом твои корни. Отечество - страна, где данный человек родился и к гражданам, которой он принадлежит (я бы добавила еще- важно не забывать и отеческие корни, не вдруг и не на пустом месте подростают потомки, ведь даже у общеизвестного растения "перекатиполе" были они когда-то ). А далее уже следует глубина и зрелость духовно-морального и личностно психологического нашего определения, проявления тех самых чувств и отношений, что закладываются в нас нашими родителями и воспитателями - их личным примером, их верой и силой убежденности. И насколько прочен этот "внутренний стержень", зависит будем ли мы "иванами родства не помнящими" (добровольное или вынужденно-нечаянное по той или иной причине беспамятство) или "манкуртами" (этакими механически-тупыми рабами-зомби) - как Вы понимаете, это абсолютно разные понятия, не делающие чести не тем ни другим... и к некоторым представителям обоих определений можно испытывать лишь сострадание, если они не сами до того скатились...
Мои, вернее наши семейно-фамильно-родственные "отеческие гробы" разбросаны во временах и былых событиях - бесконечности нашей общей памяти. Что-то знаем или помним, что-то давным давно стерто с лица земли... но связь духовная от предков к потомкам не оборвалась, хотя и немного истончилась - не наша вина... сколько событий способствовало тому, чтобы стереть нашу генетическую память или оборвать эту связь, превратить нас не только в "иванов не помнящих своего родства", но и в более страшных особей - "манкуртов"... слава Богу, не удалось! живем и кое-что важное для себя и своих будущих детей и внуков бережно храним и помним - это невозможно украсть, оно в нас и не оценивается его бесценность в осовремененной меркантильности упрощенно-банальных измерений... это именно то, о чем я и поведала в своем рассказе. Вот кажется круг наших рассуждений, начавшись всего лишь с небольшого рассказа на примере одной только семейной пары - из возможно таких же многих других, замкнулся. А с остальным, надеюсь вы разберетесь и сами. Спасибо за неравнодушие и интересный диалог.
