Жизнь на помойке

В самом начале весны, в яме под гаражом родились шестеро щенят. В своей беспомощности и наивности они были трогательно прекрасны. Трое из них были рыжие и жесткошерстные, как их отец, которого они так никогда и не увидят. А вторая тройка была похожа на мать – белые, с разбросанными черными кляксами. Мать бережно заботилась о них: постоянно облизывала, согревала, успокаивала. Более шустрые щенки тыкались слепыми мордами ей в брюхо, отпихивая своих братьев и сестер, а она внимательно следила за тем, чтобы всем хватало её вкусного теплого молока.
Когда щенки подросли, и у них открылись глаза, материнского молока стало не хватать. Мать все чаще оставляла щенят одних, отправляясь искать пропитание. Но наступил момент, когда щенки подросли настолько, что она решила взять их с собой на поиски пищи, а проще говоря – на помойку. Возле гаражей, где жили собаки, было две мусорки. Одна стояла прямо при подъезде к гаражам и состояла из двух мусорных баков, но разживиться на ней было практически не чем. Другая была чуть дальше. Чтобы добраться до нее, надо было спуститься с пригорка, на котором стояли гаражи и перейти дорогу, по которой туда-сюда ездили грохочущие машины. Сначала щенкам было очень страшно перебегать дорогу, и только сильный голод толкал их вперед. Они прыгали с парапета прямо на проезжую часть и, поджав хвосты, бежали за матерью. Некоторые, увидев издалека автомобиль, тут же возвращались назад и с высокого бугра наблюдали, как их сородичи копошатся возле мусорных баков. Баков было четыре, и они всегда были переполнены. Люди из близстоящих домов бросали пакеты с мусором прямо на землю, и щенкам легко было искать в них остатки пищи. Мать же ловко запрыгивала прямо в мусорные баки и частенько вытаскивала оттуда что-нибудь вкусненькое, чему щенки были очень рады.

Жизнь шла своим чередом, пока однажды утром мать не отправилась на поиски еды и не вернулась. Щенки долго ждали, а к вечеру самостоятельно пошли к ближайшей мусорке. Скуля и шугаясь каждого шороха, они бродили вокруг баков в поисках матери. Но её нигде не было. Не появилась она и на второй день. К обеду щенята побежали к дальним бакам и впервые самостоятельно решили перейти оживленную трассу. Машины, грозно жужжа, проносились мимо, отчего у щенят поджимались хвосты и уши. Но голод – не тётка. Один за другим щенки перебегали дорогу и лишь самый маленький щенок не успел за остальными, испугался, захотел вернуться назад, но было поздно… С громким визгом прямо над ним остановился автомобиль. Ругаясь, из него вышел водитель. Он достал, буквально из-под колеса, дрожащего щенка и, посадив его на парапет, сказал: «Смотрите, будьте осторожней, а то будет, как с вашей матерью…» Щенок не стал задумываться на тем, что значат его слова. Он, сломя голову, бросился в убежище и сидел там, не высовываясь, до следующего дня.
А на следующий день возле гаража, под которым жили щенята, появился мальчик. Он выманивал щенков из их укрытия вкусной колбаской и играл с ними.
- Тебя я назову Белоножкой, - сказал он рыженькому щенку, «обутому» в белые «носочки».
- А ты будешь Злючкой, - мальчик старался отпихнуть надоедливого щенка, который всеми силами тянул его за штанину.
- Ну, а ты – настоящий Обжора, - мальчик взял в руки толстого щенка, который забирал куски колбасы у своего брата – самого маленького из всей семейки.
- Ах, ты, маленький, - приласкал его мальчик, - я буду звать тебя Малыш.
Затем мальчик взял кусок колбасы и протянул руку под гараж, где прятались ещё двое щенков. Но те так боялись мальчика, что даже вкусный запах не мог заставить их выйти наружу. Чем дальше мальчик просовывал руку, тем ближе щенки прижимались к земле и сидели, затаив дыхание.
- Какие же вы боязливые, - удивился мальчик. – Ну, раз такое дело, то я буду звать вас Трус и Трусиха.
На этом и порешили… Теперь у щенков были имена, и они им очень даже нравились. Мальчик тоже понравился щенкам. Он приходил к ним часто, и пока отец возился в гараже, ребенок с удовольствием возился со своими новыми друзьями.
Но вскоре мальчик перестал приходить, а в гараже стал ставить машину совсем другой мужчина, который с помощью палки и камней научил щенят не доверять и даже бояться людей.

Так они и жили: утром и вечером бегали по помойкам в поисках съестного, в обед прятались за гаражами от назойливого летнего солнца. Осенью же они наоборот искали солнечного тепла и с удовольствием нежились на бугре, наблюдая за мусорными баками. Иногда к их бакам подбегали чужие собаки. Но это им просто так не сходило. Злючка тут же поднимал громкий лай и бесстрашно бросался на непрошенных гостей. К нему присоединялась вся стая, и побежденный противник, поджав хвост, убегал восвояси.
Любил Злюка побегать и за машинами. Иногда, от нечего делать, он поднимал сильный лай и бегал за каждым проезжающим автомобилем, делая вид, что старается укусить его за колеса. «Пусть боятся!» - говорил он, гордо поднимая хвост. И остальные щенки поддерживали его в этом, с громким лаем бегая вдоль дороги. А потом, блаженно потягиваясь на траве, они рассуждали: «Как мы их! Да, будут знать, как по нашей территории ездить…» Хотя в душе каждый понимал, что никто их не боится, и что машины просто мчали по своим, только им известным, делам. Это было, своего рода, игрой, которая придавала смысл собачьему существованию.

Вообще, мальчик очень правильно угадал характер щенков, подобрав им точные клички…
Белоножка выросла чистюлей. Она то и дело вычищала себя и очень переживала, когда шел дождь, и им приходилось бегать по грязи. Обжора так и остался обжорой. Он целыми днями крутился вокруг мусорников в надежде найти что-нибудь съестное. Трус и Трусиха всегда чего-нибудь боялись, поэтому они чаще всего прятались за гаражами.
Только Малыш не оправдал свою кличку. К осени он заметно вырос и окреп, а к зиме занял в их небольшой стае место лидера.
Зима принесла в их жизнь заметные трудности. Самым противным был мороз. Он кусал за нос, щипал, слезил глаза. Не лучше был и холодный ветер. Он пронизывал насквозь, а иногда даже мешал дышать. Под гаражом выросшим щенкам было уже тесно. Но они все-таки забирались туда и грелись по очереди. Выручал их в такие дни теплый люк, расположенный на вершине бугра, за гаражами. Из него валил пар, снег на нем таял, и небольшой островок асфальта вокруг него оставался теплым. Собаки, прижавшись друг к другу, ютились на этом пятачке, тоскливо поглядывая на мусорные баки. Возле них все чаще стали появляться чужаки. С чужими собаками было справиться не трудно, а вот с людьми… Людей, копошившихся в «их» мусоре, становилось всё больше. Они приходили парами, сменяя друг друга, да так часто, что собакам порой и подойти к бакам было некогда. А уж после людей найти в мусоре что-нибудь вкусненькое было вообще невозможно. Поначалу Злюка даже пытался их отогнать от баков. Но, получив сильный пинок в бок, убежал, скуля, на бугор и лишь оттуда зло облаял непрошенных гостей.
С тех пор собаки стали бояться «этих» людей даже больше, чем машин. Учуяв их издалека (а это было нетрудно, так как они имели едкий сильный запах), собаки предусмотрительно отбегали в сторону или отступали на спасительную возвышенность.

С высоты бугра им хорошо было наблюдать за происходящим. По дороге то и дело проезжали машины, а по тротуару туда-сюда ходили люди.
- Интересно, куда это люди каждый день ходят, а потом возвращаются? – спросила Белоножка. В монотонности жизни она уже издалека узнавала людей, живущих в их районе.
- Как куда? – удивился Обжора. – На «свои» помойки. Им же, людям, тоже есть хочется…
- Всё-то ты о еде, - вздохнул Малыш.
- А что, разве вы не о том же думаете? Ведь это и есть смысл жизни, - философствовал Обжора. – Без еды вы все сдохните! Ради того, чтобы поесть, мы и просыпаемся каждое утро…

Частенько мимо них проходили люди, которые вели на поводке собак.
- Ходить привязанным – это так унизительно, - размышлял Малыш.
- Зато не потеряешься, - возражала Трусиха.
А Злюку особенно раздражал здоровенный ротвейлер, который всегда шел, не спеша, вперевалочку, и, самое главное, никак не реагировал на заливающуюся лаем дворнягу. Не нравилась Злюке и маленькая гавкучая такса, которая не упускала случая, чтобы облаять их, причем, потом она всегда умудрялась спрятаться за своей хозяйкой.
- Что эта «сарделька» из себя возомнила? – возмущался Злюка. – Сама даже на собаку-то не похожа, вечно с каким-нибудь бантиком, а туда же – гавкает!
- А мне её бантик очень даже симпатичен, - заступилась за таксу Белоножка. – И вообще, вид у неё очень даже ухоженный. Сразу видно, что человек о ней заботится. Везет же некоторым.
- Да чего там везет? – не унимался Злюка. – Водят на поводке, а самому ни шагу в сторону не сделаешь. Никакой свободы. Не то, что мы – хотим на ту помойку бежим, хотим – на эту. Красота!
- А вид у этой таксочки ничего, упитанный, - думая о чем-то своем, вставил Обжора. – Интересно, на каких мусорках она кормится?
- Может, пойдем за ней, посмотрим, - предложила Белоножка.
- Ты что, не вздумай, - подскочил Трус.
- А тебе что, не страшно? – удивилась Трусиха.
- Так, я не понял, - встал между ними Малыш, – куда это вы идти надумали? Тебе, что, Обжора, своих мусорных баков не хватает? Налево посмотришь – два, направо – четыре. Не жизнь, а благодать! Нет, ему еще чего-то хочется.
- А все-таки интересно, что там, за нашими баками? – мечтательно прищурила глаза Белоножка.
- Такие же баки, только чужие, - уверил Малыш. – А отсюда уходить нельзя. Стоит только на денек отлучиться, как нашу территорию тут же займет кто-нибудь другой. Сами понимаете – свято место пустым не бывает!
- М-да, - промычал Злюка. – Нет, я, конечно, ничего не боюсь, но Малыш прав. Нам грех на жизнь жаловаться.

На этом разговор и закончился. Но Белоножка нет-нет, да и возвращалась в мыслях к вопросу о том, что же находится там, за помойкой. Она становилась на бугре, вглядывалась вдаль, куда уносились машины, втягивала носом воздух, стараясь понять, что там происходит. «Неужели так и пройдет вся моя жизнь, – думала она, - и я ничего, кроме этого пяточка не увижу? Неужели это моя судьба – мерзнуть и доедать за кем-то объедки?»

Однажды, когда выпало много снега, и голодная стая ютилась возле теплого люка, Белоножка, сидевшая чуть в стороне и дрожавшая всем телом, снова увидела таксу. Мало того, что на ней было красивое собачье пальто, так еще хозяйка несла её на руках.
- Вот это да, - выдохнула Белоножка. – Похоже, хозяйка любит свою собаку, раз даже на руках носит, чтобы та не замерзла.
- Глупости все это. О какой любви ты говоришь? – встрепенулся Злюка. – Просто эта таксочка очень ленива. Не тащить же хозяйке её волоком?
- А меня только тот мальчик и брал на руки, - вздохнул Обжора.
- А нас с Трусихой никто, - заметил Трус.
- А это приятно? – повернулась Трусиха.
- Еще как приятно, - ответила Белоножка, - вспоминая, как мальчик тискал её в своих объятьях, прижимая разгоряченную щечку к её влажному носу.
- Да, хорошо, когда у тебя есть друг, - согласился Обжора.
- Нет, все-таки лучше не рисковать, - завертелась на месте Трусиха, - а то сегодня он тебе друг, а завтра – палкой…
- Настоящий друг так не сделает, - покачала головой Белоножка.
- Да ты-то, откуда знаешь? – удивился Злюка.
- Я это чувствую, где вот здесь, чуть ниже горла…

С приходом весны настроение в собачьей стае улучшилось. Истощавшие, но пережившие их первую зиму, собаки отогревались на солнышке, совершая все тот же, каждодневный моцион. Однажды, когда все семейство рылось в мусорных пакетах, разбросанных возле баков, к ним подошел большой незнакомый пес. Малыш и Злюка тут же оскалили зубы и стали отгонять незваного гостя. Отойдя в сторону, пес наблюдал за происходящим. Казалось, его волновала не еда, а что-то другое.
После завтрака все побрели на бугор, греться на солнце. Чужак пошел за ними. Такого хамства Малыш стерпеть не мог. И хоть он был гораздо меньше незнакомца, Малыш яростно набросился на него, пытаясь прогнать с их территории. Но преимущества были на стороне чужака. В честном бою тот отвоевал себе право остаться рядом со стаей – уж больно ему понравилась Белоножка!
Через несколько дней все привыкли к чужаку, которого звали Верный. Он вел себя прилично, не нахальничал и не претендовал на место лидера. Всё время он уделял новой подружке. Белоножке было с ним интересно. Она все расспрашивала и расспрашивала его о том, откуда он, где живет, что он видел. Её вопросам не было конца.
Верный, снисходительно улыбаясь её наивности, отвечал на все вопросы. Он рассказал, что живет с людьми, что его хозяин очень хорошо к нему относится, а пес охраняет его дом и семью. А еще Верный увлеченно рассказывал о том, как прекрасен мир, как много в нем интересного. Белоножка с завистью слушала о том, как он с хозяином ходил по горам и лесам, как они всей семьей ездили отдыхать на море, и Верный бегал вдоль берега, играя с сыном хозяина. А еще Верного часто брали погулять по городу…
Белоножка даже представить не могла, что вокруг неё такой удивительный мир, и что можно жить другой, не похожей на их, жизнью. А еще она думала о том, как же повезло Верному, что рядом с ним есть такой заботливый человек, которого пес считал не столько хозяином, сколько другом. Ей бы тоже хотелось иметь такого друга…
И вот однажды, когда вся стая, по обыкновению, лежала на бугре, Верный заглянул в рыжие глаза Белоножки и предложил:
- Пойдем со мной. У моего хозяина есть сын, который мечтает, чтобы у него был друг. Ты ему понравишься, вот увидишь… Там тебе будет хорошо, там лучший мир. Не бойся!
- А я и не боюсь, - ответила Белоножка, почувствовав, как задрожали лапы.
Мысль о том, что она может круто изменить свою жизнь, наполняла её радостью.
- А что, может, и, правда, уйдем с помойки? – Белоножка с надеждой посмотрела на Малыша.
Но тот гордо вытянул шею и молча отвернулся.
- Обжора, а ты?
- А что я? А ты уверена, что мы там не будем голодать? – вопросом на вопрос ответил Обжора. – Нет, я рисковать не стану. Тут все проверено, надежно…
- На нас тоже можешь не смотреть, - закрутилась на месте Трусиха, мы с Трусом никуда не пойдем. Об этом не может быть и речи. Как ты не понимаешь, что тебя там могут поджидать опасности…
- Да с чего ты решила, что ему вообще можно доверять? – Злюка кивнул в сторону Верного.
- Что-то подсказывает мне об этом, вот здесь, чуть ниже горла…

Счастливые Верный и Белоножка удалялись прочь от зловонной помойки. Они шли, не оглядываясь, а моросящий весенний дождь, словно языком, слизывал с асфальта их следы.

Жизнь на помойкеПроза

Жизнь на помойке
Проза