Сказание о болотной жиже

В некотором царстве, в некотором государстве, в тишине дремучих лесов, в глубине зыбучих болот жила-была... болотная жижа. Да, да, именно - болотная жижа. Вы не ослышались. Звучит, конечно, несколько непривычно. Вот если бы, например, так: «В некотором царстве, в некотором государстве жил да был один король... » И далее следует повествование о его жизни и о жизни его королевского семейства. Но здесь не так. Рассказ пойдет именно о болотной жиже. «Что значит - жижа?» - спросите вы. «Это вы про грязь, что ли додумались романы писать?» Нет, что вы, не совсем про грязь, а, как уже было сказано – про болотную жижу.
Грязь сама по себе встречается повсюду. Она скользит под ногами после дождя, пристает к чистой обуви, а также к рукам и носам мальчишек. Бывает также словесная грязь. В отличие от обычной, словесную грязь не видно, но ее действие порой можно испытать на себе, когда тебя ею кто-то поливает. Довольно часто для того, чтобы полить кого-нибудь словесной грязью, используют чистые листы бумаги. Расставляют на ней определенным образом знаки, черточки и штрихи из обыкновенной типографской краски (в которой тоже, кстати, есть много чего, что по отдельности не назовешь иначе, чем просто грязью). И готово дело - даже те, кто находится за тысячи километров от этого человека, знают, что он в грязи! Грязь - штука тонкая, и пользоваться ею надо умеючи. Грязь - это то, из чего, собственно и состояла наша болотная жижа. Ее, так сказать, пра-пра-пра... Ее «плоть и кровь». Эдакая смолянисто-черная, похожая на густую сметану масса со специфичным запахом. Болото - это родной дом жижи. В каждом мало-мальски приличном болоте - своя жижа. И каждая, кстати, была бы не против, чтобы на нее обратили хоть какое-то внимание. И знаете почему? Живет-то ведь жижа в основном на отшибе. Редко когда встретишь ее в центре города. Там, где постоянное движение - жижа никому не нужна. Все стараются ее избегать, обойти стороной, засыпать, затоптать. А небольшие лужи с грязной водой или пересыхают постепенно или их просто-напросто тысячами и миллионами ног и колес растаскивают в разные стороны, не давая никаких шансов на жизнь. Вот и приходится жиже искать пристанища в отдаленных от большой жизни краях, в основном - в болотах. Конечно, на белом свете есть и другие места, где могут обитать представительницы этого древнего рода, но лесное болото считается колыбелью, родовым, так сказать, гнездом этого семейства. Понаслышке болотная жижа знала, что есть еще такие места для жительства, как животноводческие фермы, свалки и канализационные люки. Но характером жижа обладала консервативным и поэтому с недоверием относилась к таким местам как свалки и канализации, считая их обратной стороной прогресса и отходами жизнедеятельности человека, а жить в отхожих местах считала ниже своего достоинства. Ведь она была не просто грязь, а уважающая себя болотная жижа. А свою дальнюю родственницу, проживающую на расположенном за сосновым лесом скотном дворе, она попросту не понимала, а в самой своей глубине даже немножко презирала: «Ну, надо же! Опуститься до такого скотского состояния!!!» Чувство собственного достоинства было развито у жижи не меньше, чем консерватизм. Да и как без осознания собственного достоинства и значимости прожить в этом мире? Стоит только отвлечься немного - и каждый тут же норовит тебя растоптать, как те небольшие городские лужи. И поэтому нужно всегда помнить о том, кто ты есть, и напоминать об этом другим. Твердо, так сказать, стоять на своих позициях и НИКОМУ, НИКОГДА, НИ ЗА ЧТО НИ В ЧЕМ НЕ УСТУПАТЬ И НИЧЕГО НЕ ПОЗВОЛЯТЬ!!! Вот здесь-то чувство собственного достоинства и было необходимо нашей жиже. Вдобавок ко всему жижа была скромна. И все попытки и способы отстоять собственное достоинство она умудрялась проводить в жизнь тихо и незаметно. Ну, так, знаете, без шума и скандала. Все-все видят и понимают, что по-другому и быть не может. Вот для этого-то и нужно обладать такой добродетелью как личная скромность. Можно предположить, что ввиду всех вышеперечисленных качеств наша уважающая себя жижа вряд ли отказалась бы стать героиней целого рассказа. Ведь так приятно, когда о тебе пишет пресса! А если учесть, что на свете нет жижи, которая бы не питала к себе хоть капельку уважения, то можно догадаться, что стать героиней повествования в душе стремится каждая из них. Но ведь очень трудно на всех угодить, да это и невозможно - угодить сразу на всех! Лучше возьмем одну из этих обитательниц закрытых, так сказать, водоемов, и напишем про нее. Сказать по секрету, так, чтобы ни одна из них не услыхала и чего доброго, не обиделась - все они похожи друг на друга как две капли воды, простите, грязи. Так что читатель много не потеряет от такого ограничения.
Перейдем же наконец к повествованию о нашей героине. Как уже говорилось выше, жила эта самая жижа в тишине и в глубине. Жила себе, жила... Да так наверное и будет жить еще долго-предолго. Ничего особенного в ее жизни по большему счету не происходило и не происходит. Не жизнь, а сплошная рутина, состоящая из мелких и незначительных событий. Все главное и значимое происходило в глубине, в самой гуще жиже. Ее мысли, чувства, переживания. Попробуем осторожно заглянуть в них…
Как-то на прошлой неделе отбившаяся от колхозного стада корова принесла на своих копытах весточку от сродницы, проживающей на ферме. Пришлось отвечать тем же. Ведь не будешь же открыто показывать свое настоящее отношение к родственникам?! Так еще и чистюлей прослыть можно. Поэтому пришлось немного приложиться к завязшим ногам коровы и, пользуясь случаем, ответить приветом на привет. И пока это бестолковое животное истошно орало, взывая о помощи, жижа поделилась своими лесными болотными новостями еще и на боках этой рогатой дурехи. Благо, что болтающийся из стороны в сторону хвост можно было использовать как письменные принадлежности. Пусть родственница надолго запомнит широкую натуру благородных из болотных.
Орущую, мычащую и сопящую скотину долго вытаскивали из трясины не менее орущие и сопящие скотники. Эта процедура доставила жиже смешанные чувства. С одной стороны - здесь были бесцеремонно задеты и грубо попраны сапогами ее чувства собственного достоинства. В отместку жижа с достоинством средневекового рыцаря применила свое оружие - черную и пахучую грязь. Да так ловко, что через короткий промежуток времени скотники отличались от скотины разве что отсутствием рогов и хвоста. Но с другой стороны - появление орущих скотников привнесло в глубины жижи какое-то смутное и приятно волнующее ощущение. После каждого их грубого и бранного выкрика в адрес завязшей коровы приятные вибрации уходили в бездонные глубины жижи. И та замирала, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то отдаленно похожее она испытала при прочтении весточки от родственницы с фермы, когда корова испачканными навозом копытами бухнулась в болотную трясину. Но те ощущения были слабы и едва различимы. А здесь каждый выкрик скотников волновал и вызывал чувство встречи с чем-то родным, навевал семейный уют и тепло. Особенно выделялся в этом плане один из них. Каждое его даже спокойно сказанное слово словно добавляло в бескрайние просторы болота новые порции зловонной отборной грязи. Жижа любовно обволакивала ноги мужчины и притягивала к себе. На что тот извергал новый водопад приятно волнующих звуков. Жижа млела и была уже готова простить свое так грубо попранное собственное достоинство. Вот эта потеря бдительности со стороны жижи и помогла, наверное, скотникам вытащить корову из трясины. После того, как животное с выпученными глазами, на дрожащих от напряжения ногах оказалось на твердой почве, вокруг установилась относительная тишина. Перекурив, скотники погнали пинками корову обратно на ферму. Лишь тот, кто пробудил в глубинах жижи такие интимные чувства, задержался немного на берегу болота. Пробурчав что-то под нос, он выплюнул изжеванный окурок папироски в черную болотную грязь и, громко топая тяжелыми от налипшей грязи сапогами, скрылся из вида. Этот окурок, как самое дорогое воспоминание, уважающая себя и сохраняющая традиции болотная жижа сберегает в своих глубинах до сих пор.
Разглаживая потихонечку складки грязи и расправляя по поверхности уютное ядовито-зеленое одеяло из ряски, жижа не спеша стала приводить свои мысли и чувства в порядок. По своему складу была она натура, склонная к размышлению и созерцанию. Долгие годы жизни научили болотную жижу смотреть на мир и на все, в нем происходящее с философской точки зрения, а одиночество приучило жижу обращать внимание на все, даже самые мелкие и незначительные детали событий и происшествий. Причем делала это жижа без особых эмоций, чувств и пристрастий. Она считала, что чрезмерная чувствительность и душевность могут испортить картину восприятия всех этих событий и происшествий. Да и какие тут могут быть эмоции, когда сотни лет одно болото! Поневоле станешь философом. Собственно, такое положение нисколько не удручало болотную жижу. Даже наоборот, она считала данный образ жизни нормой, этаким эталоном для всего существующего вокруг. Но, к своему немалому удивлению и огорчению, она так и не нашла того, кто хоть немного бы соответствовал этим эталонам ее мировосприятия и мировоззрения. Живых существ болотная жижа терпеть не могла. Она их даже ненавидела тихой ненавистью, хотя из-за своего флегматичного характера не могла ненавидеть так, как ненавидят, к примеру, люди. Но тот максимум неприязни, который был в запасе у жижи, весь, целиком и полностью был направлен на все живое и движущее, способное нарушить тишину своим криком, писком, шуршаньем и прочими звуками. Кроме того, бывали случаи, когда живое существо будоражило покой жижи не только своими бестолковыми и бессмысленными звуками, но и мешало ей жить в прямом смысле этого слова. Как недавний случай с этой же злополучной коровой. Ну, от той хоть какая-то польза была - послала с оказией сроднице весточку. С паршивой, как говорится, овцы хоть шерсти клок. Но в целом - никаких овец, то бишь коров не надо! Никаких лосей, кабанов и других возмутителей спокойствия! Не-на-до!
Мелкая живность, обитавшая в одном из уголков болота, там, где нахальный родничок вздумал пробиться из-под гнилого пня, так же причиняла жиже немалое беспокойства. Весной от лягушачьих концертов голова шла кругом, даже одеяло из ряски мало помогало. Разная там ползающая мелочь не создавала никакого шума, но хоть немного, но перемешивала устоявшуюся грязь, а это уже было похуже весенних концертов. Пиявки, те вообще находились на самой нижней отметке шкалы полезности и рациональности в глазах болотной жижи. Нет, она не отрицала пользу и целесообразность всего существующего. Долгие годы раздумий кое-чему ее научили. Скорее, это была неприязнь, основанная на каких-то более глубоких и тонких пониманиях и взглядах. Если не вдаваться в долгие философские рассуждения и мудрствования, то можно сказать коротко: жижа не переваривала и презирала пиявок за то, что считала их паразитами. В прямом смысле этого слова. Паразитами и тунеядцами! Хотя здравый ум и практичность болотной жижи здесь брали верх над чувствами и принципами. Те же кровососущие комары в глазах жижи не считались паразитами. А все из-за того, что своими несметными голодными полчищами они отбивали охоту у всего живого лишний раз нарушать болотный покой. Что поделаешь, каждый, живущий под этим небом, имеет право на собственное мнение. И хотя не каждый может его свободно высказать, не повредив при этом себе, для жижи это было не существенно. Существенно для нее было то, что она это мнение имела, и этого для нее было вполне достаточно. Долгие годы размышлений научили болотную жижу смотреть на мир не только через розовые стекла мечтаний о всеобщем равенстве, но и отделять зерна от плевел.
Различные травы, мхи, кустарники и деревья находили большее благоволение у жижи. Ведь мхи, травы и мелкие веточки от кустарников и деревьев падали в болото и потихоньку разлагались, становясь частью самой жижи. Конечно же, из-за этого считать растения своими родственниками буквально ни одна уважающая себя жижа никогда бы не стала. Хотя где-то в глубине она смутно догадывалась, что она сама является продуктом гниения именно этих вот травинок и веточек. И что не будь всего этого, не было бы и самой жижи. Долгие годы одиночества подталкивали жижу к размышлениям о сущности бытия и о происхождении всего сущего. Но в тех случаях, когда такие мысли становились слишком логичными и навязчивыми, жижа переключалась на мысль о том, что мир растений служит для нее лишь пищей. И это приносило успокоение. К деревьям у жижи было двоякое чувство. С одной стороны они явно приносили пользу болоту тем, что ежегодно поставляли массу листьев, иголок, мелких веточек и прочего хлама, который находил свое место в обширном владении жижи. Но в то же время изредка деревья падали, будучи повалены ветром и годами. И тогда долгое время привычный порядок в этой части болота был нарушен торчащими над поверхностью корявыми сухими ветвями. Как ни старалась жижа, но растворить этих гигантов ей было не под силу, И стволы уходили постепенно на дно болота, превращаясь в своеобразных мумий. Черных, практически не тронутых гниением даже за несколько сотен лет. Лишнее бремя ненужного хлама, который никогда нельзя использовать ни в каких целях, и избавиться также невозможно. Как бы и не жалко, места хватает, и не видит этого беспорядка никто. Но осознание того, что ты являешься в какой-то степени свалкой мусора, беспокоило и удручало уважающую себя болотную жижу. Такое же огорчение приносил нежной, ранимой жиже утонувший несколько лет назад гусеничный трактор, на котором подвыпившие колхозники решили вывезти из леса сосны на постройку нового клуба. Сбившийся с пути тракторист нечаянно заехал на покрытую ледяной коркой и заметенную снегом равнину болота, а когда понял свою ошибку, было уже слишком поздно: привязанные сзади тросом к трактору спиленные многометровые сосны не дали ему возможности быстро проскочить опасный участок. И разверзшаяся черная бездна поглотила трактор с вращающимися гусеницами, спиленными соснами и стоптанным, тронутым молью валенком тракториста, который тот в панике потерял, спасая из кабины тонущего трактора недопитый бутыль с самогоном. Теперь этот отвратительно пахнущий дизельным топливом и смазочными маслами кусок железа находился в самом сердце болота и изредка выпускал на поверхность постепенно расплывающиеся радужные пятна солярки, вызывая тем самым у жижи изжогу и, расстраивая уважающую себя хозяйку болота напоминаниями о том, что с каждым годом она все больше становится похожей на свалку мусора. Но, как говорят, нет худа без добра. Дело в том, что окружающие болото деревья, хотя и питали жижу листьями и хвоей, вызывали у нее чувство не благодарности, а как ни странно, неприязни, и даже легкой зависти. Хотя нет, зависть была чужда жиже. Она уважала себя. И чувство зависти считала показателем низкой самооценки. Скорее всего, это было осознание того, что деревья являлись для нее конкурентами в некоторых вопросах, разрешить которые жиже не было дано. Все дело было в размерах деревьев. Они поднимались над землей на много метров и видели вокруг себя намного дальше. Естественно, это давало им возможность получать больше информации. Они, как и болотная жижа тоже были философами и мыслителями. А большее количество информации давало больше поводов для размышлений. И хотя жижа никогда за всю свою жизнь не слышала ни одного слова, оброненного деревьями, тяжелый скрип их стволов во время вьюг и метелей показывал, насколько они обременены мудростью и знаниями. Вдобавок ко всему, они узнавали новости от различных живых существ, которых жижа не принимала и не переваривала за их шумное вторжение в ее владения. Птицы, белки, мыши; все делились с деревьями лесными новостями и сплетнями в благодарность за то, что те давали им приют и пищу.
Вот это все вместе взятое и вызывало у уважающей себя болотной жижи такие противоречивые чувства по отношению к деревьям. Ведь они смотрели на нее свысока! И хотя жижа никогда не испытывала в свой адрес даже намека на презрение со стороны деревьев, все же ей было слегка неуютно в присутствии этих мудрых гигантов. Ведь так тяжело, имея чувство собственного достоинства находиться среди имеющих преимущество над тобой хоть в чем-то. Это тяжелое бремя. А осознание того, что ничего нельзя изменить, еще больше угнетало и без того ранимую и нежную жижу. Но после происшествия с трактором, когда зыбучая трясина за несколько лет засосала груду железа на большую глубину, жижа поняла, что полезное всегда можно извлечь из самого ничтожного. Важно лишь смотреть под правильным углом.
Трактор по мере погружения тащил за собой привязанные к прицепу сосны. И те уходили за ним следом почти вертикально, погружаясь все глубже и глубже до тех пор, пока над поверхностью болота не остались торчать лишь их верхушки, не выше двух-трех метров. Да и те, судя по медленному движению гущи в недрах болота, скоро станут еще короче. Когда жижа поняла, что это событие значит в ее жизни, уязвленное самолюбие получило большое облегчение от мысли о том, что эти надменные деревья наконец-то имеют возможность увидеть и понять, насколько глубока она, болотная жижа. И ничем, собственно, не уступает этим длинным метелкам, возомнившим о себе невесть что. Хорошо и легко думать о разных вещах, когда подносится все готовенькое. Тогда и рождается нечто поверхностное. Но кто пробовал родить глубокомысленные рассуждения ни из чего, просто так? Здесь нужен труд, и причем, немалый. Глубина жижи измерена высотой деревьев. И не нужно никому ничего объяснять и доказывать. И так видно - кто есть кто. Для уважающей себя болотной жижи плата в виде радужных, вонючих пятен солярки на поверхности была вполне приемлема для восстановления справедливости в этом многовековом противостоянии между ней и деревьями.
Но ради той же справедливости и торжества истины следует пояснить, что все, бывшее изложенным выше о внутреннем противостоянии жижи с деревьями ни в коем случае не говорит о том, что наша знакомая имеет скверный нрав и заботится лишь о сохранении собственного достоинства. Несомненно, сохранение собственного достоинства - вещь, требующая к себе постоянного внимания. Ведь небезразлично, что скажут о тебе в другом болоте, и уж тем более где-то на ферме (свалки и канализационные люки не в счет). Потерять уважение среди равных - тяжелая утрата, потерять уважение среди низших - потерять все. Можно смириться, и быть последним среди первых, можно, при желании, стать первым среди последних, но что найдет последний среди последних? Уважающей себя личности небезразлично, что думают о ней те, кто находится рядом. Самоуважение строится на мнении других. Трудно уважать себя, если при этом тебя никто в упор не видит. Нужно помочь увидеть, и причем с хорошей стороны. Но забота об окружающем мнении не должна выходить за рамки приличия и открыто бросаться в глаза. Поэтому жижа имела покладистый, ровный характер, никогда не была вспыльчивой, и никогда и ни при каких обстоятельствах не вступала ни с кем в спор. Со всем соглашалась и ничему не перечила, не бунтовала. А чувства прятала поглубже, в тину. Настолько глубоко, что самой порой казалось, что ничего такого плохого или противоречивого в ней нет. Камень бросили - проглотим без всплеска. Мягонько так, как будто и нет ничего. Да что там камень! Трактор, и тот скрылся в сокровенных глубинах!
Дерево какое во время бури упадет в болото - только вздохнет тяжело наша жижа, и все. Сомкнуться плавные разводы грязи, разгладится ряска, и нет ничего. Пусть не сразу, но время, как говорится, лечит любые раны. Правильный путь в жизни выбрала жижа - не сопротивляться, не шуметь, не волноваться. Да и зачем? Вон, на соседнем озере постоянно какое-то беспокойство. Подует ветер в любую сторону, на поверхности воды сразу рябь. А про сильный ветер и говорить нечего. Волны дыбом стоят, пена носится, все кувырком. Ни тишины, ни покоя. Постоянно зверье прет со всех сторон, двуногие толпятся. Кому воды попить, кому рыбы наловить, кто просто поплескаться залезает, грязь отмыть. Жижа, конечно, против такого столпотворения, да и не понятно, что хорошего в воде все нашли! Ее и не видно, и почти нельзя почувствовать. То ли дело болотная жижа! Нежная, мягкая, податливая и густоватая в меру. Как попадешь в нее, так и тонешь в море нежности и ласки, не устоять. Не любительница жижа болотная быть грубой и сварливой, всех и вся принимает без спора о мнениях, умеет быть прозрачной для любых проблем и без воды. Вот только приходится в одном вопросе бодрствовать, быть всегда начеку. Если слишком много воды принять, то ее здоровью это может повредить. Разжижение грозит. А уж если вода проточная, то дело гиблое совсем.
На противоположном краю болота один старый пень со временем подгнил, рассыпался в труху, и из-под него начал потихоньку сочиться небольшой родничок. Постепенно образовалось крошечное озерцо, откуда-то появились караси, по берегам зашумел камыш и ощетинилась осока. Словом, пришла жизнь, грозящая уважающей себя жиже если не смертью, то, по крайней мере, нарушением здоровья. Поначалу она с опаской поглядывала на эту самодеятельность и расценивала данную ситуацию как попытку бунта с целью превратить болото в озеро, но со временем поняла, что пользы от этого пробуждения больше, чем вреда. Чтобы окончательно не загустеть и быть в надлежащей форме, можно было с успехом использовать воду из родничка, а пиявки, несмотря на свой паразитический образ жизни, ползая и копошась в грязи, увлекали за собой легкие струйки воды и тем самым волей-неволей все же трудились на благо жижи. Ну а уж слишком большой наплыв воды можно уменьшить. Родничок попался слабый, при случае можно ему рот заткнуть осокой да камышом. Корневища у них большие, мигом заглушат. Глушить, конечно, нужно умеючи. Чуть лишнего перекроешь движение воды, как тут же жижа загустевает, и в ней начинают прорастать различные травы. А это уже верная смерть. Так что лучше всего придерживаться золотой серединки, как говорится - ни вашим, ни нашим.
Вот так и живет в одном из многих болот одной из многих стран болотная жижа. Никого не трогает, ни к кому не пристает сама, со всеми согласная, лишь бы, как говорится, войны не было. А зачем кого-то обижать? Если договориться не получится, то в любом случае можно пойти навстречу, принять радушно, как самого родного и близкого. Ну а если уж что и не понравится сильно, можно от досады булькнуть раз-другой скопившимися на дне газами, и опять - тишь да гладь.
Не судите ее строго, такая уж она, как есть. Кому-то, может, и не нравится, кого-то, может, и не устраивает. Но себе она, безусловно, глубоко симпатична и полна искреннего уважения. Два верных способа борьбы с этим явлением имеется: или позволить проточной воде промыть всю грязь, образовать на этом месте озеро с чистой водой, нужной и полезной всем, или окопать болото дренажными канавами, чтобы подземные родники, питающие его ушли в другую сторону. И тогда на месте болота, на плодородной земле, образовавшейся из бывшей жижи, зашумят золотые колосья пшеницы. Было бы, как говорится, желание.

Сказание о болотной жижеПроза

Сказание о болотной жиже

Сказание о болотной жиже
Проза