Войнушка

Мы, собирающаяся со всей улицы ватага ребятишек и девчонок от восьми до двенадцати лет, вот уже вторую неделю с упоением играли в войнушку в заброшенном доме без крыши. Постоянных "армий" у нас не было, а каждый раз перед началом игры командиры выбирали, кто с кем будет. Разделившись на пары примерно одинакового возраста, в сторонке мы загадывали, кто будет левым, а кто правым кулаком. Затем подходили и загадывающий спрашивал: "Какая рука?".
– "Эта!" – ударив по кулаку, отвечал один из командиров.
Кто выпал по жребию, шел в команду.
Одна команда защищала дом, другая нападала. Читателям, думающим, что обороняться за стенами легче, чем атаковать снаружи, скажу: это совсем не так. Оборонять полуразрушенный, без крыши, дом было гораздо труднее. Дело в том, что с одной стороны подступали густые заросли смородины, за которыми росли старые клены и тополя. С другой стороны стояла почти целая банька, у которой не было только дверей, окошек, да нескольких досок в крыше – идеальное место для обстрела дома. А с третьей стороны – завалившийся погреб и дальше посадки картофеля. И кругом – заросли бурьяна, высоких лопухов да дикой конопли. Все это создавало идеальные условия для того, чтобы подкрадываться и стрелять по оборонявшимся.
Да, еще нужно рассказать про оружие. Мы были уже большими (по крайней мере, так о себе думали), чтобы просто бегать с игрушечными автоматами и пистолетами и громко "та-та-такать". Поэтому у каждого из нас было самодельное ружье, выпиленное из деревянной лопасти от жатки комбайна. Стреляло ружье с помощью "авиационной" резинки (от резиномотора модели самолета) пульками, накусанными и выгнутыми из алюминиевой проволоки. На близком расстоянии стреляли такими же пульками из рогатки с "авиационной" резинкой. В кого попала пулька, тот считался убитым.

В одном из "боев" обороняющиеся поменяли обычную тактику и еще раньше напали на нападавших. Победа была почти мгновенной: застигнутые врасплох противники были "убиты": и те, кто еще даже не успел спуститься в погреб, и сидевшие под кленами. Осталась только наша троица: Саня, я да еще маленький Сашка. Мы успели влезть на чердак баньки.
Получилось так, что мы, нападающие, теперь сами оказались осажденными со всех сторон. Благо, банька крепкая, и нам было достаточно следить за дверным проемом да проломом в крыше. Влезть же на крышу было довольно сложно, только если взобраться по углу сруба. Но преимущества нашей позиции, в силу численного превосходства, оказались больше на руку противнику, чем нам. Они непрерывно почти в упор стреляли по щели на крыше и через дверь, по лазу на чердак. Вскоре нас осталось уже двое. В Саню попали, когда он высунулся подбить одного стрелка, вызывающе открыто стоявшего метрах в пяти от баньки и непрерывно пулявшего из рогатки (и откуда у него столько пулек?). Потом на чердак полетели "гранаты". Вчера на мусорную кучу возле "нашего дома" кто-то из взрослых выбросил несколько гусиных "болтунов" – протухших яиц. И одна девчонка нашла эти "болтуны" и забросала ими крышу, попав и на чердак. Разбиваясь, они брызгали во все стороны неимоверно вонючей тухлой жижей. Одним из яиц забрызгало спину маленькому Сашке, другое разбилось рядом со мной, изобильно обдав содержимым штанину.
После этого ни о какой игре никто из ребят уже не думал, а мы с Сашкой, задыхаясь от вони, побежали домой отмываться и отстирываться. Помню, как бежал рядом со мной восьмилетний парнишка и плакал от нестерпимой вони, пропитавшей насквозь рубашку, а еще больше от обиды.
Дома, возле бочки, я разделся, и раз за разом намыливался большим куском хозяйственного мыла и омывался, и стирал и перестирывал штаны. Но тухлая вонь все не уходила – она стояла эхом моей памяти, насыщая смертоносным запахом окружающий воздух.

Тогда я, пусть еще по-детски, познал, буквально почувствовал, что война состоит не только из веселой романтики и героических подвигов, как привык это видеть в фильмах и читать в книжках. Что соприкосновение – любое соприкосновение с настоящей войной погружает вас в пот, грязь и… вонь. Это уже потом, когда всё будет позади, когда участники отмоются, отчистятся и украсят себя знаками отличия, тогда может и будут рассказы о пережитом в ореоле романтики и героизма.
И еще я понял, что если даже в игре в войнушку выигрывает тот, кто поступает хитрее и злее, то, тем более иначе невозможно выиграть войну, даже если воюешь за справедливость.

То была всего лишь детская игра...

ВойнушкаПроза

Войнушка
Проза