Схоронили Налимиху в ограде чуть слышно потренькивающей в пожарные колокольцы приходской церкви Ильи Пророка на окраине Городка.
За минувшие два дня Василий Иванович все успел расставить в себе на прежние места, но когда над свеженасыпанным холмиком земли с воткнутым деревянным крестом он всплакнул навзрыд, закрыв наглухо лицо платком, Ивану сдавило горло.
По обратной дороге Налимов, сидя в кабине рядом с Иваном, тоже тяжко вздыхал, мусолил кулаком глаза, вытряхнул из кармана и бросил под язык таблетку валидола.
«Э,вон, мужика-то извело!» - мысленно посочувствовал Иван, взглянув украдкой на начальника.
- Да как же я мог забыть?! - взорал вдруг Налимов и хлопнул ладонью себе по лбу. - Сегодня же Вадим Владимирович Сомов с сыном ко мне в гости приезжают! Давай, сворачивай к моему дому!
- А поминки? Люди уж наверно собрались.
- Подождут, Успеем.
Снова на Ивана глядел тот, прежний, Налимов, как будто никогда и не было тех печальных дней.
Сомов, стоя у недостроенного налимовского коттеджа, попинывал колесо «мерседеса», переговаривался о чем-то, посмеиваясь, с копавшимся в моторе водителем.
Иван еще не успел как следует притормозить, а Налимов уже, соскочив с подножки, несся со всех ног к руководству. Еще не хватало ему для полного счастья отчеканить строевым шагом и вскинуть ладонь к полям шляпы.
Сомов небрежно сунул Василию Ивановичу ладошку, тот сжал ее своими обеими, горбясь в поклоне, - казалось, что он вот-вот присосется к ней розовыми пухлыми губами.
- Э-э, братец, гостя ждать заставляешь! - шутливо пожурил Налимова Сомов. - Я из «области» сюда, как на крыльях! К старому товарищу. Городок родной проведать... Стоит! - отрывисто говорил Вадим Владимирович и, запрокинув голову, оглядывал с жадным восторгом высокое ясное небо, потом перевел взгляд на столетнюю ель, возвышающуюся рядом с налимовским домом. - Смотри-ка, допер ты, не спилил этакую красотищу! Молодец!
От похвалы лицо Василия Ивановича довольно засияло.
- Так ведь мы, Вадим Владимирович...
Сомов не дал ему договорить:
- А терем себе заворачиваешь... - кивнул он на новостройку. - Губа не дура! Ой, смотри!.. - и погрозил Налимову пальцем.
Сомов покинул родные края давненько. Из многих оставшихся по прежнему месту работы связей не порвалась и веревочка, соединяющая его с Налимовым. Временами она вроде бы давала слабину, когда Васька летел вниз, но вскоре натягивалась и неизменно вытаскивала его наверх. Сейчас пенсионер Сомов был почетным председателем правления строительного концерна, куда и Васькина «шаражка» на паях входила. Держал «контрольный пакет» и заправлял всеми делами его сынок - вон он, лысоватый «михряк» перетаптывался рядом с отцом, насмешливо и высокомерно поглядывая из-под стеколышек очочков на Налимова. Василий Иванович от потаенных нехороших предчувствий поежился даже...
- Ну, веди в дом! - басовито заявил Вадим Владимирович хозяину, приняв от своего водителя увесистый рюкзак и зачехленное ружье. - Славно разомнемся! Уж сколько собирался к тебе и, слава Богу, вырвался! А чего ты такой кислый?
Налимов виновато развел руками, заменив остатки деланной веселости на лице грустной миной: дескать, рад несказанно приезду гостей, да вот...
- Горе у меня, матери не стало!
- Когда? - насторожился Сомов.
- Сегодня похоронили.
- Соболезную, искренне соболезную... О, дьявол, уехал! - провожая глазами резко взявший с места и вильнувший за угол «мерседес», с сожалением воскликнул Сомов и кивнул сыну: - Брякни ему по «мобильнику», пусть срочно вернется! Жаль охота сорвалась...
- Вадим Владимирович, что вы? Не успели приехать и назад? - засуетился, мелкими шажками по-мальчишечьи заподпрыгивал вокруг Сомова Налимов. Но остепенился, взял его под руку. - Вадим Владимирович, дорогой, конечно, на это мероприятие приглашать не принято, но... почтить память мамы. Если вам не в труд...
- Извини, братец, не могу, - заотнекивался Сомов. - Не люблю на поминки ходить, хоть режь! После мысли всякие в голову лезут. Так что, извини, Василий Иванович, себя не пересилишь.
Сомов нахмурился, губы его перекосила недовольная сожалеющая усмешка.
Налимов оперативно усек перемену в настроение начальства и поспешил принять экстренные меры. Рожа Василия Ивановича скривилась, щеки плаксиво задрожали, однако начальственной руки он не отпускал, осторожно, но настойчиво увлекая Сомова в дом.
- Вася, не надо так переживать-то... - начал сдаваться Вадим Владимирович. - На тебе ж лица нет. Помянем твою матушку...
Как всегда, Налимов нашел соломоново решение. Проводив гостей в дом, пошарил там и сям, и вскоре появилось на столе сервированное на скорую руку угощение.
Иван, по-прежнему сидя в кабине, видел в проеме незастекленного окна то лысую с седым пухом за ушами голову Сомова, то холодно поблескивали там стеклами очечки его сына, но все поминутно заслоняла массивная фигура Налимова, согбенная в подобострастном поклоне. Окатышев не знал, что делать - ехать ли на поминки одному, либо же стоять на месте, дожидаться.
- Вертится как юла! Холуй! - со злостью подумал он про Налимова. Но какой-то внутренний голос тут же ехидно заметил ему: «А сам-то?»
« Да я разве так...» - попытался защититься Иван, но с досадой понял, что из этого ничего не выйдет. Он что есть мочи сжал руль и крепко приложился лбом к обвитой цветной проволокой его баранке. Потом долго тряс головой, но морщился не столько от боли, сколько от звуков голосов, доносившихся из окна дома - басовитого, бухающего будто в колокол, Сомова и неумолкающего налимовского щебетания.
Гости и хозяин, подвыпившие, наконец, вывалились на крыльцо.
- Иван, мы едем на охоту! - громко заявил Василий Иванович и любящим преданным взглядом прямо-таки впился в лицо Сомова. - Я для вас, Вадим Владимирович, и сына вашего солнце с неба достану! Только пожелайте. Хотите? - Налимов старался казаться намного пьянее, чем был на самом деле. - На охоту!!! Что там поминки! Засядут за стол пяток старух и сиди весь вечер с ними, как дурак, с квелой харей! А мы егеря за шкворень с собой и - пух-пух!.. - Василий Иванович принял позу стрелка под удовлетворенный кивок Сомова и с блудливой усмешкой дернул за рукав его сына: - У егеря еще и дочки-разведенки приехали, смазливые-е... Слышишь меня, Ванька, грузи все что нужно в машину!
Ивану словно кто-то невидимый сжал руками горло, он захватал ртом воздух, чувствуя как от резкого прилива крови в голову вот-вот полезут из орбит глаза. « Как Ваську назвать? И слова-то такого люди, поди, не знают...» - металась у Окатышева единственная и беспомощная мысль.
А рука как-то сама собой нащупала ключ зажигания, мотор натужно взвыл. Иван лихо развернул автомобиль и понесся по дороге прочь. В зеркальце заднего вида он успел различить недоуменно застывшие на крыльце фигуры и закричал от дикой торжествующей радости вперемежку со злостью и, конечно, не расслышал, как Сомов-сын жестко попенял сникшему Василию Ивановичу: «Порядочки у тебя!..»
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
