«Чтобы не иметь контакта с такими людьми, вам надлежало бы выйти из мира сего. Пока вы живете в этом мире и имеете какие-то дела в мире, то не можете не общаться с ними. Полностью избежать этого невозможно» - /1Кор.5.10/. Ап.Павел объясняет причину этого разграничения. Чтобы избежать общества развратных язычников, христиане должны были бы выйти из мира. Но это невозможно, пока они имеют дела в этом мире. Если они исполняют свой долг и делают доброе дело. Если не исполняете, можете идти в монастырь там вам и место и ваша жизнь. В монастыре – что в омуте: сверху гладко, внутри гадко как в церквях.
«Лучше выйти из монастыря и проводить в мире жизнь, - пишет И.Брянчанинов, - соответствующую своему расположению, нежели, живя в монастыре с враждебным к нему чувством, проводить жизнь, нисколько не сообразную с монашескими правилами, чего неминуемым последствием обыкновенно бывает самый ужасный разврат».
Познер высказался: «Православие - безрадостная религия, тяжёлая, призывающая ко всякого рода страданиям, лишениям, ради того, что когда-нибудь, потом… Она не вызывает желание жить сейчас хорошо».
«В большинстве случаев, если отшельник не мудрец, на время удалившийся от мира, чтобы обдумать его судьбы, или не колдун, он является «изгоем», изгнанным из своей среды за какое-нибудь тяжёлое нарушение нравов общежития. Он совершил что-то, настолько противное обычному укладу жизни, что его выкинули из среды общества. Очень часто он – колдун, властвующий над всякими злыми силами, или они над ним, и имеет какое-то отношение к трупам умерших, сеющим заразу. Вот почему он бродит по пустыни, преследуя свои коварные цели под покровом тьмы без людей, боясь людей и себя» - /П.Кропоткин: «Этика»/.
Подсказка при выборе очень проста: когда ты видишь девчонку в мини-юбке на территории городского монастыря - тебя это радует или возмущает? Если возмущает - именно тебе не место в этом монастыре, а не этой девчонке. Когда на воротах монастыря висит объявление «Просьба в коротких юбках не входить», то это мы расцениваем как публичную исповедь братии этого монастыря. «Простите, мол, мы настолько сексуально подвижны и возбудимы, что не можем спокойно смотреть на мини-юбки». Что ж - спасибо, отцы, за вашу исповедальность, и да хранит вас Господь. Но это ваши проблемы, а не проблемы этих девчонок. Где ваша сила кому вы поклоняетесь? Значит монастырь без Христа, и нет Его в них. Тогда для чего такой монастырь больных монахов – кто их лечит?
Городские монахи-миссионеры должны смотреть не в асфальт, а в лица людей и встречать улыбкой туристов. Если ты хороший городской монах-миссионер, то ты спокойно посмотришь на эту девчонку в майке или в мини-юбке и обрадуешься ей и ее виду! Вид мини-юбки должен порождать в тебе радость, а не возмущение: «Надо же, вон какая не церковная девчонка по промыслу Божию зашла к нам! Слава Богу, что и в ней есть еще живая душа!». Да, это не церковная девчонка, и по ее виду это понятно. Но она, тем не менее, пришла, же сюда! И это — радостно!
Нельзя не заметить, что среди тех черт, что роднят служение врача и священника, есть общее умение профессионально радоваться при виде запущенных случаев. Врачу неинтересно просто вырезать аппендицит, а вот какой-нибудь интересный случай с необычными осложнениями: «какой материал для моей докторской!» У священника похожая реакция: «ты был так далеко, но ты нашелся, ты, с такой странной судьбой, дурак, так себя изломавший, но, тем не менее, ты пришел сюда! Аллилуйя!..»
Настоящий истинный монастырь - это цитадель истинного христианства: где собрано отборное войско для борьбы с врагами. Где все устроено и организовано так, чтобы в любой момент можно было выпустить прекрасно вооруженную и ранее прекрасно во всех отношениях подготовленную рать Христовых воинов. Которые появляясь на поле брани в мире, с одной стороны, поражали бы и истребляли здесь врага—зло царящее в мире, людские пороки, невежество, грубые страсти и всякие неправды; с другой— вносили бы в мир свет, правду, любовь и мир. Монастырь должен именно воспитывать таких истинных воинов Христа и иметь к тому все необходимые средства, так что настоящий монастырь—это школа, воспитывающая просвещенных, мужественных, стойких борцов, всегда готовых все претерпеть, даже самую смерть, ради спасения своих ближних. В тоже время настоящий монастырь служить убежищем – приютом для тех воинов Христовых, которые изнемогли от своей боевой подвижнической жизни и деятельности в мире, и потому нуждаются в покое и отдыхе, в подкреплении своих ослабевших сил, в освежении, расширении и углублении своих знаний, на которые мир предъявляет настойчивые требования. Между настоящим монастырем и миром не только никогда не прерывается тесная постоянная связь, но, ни одно из них не может нормально жить и развиваться без другого. Мир дает настоящему монастырю своих убежденных сынов. Монастырь, принимая их, вырабатывает из них настоящих воинов Христовых, которые, окончательно сформировавшись в монастыре и снова появляясь в мире, вносят в него свет Христов, истину и правду Его, милость и любовь, и тем содействуют высокому и истинно христианскому религиозно - нравственному развитию всего общества и целого народа.
Таким образом, истинное настоящее монашество слагается из двух элементов: из подвигов личного усовершенствования, как неизбежного условия для предстоящей общественной деятельности в мире; и из подвигов общественно публичной деятельности, как осуществления самим делом заповеди Христа о любви к ближнему, как необходимое и естественное обнаружение высокой истинно христианской настроенности, приобретенной настоящим монахом. Та и другая сторона его жизни и деятельности, т. е. и подвиги направленные только на свое личное усовершенствование, и подвиги, направленные на благо и спасение ближнего, находятся в неразрывном единении, в постоянном взаимодействии и ни одно из них, во всей своей полноте и совершенстве, не может осуществиться без другого. Подвиги исключительно в интересах своего личного усовершенствования и спасения, есть только фундамент, а не самое здание; одно стремление спасать ближних без предварительного высокого личного нравственного усовершенствования является зданием, построенным без фундамента на зыбком песке. То и другое, следовательно, взятое в отдельности, не достигает вполне цели, и только гармоническое сочетание личного подвига с подвигом общественным делает истинного монаха.
К сожалению, русские монахи, в большинстве, поняли идеал монашества, его назначение, задачи и цели очень узко и односторонне. Они думали, да и сейчас думают, что истинное монашество состоит только в подвигах личного усовершенствования с целью своего только личного спасения и что этим исчерпывается вся задача и назначение монашества. Монахи, думали они, должны раз навсегда и окончательно порвать все связи с миром, совсем не знать его и для монаха не должно существовать более каких либо близких ему в мире, к которым бы он обязан был каким и либо отношениями; его единственная задача и призвание — спасать только самого себя, а не другого. Пусть в мире царят грех, пороки, горе, беды и всякое зло, которые гнетут и губят наших ближних. Монаху нет до этого никакого дела. Не его обязанность бороться с царящими в мире пороками и злом, спасать от них своих братий о Христе, он нарочно для того и убежал из мира, чтобы не иметь никакого дела с мирским злом и грехом. Его задача спасать только самого себя, а до ближних в мире, до их горя, страданий и гибели, ему нет никакого дела,- разве одно: при случае он может за них помолиться.
Эта грубо эгоистическая, чуждая учению Христа, теория монашества, признаваемая за правую многими русскими, естественно и необходимо должна была сказаться на нашем монашестве, поскольку оно строится по этой теории, самыми печальными последствиями.
Исполнение всех заповедей Христовых, что, по мнению преп. Максима, составляет необходимое условие спасения каждого человека, очевидно, никак не может быть достигнуто вне мира, вне тесной связи с ним. Когда монах, разорвав все связи с миром, поселяется в пустыне, то он, понятно, сразу освобождается от тех многих пороков и недостатков которые могут возникать и развиваться только при живом деятельном общении с другими людьми. Он более не гневается и не ссорится, потому что не с кем; он не завидует, потому что некому; он не делает никакого зла другому, потому что нет этого другого; он более не сребролюбив, потому что нет серебра и т.д. Таким образом, в пустыне монах сразу освобождается от целой массы недостатков, грехов и пороков, которые могут возникать и существовать только когда человек живет в тесном непрерывном общении с другими. Это, конечно, очень важная и выгодная сторона пустынного монашеского жительства. Но оно имеет и свою обратную сторону. Если монах, живя в пустыне, не может, по самому существу дела, проявить многие отрицательные качества, свойственные мирской общественной жизни, за то, с другой стороны, он не может проявить, по той же самой причине, и многих положительных качеств, без которых однако, по справедливому мнению преп. Максима, спасение человека невозможно.
Чтобы спасти себя, монах должен исполнить самым делом все заповеди Христовы; но пустынная разобщенная с миром жизнь делает это для него невозможным. Как может проявить такой монах мир, кротость, милосердие, любовь к ближним; как он может помогать бедным, несчастным, сирым, заключенным, когда около него нет других людей, совсем нет, так сказать, самых объектов, на которых и при посредстве которых только и возможно на деле осуществить заповеди Христа? Необходимо и неизбежно, поэтому убежавший из мира монах оставляет в своей жизни не исполненными большую часть заповедей Христовых,— они для него необходимо делаются даже чем-то сторонним, его не касающимся, чем-то ему вовсе ненужным. Поэтому-то пустынное, вполне отрешенное от мира монашеское жительство, должно иметь и действительно имеет только временное значение, так как оно, по самому существу дела, не может сопровождаться исполнением всех заповедей Христовых, а потому оно одно не может вести человека и к спасению. Конечно поэтому те пустынники, которые успевали достигать в пустыне действительного высшего личного нравственного совершенства, не только не разрывали связи с миром, но и принимали у себя всех искавших у них утешения, совета, назидания, помощи в беде и нужде, в болезни и несчастии. Они, свою достигнутую подвигом полноту высшей нравственно религиозной силы, стремились разными путями излить в мир для его врачевания, назидания, улучшения, смягчения его скорбей и немощей. Не говоря уже о том, что они не отказывались принимать и непосредственное деятельное участие в делах мира, чтобы помочь лучшим его людям побороть или ограничить и смягчить чрезмерно развившееся в мире то или другое зло.
Значит, полное, всецелое и навсегда разобщение монаха с миром не только не может вести его к спасению, как думали, да и сейчас думают многие русские, но наоборот: оно служит прямым ясным показателем упадка монашества, искажения его истинного характера.
В самом деле. Монах бежит от мира за искусственно устроенную ограду, - в монастырь, потому что в мире царствует зло и грех, бежит с тем, чтобы навсегда остаться в монастыре, никуда уже не выходя из него. Но, понятно, бегство есть признание своего полного без усилия, своей немощи, страха и слабости; бежит тот, кто боится, кто не чувствует себя в силах бороться и побороть зло; бегство от зла, без борьбы с ним, не уничтожает зла, но скорее усиливает его. А между тем задача всякого истинного христианина, а, следовательно и монаха, бороться с господствующим в мире злом, всячески уменьшать его и уничтожать,- не бежать нужно от зла, а сражаться с ним. Истинный настоящий монах - истинный воин Христа, видя врага, смело идет на него, борется с ним и, с помощью Христа, побеждает его. Только слабый человек—монах не настоящий, при виде зла в мире, боязливо спешит поскорее убежать от него в безопасное место—за монастырскую стену, чтобы всю жизнь просидеть там, в уединенной замкнутой от всего мирского кельи, утешаясь сознанием, что зло мира тут его уже не достанет. Едва ли такого воина можно назвать истинно храбрым и мужественным воином Христовым; как едва ли можно назвать храбрым и мужественным то войско, которое, при виде неприятеля, поспешно бежит, чтобы поскорее скрыться за искусственные укрепления с тем, чтобы уже никогда более не показываться из-за них на поле брани. Ни одно государство не пожелает иметь у себя подобной армии.
«Похотливая женщина из-за любви к мужчинам становится монахиней. Пылкий человек из-за своей запальчивости уходит в монастырь. В благопристойном доме часто гнездятся блуд и распутство. Так уж устроен мир в монастыре»- /Хун Цзычэн/.
Святые отцы говорили: «Лучше жить с духовником на торговой площади, чем одному в пустыне».
«Ханжество и старые фразы! Старые фразы и старые жесты! Старая ложь и казенщина земных поклонов! Знаем мы эти поклоны! «Поцелуй в губы и кинжал в сердце», как в «Разбойниках» Шиллера. Не люблю, отцы, фальши, а хочу истины! Но не в пескариках истина, и я это провозгласил! Отцы монахи, зачем поститесь? Зачем вы ждете за это себе награды на небесах? Так ведь из-за этакой награды и я пойду поститься! Нет, монах святой, ты будь-ка добродетелен в жизни, принеси пользу обществу, не заключаясь в монастыре на готовые хлеба и не ожидая награды там наверху, - так это-то потруднее будет. Я тоже ведь, отец игумен, умею складно сказать. Что у них тут наготовлено? - подошел он к столу. - Портвейн старый факторы, медок разлива братьев Елисеевых, ай да отцы! Не похоже ведь на пескариков. Ишь бутылочек-то отцы наставили, хе-хе-хе! А кто это всё доставлял сюда? Это мужик русский, труженик, своими мозольными руками заработанный грош сюда несет, отрывая его от семейства и от нужд государственных! Ведь вы, отцы святые, народ сосете как малое дитя! А когда расти будете?» - /Ф.Достоевский/.
Прекрасно сказано у Ключевского: «По последующей самостоятельной деятельности учеников Преподобного Сергия видно, что под его воспитательным руководством лица не обезличивались, каждый оставался сам собою и, становясь на свое место, входил в состав сложного и стройного целого, как в мозаической иконе различные по величине и цвету, камешки укладываются под рукою мастера в гармоническое, выразительное изображение».
Творец категорически против самоустранения христианина от всего мирского. Не в келье и в баптистком дворце доме молитве нужно сиднем сидеть, за стенами монастырскими. А активно ножками ходить по всему миру, активно проповедуя Слово Божие и Благую Весть:
«Итак, идите, по всему миру научите все народы, проповедуйте Евангелие» -Мат.28.19; Мар.16.15/.
Источники: Библия. Мэтью Генри – толкователь Библии.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
