- А вот и Аллагор – город твоей мечты! – Словно пророк с пафосом заключил охранник, когда двери лифта бесшумно распахнулись.
До этого момента Гог полагал, что в свои двадцать восемь он обладает еще достаточно богатой фантазией, чтобы представить себе великий город под землей, но оказалось, что это не так. Первые впечатления шокировали его. Как только он сделал шаг из лифта, в лицо ему дохнуло затхлое сырое подземелье.
- Всего доброго! – Криво усмехнулся охранник, лифт отрезал его дверями от этого мира и унес.
Гог оказался в нешироком каменном туннеле с мокрыми, скользкими стенами и низким потолком. Сотни угрюмых людей в желтых одеждах бесконечными вереницами стремились в обоих направлениях. Казалось ни кто не обратил внимание на его появление и единственной человеческой реакцией на его присутствие было несколько неодобрительных замечаний, по поводу его неудачной остановки в таком людном месте. Он стоял прямо по центру туннеля и приходил в себя, а позеленевшая от окиси медная лампа уныло мерцала у него над головой. Он посмотрел вниз и в свете этой лампы едва различил свои легкие пластиковые тапочки. «Да, - вздохнул он, - при таком освещении не удивительно, что меня ни кто не замечает». Надо куда-нибудь двигаться. Куда? Визуально определить верное направление было невозможно, люди шли в разных направлениях с одинаковой интенсивностью и почти все они несли с собой что-нибудь. Минуту поколебавшись, новоиспеченный горожанин уверенно влился в правую струю.
Каждые тридцать шагов ему встречались подобные медные лампы. Вскоре он перестал считать расстояние шагами – стал считать лампами. Несколько раз ему встречались перекрестки или развилки, но он решил ни куда не сворачивать с правого пути, пока не выяснит, куда он ведет. Ведь ни все ли равно, что он увидит в конце этого пути, потому что ему в любом случае не с чем будет это сравнить.
Неожиданно стены туннеля расступились, и Гог оказался у проходной какого-то подобия фабрики или завода. На проходной сидит худощавая женщина с желтой как пергамент кожей. Ее одежда рабыни тщательно выстирана и поглажена, что сразу же бросилось в глаза Гогу. Она посмотрела на него строго и вопросительно.
- Извините, - Обратился к ней Гог – я новенький и ищу себе хорошую работу, не могли бы вы мне чем-нибудь помочь?
Женщина тут же сменила свое отношение к молодому человеку.
- Конечно. – Улыбнулась она. – Вы можете пройтись по нашему заводу, все посмотреть, оценить. У нас много вакансий, если вам понравится наша фабрика, то подойдете ко мне, я расскажу, кто нам требуется, и что мы сможем платить за ваш труд. – С этими словами она гостеприимно распахнула стеклянную дверь и впустила мужчину.
Гог кивком головы поблагодарил ее и направился к центру фабрики, рассматривая все на своем пути. Внимательно присматриваясь к каждой вещи, он все же ни как не мог найти хоть что-то, что было бы ему знакомо. Вокруг было расставлено множество всевозможных агрегатов, смесителей, емкостей, всюду тянулись трубы разного калибра, но ни что из этого не подсказывало ему назначения этого предприятия. Было ясно одно – это химическая промышленность. Он пересек через центр все помещение, встретил на своем пути несколько занятых людей в желтом, и не решился отвлекать их от работы.
Вдруг прямо перед собой он заметил зеленое одеяние. За столом, заваленным всевозможными колбами и мензурками, восседал горбатенький старичок и мечтательно всматривался в одну из своих пробирок. Его отрешенный от реальности взгляд был полон внутреннего восторга и упоения, казалось, он грезит о чем-то прекрасном. Гог осторожно приблизился к нему и некоторое время стоял молча, испытывая такое редкое для себя чувство неуверенности перед этим мечтательным стариком. Наконец, он не выдержал и негромко кашлянул, обнаруживая свое присутствие. Старичок подпрыгнул, как от электрического разряда. Его мутный, встревоженный взгляд быстро сконцентрировался на источнике звука. Гог приветливо ему улыбнулся. Старик удивленно уставился на него, потом еще тревожно посмотрел по сторонам, а затем нетерпеливо спросил:
- Что ты хочешь?
- Я новенький. Ищу хорошую работу. У меня экскурсия по вашей фабрике. – Попытался объяснить Гог.
- Ищешь хорошую работу?! – И старик нервно хохотнул – Милый мой, в этом подземелье, в таком наряде ты можешь рассчитывать только на рабский труд. – Старик поймал его взгляд на себе и равнодушно добавил: - Да, я – гражданин города. Я стал им совсем недавно. Мой предшественник - профессор органической химии – помер от отравления, а моя профессия, благодаря этому, стала нужна городу. Так я и полинял. Я ведь тоже, брат, химик. – И он опять сухо хихикнул.
- Так чем же вы тут занимаетесь?
- Контролирую качества готовой продукции.
- Вы меня не правильно поняли, я хотел узнать, что выпускает эта фабрика.
- Фабрика выпускает основной продукт питания – сбалансированную минеральную композицию на белковой основе. В простонародье эту кашу называют «пластон». На вкус она как не сладкий густой кисель, но в ней есть все самое необходимое для человеческого организма. Это еда рабов и большинства зеленых – таких как я, например.
Гог сразу представил себе, какая это должно быть гадость, но его желудок уже давно подавал позывные. Он с горечью вспомнил о куске вяленной оленины, который он потерял вместе со своей одеждой и оружием.
- А что, в городе нет другой еды? – спросил он.
- Есть, но только не для нас. На верхнем этаже есть все, что только может пожелать душа смертного, но все слишком дорого стоит, чтобы мы могли позволить себе это хоть иногда.
- Значит, я не могу рассчитывать ни на что другое?
- Точно.
- А как, в таком случае, я могу достать себе немного этого пластона? – Гог встретился взглядом со стариком, и тот понимающе кивнул.
- Есть хочешь. Давно не ел?
- Больше суток.
- Ну, не очень давно, но с непривычки наверное тяжело. – Старичок сунул руку под прилавок и вынул наполовину пустой тюбик. – Держи, это половина моей порции, у меня все равно сегодня нет аппетита, тебе она понадобится больше.
- Да вы что?! – Отшатнулся Гог. – Чтобы я отобрал у старика его пищу? Никогда.
- Держи, глупец! – Возмутился старичок. – Я даю тебе ее добровольно, потому что знаю, как тяжело поначалу. У меня работа, счет в банке, а у тебя что? Бери и не ешь все сразу, потому что пока ты не найдешь работу и не отработаешь первый рабочий день тебе не видать пищи, как своих ушей.
Молодой человек подчинился и принял тюбик из рук старика.
- Вы не путаете ее с зубной пастой? – Пошутил он, засовывая приобретение в карман.
- Те, кто пользуется зубной пастой, не едят этой гадости. – Мрачно констатировал старик, но потом все же улыбнулся ему.
- Как вы считаете, для меня найдется тут подходящая работенка?
- Тут работа не хуже и не лучше, чем в любом другом месте; платят тоже всюду практически одинаково. Раб должен получать столько, чтобы хватало только на еду. Если раб не голоден, значит, работа нормальная. Единственно в чем отличие, так это жилье, да и то разницу найти так нелегко, что без определенного жизненного опыта в городе, тебе ее ни за что не обнаружить, а, следовательно, нет особенного смысла выбирать. На нашей фабрике не плохое жилье дают, это я тебе как сыну говорю. Голоден тоже не будешь, как бы ни был строг учет, при определенной сноровке, на фабрике пищевых продуктов всегда можно несколько грамм добавить к своему законному рациону.
- Так вы считаете, что мне не стоит искать лучшего, потому что лучшего не существует?
Старик оценивающим взглядом окинул крепкого молодого мужчину.
- Для тебя может быть и есть что-то лучшее, потому что у нас с тобой, возможно, разные стремления. Я уже стар и стремлюсь к покою, стабильности, а тебе точно надо нечто большее, чем порция еды и отдельная коморка. – Он почесал свою лысую голову и в нерешительности сморщился. – Я вдруг вспомнил про каменоломни.
- Про каменоломни?
- Да. Работа опасная, тяжелая, барачное жилье, но зато там платят больше, чем в других местах, да поговаривают, выходные имеются.
- Спасибо, отец, ты правильно понял, что мне нужно что-то особенное. – Глаза Гога радостно заблестели. – Как же мне добраться туда?
- Не за что говорить мне спасибо, я даже не уверен, что ты будешь благодарен мне, ну да ладно. Ступай по туннелям с буквой «с» над входом, рано или поздно ты должен встретить то, что желаешь. Я сам то там ни когда не был, только слышал, что на севере каменоломни.
Гог кивнул и направился к выходу. Женщина на проходной удивленно посмотрела ему в след, когда он прошагал мимо, даже не обратив на нее внимания.
По дороге он вспомнил, что голоден и решил отведать пластона из тюбика. С видом заправского дегустатора он выдавил в рот упругую и скользкую каплю. Потолкав ее из стороны в сторону языком, проглотил. Раздосадованный первой неудачей он выдавил каплю побольше, и не успел опомниться, как и она проскочила в горло. Третью каплю он выдавил за щеку в надежде разобрать ее вкус, но к его великому разочарованию пластон вовсе не имел ни какого вкуса и сильно напоминал желатин, который он еще в детстве как-то украл из маминого стола.
Коридоры и проходы сменяли друг друга, все мрачные, как шахты метрополитена, со скользкими влажными стенами. Затхлый воздух, насыщенный запахом человеческого пота, по временам приходил в движение и от этого становился еще невыносимее.
На своем пути Гог повстречал несколько заводов, спецификой которых даже не интересовался. Он пробирался мимо снующих взад и вперед рабов, изредка замечая среди них людей в зеленых одеждах и думал о своей великой цели, такой туманной и призрачной из этого подземелья, но все же достаточно могущественной, чтобы обеспечивать смыслом жизнь человека, даже в таком униженном положении в котором оказался Гог.
Вдруг он услышал каменоломни. Да, именно услышал. Глаза еще не могли различить впереди ни чего существенного, а уши уже закладывало от доносящегося грохота. Он даже не заметил, как и когда ему перестали встречаться в туннелях люди. Некоторое время он уже шел в абсолютном одиночестве, а неизменная буква «с» над входами в пещеры указывала ему путь.
Еще несколько шагов и пещера оборвалась, ровный гладкий пол закончился, и Гог очутился у входа в огромную дыру в скале. Только так и можно было назвать то помещение, в которое он заглядывал с порога. Тут не было ни ярко выраженных стен, ни подобия пола, отовсюду торчали куски камня, посыпанные гравием и припорошенные пылью. Пыль здесь была повсеместно, особенно в воздухе. Она густым туманом обволакивала каждый предмет в помещении, а из дальнего конца комнаты вырывалась плотными клубами. Благодаря ей яркий свет, лившийся откуда-то сверху, сильно рассеивался и создавалось впечатление дневного освещения. Людей видно не было, они работали где-то там, в густом тумане. Именно оттуда доносился этот страшный грохот, который Гог услышал еще в туннеле.
Он уверенно двинулся вперед, в надежде найти хоть одно живое существо в этом грохочущем аду. Пробираться среди осколков скальной породы было крайне не удобно и несколько раз он чуть не вывернул себе ноги пока добрался наконец до небольшого поворота, откуда особенно обильно сыпались в проход камни и валила пыль. Завернув за угол, он оказался перед гигантской серой пеленой, такой плотной, что ее, казалось, можно было пощупать руками. Стоило ему погрузиться в этот волнующийся океан, как все границы пространства перестали для него существовать. Видимость сократилась до нескольких метров, и в какую сторону не идешь – всюду только обломки камня и грохот. Он потерял стены, а потому остался без ориентиров. «Нужно найти новый ориентир, иначе движение будет бессмысленным», - подумал Гог и направился в сторону самого сильного рокочущего звука. Ведь там где звук, там и люди. С каждым шагом двигаться становилось все труднее, разбросанные камни теперь превратились в груды, и приходилось то подниматься по ним вверх, то скатываться вниз. Грохот приближался. Вдруг бывший охотник замер, что-то в этом звуке показалось ему подозрительным. Так и есть, он приближается к его источнику даже тогда, когда не двигается с места. Это означает, что источник приближается к нему. Он напряг глаза и всмотрелся в непроглядную мглу. Земля под его ногами задрожала. Неожиданно в поле видимости ворвался бульдозер. Колоссальной лопатой он сгребал впереди себя тонны камня и приближался к Гогу. Дистанция была метров пять не больше и продолжала неуклонно сокращаться. Кабина бульдозера еще не вошла в поле видимости, поэтому водитель не мог увидеть человека, который только что скатился в глубокую воронку, почти под самую лопату бульдозера.
Гог сразу оценил положение и начал действовать. Несколько лет службы по горячим точкам не прошли для него даром, теперь он не знал, что такое паника, а только одна эта способность может не раз спасти жизнь человеку. Он круто повернул и начал быстро карабкаться на самый высокий склон. Он рассчитал верно, если у него есть возможность избежать прямого столкновения с железной лопатой, так только в том случае, если он и водитель будут действовать сообща. Для этого надо подняться как можно выше, ближе к кабине, сократить расстояние, стать видимым. Гора колотого камня конвульсивно содрогалась под мощным нажимом бульдозера, камни отчаянно скрипели по полированному лбу лопаты, а человек, собирая остатки сил, рвался к вершине. На самом верху, обессиленный и израненный он, в отчаянии обернулся. На него смотрели полные ужаса глаза водителя. В следующее мгновение бульдозер замер и заглох. Водитель высунулся из разбитого окна, и что-то яростно закричал, выразительно жестикулируя руками. Гог догадывался, что хочет сказать ему этот человек, но сейчас ему до этого не было ни какого дела. Он присел на гладкий обломок скалы и удовлетворенный исходом происшедшего, улыбнулся. Водитель покрутил ему пальцем у виска и скрылся за пыльной пеленой.
Через минуту из пыли вынырнули двое: бульдозерист и высокий мускулистый парень в зеленом одеянии. Бульдозерист пренебрежительно указал пальцем в сторону Гога и невозмутимо полез на машину. Парень же молча взял новичка за руку и повел. Гог безропотно повиновался. Они быстро вернулись к «прихожей», откуда Гог начал свой путь в царство пыльных теней. Здесь было еще слишком пыльно и шумно, чтобы разговаривать, поэтому они тут не задержались, но и в центральную пещеру тоже не пошли. Тут, среди мглы имелся еще один проход, которого Гог поначалу не заметил. Это был узкий коридорчик, который упирался в низкую герметичную дверь. За дверью маленькая бедно обставленная комнатка, с относительно чистым воздухом, а когда дверь за ними захлопнулась, то наступила и относительная тишина. Тут можно было без напряжения видеть собеседника и разговаривать не рискуя голосовыми связками.
Человек в зеленом жестом предложил ему сесть у стола, сам же довольно неофициально сел напротив него в маленькое потертое кресло. Глаза Гога еще слезились от пыли, и ему было трудно рассмотреть лицо своего собеседника в тускловатом освещении. Он понял только одно – это какой-то местный начальник.
- Ну, что, будем знакомиться? Меня зовут Альберт. – Довольно просто начал он и с этими словами протянул Гогу руку.
- Гог. – Прозвучал еще более простой ответ и бывший охотник, удивленный манерами собеседника, с удовольствием поприветствовал его.
- Надо быть либо безумным храбрецом, либо храбрым безумцем, чтобы таким образом обращать на себя внимание. Обычно новые люди сразу заходят ко мне в кабинет. Что побудило вас броситься под трактор?
- Я сегодня только первый день в городе, ищу работу.
- Да, работа – вопрос важный, - посерьезнел начальник – признаться, он и меня порой доводит до отчаяния.
Гог в ответ только слабо улыбнулся.
- Итак, вы интересуетесь тяжелым физическим трудом, чтобы полнее реализовать себя и круче удовлетворить свои естественные потребности?
- Можно сказать и так, хотя точнее было бы сказать амбиции.
- Амбиции?! – Удивился Альберт. – И какие же амбиции могут быть у раба, если не секрет?
- А это уже зависит от его фантазии. – Невозмутимо ответил Гог.
- Хотите сказать, что вам претит это желтое одеяние?
- Претит – слишком слабо сказано. – Я избавлюсь от него при первой же возможности.
- Чего вы ожидаете от работы?
- Зарплаты и жилья.
- Если останетесь с нами, то будете иметь больше этого.
Теперь настало время удивляться Гогу.
- Что же вы можете дать мне кроме этого?
- Выходные. – Альберт прищурился, разглядывая недовольную физиономию Гога. Ему ни когда не нравилось недоверие в людях. – По твоей реакции видно, что ты не очень долго ищешь работу. Ты не знаешь, что едва ли есть еще какое место во всем низком городе, где дают выходные?
- Вы утверждаете, что люди работают без выходных, за одну только пищу и не поднимают бунт? – Все еще недоверчиво спросил Гог.
- Бунт? О чем вы говорите? Упаси вас Бог еще раз произнести это слово в другом месте. В городе все на виду, и нет благоприятной почвы для оппозиции. А отсутствие выходных как раз стабилизирующий фактор – человек либо спит, либо работает, ему даже нет времени, чтобы подняться на верхние этажи посмотреть, как там люди живут.
- Вот вы меня уже почти окончательно убедили. Осталось только выяснить, чем я буду заниматься.
Альберт еще раз окинул внимательным взглядом крепкую фигуру новичка и удовлетворенно хмыкнул.
- Заниматься будешь тем, чем все занимаются – возьмешь в руки перфоратор и станешь стучать по камню. У нас есть определенные условия: на работе не разговаривать, работу оставлять вместе со всеми и только на обеденный перерыв. – Это Альберт сказал так серьезно, что Гог не смог удержаться от улыбки. Он просто представил, какие усилия в преодолении шума нужно приложить, чтобы разговор во время работы стал возможным.
- А каким образом тут производится оплата труда?
- Таким же, как и всюду. Я открою тебе счет в банке, и на твою чипкарту каждый день будет поступать заработанная пища. Таким образом, ты у любого автомата в городе сможешь получить свою честно заработанную порцию. Так как труд у нас довольно тяжел, то по первому разряду ты будешь получать два минимальных оклада в день – шесть шестичасовых порций пластона.
- Когда мне приступать к работе?
- Прямо сейчас. – Альберт поднялся и подошел к столу. На столе, под стеклом разложена карта. – Вот тут мы сейчас расширяем старую штольню. В будущем тут будет завод. Твоя задача снимать камень со стен и бросать его на пол. Проходишь так метров десять вызываешь бульдозер, он убирает, а ты работаешь дальше. Я поставлю тебя с Гер, вот здесь. – И бригадир ткнул в карту изуродованным пальцем. – Это место ближе всего к выходу, пока не научишься ориентироваться в пыли, дальше лучше не заходить – опасно. Гер объяснит тебе все, что будет не ясно. В соседней комнате раздевалка, в шкафу респираторы и комбинезоны. Перфораторы сверху на полке, выберешь себе по вкусу. Всего доброго. До вечера ты еще успеешь заработать свою законную порцию. – Альберт дружелюбно улыбнулся.
Гог встал, еще раз взглянул на карту, убедился что помнит место и направился в раздевалку.
Мягкие прорезиненные комбинезоны пришлись ему по вкусу больше желтых рабских одежд. На полке он выбрал перфоратор потяжелее и двинулся в штольню. Мощный респиратор затруднял дыхание, плотные очки давили на переносицу и только перфоратор, напоминающий тяжелый пулемет, привычно лежал на его левой руке.
Как только он вошел в белую дымку штольни, сразу повернул на право, как советовала ему карта, и через несколько секунд чуть не наткнулся на Гер. Серая фигура в таких же как у Гора очках и респираторе, но более гибкая и устойчивая на камнях, чем его неуклюжее тело, с удивительной легкостью откалывала от стены огромные каменные глыбы, уклонялась от падающего гранита и снова откалывала. Облегченный перфоратор, как будто сам находил слабые места в скальной породе и входил в нее, словно в масло.
Гог с минуту постоял позади человека, присмотрелся к его технике и, решив, что ни чего трудного в этом нет, пристроился рядом метрах в трех. Конечно, он привлек этим внимание Гер, но не понял, что хотел сказать ему этот человек таким долгим и пристальным вниманием к его перфоратору. За капюшоном комбинезона, респиратором и очками едва ли просматривалось хоть что-то человеческое, тем более в такой пыли, поэтому Гог решил не обращать ни на что внимание, а просто работать.
Перфоратор загудел, и он спешно приставил его к камню на стене. Стальной наконечник уперся в гранит и в следующее мгновение Гог почувствовал сильную отдачу в руку и знакомые сухие звуки выстрелов. Это было уже похоже на его профессиональное занятие. Он сильнее нажал на рукоять, и в разные стороны полетели миллионы мелких осколков камня, из-под его ног повалили клубы пыли.
Человек рядом прекратил работу и пристально уставился на согбенную отчаянную фигуру, с огромным перфоратором в руках. Прошла бесконечная минута непрерывной работы, в результате которой стальной наконечник выкрошил из скалы воронку глубиной сантиметров пятнадцать, в окружающее пространство поднялось с полведра пыли. Частая дрожь перфоратора казалось выгнала всю кровь из рук Гога, в глазах все сотрясалось и плясало, с непривычки к таким физическим нагрузкам на лбу выступил обильный пот, и теперь ручьями стекал по лицу, застилая глаза. Проклятый камень не поддавался. Тогда Гог в отчаянии навалился на рукоять перфоратора всем телом. Наконечник заклинило в выбитой дырочке, и в следующее мгновение произошло что-то подобное взрыву, и небольшой кусочек гранита, отколовшись, больно ударил Гога по коленке. Стальной наконечник по инерции заскользил по камню, и тяжелый инструмент потянуло в сторону. Гог покорно последовал за ним и довольно неуклюже растянулся под самой стеной в пыли и щебне.
Человек, все это время пристально следивший за ним, спокойно подождал, пока тот встанет и отряхнется, а потом наставил наконечник своего прибора под тот камень, который пытался выкрошить Гог, и слегка надавил. Наконечник тут же нашел какую-то щель в стене и стремительно в нее углубился. Камень покачнулся и сам собой покатился со стены на землю. Затем человек терпеливо ладонью указал, как и с какой стороны удобнее подрубать камень и предложил попробовать Гогу. На этот раз получилось значительно лучше, с первых же ударов под ноги Гогу посыпались груды камней, так что он с трудом уворачивался от них. Человек удовлетворенно кивнул и занялся своим делом.
Меньше всего Гог ожидал от себя, что так сильно будет ждать конец рабочего дня. К тому времени, когда по туннелям пронесся сигнал отбоя, он уже с великим трудом поднимал перфоратор, а эффективно им работать был уже не в состоянии. Безусловно, что в таком грохоте ни какой человек не смог бы расслышать этого сигнала, но местные работники настолько привыкли к этим условиям, что интуитивно чувствовали конец рабочего дня, и все в одно время заканчивали работу.
Не прошло и минуты, как в старой штольне стучал только один аппарат. Кто-то тронул Гога за плечо и крикнул ему в самое ухо: «Отбой!» Он выронил перфоратор и, пошатываясь, уставился на коллегу. Тот указал ему жестом на выход, и как бы подавая пример, сам решительно шагнул в том направлении, растворяясь в белой мгле. Гог с великим трудом поднял свой инструмент и поплелся следом за ним. Когда он обессиленный добрался наконец до раздевалки, то там уже ни кого не было. Стягивая с себя рабочую одежду он услышал человеческие голоса за стеной, и почти тут же заметил низенькую дверь. Он быстро натянул на себя свою одежду и с любопытством заглянул за эту дверцу. Как только он приоткрыл ее, до его слуха тут же донесся приятный шелест падающей воды. В просторной комнате, по периметру заставленной длинными ящичками и деревянными скамейками, находилось пару десятков мужчин, по всей видимости, местных работников, которые только что приняли душ. Некоторые из них еще одевались, другие стояли тут же или сидели рядом и о чем-то беседовали.
Мысль о возможности принять душ пробудила у Гога второе дыхание. Он решительно вошел в помещение, отыскал пустой шкафчик и скинул с себя желтые одежды. Вокруг все смолкло. Все удивленно уставились на гостя. Но тот сделал вид, как будто не замечает их, хотя ни на минуту не выпускал их из поля зрения – профессиональная привычка.
- А, это – новенький. – Негромко проговорил кто-то.
Гог обернулся и узнал в говорившем бульдозериста. Тот ему весело подмигнул. Гог окинул группу людей испытывающим взглядом, но не заметил ни чего подозрительного. Кое кто иронически посмеивался ему в след, кто-то поднял глаза к небу, как бы провожая его в последний путь, но в общем ни чего враждебного. Готовый к принятию душа человек шагнул в душевую и прикрыл за собой дверь. Перед ним предстали два ряда открытых душевых кабинок. Воздух был влажный и холодный, значит, горячей воды нет. Делать нечего, надо же смыть с себя пыль и пот. Гог направился к душевым. Кто-то один еще мылся здесь, его желтое одеяние висело тут же в проходе. «Странно, - подумал Гог – почему он не разделся в общей комнате?» Эта мысль посетила его как раз в тот момент, когда он проходил мимо купающегося. Он ни когда не был слишком любопытен, так и в этот раз прошел бы мимо, если бы боковым зрением не заметил что-то необычное в раздетом человеке. Это чувство необычного заставило его остановиться и обратить взор на того, кто плескался в струях холодной воды. В тот же момент он застыл, как парализованный. Перед ним была молодая девушка. Тренированные мышцы спины, крепкие бедра, но, несомненно – девушка. Тут она повернулась к нему лицом и замерла в изумлении, прелестное личико исказила гримаса ярости и прежде чем Гог понял что происходит, ее сильная ручка со свистом рассекла воздух, а крепкий кулачок жестоко врезался над бровями мужчины. Все произошло так быстро, что Гог только успел заметить, как его ноги подлетели в воздух, после чего он грузно приземлился почками на мокрый кафель и, ему показалось, что весь кислород до единой молекулы покинул легкие. Сквозь разноцветные круги в глазах он с трудом различил, как девушка невозмутимо и грациозно подошла к своей одежде, легко накинула ее и величаво вышла, наградив на последок лежащего презрительным взглядом.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : Философу - Дроздов Иван Викторович Поэтический протест автора против позитивизма всех форм,котрый есть самосуицид философии в её этимологическом значении.
