Сияние все больше заливало аудиториум церкви. Оно появилось, когда пастор вышел к кафедре и стал молиться перед началом собрания. Сперва будто воздух в помещении легонько так колыхнулся, будто слабый ветерок пробежался по рядам. Везде, где ветерок проходил, оставалось прозрачное свечение. Оно поблескивало маленькими искорками и со временем начинало золотиться, окрашивая окружающую среду в теплый оттенок вечного лета.
После молитвы хор пел «Бог Святой», вокальная группа с оркестром превратили обычно минорную «У креста» в самый настоящий праздник. К тому времени сияние наполнило почти весь зал прозрачным искристым туманом, необычным, кристально-чистым туманом, который преломлял всполохи кружащихся искр и только усиливал их свечение. Искры медленно поднимались вверх и исчезали сквозь потолок, но на их месте появлялись другие искры, еще в большем количестве, и в свою очередь начинали путь в небо.
Полчаса славословия перешли в молитву, и пастор снова вышел за кафедру. В простой молитве, искреннее которой я, кажется, никогда не слышал, он обратился к своему Небесному Отцу. Он просил у Бога принять жертву хвалы, благодарил Его за прощение грехов и дар вечной жизни. Голос пастора звучал по-сыновьи доверчиво, без единой нотки сомнения. Сияние окружало его, когда он начал молиться, но при словах «наполни детей Своих Духом Твоим Святым» светящиеся лучи, пробивая крышу откуда-то сверху, стали один за другим пронизывать его тело. Искристыми лентами они струились сквозь молящегося христианина, словно лучи солнца, пробившиеся сквозь плотную завесу дождевых туч, и обволакивали его волнующимся коконом света.
С трудом оторвав взгляд от пастора, я посмотрел в зал. Склонившихся в молитве людей окутывали такие же коконы. Их тела, будто хрустальные сосуды, наполнялись чем-то небесным, солнечным, святым.
Краешком глаза я заметил темное пятно и повернул голову, чтобы лучше разглядеть его. Это был человек средних лет, сидевший на соседней лавке, молившийся как и все вокруг, но разительно отличавшийся от остальных. Он не светился. Бесплотные ленты света устремлялись к нему и останавливались, не достигнув его, не в состоянии пробить какой-то невидимый барьер. Казалось, будто вместо светящегося кокона человека окружал сгусток пустоты. Среди сияющего света человек будто был в тени. И все же лицо его ничем не отличалось от лиц окружающих его прихожан — та же улыбка не шепчущих губах, те же подрагивающие веки прикрытых в молитве глаз, то же умиротворенное дыхание. Отсутствовало только всеприсутствующее сияние.
Продолжая удивляться этому явлению, я обвел взглядом зал. То тут, то там я замечал темные пятна. Оглядываться я не стал, но в рядах перед собой до окончания молитвы насчитал их больше десятка.
Проповедь была обычной, о спасении, о вечной жизни, о радости спасения. Я слышал все это десятки раз и уже привых к тому тревожному чувству, всегда появляющемуся во время подобных проповедей. Хорошая проповедь должна вызывать мурашки по коже. Я ходил в церковь с детства и считал эмоциональную реакцию неотъемлемой частью христианского опыта. Нельзя петь гимны и не улыбаться, нельзя не прослезиться, слушая свидетельства о чудесах Божьих. Если ты не чувствуешь, ты не настоящий христианин.
Сегодня тревожное чувство, как всегда, появилось, чтобы поддержать мои убеждения. Я попытался довериться чувству и, расслабившись, впитывать в себя красноречие, лившееся потоком с кафедры. Однако давешнее чувство тревоги не утихало, и против обыктовения я стал чувствовать себя неуютно. Я не мог сконцентрироваться на проповеди, мысли постоянно возвращались к сиянию и к темным пустотам вокруг членов моей церкви. Я то и дело поглядывал на них и в особенности на человека, сидевшего наиболее близко ко мне. Наверное он заметил это, так как тоже глянул в мою сторону. Улыбка тотчас исчезла с его лица, и он поспешил перевести взгляд назад на проповедника. Что это было? Застенчивость? Испуг?
В раздумьях я опустил глаза на ладони, которые всегда во время проповеди держал на животе, переплетя пальцы, — этим я придавал своей позе элемент внимания. Мои розовые ладони были серыми, более того, мертвенно-серыми, совершенно лишенными краски и, казалось, самой жизни в окружающем меня золотистом мерцании. Рукава белой рубашки наталкивали на мысль о саване, темно-коричневые брюки с искоркой выглядели матово-черными. Я был мертвой черно-белой фотографией из 50-х годов, неизвестно как затесавшейся в цветной фотоальбом 21-го века. По спине прошел холодок, и я осознал, что весь дрожу.
Мне захотелось вскочить и выбежать из помещения на улицу. Нет, вскочить и направиться прямиком к кафедре. Нет, скорее и того, и другого сразу, каждого наполовину. Смутно в уме закипала мысль, что это не должно происходить со мной, ведь я же верующий, а не какой-нибудь грешник с улицы. Мысль обретала форму, смысловые обрывки складывались в логичные фразы, ужас понемногу уходил. Я глубоко вздохнул, стараясь сделать это как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания. Помедлил, затем снова взглянул на ладони. Серый цвет стал уже пепельным. Меня вновь пробил озноб.
Все рушилось. Я сидел среди сотен людей, но не мог ощутить тепло, окружающее их. Не был освещен чудесным светом. В теле Христа я уподобился колючке, занозе, чему-то совершенно инородному, чуждому, ищущему части общего и не находящему ее. Многие годы моего «христианства» превратились в ничто. Хотелось плакать. Хотелось умереть. Хотелось... жить!
Слова проповедника, ранее приглушенные, вдруг ворвались в сознание ярким лучом света: «Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос!» «Ефесянам 5-я глава» — автоматически подумал я и... проснулся.
Шея заныла от непроизвольного рывка головы. Я широко раскрыл глаза, часто мигая, — в зале как-будто потемнело. Ах, да! Исчезло сияние. Я посмотрел в сторону бесцветного человека и с трудом выделил его из ряда сидящих. Он сидел, теперь уже закинув ногу за ногу, и нервно теребил часы. Я взглянул на свои — собрание должно было закончиться через десять минут. С некоторым успокоением заметил естественный цвет кисти, пальцев. Подождать, когда будут делать призыв? Кожа начала сереть. Нет уж, если Бог говорит с тобой, нужно Его слушать.
Поднявшись с места, я протиснулся мимо чужих колен к проходу и направился к моему коллеге по несчастью. Таких нас было немало, слишком много для здоровой церкви. Я послужу хотя бы ему. Он смотрел на меня знакомыми глазами, снизу вверх, не то, чтобы недоумевая, — скорее с какой-то надеждой, будто знал, что я готовился сделать. «Пойдем?» Не отвечая, он поднялся с места, продолжая глядеть мне в глаза. Затем кивнул — по его щекам текли слезы. Полуобняв его за плечи, я сам шмыгнул носом, и мы зашагали к кафедре. Навстречу нам уже спускался пастор, оборвавший свою проповедь. В глазах у него тоже стояли слезы, а лицо светилось золотистым, небесным сиянием.
Богдан Мычка,
Броукен Эрроу, США
Образование высшее - графический дизайнер, также вэбмастер христианского Портала «Град Божий»; поэзию любит и ценит, сам пишет эпизодически. С недавнего времени начал увлекаться прозой. сайт автора:Слова и мысли / Творческая отдушина
Прочитано 5575 раз. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Здравствуйте, Богдан!
Ваш электронный ящик в "Граде Божием" переполнен и мне ничего не остаётся, как только попробовать отправить Вам письмо вот таким образом...
На сайте христианской поэзии я обратила внимание на Ваши стихотворения. Можно ли взять некоторые из них для публикации в "Международной христианской газете"?
С нашей газетой Вы можете познакомиться на сайте titel.ru
Несколько вопросов к Вам. Непонятна строка одного из Ваших стихотворений (ниже в тексте я подчеркнула). В каком городе США Вы живёте? На кого из христианских авторов Вашего сайта (проза и поэзия) Вы посоветуете обратить внимание?
Я желаю Вам мира Божьего и Его благословения!
С уважением к Вам,
заместитель главного редактора "Международной христианской газеты"
Татьяна Головина
-------------------------------
Почему я хожу в церковь
Я в церковь не иду искать Христа -
Христос живет во мне, я это знаю.
Его любовь я в сердце возгреваю,
Ведь без Него вся жизнь моя пуста.
Я в церковь не хожу за красотой
Манящих фраз, сулящих быть ответом.
Насильно не становятся поэтом,
И мил не будешь внешностью одной.
Я в церкви совершенства не ищу -
Там нет святых, но много есть спасенных
И грешников - очищенных, прощенных,
И потому я вновь тебя прощу.
Я в церковь не пришел найти себя -
Себя найти и в церкви невозможно.
Все истины окажутся подложны,
Ведь нужно, чтобы Бог нашел тебя.
Я в церковь прихожу, чтоб быть с семьей
Сестер моих и братьев, и в общенье
Испытываю духом наслажденье,
И сердце наполняется хвалой.
Обновление
Я в храме перекрыл облезший купол
И штукатуркой стены подлатал;
Из всех углов я пыль повыметал
И кран зажал, что вечно в ванной хлюпал.
Витраж сменил ряды разбитых стекол,
И подоконник сломанный ожил.
Я ставни у окошек починил
И дверь, что много лет висела боком.
Сменил замок в парадной двери храма,
Подсвечников начистил серебро,
А швабру и погнутое ведро
Отнес в чулан, очищенный от хлама.
Раствор залил в разбитые ступени
И поручни прочнее повбивал.
Затем покрасил низкий пьедестал,
Где можно для мольбы склонить колени.
«Я храм свой обновляю понемногу,
Еще работы много впереди...
Но я готов... Войди и вновь живи», -
Шепнул и встал с колен навстречу Богу.
НЕВЕСТЕ
Твоё желанье - быть подругой жизни,
Помощницей и спутницей моей.
Твоё стремленье - подойти к Отчизне
Со мною вместе на исходе дней.
Делить со мною радости, печали,
Поддерживать, чтоб в буре устоял;
Молиться, чтобы ноги не устали
Нести погибшим Высший Идеал.
Твоя мечта - быть нежной половиной
Того, кого тебе послал Сам Бог,
С начала до кончины жизни длинной,
Молитвы полной, счастья и тревог.
Ты хочешь быть моим сердечным другом,
Ты хочешь жизнь прожить женой моей,
Служить Христу одним семейным кругом,
Вести к Нему всех будущих детей.
За то, что ты со мной идти готова
Дорогой ярких дней и частых слёз,
Что не желаешь ты пути иного, -
За всё благословит тебя Христос!
Марина Т.
2007-04-03 14:35:53
Если стоишь, бойся, чтобы не упасть!
Расслабляться нельзя, а то и, правда, заснуть можно. Но кто тебя разбудит? Комментарий автора: Все в руках Божиих -- и сон, и пробужденье...