Отрывок из (рассказа,повести,романа?) "Неба осколки"

Представляю на суд читателей небольшой отрывок, эпизод из жизни… маленького кусочка зеркальца. Уже длительное время пытаюсь собрать в одно целое разрозненные фрагменты рассказа под названием что-то типа «Неба осколки». Не так давно познакомился и имел общение с одним благословенным братом во Христе. Некоторые темы, затронутые в нашем разговоре были своего рода «подводными камнями». Порою очень трудно ответить на совсем простые вопросы. Надеюсь, что этот отрывок послужит продолжением нашего разговора и поможет лучше понять друг друга.
………………………………………………………………………….
Следующий осколок был размером чуть больше спичечного коробка. Он отлетел в сторону и упал на границе песка, которым была посыпана дорожка и газонной зеленью, густо растущей на лужайке вокруг дома. Упал зеркальной поверхностью вниз. А так как его обратная сторона была покрыта черным лаком, то осколочек был почти не заметен среди небольших камешков, лежащих по краям дорожки. Все проходили мимо и никому не было дела до него. Мало того, что не обращали внимания. Однажды даже наступили тяжелым башмаком. Осколочек жалобно хрустнул и вжался в грунт, пытаясь хоть как-то защитить себя от грубой подошвы. Так и пролежал бы он свой век в полном забвении, ожидая неминуемой гибели под чьим-нибудь каблуком. Но однажды, в середине зимы, когда снега нападало столько, что пройти от крыльца дома до ворот стало невозможно, кто-то вышел из дома с большой лопатой и стал прочищать путь. Вместе со снегом попал на лопату и осколочек. Вначале его бросили в большой фанерный ящик, стоящий на санях, а затем он оказался где-то в стороне от дома. Весной, когда сошел снег, оказалось, что он лежит неподалеку от той самой лужи, где проживала когда-то большая зеленая лягушка. Попади он в эти места пораньше, то у него был бы шанс встретиться со своим собратом-осколком, который так неудачно пытался послужить лягушке. Но пока осколочек проделывал такой долгий путь, его собрат оказался полностью затянутым в тинистый берег лужи, и отыскать его теперь не представлялось никакой возможности.
Огромной удачей оказалось то, что осколочек упал в сугроб зеркальной поверхностью вверх. И теперь, когда снег растаял, осколочек мог, лежа на спине, смотреть на голубое небо, на птиц, парящих в вышине и на белоснежные облака, похожие на кротких овечек. Осколочек попытался служить небу, птицам, облакам, но ничего из этого не получилось. Когда он попытался открыть себя для неба, то буквально захлебнулся от целой гаммы чувств и переживаний, которые наполнили его. Он ощутил одновременно небывалый восторг и… страх. Даже ужас от величия и необъятности того, что он попытался вместить в свою крохотную зеркальную поверхность.
(Вы, наверное, поняли бы его состояние, если бы смогли приблизиться к краешку огненного кратера действующего вулкана и попытались бы помочь ему сильнее извергаться и гореть, сбросив в клокочущую огненную бездну пару вязанок хвороста.)
Птицы, парившие в вышине и стремительно пролетавшие над осколочком, были по своим размерам куда меньше неба и могли бы воспользоваться услугами зеркальца. Но они летали так высоко и быстро, что попросту не обращали на осколочек никакого внимания. Помощь зеркала нужна тем, кто живет на земле. Тот же, кто принадлежит небу, не может испачкаться, к примеру, в земной пыли и грязи и ему нет нужды приводить себя в порядок с помощью зеркала. А беспокойство по поводу того, что скажут или подумают о твоей внешности окружающие, чужды тем, кто плавает в небесных далях. Небо принимает их такими, какие они есть на самом деле. Важно лишь одно условие - способность летать и стремиться ввысь.
Правда, в этом условии имеются некоторые исключения. Вернее, уточнения. Дело в том, что помимо умения летать нужно быть рожденным, предназначенным для этого. Старый башмак, брошенный в мусорное ведро, тоже какое-то время совершает пусть короткий, но полет. Домашние куры также могут летать, но они не живут полетом. Крылья помогают им комфортнее обустроить личную жизнь на земле. Можно, к примеру, с помощью крыльев быстрее добежать до кормушки, куда во время обеда сыплется корм. Можно перелететь повыше на насесте для того, чтобы на тебя от сидящих сверху не сыпался мусор и отходы. Иногда куры даже перелетают через забор хозяйского двора. Но свобода, которую они при этом обретают, отличается от свободы синих просторов неба. Перелетев через забор, куры попадают просто-напросто в еще больший по своим размерам скотный двор, где границы забора скрываются за горизонтом. И, получив такую свободу, куры с удовольствием копаются в бескрайних кучах навоза, отыскивая в их глубинах сочных червей. Но рано или поздно хозяин предъявит на них свои права и загонит обратно в курятник. Куры не должны летать. Их прямой куриный долг - находится в собрании себе подобных, послушно клевать то, на что указывает им петух и усердно нести яйца для хозяина, да еще изредка выводить из них себе подобных членов куриного собрания. Самостоятельность поощряется лишь при поиске червей и личинок в навозе. Причем переход на другие кучи навоза разрешен лишь в том случае, если петух одобряет это. Самовольные же попытки пресекается бдительным лидером, который зорко охраняет свой гарем от посягательства чужих петухов. Если все же какая-то непонятливая или своевольная курица будет злоупотреблять полетами через забор или путешествиями по навозным кучам, то твердая рука хозяина в наказание за ее свободолюбие безжалостно подрезает ей крылья, обрекая курицу тем самым на вынужденное смиренное обитание на самой нижней жерди насеста в курятнике. Свобода ради получения земных благ, даже свобода ради самой свободы рано или поздно лишит крыльев такого искателя приключений. Лишит безжалостной рукой его земного хозяина. Только свобода из жажды обладания небом и отказ от благ, которые сулят земные навозные кучи, спасет беглеца и даст ему возможность укрыться в небесных высях.
Какое-то время внимание осколочка привлекали кудрявые облачка-овечки. Они дружными стадами паслись на голубых бескрайних небесных лугах под заботливым присмотром невидимого пастуха-ветра. Самым интересным, на что осколочек обратил свое внимание, было то, что эти облачка-овечки постоянно изменяли свой внешний вид. Они принимали самые невообразимые очертания, увеличиваясь или уменьшаясь при этом в размерах. Но, не смотря ни на что, облачка-овечки все так же дружно паслись вместе и продолжали следовать в одном направлении, влекомые неведомыми для них планами и желанием своего пастуха-ветра. Согласие и единство царило в небесных стадах. Не было ни конфликтов, ни споров. Даже когда пастух-ветер сгонял облачка-овечки в большие стада-тучи.
Глядя на все эти метаморфозы, происходящие с облачками, зеркальцу хотелось обратить их внимание на свое несовершенство из-за их непостоянства в сохранении формы. Осколочек не представлял себе такого способа существования. У него самого был постоянно один и тот же размер и форма. Точнее, формы, как таковой, уже не было. Был лишь осколок с неправильными и острыми краями, такой же бесформенный, как эти облачка-овечки. Но в отличии от них, он не был, по своему личному мнению, таким легкомысленным по отношению к своему размеру и форме. Но облачка не обращали внимания на притязания зеркального осколка и продолжали дружно пастись на небесных лужайках. Такое отношение к себе не оскорбляло осколочка. Он огорчался и переживал из-за того, что облака пренебрегали истиной, которую он хотел им донести.
Старинное зеркало, частью которого осколочек когда-то был, прошло хорошую школу, находясь долгое время среди людей и имело мудрость видеть даже незначительные детали их жизни. Но, оказавшись вне стен дома, осколочек столкнулся со многими незнакомыми ему вещами, законами и понятиями. А старые представления и знания ему только мешали. Собственное бессилие что-либо предпринять в отношении этих бедных, бесформенных овечек со временем смирила зеркальце и освободило от беспокойных и тревожащих его мыслей и переживаний. Наблюдая и размышляя, осколочек вдруг представил, что он и его собратья похожи на разрозненные «облачка» неправильной формы. И если вдруг их можно было бы собрать в одном месте, разложить вплотную друг к другу, то тогда из них могла бы получится одна большая туча-зеркало. Но потом осколочек осознал, что острые, неправильные края и жесткая постоянная форма будут служить большим препятствием для того, чтобы зеркало приняло свои прежние очертания и смогло вновь служить всем, кто в него будет смотреть. Даже если потратить очень много времени и терпения для того, чтобы найти и подогнать между собой разнообразные острые грани зеркальных осколков, то и тогда зеркало не смогло бы стать единым целым. Оно все равно имело бы границы-трещины, которые навсегда разделили его на множество кусочков. Если же попытаться склеить эти осколки, то все равно трещинки были бы заметны и дробили изображение. И осколочек всеми своими гранями остро ощутил превосходство свободы облачков в их непостоянстве формы и позавидовал их способности собираться в одну большую тучу, растворяясь при этом друг в друге. Их внешнее различие нисколько не мешало этому происходить, так как по своей сути они были однородны, характер имели мягкий и покладистый и поэтому могли принимать друг друга без претензий и споров по отношению к внешнему виду своих соседей. Они даже понятия и представления не имели о том, что между ними могут возникнуть границы-трещинки. и поэтому с удовольствием сливались друг с другом в тех случаях, когда пастух-ветер их к этому побуждал. Тогда кротость и беспомощность овечек превращалась в величие и мощь. Большое скопление облачков-овечек сливалось и превращалось постепенно в грозовую тучу. Она наливалась темной синевой, как перезревшая слива. Не выдержав внутреннего натиска скопившейся влаги, она с облегчением одаривала иссохшуюся землю живительной водой, погрохатывая при этом из своего чрева громами и пронзая иногда пространство неба раскаленными до синевы иглами молний.
Время, проведенное осколочком на берегу большой лужи помогло ему многое осознать и осмыслить заново. Теперь он уже не предъявлял претензий по поводу чьего-то несовершенства. Наоборот, осколочек начал понимать, что сам является ничтожной и к тому же никому не нужной пылинкой, затерянной где-то за границами неба. И от таких выводов зеркальный осколочек понемногу начал впадать в состояние тоски, сменяющейся временами приступами отчаяния и безнадежности. Крыльев для того, чтобы летать как птицы, у него не было. И он не был таким мягким и легким, как стада небесных овечек. А небо было так далеко от него и столь величественно, что не нуждалось в его услугах. Вот от всех таких переживаний зеркальце потеряло свой блеск, покрылось пылью, сухой травой и полусгнившими листьями. «Я никому не нужен. Что пользы от меня там, где некому служить?» - все чаще возникали такие мрачные мысли в его стеклянной душе. С каждым днем осколочек все больше тускнел и мрачнел. Правда, иногда он как бы просыпался от хандры и начинал тогда беспокоится о том, что в таком виде он и вправду никому не нужен. Кто же захочет воспользоваться услугами грязного, пыльного осколка? И тогда приходило желание жить и что-то делать. Но сделать ничего он сам не мог и продолжал зарастать пылью и мусором. В один из пасмурных июльских дней, когда небо весь день скапливало на себе темные грозовые тучи, осколочек еще раз с надеждой попытался выглянуть из-под слоя пыли и мелкого мусора и успеть увидеть хотя бы кусочек небесной синевы. Напрягая все свои силы, он пробил заслон пыли и натолкнулся взглядом на непроницаемую стену темных туч, изредка освещаемых изнутри разрядами молний. «Все! Не успел!» Дыхание почти полностью ушло из осколочка. Он устал, и от этого жизнь перестала в нем задерживаться. Усталость и равнодушие помогают опустить руки и держаться за тонкую нить жизни. Бесцельное существование и невозможность никому искренне и бескорыстно служить, являются хорошей почвой для сорняков отчаяния и безнадежности. И осколочек потух под слоем пыли и мусора.
«Чшшш-ш-ш-жих-х-х-х» - сверкнула и сухо прошелестела сине-белая молния, разломив небосвод на два неровных осколка. Холодный свет залил все потайные места сада, не оставив тьме никакого шанса. И, словно высмотрев себе цель, молния устремилась вниз. Осколочек почувствовал вдруг совсем рядом с собой сотрясение почвы. Оно было намного сильнее, чем в тот момент, когда чья-то нога безжалостно и равнодушно вдавила осколочек в гравий дорожки. «Ну, вот и все…» – едва успел подумать осколочек. И сразу же вслед за этим ослепительная вспышка пронзительного белого цвета вспыхнула, как показалось осколочку, прямо в нем самом. Затопила собой все его стеклянные глубины, все острые грани и изломы. Осколочек полностью потерял ощущение себя. Ему казалось, что он превратился в сияющий ослепительным светом огненный шар, который стремительно летел сквозь бездну темного пространства навстречу тьме и переливающимся вдалеке бриллиантовым россыпям звезд на Млечном пути. «Интересно, а им можно послужить?…» – это была последняя , не додуманная до конца мысль, прерванная нахлынувшей вслед за яркой вспышкой света волной нестерпимого жара. Температура была настолько сильна, что осколочку даже показалось, что он начинает таять. Из глубин памяти на мгновение показался образ оплывающих в своих подсвечниках свечей, оставленных догорать в тишине опустевшего бального зала. Волна нарастающего жара потушила этот образ и осколочек вдруг увидел себя совсем в другом виде. Это была огромная емкость, наполненная расплавленной и раскаленной почти до белого цвета жидкой массой. Осколочек каким-то образом узнал, что это был он до своего превращения в зеркало. Он не успел даже удивиться всему тому, что с ним происходило. Волна нарастающего света и жара в доли секунды поглотила собой осколочек и он утонул в этих глубинах, потерял себя и уже ничего не мог видеть, слышать и понимать.
И, словно ставя точку, подтверждая все происшедшее, из недр грозовой тучи на землю обрушился артиллерийский залп миллион пушек, выстреливших одновременно. Казалось, что от этого грохота содрогнулись не только небо и земля, но и вся вселенная. Последующая за этим тишина была не менее оглушительна. Но она длилась не долго.
«Фффу-у-у-ххх» - пронеслось вдруг отовсюду. Мощный порыв ветра упругой волной воздушного прибоя ударил в побережье сада. Деревья разом пригнули свои ветви в знак того, что они безоговорочно признают силу и власть ветра.
«Фффу-у-у-ххх» - еще один удар невидимых волн обрушился на сад. Стремительным порывом ветра закружило в водовороте вихря оборванные листья и сломанные ветви. Сгребло в кучу и забросило их далеко через кроны деревьев. Осколочек получил неожиданную свободу от скопившегося поверх него мусора.
«Пшшш-ш-ш-шихх-х-х» - тугие струи летнего ливня вонзились в землю. Прибили к земле траву. Под ударами множества капель листья на деревьях потяжелели и обвисли. Потоки вод побежали по косогорам. Осколочек в считанные секунды был омыт от пыли и освежен прохладными струями. Жар стал спадать, шок от яркой вспышки света прошел и постепенно, сквозь рассеивающуюся жемчужную пленку стали проступать очертания темных и мокрых деревьев. После оглушительной громовой канонады осколочку казалось, что сильные струи дождя хлещут по земле совершенно беззвучно. Но вскоре восстановился и слух. Какое то время осколочек присматривался и прислушивался, пытаясь определить, где он находится и что с ним произошло. Пока он этим занимался, потоки дождя стали ослабевать. Тучи стремительно проносились по небосклону, едва не задевая своими рваными краями за верхушки деревьев. Вскоре темное воинство рассеялось с поле битвы, открывая над собой голубое небо, невозмутимо смотревшее сверху на разбушевавшуюся внизу стихию.
Последний порыв ветра разогнал остатки туч и принес тишину. Слышен был лишь шелест разгибающейся травы, стук капели с ветвей деревьев и журчанье множества ручейков. Осколочек оказался лицом к лицу с пронзительно-синим небом. Оно словно приблизилось к земле и пыталось рассмотреть, что происходит между деревьями, в густой траве.
- Почему ты это сделал? - раздался молчаливый вопрос отовсюду. Вопрос был задан таким тоном, что осколочку стало ясно - ответ на него он должен был дать самому себе.
- Я не видел больше ни в чем смысла. Я никому не нужен. Я не могу никому служить. Меня никто не видит и не слышит. - из своих стеклянных глубин осколочек с хрустом и скрежетом выплеснул наконец-то скопившуюся боль. Ответом на этот монолог была тишина. И в этой тишине осколочек вдруг неожиданно понял, что все это время его нахождения в саду он не был одинок. Небо, голубизной которого он восхищался, перед величием которого преклонялся и которому тщетно пытался оказать свои услуги, всегда было рядом с ним. Оно внимательно наблюдало за осколочком. Причем всячески пыталось к нему обратится, привлечь к себе его внимание.
- Тебе просто было некогда понять это. Ты пытался поймать взгляд пролетающих мимо себя птиц. Пытался доказать свою правоту облачкам-овечкам. Даже рискнул показать мне мое отражение, хотя ты сам являешься по своей сути моим отражением и подобием. И поэтому ты не смог увидеть меня. Потом ты оплакивал свое безнадежное состояние и постепенно угасал. А нужно было всего лишь ВЗГЛЯНУТЬ на меня.
- Я смотрел, очень часто. Но ты было так высоко и недосягаемо для меня. Я и подумал...
- Ты смотрел на меня через себя. Через свои чувства, через свое понимание. Ты пытался увидеть меня таким, каким я на самом деле не являюсь. Мы никогда не будем близки, если ты будешь смотреть на меня через себя. Кто не отречется от себя - тот не достоин меня.
Эти слова были для осколочка подобно очищающим и освежающим каплям дождя. Только дождевые струи смыли грязь с его поверхности, а открывшийся смысл этих слов омыл стеклянные глубины осколочка. И он ощутил внутри себя тишину и покой. И увидел стремительно приближающееся небо. Синева наполнила собой зеркальце. Осколочек сначала попытался испугаться происходящему. Ведь он помнил, какой шок он перенес в тот момент, когда распахнул себя перед небом в попытке послужить ему и показать его отражение. Но сейчас все было иначе. Он уже ничего не хотел и ничего не ожидал. Яркая вспышка и сильный жар словно выжгли внутри осколочка все то, что мешало ему, отвлекало от главного. Теперь освободившееся пространство заполняла собой небесная синева. Заполняла просто так, из любви к нему, ничего не требуя взамен. И осколочек с трепетом насыщался ею. Прошлые огорчения, тревоги и сомнения уже не беспокоили его. Небесная синева наполнила осколочек и растопила все, что его мучило. И осколочек, который мечтал когда-то подняться навстречу небу подобно птицам, вдруг ощутил себя летящим в этой бескрайней синеве счастья и покоя. И наконец-то понял, что он нашел то, что так долго искал. Теперь он мог лежать в этой густой траве вечно, ничего не бояться и никуда не торопиться. Это уже не имело никакого значения. Ведь у него было небо!

Отрывок из (рассказа,повести,романа?) "Неба осколки"Проза

Отрывок из (рассказа,повести,романа?) "Неба осколки"

Отрывок из (рассказа,повести,романа?) "Неба осколки"
Проза