Я ныла в трубку телефона: «Ну, в чем я пойду в кино?
Это же эпохальное событие - фильм, снятый по настольной книге секретарш. Как просто стать Золушкой, если у тебя чистое сердце и крестная - фея.
И вот как раз мне, нечего одеть на премьеру. Это так несправедливо!» С той стороны раздавалось что-то среднее между прихлебыванием и ежикиным фырканьем .
- Что ты там делаешь?
- Пью чай с твоим малиновым вареньем.Ну, денег нет на тряпки. Не важно в чем ты будешь, в этом кино, Тебе не все равно будут обсыпаны поп корном штанцы от Дольче и Габана или от фабрики «Красный партизан». В зале темно, на улице в девять вечера - ночь. Да и никто не захочет на тебя смотреть.
- Это тебе все равно! Я знаю, что на судьбоносную встречу с моими друзьями ты приедешь на велосипеде в желтой куртке . Я в такой день хочу быть обаятельной, как сто тонн тротила.
- Ну, нет у нас денег. Мне в этом месяце ничего не заплатили за песни. Чтобы они дошли до наших звезд нужно прорваться в узкий круг нужных людей, а это деньги.
- Ты же хотел купить приличный пиджак и новые джинсы . А как же мы пойдем после кино в клуб?
- Мы ни в какой клуб не пойдем. У нас денег нет.
- Ясно!
Я огорчилась.
С тех пор, как в моей жизни появилось это вихрастое кареглазое существо, все деньги, которые я зарабатывала честным секретарским трудом в фирме со сложным название «Сырбурстройкомплектсоюз», уходили непонятно еуда.Я честно оставалась каждый день до десяти вечера на рабочем месте, но все эти трудно заработанные и такие хрустящие деньги прямо из банковского автомата уходили на какие-то неведомые вещи- типа : новые клавиши, тубулатуры, сборники поэтов Серебряного века и пакетики золотой кружкой Магги.
«Ну, не могу я жить без Ходасевича, понимаешь!»
Нельзя сказать, что мой любимый совсем уж ничего не зарабатывал. Один раз за этот год ему удалось продать свою песню за шестьсот долларов, и он купил себе новый велосипед.
-Это настоящий байк! Грамотный вел!
-А чем отличается от твоего старого велосипеда?
- Как ты не понимаешь? На нем можно делать трюки!
Правда, денег после этой покупки стало не хватать еще больше, потому что потребовались зимние камеры, шины, спицы, цепи и какие-то звездочки.
Я отчаянно похудела.
- А, что тебе, Катюха, так только лучше, глаза вон какие стали!»
Второй год ходила в семи блузках и трех юбках, купленных еще до нашей встречи.
Но все равно я была счастлива, я была счастлива, не смотря на его слова: «Вот еще прикупить клавиши, диск в сто мегабайт на комп и Чехова полное собрание в буке »
Но на этот раз я решила проявить характер. Отослала смски друзьям, что в кино не приду. Села на кухне у окна и пригорюнилась.
Хотелось праздника, запаха мандаринов и стоп – определенно хотелось чуда.
И тут в ответ на мое желание в дверь позвонили.
На пороге стоял русоголовый бородач, в руках у него был коричневый футляр от виолончели.
- А Стасика нет? - спросил гигант и моргнул.
- Стасика нет, а ему что-то передать.
- Да, если Вас не затруднит! - и бородач протянул мне футляр.
В футляре сначала скрипнуло, а потом пискнуло.
«Вы что со Стасиком решили в футлярах хомячков разводить?» - задала я невинный вопрос.
Бородач поморщился, попросил бумагу и карандаш и написал записку. Щуря голубой глаз, попросил футляр не кантовать, руками не трогать и ушел.
Футляр громоздился рядом со шкафом. Я решила разложить по полкам выглаженные вещи. Где-то шумело море, пели птицы. Я довольно быстро управилась. Птицы продолжали петь.
Наверное, соседи завели у себя пару канареек, подумалось мне, хотя на улице был уже поздний вечер, в это время канарейки спят.
В пол-одиннадцатого пришел Стас. Его желтый рюкзак был, как всегда, забрызган грязью, но глаза горели. В таком кураже я его видела последний раз, когда его велосипедная команда второй финишировала в «Бегущем городе».
Надо было бы пообижаться для вида, но мне было так интересно, что я сразу спросила, что случилось?
- Мне наконец-то повезло, но как!
- Песню Киркорову продал?
- Да, нет! Помнишь, я тебе рассказывал про Гришу, которому всегда везет.
- Баянисту?
- Да нет, трубачу.
- Это тот, который в рулетку всегда выигрывает.
- Ну, не только в рулетку.
- Так вот, он должен был оставить здесь футляр.
- Ну да, вот записка от него.
Мы сидели на кухне, часы на плите показывали двенадцать ночи.
- Тебе не кажется, что где-то птицы поют? - спросил Стас.
- И море шумит. Я сначала решила, что это канареек соседка завела, а теперь думаю, что это у нее специальные записи для релаксации.
- Катюха, какая релаксация в двенадцать часов ночи?
- Ну, она заснуть не может, расслабляется.
- Так, что там Гриша с футляром?
- Ну, он обещал пока у нас футляр, у меня все будет тип- топ.
- Ты в это веришь?
- Уже!
- Что уже?
- Я выиграл Форд Фокус.
- Как это?
- В казино пошел и там выиграл машину.
- Разве так бывает?
- Как видишь!
Ты думаешь, это с футляром связано?
Гриша сказал, да. Сказал еще, что удача крупная будет приходить раз в месяц, но футляр нельзя трогать.
- Он, на какое время уехал?
-На два месяца на гастроли.
- Ну, значит, точно Киркорову свои песни продашь.
Всю ночь продолжали петь птицы и шуметь море. Мне снилось, что я живу в небольшом доме на берегу моря и ем апельсины с ветки.
Утром позвонил шеф и сообщил, что в нашей конторе прорвало воду, рабочие будут разбираться и на работу нужно будет выходить только через два дня. Простой мне оплатят, как рабочие дни.
Стас отвез меня на рынок и на его выигрыш мы купили не только продуктов, но и новые джинсы мне и ему.
Отправив Стаса с пакетами домой, я позвонила соседке в дверь.
Соседка открыла и с порога заявила, что никакую музыку по ночам не включает, вот мы… Но ее это, вообще-то, не раздражает, просто нечего с больной головы на здоровую.
Я вернулась домой. Стас отмокал в ванной с новым абсолютно полным собранием сочинений Антона Павловича Чехова. Море шумело, птицы кричали. У Стаса было такое хорошее настроение, что я стала подозревать, что кроме машины он выиграл не меньше тысячи долларов.
Поставив пирог в духовку, я начала убирать квартиру. В спальне шум моря был еле слышен, чем ближе я подходила с веником к футляру, тем шорох моря становился отчетливее.
На коричневой коже футляра скотчем была прикреплена записка Гриши: «Ближе 7-ми метров не подходить! Не дотрагиваться! Не открывать!»
Я пошкарябала веником вокруг, прошлась по паркету влажной тряпкой, вытерла пыль с полированного шкафа. Теперь мне стало казаться, что от футляра даже запахло какими-то белыми цветами, йодом и вроде грудной ребенок заплакал.
«Ну, мало ли, может быть в футляре радиоприемник или магнитофон или видеомагнитофон, новый японский с запахами. Я читала, скоро только такие и будут. Самовключился и работает, что-то передает », - подумала я, -
«Но почему это связано с удачей и выигрышами?»
Самое время было вынимать из духовки пирог с яблоками. Стас уже расставил чашки и заварил крепкий чай.
- Вообщем, так Стасик, - сказала я, наливая чай, - Эта музыка раздается из футляра и шум моря, и запахи и крик грудного младенца. Что будем делать?
- Подождем два месяца и отдадим Гришане его футляр.
- Нет, мы с тобой откроем этот футляр.
Зазвонил телефон.
-Это Гриша смску прислал, напоминает, что футляр трогать нельзя.
-Хорошо, ты берешь футляр и едешь жить в какую-нибудь гостиницу, к другу, куда хочешь. Ты не говоришь мне, где ты живешь эти два месяца.
- Я уверен, что там какой-нибудь радиоприемник работает. Ничего особенного. Не сердись, давай посмотрим, если тебе не терпится.
Мы почему-то на цыпочках дошли до футляра, и я щелкнула застежками.
Ну, ни фига, себе! В футляре висел домик. Он висел в призме молочного цвета. Было видно, что за домиком находится песчаный пляж и море. Пели птицы, светило солнце. На окнах висели желтые занавески. На крыльце стояла плетеная колясочка. На крючке перед дверью висела клетчатая, красная сумка. Из сумки выглядывал багет, горлышко бутылки с молоком и зеленые перья лука.
В колясочке кто-то трепыхался.
- Стас! Это что такое? Еомпьютерная игра с Симсами?
Я протянула руку и оторвала перышко лука.
-Стас! Лук настоящий, только очень маленький. И знаешь, в коляске ребенок.
Стас захлопнул защелки на футляре.
- Я не знаю, что это такое.
- И я не знаю.
Пронзительно заплакал младенец.
Спать мы легли в два часа ночи.
Стас, - сказала я, обнимая мужчину моей жизни, - представляешь у нас ночь, а там день. Утром там у них будет ночь и можно будет по созвездиям понять, где все это находится.
Как ты думаешь, что это такое? Это у нас на Земле или это другой мир с миниатюрной жизнью?
- Не знаю, сказал Стас, но я бы не стал больше открывать этот футляр.
- Ты боишься за свою удачу?
- Нет. Просто я вспомнил одну историю.
Я потерлась пяткой о его розовую пятку и попросила: «Расскажи!»
- У моей знакомой одной, ты ее не знаешь, она йогу преподает, был попугай жако, большой, сантиметров тридцать и сын. Сын с попугаем не очень дружил и знакомая купила ему персидскую кошку. Кошка мальчику больше понравилась, она даже спала в его кровати.
Так вот, эта кошка вставала напротив клетки попугая, смотрела на него, облизывалась, а потом делала когтями «клац-клац» о решетку.
Попугая пришлось продать, он чуть не умер от страха.
Понимаешь, ты для них, как эта кошка.
- Но я же не буду делать клац - клац. Я только посмотрю утром, какие там звезды.
- Ну ладно, утро вечера мудренее.
После завтрака мы со Стасом открыли футляр. Призма молочно светилась. На двери висело объявление: «Сдается внаем!»
На песчаном пляже валялись банки из-под кока-колы. Вместо коляски на крыльце шелестели обрывки оберточной бумаги.
- Ну вот, - сказал Стас - попугая отдали в хорошие руки. Не знаю, как я буду разбираться с Гришей. Как-нибудь. Ладно, может быть прокатимся? Тебе что-нибудь купить? Когда тебе выходить на работу?
- Завтра. Ты знаешь, а мне без них так грустно стало.
Мы закрыли футляр. Я перемыла посуду, постирала и подшила Стасу новые джинсы.
Стас загрузился в свою новую синюю машину и поехал к другу показывать двадцать пятый вариант музыки, написанной на стихи, в которых рифмовались кровь, любовь и морковь.
Я в последний раз открыла футляр.
Эй! Там кто-то опять жил в этом домике. Правда, домик изменился. Теперь его стены украшала графити с черепом в стиле группы Ромштайн, а из окон неслась самая настоящая рок музыка. На крыльце среди скомканных афиш выстроилась батарея пустых бутылок из-под пива и джина. Подцепив пинцетом одну из афиш и закрыла футляр.
Я разгладила афишу, разиером с восьмушку квитанции, утюгом и с помощью лупы прочла: «Фикус и его рок-банда».
В три часа дня мне позвонили из больницы. Стас попал в автоаварию, не получив ни единой царапины. Нужно сделать дополнительные обследования, но можно не волноваться.
В четыре я вошла в палату. Рядом с кроватью Стаса на стуле сидел Григорий, нервно теребя бороду.
Стас увидел меня и улыбнулся: «Катюха, у меня все в порядке, а машина вдребезги! Говорят, что восстановлению не подлежит. Я ее даже не успел застраховать»
Гриша посмотрел на него зло, вскочил и побежал к двери.
Дверь открылась, в нее стали проталкивать каталку, Григорий не удержался и растянулся на мокром полу.
Через пять минут в окно я увидела, как машина обрызгала его с ног до головы.
Мда! - ,сказал Стас, - Неудачи ему как-то не к лицу. Кстати, он оставил футляр нам. Ему такие арендаторы не нужны. Оказывается, что он сам сделал этот дом, представляешь?
- А чем ему платили эти арендаторы?
- Удачей, конечно!
- А наши будут платить нам неприятностями?
- Но они все-таки заплатили. Ты не представляешь, из какой мясорубки я вышел живым.
Я обняла Стаса: «Теперь я могу быть спокойной, можешь делать любые трюки на своем байке!»
-А эти новые, какие они?
Я поделилась своими наблюдениями.
-А, ну я за них спокоен.
- Почему?
- А Фикусу по барабану смотрит на него кошка или нет.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Пасторы в ошейнике дьявола. Глава 1. Наташкин дневник - Николай Погребняк В книге рассказывается о том, с какой целью Западные религиозные организации тратят сотни тысяч долларов на создание своих реабилитационных центров для наркоманов на базе российских протестантских церквей, и о пасторах, ради их денег ставших \"Иванами, родства не помнящими\".
