О соотношении психологии и духовной практики в наше время, казалось, не говорит только ленивый – уже сколько перемолото. Достаточно зайти в Интернете в бюро поиска, и на экран монитора выйдет список с огромным количестве файлов, содержащих подобную информацию. Однако не в каждом приходе имеется доступ к подобному виду связи, а потому понятия о психологии кажутся расплывчатыми. С позиции богословской науки: душа, являясь основной единицей изучения в этой науке как таковая отсутствует. И на первоначальный взгляд, действительно, богословие и психология – это совершенно чуждые разнополюсные понятия. Первая судит о комплексах, темпераментах, личностях, вторая – о страстях, грехах, пороках. И последняя по сравнению с первой кажется даже наиболее поэтически-насыщенной. И для человека, развивающегося лишь или в рамках духовного, первая, действительно, покажется более сухой, жесткой, неясной.
Но просмотрев те же файлы, даже минимально, можно найти их общность. Они твердят, что современный человек думает психологически. Вот этим фактором как раз, я думаю, и обусловливается то что люди липнут к экрану ти-ви, едва запиликает музыкальная заставка какого-либо раскрученного реалити-шоу. Попытаться если объяснить этот феномен чисто с научной точки зрения, то получиться что их притягивает прежде всего общность мышления: там говорят на их, понятном им, языке. А если бы батюшка вдруг заговорил на понятном им языке, потянулись бы они к нему? Конечно, было бы нелепо, если священник использовал в своем лексиконе такие понятия как, допустим, «креативный», «гламурный», «позитивный». Но, думаю, компромисс найти можно. Даже в духовной периодике сейчас нет-нет да появляются мнения, что неплохо бы священнику и «макушки» психологии знать. Вот, например, Игорь Валентинович Котов, преподаватель Института Современных Знаний города Минска говорит: «Молодые отцы часто испытывают весьма серьезные затруднения даже в разрешении чисто медицинских психиатрических вопросах, ибо, не имея духовного и практического опыта, зачастую неоправданно пренебрегают узкоспециальным медицинским опытом. В результате – неумение находить психологическую доминанту и всесторонне изучить обстановку приводит к тому, что правильные с богословской точки зрения «книжные» советы не принимаются собеседником, ибо не находят должного отклика на его личном психологическом уровне и в его сиюминутном душевном состоянии.»
Но давайте разберемся: психология, что это, вообще, за «зверь» такой, для чего она служит? Она сейчас используется в 4 сферах:
- сфере народного образования – это, понятно, образовательные учреждения, НИИ прикладной возрастной и педагогической психологии, лаборатории, занимающееся проблемами эффективности обучения, центры социальной педагогики и учебные центры для детей с задержками в умственном развитии;
- экономике – кадровые структуры предприятий и организаций, риэлторские фирмы, рекламные агентства, психологические службы таможенных организаций, налоговой инспекции и полиции, в юридических учреждениях и т.п.
- медицинских учреждениях – клиники, наркодиспансеры, госпитали, следственные, прокурорские и адвокатские учреждения, центры социальной работы и социального обеспечения, учебные центры для детей с задержками в умственном развитии, центры психологической помощи и инвалидам и людям пожилого возраста.
- консультативной психологии – органы и службы социальной защиты населения, консультационные пункты «телефон доверия», центры профориентации.
Мало кто станет отрицать, что это нужные обществу сферы. Так может вместо непонятной борьбы и отрицания стоит внедрить ядро духовного и в эти социальные структуры? И не обязательно начинать с глобального, есть же и малые аспекты, причем больше зависящие и от психологов. Есть, например, такое понятие как «сказкотерапия» и не стоит его пугаться, искать в нем сосредоточение мирового зла или влияние демонических сил. На самом деле сказкотерапия рассчитана больше на ребенка, подростка, пережившего сильное нервное потрясение. Ее цель: на примере героя указать выход из сложившейся ситуации. Почему таким выходом не может стать приход в Храм?! Почему бы, например, не показать в этой сказке не мир персонажей Толкиена , а мир Православной Церкви?! Или другой пример: почему бы не привести своих подопечных хотя бы просто на экскурсию в Храм? Такими, казалось бы, малыми шажками, а сложился бы – и, наверняка, уже складывается – союз психологии и духовной практики.
Мне лично надолго врезалось в память высказывание А.Б. Рогозянского: «Каждый ли человек пойдет сейчас за советом к батюшке? Нет, не каждый. А – куда он пойдет? В лучшем случае – к психологу, худшем – колдуну. Так пусть лучше психолог будет православного исповедания!» Так стоит ли вести пропаганду борьбы с психологией, чураться ее? Не будем забывать, что огрехи Церкви являют собой крючок для различных каких-то толков, учений и всевозможных каких- либо сборищ. «Да как ты разве не знаешь» - говорят они – «а вот в таком-то году некое духовенство раскурочило печатный станок, посчитав что там бесы !». Внешне это кажется смешным, но люди на это ведутся («Я не чувствую больше прелести творения - я остался без Бога, а Бог – без человека» писал А. Платонов), а предоставляющие им факты мотивируют их доказательствам , оперируют конкретикой.
Человек в Храме
На ниве навязанного атеизма сейчас уже взошло то поколение Иванов, для которого православная религия в лучшем случае – эпос, худшем – заблуждение. Сейчас чаще человек приходит в Храм в довольно-таки зрелом возрасте, зачастую в период какой-то кризисной ситуации, сильного потрясения, эмоционального стресса. Он переступает порог Храма, не зная ни догматов, ни молитв, ни элементарных правил поведения себя здесь. Нередки случаи, когда люди, причисляющие себя к верующим, оказываются неспособными отличить киоту от аналоя, клирос от канунника…
Итак, человек переступил порог Храма. В чем на данном этапе состоит его вера? «Мне плохо – я верю, что мне будет хорошо». Вот в этом зерно, зачаток его веры. И окружающая атмосфера столь благотворно действует на его душевное состояние, что он приходит сюда вновь и вновь. Но само развитие его веры зависит не только от его трудов, но и от таланта духовника. Заметим, еще в 17 веке существовала такая практика, когда на исповеди для каждой социальной группы прихожан были определенные вопросы – момент, заметим, психологического толка.
Человек в Храме лично для меня ассоциируется с незрячим котенком. Вот достали мы из коробки этот маленький симпатичный пищащий комочек, опустили на пол, он ползет, а мы умиляемся неловкости его движений. Но чем ни дальше – тем страшнее, и вот котенок начинает поднимать головенку и пищать, ему хочется назад в коробку: там привычнее – роднее.
В романе одного из восточных классиков можно встретить такой случай: монахи пытаются поделить котенка, в их спор вмешивается настоятель, задает монахам какой-то вопрос из дзэн-буддизма, монахи не находят ответа, на то что настоятель рассекает бедное животное пополам. И нашему восприятию это кажется страшным, вопиющим, чуждым нашему менталитету. Но задумаемся на секунду: а не поступаем ли мы подобным образом по отношению к прихожанину? Ведь для того чтобы посоветовать или подсказать что-то не всегда нужна помощь священника, а бывает достаточна просто подсказка обычного мирянина. Но иногда находящемуся в Храме хочется покичиться собственной грамотностью, начитанностью богословских творений. И вот на человека духовно безграмотного выливается шквал целый теологического потока. Что он может почувствовать в сей момент? Я, конечно, извиняюсь, но или себя ненормальным или же всех вокруг кроме себя. И, естественно, у него возникает дикое просто, дичайшее, желание бежать назад, обратно, к той своей родной коробке – своему миру, своему пространству, где все любо-дорого, привычно-понятно, вдоль и поперек изучено.
Давайте не забывать о том, что у каждого из нас есть свое прошлое. У кого-то большое, у кого-то малое. Хотим мы того или нет, но оно является основой, фундаментом, нашего настоящего. Мы от него никуда не денемся, как от собственной тени, куда б и в какую сторону мы б не пошли, она будет с нами. Так и прошлое: уволились ли мы с завода – пошли ли на фабрику, перекочевали ли с рынка в Храм – оно с нами. По природе своей человеческой, мы строим свое настоящее на нем. Ежедневно неосознанно задумываемся: когда-то я поступил так-то, сегодня я уж точно не допущу подобной ошибки. В чем проявляется наше прошлое сегодня, как оно влияет на нашу духовную жизнь и отношения с окружающими? А ответ прост: в действиях, поступках, эмоциях.
Вернемся к началу нашего повествования: человек переступил порог Храма. Он не способен объяснить, что с ним сейчас происходит, но ему на данный момент хорошо. Он вспоминает какие-то моментики, эпизодики из своей жизни, связанные с духовным. Может эти воспоминания связаны с молитвой старой бабушки или первым причастием? Да не столь важно!
Оставим его в покое и задумаемся: а какой фактор обусловил его появление здесь? Увы, но в последнее время ведущим фактором, способствующим воцерковленности является невроз. Это подтверждают и А. Рогозянский, и В. Сатир – разные абсолютно, казалось бы, люди.
А каков вывод напрашивается? Довольно простой: терпимы будем друг к другу…
К вопросу о творчестве
Творческие люди – это особая каста. Зачастую они психически травмированы в раннем детстве. Они чрезмерно впечатлительны и даже в довольно-таки зрелом возрасте им присуща такая черта как ребячливость. Общаясь с ними, невольно создается впечатление, что их IQ зашкаливает, однако, в делах житейских они ведут себя равно малые дети. Они подкупают своей добротой, но в то же время вспыльчивы, им в равных долях присущи как сострадание, так и раздражительность. Они непредсказуемы и часто подвержены различным видам депрессий. Зачастую жизнь их коротка, едва лишь перешагнув двадцатилетний рубеж, их зачастую ожидают три дороги – это либо алкоголизм, либо суицид, либо, к глубокому сожалению, сумасшедший дом. Казалось бы понять их невозможно. Но стоит ли сторониться? Не будем забывать, что мы живем в довольно-таки сложное время, когда далеко не каждому удается встать на ноги, удержаться на плаву или найти свое место под солнцем, когда ходовым уже стало выражение «все решают блат и деньги». А человеку творчества в любом обществе было сложно и неуютно, он выделялся своей импозантностью из общей массы, одновременно растворяясь в ней. Почему? Причин, на самом деле, немало. Тут и дефицит творчества, и кризис реализации. Современный писатель – это далеко не барин, на которого пашут целые деревни, а он может себе позволить некие путешествия, паломнические поездки и титанический творческий труд; нет! cейчас мало того он должен кроить свое время на создание своих работ, так и на их дальнейшую реализацию. Столкнувшись с этой экономической стеной, люди теряются, ломаются и, отчаявшись, убедившись в собственной ненужности, выбирают три вышеуказанных пути. Как тут не вспомнить потрясающую фразу нашего классика Александра Исаевича Солженицына: «Известно, что поэтов рождает несчастья и душевные муки».
Бывает такое – и сама история это зафиксировала, - что подобные индивидуумы тащат кандалы своих непонятных простому обывателю проблем в Храм, пытаются разобраться в треволнениях собственной души в Монастырях. Но нужны ли Православной Церкви творческие люди? Акцентируем наше внимание именно на этом.
Ни для кого не секрет, что душа человеческая просит Бога. И само отрицание Всевышнего – есть ни что иное как прямое доказательство его существования: ну не будь Его – спорить было бы не о ком! А для человека творческого соприкосновение с духовным первоначально дарит ощущение соприкосновения с чем-то Удивительным, Прекрасным, Великим. Душа его трепещет в Храме, здесь он видит не просто какой-то вымышленный, но несомненно красивый Зурбаган или Валинор – и его сердце открывается для Бога. Его глаза блестят и слезятся – в них восторг и умиление.
Кстати, каким бы жутким пропоицей не был Венидикт Ерофеев, он до конца дней своих не расставался с Библией. Человека привычного лишь к духовной периодике могут отпугнуть эпистолярные высказывания Игоря Талького, но скольким людям он открыл сердце Господу?! В свое время постоянным прихожанином стал Константин Кинчев, и ему, как человеку верующему, я думаю, вряд ли прельстит обозначить себя кумиром. И истинная армия его поклонников, наверняка, проявит к нему не фанатизм, а уважение и если куда и последуют за ним, так в Храм.
Претит ли это Церкви? Я все более убеждаюсь, что нет. Единственная сложность здесь – это встретить того духовника, что подобно батюшке Матфею, отмаливающего грехи у Н.В. Гоголя, скажет: «Талант – есть дар Божий, наложить запрещение на дар Божий нельзя, несмотря на все запрещения он проявится». А в наше время если такой человек и придет в Храм, то уже со сломанной судьбой, много переживший, выстрадавший. У него уже свое сложившееся мировоззрение и определенный запас знаний, нередко высокая планка самообразования. Но все это мирское, а богословского, теологического – минимум. И священнику с одной стороны вроде бы как и жалко заблудшего, но с другой причта есть: когда в аду встречаются разбойник и писатель, и вдруг раз - разбойник исчезает, писатель вопрошает Господа, что, мол, его пожалел, а тот отвечает, что те кого он погубил – умерли, а твои мысли до сих пор людские души тревожат. И грамотен окажется тот духовник, что не проявит высокомерия и пренебрежения к вопросам подобного толка. Задача его в этом случае проста – не отврати человека, пусть он выйдет из Храма со спокойной душой и приобретенные крупицы духовного вложит в свое творчество. Пусть из него не вырастет Б. Зайцев, но ведь и С. Довлатов когда-то задумывался о Боге. Пусть он идет той дорогой, что ему уже привычна и видится своей, но не только творчески реализуясь, но и духовно развиваясь – это пойдет на пользу и ему, и его творчеству, и тем к кому он непосредственно обращается. А там уж – куда сам Бог его выведет. Иначе же и в противном случае, человек элементарно неполучивший какого-то понимания, поддержки и просто какого-то успокоения за порогом Храма будет искать их... Ну где угодно: у людей далеких от Бога или прикрывающихся Его именем, но проявивших внимание в некий кризисный момент жизни.
Какая-то поэтесса в интервью газете «Община» предположила, что за человеком творчества ходит 7 ангелов и 7 бесов, как за иереем. А мне невольно приходит на ум наставление старца Оптинского Никона: «С мирской точки зрения талантами считаются ум, ученость, музыкальные или художественные способности. Они не греховны, и хорошо, когда такую способность совмещают с христианской жизнью, когда посвящают ее Богу». Мне думается, что человек духовно развитый, развиваясь творчески, не только не будет кичиться собственной «православностью», но и сами истоки духовного в его творчестве вряд ли будут являть собой навязчивость, спекуляцию или ересь.
Комментарий автора: Писал на Рождественские Чтения,не проши,опубликовал на сайте "Путник".См.www.serbin1.narod.ru
Cвязь лучше по смс на номер 89273645202
ЖДУ
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Чего хотят женщины - Марина Пишите, кто согласен, кто нет. Вообще, что думаете по этому поводу (только культурно). Статья, конечно, не в совсем оконченном варианте, но достаточно, чтобы дать пищу к размышлению и обсуждению.
